Экспансия по-русски: «сарафанное радио»

Россия в этом отношении в целом следует восточной парадигме: новые знакомства у нас заводят только «штучно» и, как правило, полагаясь на уже имеющийся круг общения. Однако, в отличие от стран Азии, сам процесс модернизации нетворка у нас происходит стихийно, без какого-либо предварительного планирования или сознательного управления. Целенаправленность в нем появляется только после того, как у человека возникнет насущная необходимость в определенных ресурсах или возможностях, которая не может быть удовлетворена силами имеющегося нетворка. В этом случае он обращается к своей сети контактов с вопросом, нет ли у них знакомых, кто ими располагает. Эффективность этого подхода, и без того не слишком высокая, снижается еще сильнее по причине того, что масштабы нетворка по-русски в среднем заметно меньше как западного, так и восточного.

Поскольку КПД нетворкинга у нас измеряется не количеством связей, а их качеством, обзаводиться ими впрок, как это делают американцы, в России не принято. Тем более что сама идея «дружбы ради выгоды» глубоко противоречит нашему менталитету. По той же причине инструменты «стрельбы по площадям» у нас или не приживаются, или работают совсем иначе, чем на Западе. Из их числа относительно результативны лишь учебные заведения, секции и кружки по интересам и увлечениям, однако их эффективность ограничена тем, что используются они, как правило, лишь в юном возрасте.

Культура закрытых частных клубов в России только формируется и какой-либо значимой роли пока не играет. Кроме того, многие бизнес-клубы и ассоциации создаются для защиты и продвижения интересов учредителей, что снижает их ценность с точки зрения нетворкинга: в таких структурах много тех, что хочет что-то получить, но мало тех, кто способен что-то дать.

Однако здесь главным препятствием по-прежнему остается наш менталитет, в соответствии с которым активный поиск новых связей и усилия по сближению с наиболее перспективными из них рассматриваются как морально сомнительные действия, а нетворкинг в целом — чуть ли не как «грязное дело».

Наконец, на частном уровне дополнительную проблему создает четкое деление на «близких» и «всех остальных» и тенденция ограничивать свой круг неформального общения первыми. Европейцам и американцам, впервые попавшим в Россию, мы кажемся необщительными и недружелюбными. Их социальные навыки ориентированы на легкое завязывание знакомств и ни к чему не обязывающее общение с окружающими, поэтому их обескураживает неготовность русских к small talk, а то, что у нас не принято улыбаться незнакомцам, воспринимается ими как признак холодности и даже враждебности.

Несмотря на всю ошибочность такого восприятия, рациональное зерно в нем имеется: в России инициирование контакта требует заметно бо́льших усилий, чем на Западе или Востоке. Если для американца и даже для китайца заговорить с незнакомым человеком не представляет особого труда, то для нашего человека это всегда сопряжено с довольно заметным выходом из зоны комфорта. Поэтому для американцев модернизация нетворка требует не столько развитых навыков общения, сколько умения эффективно идентифицировать и систематизировать контакты, а наших приходится в первую очередь учить завязывать разговор.

48