Я больше не могу

Иногда один из двоих безрезультатно пытается прекратить какие-то неконструктивные практики, присутствующие в отношениях. Или, напротив, настаивает на одном из «необходимых споров», но партнер отказывается в нем участвовать. Приведу пример.

Оуэн и Коринн обратились ко мне после того, как Коринн заявила, что хочет уйти. Ее мужа это шокировало. Он был страшно расстроен и готов на все, чтобы уговорить ее остаться. Однако женщина была непреклонна. Обращение к психотерапевту она рассматривала исключительно как поддержку в процессе расставания. Она хотела обсудить, каким образом лучше всё представить детям. Для нее участие в терапии никак не было связано с поиском возможности сохранить брак, который продлился пятнадцать лет.

Коринн рассказала, что проблемы начались лет пять назад, а муж возразил, что отношения испортились только в последние несколько месяцев. Но его половина тут же напомнила, что предлагала пойти к семейному психологу еще три года назад, однако он отказался. Год назад она снова подняла этот вопрос, но Оуэн счел, что она преувеличивает масштабы конфликта, который тогда касался одного из детей. По ее мнению, отчасти в этом и было дело: они никак не могли найти общий язык и договориться по разным важным вопросам. Когда жена предпринимала попытки обратиться за помощью, муж отказывался.

С этого момента, по ее словам, она стала отдаляться, потому что ей надоело в одиночку пытаться спасти их союз. Ей больше не хотелось за него биться.

Оуэн говорил, что считал свой брак хорошим, они знали счастливые времена и воспитали уверенных в себе и успешных детей. Он не видел серьезных проблем в общении, которые могли бы заставить жену пойти на такой радикальный шаг, как полный разрыв. Я спросила, почему он отказывался обращаться к специалисту, и он ответил, что ему трудно было представить, как все это будет происходить. Ему казалось, что обсуждение семейной жизни с консультантом скорее породит новые трудности, чем разрешит прежние. Оглядываясь назад, мужчина понял, что ошибался. Я поинтересовалась, какие ролевые модели супружеских отношений он видел, когда рос. Оказалось, что родители Оуэна все время конфликтовали. А ему всегда хотелось избежать того же сценария в собственной семье. Когда он только познакомился с Коринн, он оценил ее бесконфликтность и считал это одним из главных ее достоинств.

Девушка казалась очень покладистой. Коринн заметила, что ей тоже нравилось, что молодой человек не любит спорить, но в последние годы она почувствовала, что ей нужно от отношений что-то большее. Она устала постоянно ломиться в закрытую дверь, пытаясь просто поговорить серьезно: «Возможно, я что-то не так делала. Я просто не знала, как еще можно достучаться до него и рассказать о своих переживаниях».

Мы вместе порассуждали о том, что несколько лет назад у них был шанс разобраться в том, что вызывало разногласия. Если бы коммуникация наладилась, они смогли бы вместе обсудить, что происходит, и что-то исправить. Это был бы нужный, правильный конфликт, без которого не обойтись. Но теперь Коринн уже прошла точку невозврата. Ей казалось, что она слишком много раз пыталась разрешить трудные вопросы. И после ряда неудач жена просто замкнулась в себе и перестала нуждаться в партнере, который, конечно, переживал это очень болезненно. Он был удивлен и подавлен, ему еще предстояло осмыслить и принять ситуацию. Для этого тоже необходима поддержка.

Если есть что-то в отношениях, что один человек хотел бы завершить, а второй готов в этом с ним согласиться, то у союза есть перспективы выживания. Но когда пара не может достичь согласия ни по одному вопросу, в том числе и касательно разрыва, это может значить, что один окончательно махнул рукой и перестал прикладывать усилия для сохранения союза, как мы видели на примере Оуэна и Коринн. Насколько же справедлива цитата на обложке этой книги: «Любви противостоит не ненависть, а равнодушие»!

Поначалу молодые люди очень ценили друг в друге бесконфликтность. Но потом оказалось, что она не дает вести необходимые семье споры.

Пока двое готовы спорить, пусть даже очень жестко, о том, какими должны быть отношения, они все еще верят, что у них есть будущее. Когда желание обсуждать что-либо пропадает и становится все равно, это значит, что люди уже не хотят искать выход и затрачивать силы, чтобы что-то спасать. Довольно часто пары приходят на терапию уже в процессе расставания и констатируют: «Наверное, надо было обращаться за помощью пару лет назад, а теперь уже слишком поздно».

Тревожные звоночки

Когда паре трудно говорить на какую-то тему, иногда только острый кризис может их заставить что-то предпринять, чтобы исправить ситуацию. Представьте: один из супругов заявляет, что уходит, но на самом деле это лишь отчаянная попытка донести до другого, что необходимы перемены. Иногда кризисные ситуации случаются оттого, что нечто тайное становится явным, например роман на стороне или долги одного из партнеров. Часто из-за этого распадаются браки, но в ряде случаев, напротив, двое начинают всерьез искать причины произошедшего и пытаются лучше понять друг друга. Возможно, пять основных конфликтных тем никак не поднимались в паре, и теперь неразрешенные противоречия ищут выход, разрушая отношения. Бывает, что проблема кроется в сексуальной неудовлетворенности или возникают сложности в коммуникации, или кто-то страдает от несправедливого распределения ролей в семье.

Если супруги начинают анализировать проблему, им легче двигаться вперед, либо совместно преодолевая трудности, либо вместе горюя о том, что невозможно преодолеть. Я знаю примеры, когда измена оказывается столь болезненной, столь остро переживается как предательство, что у одного из двоих пропадает желание разбираться, почему это произошло. Бывает и так, что изменивший уже внутренне готов к разрыву отношений в этой паре и не собирается пытаться их «чинить».

Подобные кризисы проходят очень тяжело, и парам требуется поддержка, особенно если ранее они никогда не обсуждали проблемы и не имеют опыта их совместного конструктивного разрешения.