Глава 9

Утром, перед моим домом собралась реально целая толпа вооружённых мужчин, переполошив своим появлением всех соседей. Слуги бегали из каждого дома к наёмникам, чтобы уточнить, что же тут происходит и зачем столько вооружённых швейцарцев находится так близко рядом с их домами.

Когда я выехал на спине Алонсо, то с удивлением увидел знакомое широко улыбающееся лицо под шлемом и кольчужным воротником.

— Сеньор Бернард, — удивился я, — вам чего не спится в это солнечное весеннее утро?

— Последний месяц синьор Иньиго, было слишком скучно: войн нет, работодателей нет, — заявил он радостно, — вы, удивительный случай разнообразить мою жизнь, за который ещё и платите.

— Ну идём, — хмыкнул я, на что он предложил.

— Давайте ко мне лучше за спину сеньор Иньиго, вы для меня пушинка, а вам там будет лучше видно с высоты моего роста.

Отказываться я не стал и тут же вознёсся на высоту двух метров и правда сильно увеличив свой обзор.

Не удивительно, что на площади нас уже ждали, она была оцеплена жидкой цепочкой стражников, которые при виде отряда в сорок человек, не стали ссориться с нами и пропустили. Мы снова заняли привычное место. Долго ждать офицеров мне не пришлось, в этот раз появился явно кто-то рангом повыше офицера патруля, судя по его одежде и украшениям.

Он медленным шагом подошёл ближе, рассматривая своих родственников, затем неожиданно для меня протянул руку Бернарду, и они пожали друг другу запястья.

— Так и знал, что это будешь ты, — с тоской признался он, — больше никто несвободен из отрядов.

— Ты знаешь Августу, — прогудел тот, — я беру дорого, так что не все хотят платить.

— Какой срок контракта? — поинтересовался тот у него.

— Стандартный минимальный, месяц, — не моргнув и глазом соврал тот.

Офицер поморщился.

— Ладно, мне нужно доложить префекту, это уже явно не моё дело, — наконец решил он, и попрощавшись только с Бернардом, ушёл, а вскоре цепочки стражи также исчезли с площади.

— Сеньор Иньиго, — стоя в железе под утренним палящим солнцем, Бернард был тем не менее счастлив, словно ребёнок, — если вам когда-то понадобится войско, наймите меня пожалуйста.

— Непременно, сразу, как только найду на это деньги, — хмыкнул я, — война, пусть даже и мирная, всё равно штука затратная.

Народу кругом становилось всё больше, многие подходили ко мне и интересовались в чём дело, я на латыни рассказывал, что собираю пять тысяч флоринов себе на обучение. Все удивлялись, но никто не жертвовал мне денег.

Вместо префекта, когда солнце перевалило за полдень появился задумчивый кардинал Торквемада, рядом с которым шёл знакомый офицер и явно жаловался ему на меня. Но тот вскоре и сам понял причину его недовольства, поскольку не заметить вооружённый отряд, вольготно расположившийся прямо на ступеньках входа в Апостольский дворец, было невозможно. При появлении кардинала все склонили головы.

— Ваше преосвященство, рад вас видеть, — поприветствовал Торквемаду я, когда он подошёл ближе.

— А уж как я тебя, — явно с иронизировал кардинал, — могу я попросить тебя закончить дразнить гвардию, взамен пообещаю написать твоим родителям, что деньги на обучение тебе и правда нужны. Уверен, что для Мендоса дать качественное образование своему отпрыску будет важно.

— Вашему слову ваше преосвященство я верю, — согласился я, обращаясь к Бернарду, — делайте смены сеньор, можете остаток срока контракта просто охранять мой дом, поскольку здесь мы закончили.

— Будет сделано синьор Иньиго, — без малейших колебаний заверил меня он, предлагая свою спину для пути обратно.

— Жду тебя вечером на уроке, — с тяжёлым вздохом напутствовал меня кардинал.

— Конечно ваше преосвященство, — твёрдо заверил его я.

— Сеньор, — всполошённый слуга вбежал в комнату, где завтракали глава дома со своим старшим сыном, — письма из Рима!

— Зачем ты перебиваешь наш разговор? — удивился Диего, — какая-то срочность?

— Я бы не стал вас беспокоить сеньор, если бы прибыл один курьер, но с утра это уже пятый и они продолжают пребывать!

Мужчины удивлённо переглянулись, а дон Иньиго отложил в сторону рисунок чужой крепости. Дело явно было не к добру.

— Неси все, — приказал он и когда письма от разных корреспондентов, но все были из Рима, положили перед ними, Диего, зацепился взглядом за знакомый герб и распечатал письмо, подписанное кардиналом Хуаном де Торквемада.

