Глава 12

Пациент с исправленной шеей всё же решил дождаться, пока я выйду из глубокой медитации несмотря на разговор с Катей.

— Я теперь уже могу крутить головой? — спросил он.

— И крутить, и наклонять, и за рулём ездить, если успели за это время машину починить, теперь всё можно, — поспешил я его обрадовать. — Разве что на борцовский мостик с упором на голову вставать не надо.

— Да это я и здоровым делать не умел, — рассмеялся мужчина. — А к вам мне ещё нужно приходить?

— Пока что да, — кивнул я. — Причину вашей проблемы мне пока полностью убрать не удалось, придётся ещё немного над этим поработать. Приходите в пятницу в это же время, к одиннадцати, хорошо?

— Нисколечко не возражаю, Александр Петрович, — сказал пациент и поклонился на прощание. — До пятницы!

Когда дверь за ним закрылась, я посмотрел на часы, до обеда оставалось полчаса и я решил ещё немного поработать над инструкциями. Ровно в двенадцать Юдин обещал накрыть стол в комнате отдыха припасами, которые мама выдала ему на дежурство, которого не было.

Илья зашёл за мной примерно без пяти двенадцать и кивком головы позвал идти за ним. Все остальные уже сидели за столом, на котором места пустого не было. Вот это я понимаю, собрали человеку тормозок. И чего здесь только не было. А, ну да. не было пирожных, а мясных и овощных блюд, салатов хватит на небольшой пир. И сало было тоже, в трёх разных видах: солёное, копчёное и паштет. Так и подмывало взять кусочек солёного сала, намазать на него паштет из сала, а сверху положить копчёного. После такого блюда любой похудеет.

В последний раз таким составом за столом мы собирались перед походом на заседание коллегии. Я сам виноват, надо подобные корпоративы чаще устраивать. Я имею ввиду не гулянку с танцами на столе, а обед с коллективом, с неспешным обсуждением рабочих вопросов и интересных случаев.

— У меня сегодня был интересный крендель на приёме, — решил поделиться Сальников. — Какие-то жалобы странные. Где-то в глубине души понимаю, что живот смотреть надо, но рассказ настолько глупый и бессвязный, даже воспроизвести не смогу. Ну я продолжал его слушать вполуха и уложил на стол, чтобы живот просканировать, а у него в печени такая хрень сидит, я такое впервые видел. В правой доле пузырь диаметром сантиметров десять, а в нём много более мелких пузырей от сантиметра до трёх.

— И что ты с ним сделал? — напрягся я. С этой штукой несложно и навредить.

— Да ничего пока, — пожал он плечами. — Сказал пока раздражающие продукты из еды убрать и спазмолитики попить. Ну ладно, скажу, как есть. Я пытался воздействовать на этот пузырь, он начал немного сокращаться и мне не понравилось, как всё это выглядит. Я вообще хотел его вам показать, Александр Петрович, он теперь завтра придёт к восьми.

— Зови тогда, как придёт, — сказал я и выдохнул. — Ты хоть догадался, что это было?

— Неа, — честно ответил Дмитрий Ефремович и помотал головой.

— А вы знаете, Иван Терентьевич? — решил я спросить старика. Судя по его хитрому взгляду, я решил, что он в курсе.

— Ну тут вроде студенту должно быть понятно, — пожал плечами Рябошапкин, глядя на Сальникова с упрёком. — Пузырь в печени, а в нём ещё пузыри. И мыло тут не причём.

— Эхинококк что ли? — хлопнул Сальников себя по лбу. — И как я сразу не догадался? Вот чума! Правда ведь, студенческий случай, классика. Что-то совсем вылетело из головы, словно там и не бывало.

— Не переживай, со всеми бывает, — улыбнулся я. — Иногда к зеркалу подходишь и думаешь: «Господи кто это?».

Все дружно заржали, хотя на столь бурную реакцию я не рассчитывал, шутка не первой свежести.

— У меня сегодня был более оригинальный случай, — начал Виктор Сергеевич. — Пришёл пациент, жалуется на ноющие и ломящие боли в руках и ногах. Я его просканировал от макушки до пяток. Все длинные трубчатые кости в метастазах, даже в рёбрах есть. В том, что это именно метастазы опухоли, я уверен на все сто процентов, а первичного очага нигде не нашёл. Ни в желудке, ни в поджелудочной, ни в кишечнике, ни в лёгких ничего нет, абсолютно чисто. Все варианты возможные пересмотрел, везде чисто. А в костях суммарно под сотню метастазов будет.

