Нина Николаевна М.

Нерко-ерви

Я сидел с Ниной Николаевной на балкончике лесной дачи в Нерко-ерви, среди громадных лесов, тянущихся от Куопио на юг, к тундрам Лапландии. Дача стояла одна в дремучем лесу, на берегу тихого озера. Солнце садилось и золотило тихие воды. Я постоянно любовался озером и игрою красок на нём. Утром оно было тёмно-синее в сумерках рассвета, потом розовое на заре, затем золотое, зеркальное, голубое, к вечеру опять золотое, затем красное, фиолетовое, чёрное. Голубое небо было безоблачно. Какие-то птички щебетали в лесу. С клумб тянуло ароматом цветов и свежестью озера.

Муж Нины Николаевны и дети уже легли спать, только мы оставались ещё на балкончике, любуясь сменой красок на озере. Белая ночь царила во всей красоте.

– У вас так тихо, Нина Николаевна, словно на другой планете или триста лет тому назад, когда народу было мало, не было ни железных дорог, ни автомобилей, ни аэропланов. Но и тогда люди, искавшие тишины, уходили дальше на север, на острова Ледовитого океана, в Соловки.

– Я здесь только и отдыхаю душой, Сергей Николаевич. Здесь нет никого, озёра и леса, ни городов, ни деревень. В большом городе жить так тяжело: шум, отравленный воздух, суета, многолюдство. А где люди, там всегда интриги, зависть, клевета и тому подобное. Когда я была молода, вся эта суета и шумиха мне нравилась. Внешнее я принимала за настоящее. И, конечно, ошибалась. Мой первый брак был глубоко несчастен. Мой муж был красив и умён, но поверхностен, беспорядочен, без веры и принципов. Когда всё это кончилось трагедией, я вернулась к вере. Я поехала на Валаам, к отцу Иоанну, спросить совета.

«Знаете что, раба Божия, – сказал он, – не убивайтесь, что всё развалилось и жизнь кончена. Вы молоды, и многое ещё может измениться, а потом, Господь никогда не попускает испытание выше сил. Всегда это помните. Есть такое предание: некий монах очень огорчался тяжестью своей жизни и роптал, прося себе креста полегче. И раз видит он сон, будто он в большой пещере, все стены которой увешаны крестами. Были тут кресты золотые, серебряные, железные, каменные и так далее. И вот был ему голос: «Молитва твоя услышана, выбери себе любой крест, по силе твоей». Монах стал искать с великим тщанием и нашёл наконец, маленький деревянный крестик. «Могу я взять этот крестик?», – вопросил он. «Но это и есть твой крест, прочие ещё тяжелее», – ответил голос.

Вам кажется, что крест ваш тяжёл, а я, как старец, такие слышу часто ужасы, что вам грех Бога гневить. Молитесь чаще, да хоть повторяйте молитву Иисусову и предайте себя воле Божией, и Господь Бог Сам укажет вам путь, по которому идти; тогда придите ко мне, и я скажу, что сумею». И отпустил меня.

Прошло несколько лет. Я служила на скромном месте и жила тихо-тихо. Однажды пригласили меня на какой-то вечер, были даже танцы. И хотя мне было уже за тридцать, подошёл ко мне один господин, немного старше меня, и предложил с ним потанцевать. Я согласилась. Потом как-то ещё встретились раза два. Мне сказали, что этот господин холостяк, один из самых богатых людей Скандинавии, почтенный и всеми уважаемый. Был он, мой теперешний муж, человеком очень интересным. Через два или три месяца нашего знакомства он предложил мне стать его женой. Родители были в восторге: какая партия! Но, ожёгшись первый раз, я была очень осторожна и просила времени обдумать ответ. Мой жених согласился.

Я поехала к старцу на Валаам просить его совета и рассказала ему всё. Он задумался на несколько минут, а потом сказал: «Раба Божия, помните, я вам говорил тогда, что всё устроится и что Сам Бог выведет вас на путь потребный. И вот Он вывел. Только помните, что скорби и страдания не исчезнут, а только изменятся. Вместо маленького деревянного креста, жизни смиренной, бедной, незаметной, вам даётся крест золотой, много тяжелее, но и его можно нести, если подвизаться в милосердии и благотворении, но он тяжелее. Вам будут завидовать, клеветать, стараться поссорить с мужем и его семьёй и так далее. Но если вы не привяжетесь к богатству, почестям, а они скоро придут, и суете житейской, то сможете сохранить внутренний мир, особо, если будете подвизаться в молитве Иисусовой сколь можно. И ещё советую: удаляйтесь хотя на месяц ежегодно в глухое место и там предавайтесь молитве и богомыслию. Увидите, как это полезно».

Вот я уже замужем немало лет, и каждый год ездим на месяц сюда. Сначала муж и дети не очень-то были довольны, а теперь ждут, когда сюда приедем. Здесь как рай. И я должна сказать, что старец был прав. Крест миллионера тяжелее креста бедности и опаснее. Так легко впасть в гордость и окамененное нечувствие к чужим страданиям.

На Новом Валааме есть теперь чудный старец, иеромонах Михаил Затворник. Побеседуйте с ним о ваших трудностях в жизни, и он вам преподаст совет. Я замечала, что к чему в жизни стремишься упорно, несмотря на всёвозрастающие препятствия, то хотя великими усилиями и достигаешь желаемого, то не на пользу, а на погибель. Или совсем измучаешься, и всё станет безразлично, или увидишь, что игра не стоила свеч. Что от Бога, то само приходит, вот как в Евангелии говорится: …не придет Царствие Божие приметным образом, …ибо… Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 20–21).

Давно-давно, когда начались у меня, при первом муже, большие горести, то я говорила мудрой моей тётке: «Я уйду от мужа, брошу всё – и опять буду весёлая и живая, как раньше». Тётка же мне ответила: «Вот и видно, что молода ты, Нина. От себя никогда нe уйдёшь, а если у тебя на душе мир, то тебе будет всюду хорошо. От скорбей в жизни не уйдёшь, терпеть надо, молиться и ждать – и Господь укажет путь в своё время. Так и есть. Но в молодости этого не понять».

Мы замолчали. Озеро становилось чернее.

– Уже одиннадцать часов вечера, – заметила Нина Николаевна, – а светло, как днём. Пора и на покой, Сергей Николаевич. Спокойной ночи!