Он сначала не поверил своим глазам о том, что там было написано. Отложил письмо, протёр глаза, затем снова взялся за чтение.

— Убью паршивца! — вырвалось первое, что пришло в голову, когда он дочитал письмо до конца.

Отец явно заинтересовался, взял у него письмо от кардинала и пока Диего брал другое письмо, от знакомого из банка Медичи, тот читал первое. Вскоре со содержаниями всех писем они ознакомились, к тому же они повторяли друг друга. Ведь все говорили об одном и том же — их сын, взбудоражил Рим. Он нём кто только не говорил и в основном все жалели бедного маленького человека, которому весьма состоятельные родители не дают возможности продолжать своё обучение.

— Боже мой, какой позор! — схватился Диего за голову, — какой позор!

— Я тебя предупреждал, — дона Иньиго, несмотря на курьёзность ситуации, разбирал смех, — он сделал ровно то, что и пообещал.

— Боже, я не могу справиться с трёхлетним ребёнком! — Диего качался из стороны в сторону, по-прежнему держать за голову.

— Я возможно тебя не сильно сейчас успокою, но представь, что будет, когда ему стукнет хотя бы пятнадцать, — посмеивался глава дома, — если он в три года уже нанял себе банду наёмников.

— Может быть пока не поздно, его вернуть домой и запереть? — с надеждой поинтересовался Диего.

— Поздно, — дон Иньиго покачал головой, показав на письма, — такое, ещё недолго забудут. Дам тебе совет, отправь ему деньги.

— Но отец! Пять тысяч флоринов! На эти деньги небольшой город купить можно! — изумился Диего.

— Вот и посмотрим, как он ими распорядится, — дон Иньиго стал серьёзным, — а чтобы за этим проследить, отправим на помощь Алонсо более опытного управляющего.

— Отец, напоминаю тебе, что у меня ещё восемь детей, нужны деньги на их обучение, а также приданое для дочерей! — Диего продолжал сопротивляться, — если каждому выдавать по их желанию по пять тысяч флоринов мы по миру пойдём!

— Сколько из твоих детей всколыхнули Рим? — глава дома прямо посмотрел на сына, — из-за кого тебе письма из Рима шлют все, кто хоть что-то о нас знает? Напоминаю тебе, ему всего три года и он продолжает становиться всё умнее и умнее.

— У меня была большая надежда, что он скончается от лихорадки, которая его постоянно разбивала ещё в младенчестве, — признался Диего.

— Если ты на это надеялся, то точно не стоило его называть также, как меня, — хмыкнул дон Иньиго, — готовься лучше к тому, что у тебя растёт источник постоянной головной боли.

Сын обречённо посмотрел на отца, у него было только одно желание: послать за ребёнком в Рим, чтобы его вернули обратно и выпороть его, чтобы знал своё место. Но…но он сам отдал его кардиналу на воспитание и теперь за него отвечал Торквемада, который похоже не использовал розги в воспитательном процессе.

— Отправь управляющего с векселем, — наконец решил дон Иньиго за Диего, — мы дадим ему деньги.

— Слушаюсь отец, — склонил тот голову.

— Срок контракта подходит сегодня к концу синьор Иньиго, — ко мне зашёл Бернард попрощаться лично, поскольку ему явно понравились лёгкие деньги и то веселье, которое я ему доставил, — льщу себя надеждой, что в следующий раз вы тоже придёте ко мне синьор Иньиго.

— Сеньор Бернард, наше пусть и приятное знакомство, но обошлось мне слишком дорого, — вздохнул я, вызвав его усмешку, и он поклонившись, пошёл на выход.

— Сеньор Иньиго, прибыл мой дядя, сеньор Альваро Парет, — в комнату вошёл обеспокоенный Алонсо, раскланявшись с гигантом.

— Сеньор Бернард задержитесь ещё на мгновение пожалуйста, — попросил я швейцарца и тот тут же замер на месте, отойдя к стене.

Вскоре в комнату вошёл дородный, уверенный в себе мужчина. Увидев меня, он чисто номинально наклонил голову.

— Сеньор Иньиго, я послан вашим отцом чтобы контролировать ваши траты, — с порога заявил он.

— Сеньор Парет, — я поднял на него пристальный взгляд, — в этом доме только я решаю, как будут тратиться деньги, поэтому чтобы сразу расставить все точки над нужными местами, я вам расскажу два варианта нашего дальнейшего сотрудничества: первый — я прикажу сейчас своим швейцарцам, забрать у вас вексель, который вы явно привезли с родины и выпороть вас до поросячьего визга, после которого вы снова зайдёте сюда, но уже с поклоном, какой полагается делать своему сеньору, поздороваетесь и…

Я сделал паузу, видя, как он начинает бледнеть, поскольку его с двух сторон обступили огромные наёмники, мило ему улыбаясь.