— Итак, господа, завтра день консилиума? — улыбнулся я. — А это, кстати, хорошая идея. Давайте всех больных назначать на какое-то время, с днём недели определимся, и будем обсуждать интересные клинические случаи. Это будет для всех полезно.

— Ну давайте тогда по четвергам после обеда и будем собирать в кучу всех таких пациентов, — предложил Рябошапкин. У меня тоже сегодня интересный чудик был. Я тогда сейчас про него не буду рассказывать, сохраню интригу, а вот завтра вы его увидите, идёт?

— Интрига удалась, Иван Терентьевич, — хмыкнул Сальников. — Ночь спать не буду.

— Ещё чего не хватало, — буркнул Рябошапкин. — Не хватало ещё из-за… Так, всё, молчу! Завтра всё узнаете.

На том и порешили, четверг в час дня каждую неделю будет мини конференция с обсуждением непонятных и интересных клинических случаев. Мы ещё немного поболтали о разном, посмеялись, потом пришло время заканчивать болтовню и идти работать, приём у всех расписан до упора.

Юдин остался убрать со стола остатки своих съестных припасов, я вызвался ему помочь, чтобы он быстрее попал на приём.

— Илюх, забыл тебя спросить, — обратился я к другу. — А где сейчас Оксана?

— Зачем тебе? — он немного дёрнулся, когда я произнёс имя его первой несчастной любви и чуть не выронил тарелку с мясом.

— Просто интересно, а вдруг это ещё не конец? — предположил я. — Ты никогда не задумывался над этим?

— Я? Не задумывался? — хмыкнул он и грустно улыбнулся. — Задумывался. Только смысла в этом теперь никакого.

— Почему?

— Она уже второй год как замужем, — сказал он и горько вздохнул. Мне показалось, что ещё немного и он пустит слезу.

— Значит надо отпустить, Илюх, — мягко посоветовал я. — Если это ушло безвозвратно, зачем ты себя до сих пор мучаешь?

— У меня по-другому не получается, — буркнул Илья и стал быстрее шустрить с тарелками и контейнерами, отвернувшись от меня.

— Просто не нашлась ещё та, кто вытеснит её из твоей головы и сердца, тогда от старых воспоминаний и терзаний ты будешь свободен, — сказал я. — Наверняка она счастлива, наверно уже наследника родила, а ты всё никак не можешь забыть.

— Не найдётся другой такой, ты ничего не понимаешь, — сказал Илья, его голос дрогнул. — Она такая одна.

— Это понятно, что каждый человек, не считая близнецов, индивидуален. Да и те разные. Но ты найдёшь ту, которую полюбишь, и которая полюбит тебя и вы будете счастливы. Ты просто дай себе шанс. Когда ты съезжаешь от родителей?

— Сегодня, — буркнул Илья, так и не поворачиваясь ко мне. Я увидел, как он смахнул слезу. Всё-таки не сдержался. Крепко его держит старый якорь.

— Я помогу тебе вещи перевезти, — сказал я. — Как и обещал.

— Да, Сань, спасибо, я тебе позвоню тогда.

— Хорошо, — я хлопнул друга по плечу и направился к двери. — А ты давай крепись, не раскисай.

Я направился в свой кабинет, а Юдин замер перед холодильником. Разбередил я ему душу своими разговорами. Была с утра мысль сегодня позвать Настю познакомиться с моими родителями, но теперь предстоит вторая серия задушевных бесед с Юдиным. Это сейчас, пожалуй, важнее, а насчёт знакомства с родителями договоримся на завтра. Больше ничего планировать не буду.

Инструкции я уже по большей части проработал утром до восьми, после обеда оставалось уже немного. Когда разобрался со всеми, отдал их Прасковье и отправил в типографию. Теперь будем выдавать волшебную бумажку каждому пациенту, а не только лекарям и знахарям, все должны понимать, с чем имеют дело. Поэтому количество экземпляров заказал довольно солидное, хватит надолго. Когда наладим производство препаратов в лаборатории на третьем этаже, коробки с препаратами сразу будем укомплектовывать достаточным количеством инструкций.

До начала лекции оставалось ещё минут сорок, и рука снова потянулась за томиком стихов. Я настолько углубился в чтение, что не заметил, как перемахнул за середину книги и подошло время лекции. В лекционный зал я буквально вбежал без двух минут два в смешанных чувствах. В голове всё ещё звучали строки последнего стихотворения. Я сам себе их мысленно декламировал голосом Юдина. В моём представлении он стоял на сцене, размахивал руками и уливался слезами, люди, сидевшие в зале рядом со мной, выжимали мокрые от слёз платки.

