Святой Георгий был двоюродным братом блаженного Евфимия. Он родился в 1014 году. Отец его был вельможей при дворе царя Иверского и Абхазского Георгия I, звали его Иаковом, а жену его Марией. Иаков исправлял должность посла при шахе персидском, то есть всегда находился близ смерти. Но после рождения сына он отказался от всех должностей и поселился в своем поместье. Супруги были добрыми христианами. Первенца своего, дочь Феклу, они по обету предназначили к монастырской жизни. Потом был у них сын. А уж следующего за этим сына они также посвятили Богу – им и оказался будущий святой Георгий. Имя ему дано было Ангелом, явившимся во сне его матери. В семилетием возрасте его отправили в Тедзрийский монастырь к сестре. Там он учился три года грамоте, вместе с тем изучая и порядок богослужения.
Святой Георгий вспоминал один случай, бывший с ним в этой обители. «Был я во время прогулки, – писал он, – на берегу реки Кция, по ту сторону увидел я отрока, одетого в платье пламенного цвета, который стал звать меня к себе, говоря: “Иди сюда, будем петь здесь с тобой и играть!”. Когда я направился туда, вдруг явился возле меня другой отрок, одетый в светлое платье, который взял меня за руку и сказал: “Будь со мною, ибо я лучше его и более тебе друг, чем он!” – и не дал мне идти к нему. Таким образом он спас меня от погибели. Потом уже понял я, что отрок, одетый в платье пламенного цвета и звавший меня к себе, был враг душ наших диавол, хотевший утопить меня в реке. Отрок же, взявший меня за руку, был Ангел Хранитель, поставленный Богом ко мне со дня святого Крещения».
Блаженный имел двух дядей по отцу, они были монахи и жили в Хахульском монастыре. Один из них, по имени Георгий, звался писателем, потому что был некогда начальником над писцами в царской книгописне. Другого, младшего, звали Саввою. Оба, будучи богатыми вельможами, были и добрыми монахами. Узнав о том, что племянник их вступает по воле Божией на стезю иноческой жизни, они попросили Иакова привезти его к ним, что тот и исполнил. Воспитывать его стал иеромонах Иларион (Туалели), который духом провидел в нем будущее украшение Иверской Церкви. У этого старца Георгий учился правильному пониманию Священного Писания, церковному уставу, пению, греческому языку, философии и риторике.
Через некоторое время один из дядей, а именно Георгий, приглашен был в наставники к семье иверской царевны, которая была замужем за правителем Триалетской области Ферозом. Георгий взял с собой племянника, и они довольно долго жили здесь. Но вот случилось так, что по какому-то навету Фероз был казнен, и жена его, царевна, отослана была в Константинополь, куда она взяла с собой Георгия, к которому относилась как к сыну. Здесь Георгий продолжал учиться. Через несколько лет он возвратился в Иверию, отправился в Хахульский монастырь и был там пострижен в иноческий образ блаженным Иларионом (Туалели).
Когда святому исполнилось двадцать пять лет, он задумал тайно покинуть обитель и отправиться странствовать по святым местам. Первым он решил посетить Иерусалим. Он шел пешком. Дорога была очень трудна. На пути встретился ему человек, тоже странник, но этот человек оказался одержимым нечистым духом. И вот, когда они шли лесом, началась гроза. Гром гремел так, что, казалось, рушатся горы. Ливень шел стеной. Спутник Георгия при особенно сильном ударе грома пал на землю и начал биться в судорогах и кричать. Георгий не испугался, но встал на молитву, прося Господа исцелить этого беднягу. Произошло истинное чудо: гроза кончилась, и человек встал здоровым. Дальше они шли вместе и славили Бога.
Придя в Сирию, Георгий поднялся на Дивную гору, что близ Антиохии, и там обошел все обители, пребывая в посте и молясь и при этом ища себе духовного отца, так как не мог уже своей волей предпринимать дальнейших шагов. И вот он находит своего соименника, земляка-грузи-на Георгия, великого старца, известного в том краю, просвещенного и благодатью Божией, и науками. Старец жил в пещере, которую иссек своими руками. Святой сделался его учеником. Старец же провидел в нем продолжателя трудов преподобного Евфимия на пользу Церкви Иверской. Он постриг Георгия в схиму и поселил его в монастыре Святого Романа Сладкопевца. Там Георгий пробыл три года. После этого старец благословил его идти в Иерусалим.
Совершив это путешествие, поклонившись всем тем местам, которые освящены были присутствием Господа нашего Иисуса Христа во время Его земной жизни, святой Георгий возвратился к своему старцу, и тот стал его убеждать взяться за исправление и уточнение грузинского перевода Священного Писания, сделанного святым Евфимием. Евфимия в это время уже не было в живых.