— И отправитесь обратно к моему отцу, как не выполнивший своё задание, — закончил я, — как вам такой вариант?

Этот человек явно тупым не был, поскольку глупого не прислал бы отец, так что глядя по сторонам, он слегка запинаясь спросил.

— А какой второй вариант сеньор Иньиго?

— Вы сейчас выйдите и зайдёте так, как полагается, передадите мне вексель и скажите, что с радостью поможете мне правильно тратить деньги, которые мне передали родители, — предложил я, — и мы все забудем тот досадный инцидент, который тут произошёл во время вашего первого появления.

Сеньор Альваро посмотрел на бледного племянника, на огромных швейцарцев и принял верное решение. Он повернувшись, вышел из комнаты. Я показал Бернарду сопроводить его, чтобы не сбежал с моим векселем, и тот широко улыбаясь, это сделал.

Алонсо вышел вместе с ними и вскоре вернулся и доложил.

— Сеньор Иньиго, прибыл мой дядя — сеньор Альваро Парет, — сказал он второй раз.

Следом, в сопровождении швейцарцев вошёл и сам Альваро. Первым делом он низко мне поклонился и поздоровался.

— Сеньор Иньиго, добрый день, — ещё раз низко поклонился он, — позвольте представиться Альваро Парет. Меня послали ваши родители с векселем на пять тысяч флоринов и просьбой, чтобы вы рассмотрели меня в качество своего нового управляющего. Ваш отец дон Диего переживает, как бы такая крупная сумма ни вскружила вам голову, поэтому отправил меня, чтобы я помог вам разобраться с этим.

— Сеньор Альваро! — я всплеснул руками и радостно его поприветствовал, — как я рад с вами познакомиться! Конечно же мы примем помощь такого вежливого кабальеро, как и деньги, в которых мы скоро будем весьма остро нуждаться. Располагайтесь в моём доме, поделите обязанности с Алонсо, я очень рад приветствовать вас у нас.

Ни один мускул на лице управляющего не дрогнул, он снова поклонился, вручил мне письмо от отца, а также сам вексель в банковский дом Медичи, на его имя. То есть я сам не смог был снять деньги у них, и это следовало исправить, причём срочно.

— Бернард когда конкретно заканчивается контракт? — повернулся я к наёмнику.

— В полночь синьор Иньиго, — ответил тот.

— Тогда могу я попросить вас о ещё одной вещи?

— Синьор Иньиго, я и мои люди в полном вашем распоряжении ещё двенадцать часов, — хмыкнул он.

— Тогда сопроводите нас в банк Медичи, нужно будет открыть счёт на моё имя, — решил я, отдавая вексель Алонсо и объясняя обоим управляющим свой поступок, — вы получите доступ к счёту только имея мою подпись, чтобы могли использовать деньги для текущих наших трат. Устроит вас такой вариант?

— Более чем сеньор Иньиго, — ответили оба, поклонившись.

Алонсо забросил меня себе за спину, сел на коня, а остальные пошли пешком. Видя, как вновь прибывший разглядывает город, я обратился к нему.

— Сеньор Альваро, хочу сказать вам, что я оценил ваш поступок и планирую в дальнейшем оставить вас на своей службе, поскольку мои планы точно будут грандиозными.

Мужчина остро посмотрел на меня и спросил.

— Насколько сеньор Иньиго?

— Наследуемое дворянство для вашей семьи будет достаточным стимулом для службы мне так, как вы это недавно продемонстрировали, поставив интересы дела выше собственных амбиций и подчинения сопляку, который сам ходить не может?

Альваро улыбнулся.

— Сеньор Иньиго не важно какой вы сам, важно кто вы, а вы Мендоса, — склонил он голову, — так что я и моя семья будет преданно вам служить, если наследуемое дворянство будет возможно.

— Я не привык разбрасываться словами, — ответил я, — поэтому сделаю всё, что в моих силах для этого.

— Этого более чем достаточно сеньор Иньиго, — склонил голову управляющий.

— Как дома? Как семья приняла то, что случилось? — видя, что вроде бы мир между нами восстановлен, я решил поинтересоваться делами домашними.

— Если сказать дипломатично сеньор Иньиго, то ваш отец был зол, — ответил он с улыбкой.

— А если по-простому? — хмыкнул я, трясясь в кенгурятнике за спиной Алонсо.

— Поклялся выпороть вас при первой же возможности, — ответил он.