Два десятка обучающихся лекарей с недоумением смотрели на меня и дружно молчали, даже никто не стал первым здороваться.

— Александр Петрович, у вас всё в порядке? — спросил молодой, подающий большие надежды лекарь.

— В полном, — кивнул я и улыбнулся. — Всем доброго дня, мы начинаем.

Я пробежался взглядом по залу, отметил полное присутствие и начал начитывать материал. Когда все уткнулись в свои тетради и зашуршали ручками, я провёл рукой по щеке. Теперь понятно, почему все так замерли. Ну Илюха, ну ты даёшь! Довёл друга до соплей на публике.

Не считая вступительного инцидента, дальше всё шло по плану. Хорошо, что конспект лекции я заготовил заранее, для концентрации мыслей на рабочий лад пришлось туда заглянуть, а дальше по накатанной.

В конце лекции как обычно последовали вопросы, уточнения, разбор того, что не совсем понятно. Когда всё закончилось, все, кто проходил мимо меня благодарили и склоняли голову. Похоже признали, что я не шарлатан, а учитель. Приятно.

Потом я сразу пошёл искать Юдина, чтобы не упустить момент и в случае необходимости ткнуть его стимулом в одно место, которое любит прилипать к дивану и запрещать своему хозяину совершать резкие движения.

Илья ещё не закончил приём. Стоять у него под дверью то ещё удовольствие, к тому же рядом сидели ещё двое. Значит успею. Я вернулся в кабинет, оделся, забрал портфель и трость, потом пошёл в комнату отдыха. Он точно сюда зайдёт, здесь в шкафу висит его пальто. А пока ждал, продолжал читать стихи.

Когда дверь распахнулась, я от неожиданности вздрогнул и закрыл книгу, бросив взгляд в сторону двери. Вошёл Виктор Сергеевич. Увидел у меня в руках томик Юдина и улыбнулся.

— Нравится? — спросил он с теплом в голосе, по которому можно было догадаться, что он тоже читал и высоко оценил.

— Да, — коротко ответил я и улыбнулся. — Не ожидал, что он так может.

— А сколько ему раньше от тебя доставалось, бедный мальчик, — произнёс дядя Витя и покачал головой.

— Виноват был, знаю, — вздохнул я. — Но я исправляюсь.

— Это хорошо, — кивнул дядя Витя. — Парню нужна поддержка, а твоя особенно. Ведь не считая семьи ты самый близкий для него человек.

— Не переживайте, дядь Вить, я Илью в беде не оставлю. Много глупостей было сделано, но теперь я другой человек и всё теперь будет по-другому.

— Я знаю, Саш, — произнёс старик и по-отечески улыбнулся. — Я знаю. Потому моя душа и спокойна теперь, знаю, что ты не подведёшь. А насчёт регулярных консилиумов хорошая идея, давно пора было.

— Пока ещё не поздно начать, — улыбнулся я. — Странно, что раньше никому такая идея в голову не пришла.

В этот момент дверь в комнату отдыха снова распахнулась и влетел раскрасневшийся Илья.

— Ну что, едем? — сразу обратился он ко мне. — Ты же меня ждёшь?

— Догадливый, — хмыкнул я. — Оденься сначала. Кофе будешь?

— Потом, — сказал Илья, в спешке натягивая пальто и шаря рукой по верхней полке в поисках шляпы. — Всё потом. А сейчас едем.

— Как скажешь, — я сунул сборник стихов в портфель и поднялся с дивана. Юдин передвигался с такой скоростью, что я за ним еле поспевал. Почти бегом мы добрались до машины, я завёл двигатель и слушал нервные вздохи Ильи, пока грелся двигатель. В итоге я решил не ждать прогрева и стартанул в сторону дома родителей друга, который пока что являлся и его домом.

А я ведь тоже получается живу вместе с родителями, но меня в отличие от Ильи никто не узурпирует и не учит жить. Вон и против Насти же изначально были, а теперь просят привести познакомиться. Пожалуй, у меня просто не было повода искать куда от них свинтить.

Я подъехал прямо к воротам небольшой территории их особняка. Илья выскочил чуть ли не на ходу. Я тоже собирался выйти из машины, чтобы помочь ему таскать вещи, но он жестом остановил меня.