– Будем молить святого Евфимия, – сказал старец, – чтобы он благословил тебя довершить начатое им. Иди на Святую Гору, там, в Иверской лавре, у мощей великого аввы, проси от Господа духовной мудрости и не смущайся, чадо!
Святой Георгий поначалу не решался начинать такой великий труд, но старец все же убедил его в том, что это ему послушание – от Господа и что если он станет нерадеть о сем, то и ответ даст потом на Страшном Суде Христовом.
И вот, благословленный старцем, он пошел на Афон. Путешествие это прошло благополучно. Был на пути один чудесный случай. В Анатолии он подошел к одной глубокой реке и, не видя нигде моста, не знал, как перебраться на другой берег. Лодочников тоже не было видно. Пока он стоял и молился на берегу, вдруг кто-то окликнул его с другой стороны. Он посмотрел и увидел всадника на белом коне, который говорил ему:
– Войди в реку, не бойся, она не будет тебе выше колен.
Святой Георгий пошел, но на середине испугался и стал тонуть. Тогда всадник подъехал к нему прямо по воде, взял его за руку и вывел на берег, а сам стал невидим. Это был святой Георгий Победоносец, покровитель молодого монаха. И в дальнейшем он не раз помогал ему в разных обстоятельствах.
В Иверской обители святой Георгий был принят с великим радушием. Семь лет он жил там полузатворником, восходя по ступеням духовного совершенствования, смиряя себя и пока не начиная благословленного труда. Узнав об этом, его духовный отец написал ему, высказав свое неудовольствие. Да видно, и время пришло для сего. Святой Георгий был рукоположен в иерейский сан, начал служить в храме и в то же время трудиться над переводом и исправлением церковных книг на грузинском языке.
Начал он с Синаксаря, который был не полностью переведен святым Евфимием. Потом трудился над Книгой Бытия и Четвероевангелием, затем над Апостолом, Требником и, наконец, над Минеей. Спустя несколько лет он избран был настоятелем Иверской обители. Уже будучи настоятелем, преподобный собрал материалы и составил житие святого Евфимия. Построив новый храм – в честь Успения Пресвятой Богородицы, он поставил там в новой мраморной раке святые мощи Евфимия. Около него была поставлена рака с мощами святого Иоанна, отца Евфимия. В храме покоились также мощи и других грузинских подвижников. Он повесил над гробницами неугасимые лампады и святые иконы, и великой благодатью преисполнил Господь этот храм.
Крышу этого храма нужно было покрыть свинцом. Не зная, где его взять, Георгий, игумен обители, поехал в Константинополь и явился прямо во дворец. К нему вышел сам император Константин Мономах.
– По какому случаю пришел ты к нам, человек Божий? – спросил он с радушием.
– Радуйся о Христе, самодержавный государь! – отвечал Георгий. – Я, один из твоих слуг, осмеливаюсь просить тебя дать нам свинец на покрытие соборного храма Пресвятой Богородицы, чтобы он от дождей не пришел в разрушение, и да приносится в нем молитва о здравии и благополучии твоего величества и всего дома твоего.
Свинец был отправлен на Афон вместе с мастерами. Кроме того, император дал Иверской обители новые грамоты на ее владения.
Спустя годы святой Георгий снова побывал в Царьграде. Он с некоторой братией представился иверскому царю Баграту IV и его матери, царице Марии, которые встретили его с радостью, так как знали его еще отроком. При этом царица Мария приняла от рук блаженного иноческое пострижение и послала в Иверскую обитель богатые дары. Святого Георгия она избрала своим духовником. Царь же предложил ему епископскую кафедру в Чкондийской епархии, где в соборном храме он приготовил для себя царскую усыпальницу. Но святой сумел отклонить от себя это предложение и вернулся на Афон.
Собираясь приступить к книжным трудам, он сделал несколько попыток отказаться от игуменства. Наконец ему удалось взять увольнительную грамоту от царя Баграта. Он ушел на Черную гору близ Антиохии. А около 1056 года царица-инокиня Мария попросила его, своего духовного отца, отвезти в Иерусалим пожертвования от иверского царского двора. Самой ей нельзя было ехать, так как Иерусалим находился тогда под властью сарацин, и это было опасно. Для святого Георгия это тоже было небезопасно, но он, взяв с собой двух братий, отправился в путь. Он все исполнил, а также помог иверскому иерею Прохору, строившему в Святой Земле храм в честь Животворящего Креста Господня. А потом прислал сюда и богослужебные книги.