— Хорошо, что мы в Риме, — вздохнул я, стараясь не слышать глухие смешки от идущих рядом швейцарцев, которым кое-кто умный, переводил наш разговор с кастильского.

— Предлагаю синьор Иньиго нашу помощь при поездке домой, — широко улыбающийся Бернард обратился ко мне, — думаю тысяча доблестных швейцарцев умело защитит ваш зад от любых на него посягательств.

Тут уже заржали все вокруг.

— Спасибо сеньор Бернард, — не поддался я на провокацию, поскольку шутка прозвучала слишком двусмысленно, особенно для испорченного Рима, — обязательно учту это при следующей поездке домой.

Я продолжил расспрашивать Альваро о семье и если подвести черту под его рассказом, то главной новостью вокруг которой всё сейчас вертелось, была смерть нашего короля Хуана II Кастильского и помазание на правление его сына Энрике IV, а в связи с этим и новые расклады при дворе. Так что отец и дедушка были заняты сейчас этим, а не моим усмирением, так что мне просто повезло, что они были отвлечены налаживанием контактов с новым королём и выстраиванием с ним отношений со стороны семьи Мендоса.

Так за разговорами мы и дошли до небольшого дома, в котором был устроен Римский филиал флорентийского банка Медичи. При нашем появлении нас встретил один из клерков, который едва услышал о сумме, о которой пойдёт речь, тут же повёл нас к директору. Меня очень удивило, что встретил нас молодой мужчина, лет двадцати пяти не больше.

— Сеньоры, — итальянец первый в этом городе правильно назвал нас «сеньорами» на кастильский манер, а не «синьоры», как это делали все остальные итальянцы, да к тому же говоря на нашем языке, — позвольте представиться — директор Римского филиала банка Медичи — Джованни Торнабуони.

— Сеньор Иньиго де Мендоса, — склонил я голову, находясь за спиной Алонсо.

— Мы все о вас уже наслышаны сеньор Иньиго, так что ваше представление излишне, — у флорентийца не дрогнул ни мускул на лице при виде меня, а также того, как Алонсо снимает кенгурятник и положив подушку, сажает меня на кресло.

Джованни обошёл стол и сел напротив меня, на своё место.

— Чем обязан такой чести? — поинтересовался он у меня, игнорируя стоящих за моим стулом четверых взрослых мужчин, которые явно были моим сопровождением.

— Я бы хотел погасить этот вексель, — я сделал жест и Алонсо достав документ, передал его банкиру, — а точнее открыть у вас счёт на своё имя, так чтобы была возможность моим управляющим сеньору Алонсо Парету и сеньору Альваро Парету снимать небольшие средства, приходя с бумагой с моей подписью и указанием конкретной суммы.

— Это легко осуществимо сеньор Иньиго, — кивнул Джованни, явно радостный от того, что не придётся отдавать мне наличные, — банк с радостью приветствует такого крупного клиента, как вы, поскольку с домом Мендоса нас связывает давняя и многолетняя дружба. Ваша семья один из самых больших вкладчиков нашего основного флорентийского офиса, так что без всяческих гарантий говорю вам о том, что если у вас закончатся деньги, мы с радостью предоставим вам их в кредит.

— Надеюсь до этого не дойдёт, — спокойно ответил я, — тогда подготовьте пожалуйста все бумаги, и как можно скорее.

— Всё сделаем буквально за час, нотариус у нас свой, — улыбнулся флорентиец, позвонил в серебряный колокольчик и правда все вокруг забегали, чтобы сделать всё быстрее.

Через час мы всё закончили и попрощавшись с банкиром, покинули офис. На улице я попрощался и с наёмниками, так что домой мы отправились только втроём.

— Надеюсь вы понимаете, что пока я не влезаю в наши повседневные траты, — заметил я между делом обоим управляющим, — поскольку доверяю вам, но если мне придётся это сделать, я докопаюсь до каждого гросса.

— Конечно сеньор Иньиго, иначе и быть не может, — серьёзно ответил мне Альваро.

Когда мы вернулись, они пошли в комнату Алонсо, чтобы обсудить разделение обязанностей, а я вернулся к чтению, поскольку вечером у меня был обычный урок богословия у кардинала. Мы с ним очень далеко продвинулись в этом деле и по его заявлению я был самым способным его учеником за последние десять лет, что мне конечно льстило, но никак не помогало приблизиться к тому, что постоянно не давало спокойно жить. Цель задания постоянно всплывала в памяти и требовала искать нужные монеты. Приходилось постоянно напоминать себе, что для этого нужно было учиться, и узнать многое, что потом пригодилось бы мне в жизни, так что сначала знания, потом всё остальное.