— Жди здесь, — бросил он и побежал в сторону крыльца.

— Ну ладно, — ответил я больше самому себе, потому что Илья был уже далеко.

Ждать пришлось не особо долго. Минут через пятнадцать на пороге появился Илья с чемоданом и большим узлом, связанным похоже из простыни. На его плече буквально висла мать вся в слезах. Отец, несмотря на холодный ветер, вышел на крыльцо в домашнем костюме и, скрестив руки на груди, наблюдал за происходящим. Со стороны могло показаться, что ему всё по барабану, просто стало любопытно, но я знал, что на самом деле это не так. Просто он не стал бурно показывать свои эмоции, эта роль предоставлена супруге, которая свои эмоции контролировать не умеет.

Илья открыл заднюю дверь микроавтобуса, закинул чемодан и узел, потом снова двинулся в сторону дома, что-то отрывисто отвечая на причитания матери. Нет, не так я себе это представлял, это неправильно, надо было всё объяснить, а потом уйти. Да и уходит-то человек в данном случае не навсегда и даже ненадолго. Просто жить будет отдельно и прийти сможет, когда угодно, а тут создавалось впечатление, что он купил билет в один конец и улетает на Марс.

Взрослый ребёнок и несчастная мать снова исчезли в недрах дома, а отец так и стоял на крыльце, смотрел теперь на меня. Я картинно развёл руками, мол я тут не причём, меня заставили. Через десять минут Илья выбежал ещё с двумя узлами, также закинул их в багажное отделение, потом взял за плечи плачущую мать, поцеловал в щёчку, отстранился и запрыгнул в машину.

— Гони! — крикнул он, захлопывая дверь.

За окном перекошенное рыданиями лицо Зинаиды Матвеевны, она прижала руки к груди в молящем жесте и что-то продолжала ему говорить сквозь слёзы, но Илья старательно не обращал на неё внимания. Я убедился, что женщина не виснет на двери машины и осторожно тронулся с места, постепенно ускоряясь.

— Куда хоть едем-то? — спросил я, понимая, что сам Илья мне эту информацию сообщать не собирается.

— Итальянская шесть, — буркнул он, так и не выходя из шокового состояния, в котором до сих пор находился.

— Хм, молодец, удачно нашёл, — кивнул я. — До работы рукой подать.

Дальше мы ехали молча. Я периодически посматривал на него, к разговорам он пока не был готов, пусть немного остынет.

Вещей в итоге оказалось не так уж много, всё донесли вдвоём за одну ходку. Квартира оказалась относительно небольшая. Кухня, гостиная, крохотная спальня и такой же кабинет. По нашим меркам очень даже неплохая квартира, но не в этой жизни. Хотя, для одинокого холостяка больше и не надо, только деньги транжирить. К тому же будет стимул поскорее заработать на собственное жильё. Я бы на его месте взял дежурства во всех возможных клиниках в округе, чтобы оттуда не вылезать, и чтобы не было времени на грусть.

— Не торопишься? — спросил Илья и посмотрел наконец на меня. В его глазах было написано «только не уходи!».

— Были планы на вечер, — начал я и увидел, как лицо друга на глазах начинает прокисать. — Хотел с моим другом поэтом вина попить.

— Что, опять? — вскинул он брови и лицо стало ещё кислее.

— Но я решил эти планы поменять, — решительно добавил я. — Решил купить тортик и несколько сортов чая из Поднебесной.

— Шёлковый путь? — улыбнулся наконец мой друг. — Он у тебя с собой?

— В машине, сейчас принесу, — сказал я. — А торт я заказал заранее и его сейчас привезут, мне осталось только адрес сообщить.

— Саша, ты гений! — воскликнул Илья и обнял меня, как родного.

— Нет, Илюха, гений — это ты, — ответил я. — А я лишь прилипала, которая хочет погреться в лучах твоей славы.

— Не говори так, Саня, с ума что ли сошёл? — округлил глаза Илья. — Ты же главный движитель прогресса в медицине Санкт-Петербурга! Да без тебя бы тут ещё хрен знает сколько лет так ничего бы и не поменялось! Так что ты гений!

— Ладно, давай так решим, — предложил я и попытался отлепить Илью от себя. — Мы с тобой оба классные парни и гении, а, следовательно, всех вокруг будем согревать в лучах своей славы, как двойная звезда. Ты же в школе любил астрономию? Ну вот, значит знаешь, что это две звезды, которые вращаются вокруг общего центра тяжести, которым является наша дружба.