Глава 9. Ролевая модель «Морализатор»

Одними из самых сильных мотиваторов в человеческой жизни являются мораль и нравственность. Принято считать, что во имя высших человеческих ценностей, во имя группы людей нужно жертвовать личными благами. И если ты не отказываешься от благ, своих желаний, то твои эгоистичные цели заслуживают порицания. И напротив, морально-этические нормы и правила возводятся в абсолют и закрепляются в светской жизни в виде этики — науки о морали и нравственности — и, конечно же, в религиях как идея отказа от благ во имя служения Богу. Все это красной нитью проходит через весь человеческий опыт. И конечно, этим можно пользоваться и в манипуляции.

Существует определенная этическая норма, согласно которой эгоистические действия, приносящие вред ближним, вызывают порицание, а альтруистические, приносящие ближним пользу, влекут за собой одобрение. С течением времени, когда связь между альтруизмом и одобрением твердо установлена и закреплена наследственной передачей, о пользе и вреде забывается, и эгоизм порицается сам по себе, безотносительно чего бы то ни было, точно так же как альтруизм одобряется. Это противопоставление эгоизма и альтруизма с порицанием первого и восхвалением второго стараются привить детям, у которых благодаря повторению и наказанию устанавливается неразрывная ассоциация между эгоизмом-злом и порицанием, альтруизмом-добром и одобрением. Благодаря прочности этой ассоциации людям кажется, что связь установлена не ими, а существовала на протяжении веков и по-другому быть просто не может.

В действительности эти два явления (альтруистическое действие и его одобрение) нужно различать, ибо у них разный источник. Альтруизм есть нечто унаследованное человеком от его предков, одобрение же свойственно лишь известной ступени культурного развития и вошло в нашу привычку относительно недавно.

Эгоизм есть также нечто прирожденное; порицание его возникло одновременно с одобрением альтруистического действия и точно так же вошло в привычку. Тот, кто привык одобрять в других альтруизм и порицать эгоизм, невольно перенесет эту оценку и на свои действия и будет испытывать чувство самоудовлетворения или раскаяния, сопряженные с альтруистическими и эгоистичными поступками соответственно. Таким образом возникает то, что мы называем совестью.

Исходя из вышесказанного, становится понятно, что это глубинный, импринтный опыт человечества. Однако на эти ценности можно влиять, истощая эмоциональные ресурсы оппонентов за столом переговоров.

Самый простой вариант — это навешивание ярлыка «эгоист»:

— Это все твой эгоизм.

Это достаточно простая техника, и поскольку всех нас учили быть хорошими и совестливыми, то такая модель может сильно влиять на эмоциональный ресурс переговорщика, особенно если это связано с защитой активов и какой-либо материальной собственности. Чем выше уровень культуры и воспитания человека, тем эффективнее этот прием работает против него.

Еще одна техника, которая вытекает из предыдущей:

— А как же другие?

— Ты думаешь только о себе, подумай о близких.

Эти три фразы используются одновременно друг с ­другом.

А сейчас рассмотрим, что такое треугольник Карпмана. Треугольник Карпмана — это модель взаимоотношений между людьми, отражающая типичную взаимосвязь трех основных проблемных ролей, которые занимают люди, взаимодействуя друг с другом. Автор этой идеи — Стивен Карпман, продолжатель идей Эрика Берна.

Согласно этому взгляду, все многообразие ролей, лежащее в основе игр, в которые играют люди, может быть сведено к трем основным: Преследователя, Жертвы и Спасателя. Треугольник, в который объединяются эти роли, символизирует их связь и постоянную смену.

Карпман пишет: «Три драматические роли этой игры — Спасатель, Преследователь и Жертва — являются на самом деле мелодраматическим упрощением реальной жизни. Мы видим себя щедрыми Спасателями благодарной или неблагодарной Жертвы, праведными Преследователями нечестивых и Жертвами жестоких Преследователей.

Погружаясь в любую из этих ролей, мы начинаем ­игнорировать реальность, как актеры на сцене, которые знают, что живут вымышленной жизнью, но должны делать вид, что верят в ее подлинность, чтобы создать хороший спектакль. При этом мы никогда надолго не задерживаемся в одной роли».

Жертва провоцирует окружающих, чтобы кто-то выступил в роли Преследователя. Вариант: Преследователь находит того, кто в чем-то виноват, и начинает ­Жертву преследовать: обвинять, требовать от нее что-то, наказывать. Далее Жертва доказывает, что она здесь ни при чем, что во всем виноваты все другие, включая самого Преследователя, и ищет своего Спасателя, демонстрируя свои страдания и свою беспомощность. Спасатель включается в игру, старается помочь Жертве и защитить ее от Преследователя, но, поскольку это только игра в спасание, он ничего не добивается. За это ­Жертва обвиняет Спасателя, после чего он превращается в ­Жертву, а та в Преследователя.

Карпман и работающие в традиции трансактного анализа психологи полагают, что треугольник этих ролей складывается в первую очередь в силу тех или иных внутренних выгод. Приведем цитату Эрика Берна из книги «Игры, в которые играют люди».

«Если идет некая игра, если есть некие отношения, они выгодны всем участникам системы. Иначе все просто развалилось бы. Если вы в чем-то участвуете — это вам зачем-то нужно. Общение в пределах этого тре­угольника — весьма эффективный способ не брать ответственность за свои поступки и решения, а также в награду за это получать сильные эмоции и право не решать свои проблемы (так как в “этом всем” виноваты другие)».

Возможно, это так. В любом случае для задач психотерапии это достаточно хорошо работающий подход. При этом имеет смысл рассматривать и другие варианты: возможно, основа таких отношений не только внутренние выгоды, но и неспособность противостоять манипуляциям, некритично усвоенная философия жизни и просто укоренившиеся привычки. В этом случае, кроме выгод, можно разговаривать о ценностях и ­обучать новым, более разумным привычкам.

Выполните домашнее задание.

1. Потренируйтесь применять метасообщение «морализатора». Представьте себя самым совестливым человеком в этом ужасном мире.

2. Войдите в это состояние и попробуйте использовать присущие ему лингвистические конструкции.

3. Отследите замешательство, в котором находится собеседник (или, возможно, раздражение, агрессию).