По возвращении Георгий продолжил письменные труды. Он сверял грузинские рукописные книги с греческими подлинниками, исправлял неточности перевода, уничтожал вставки еретиков-монофизи-тов, старавшихся внедрять свои заблуждения в грузинские церковные книги. Из крупнейших его деяний – полный перевод на грузинский язык Октоиха, Цветной Триоди, всех стихир постных и «Шестоднева» Василия Великого.
Однажды случилось святому Георгию выступить в защиту Иверской Церкви перед Антиохийским патриархом. На Дивной горе было между греками и сирийцами много монахов-грузин, на которых первые смотрели с подозрением. Решив их как-нибудь выжить с горы, греки и сирийцы послали выборных монахов к патриарху Феодосию III с такими словами: «Святейший владыко! Освободи нас от великой беды. Избавь нас от иноземцев, которых здесь около шестидесяти. Это грузины, они не имеют никакого понятия о вере христианской. Как их терпеть?». Патриарх спросил: «Нет ли между ними кого, кто умел бы говорить по-гречески и знал Священное Писание?». Они отвечали: «Есть один грамматик и переводчик греческих книг на грузинский язык». Владыка приказал прислать его. А это и был святой Георгий.
Побеседовав с ним, патриарх сказал: – Честной отец! Благословен Бог, что я видел твою святость. Ты грузин, а хорошо знаешь наш язык. Но говорят, что между твоими соотечественниками есть недостатки в вере. Как они веруют?
Услыхав это, блаженный перекрестился и вслух, внятно прочитал никейский Символ веры.
Тогда патриарх сказал:
– Благословен Бог во всем! Кто это нашел недостатки у грузин? Я вижу, что Святая Иверская Церковь в чистоте хранит заветы апостолов Андрея Первозванного и Симона Кананита.
И потом они долго беседовали в присутствии сирских и греческих монахов. Святой Георгий рассказал о древности Иверской Церкви, заметив, что Антиохийская есть лишь ее младшая сестра. В конце концов владыка с подобревшим, улыбающимся лицом обратился к присутствующим:
– Видите ли, слышите ли сего монаха? Не вступайте с ним в споры, знайте, что всегда будете побеждены им!
В то время блаженный Антоний Липарит (из княжеской фамилии Орбелиани), настоятель обители святого Варлаама в Абхазии, собрал у себя искусных писцов и переплетчиков и переписывал книги, переведенные святым Георгием, снабжая ими церкви Иверии. Царь Баграт, побывавший в обители святого Варлаама, увидел, как хорошо поставлено это дело, и велел от своей казны всемерно помогать ему. Антоний Липарит, уважая труды Георгия, ежегодно посылал ему богатые подарки, которые тот раздавал неимущим, а также составлял похвальные слова в честь богоугодного книжного труда, которые читались в иверских храмах.
Наконец епископы предложили царю вызвать с Дивной горы святого Георгия, чтобы он мог принять кафедру в одной из епархий Грузии. Зная, как это трудно сделать, царь Баграт послал Георгию письмо такого содержания: «Отче святый! На Дивной горе обители грузинские малы, притом они находятся в чужом владении, в неродной для тебя стране. Наше же царство Иверское не только обширно, а и занимает не последнее место среди славнейших государств. Ты сам знаешь, что ныне у нас монастырей и храмов великое множество, а сколько епископов! И все мы, от простого монаха до царя, ждем твою святость, просвети нас не только книгами, но и своими богодухновенными речами, благослови нас и будь общим нашим наставником! Я же хочу вручить тебе для воспитания наследника моего и все семейство мое».
Смутился духом святой Георгий – ехать или не ехать в Иверию? Долго он так раздумывал, боясь, что отнимут у него монашеское уединение, сделают епископом, ввергнут в самый водоворот всяких занятий. Пришлось прибегнуть к жребию. Вышло: «Отправиться»… Сообщив царю о своем решении, он стал собираться. Баграт же прислал коней и все необходимое для дальней дороги, а также слуг и воинов для сопровождения. Помолившись у гроба святого Симеона Дивногорца, святой взял с собой нескольких учеников и поехал.
Путь иноков лежал через Месопотамию, но в это время турки захватили ее и продолжали завоевывать примыкающие к ней греческие области, предавая все огню и мечу. Святой Георгий повернул на Севастию, но, когда иноки подъехали к этому городу, вдруг над ними, как бы с неба, раздался голос: «Куда направляетесь?». Смутившись, они повернули в другую сторону, поехали через горы по очень трудным путям и через много дней оказались в Кесарии Каппадокийской. Там узнали они, что Севастию перед их приездом захватили турки. Явную погибель отвел от них Господь. Через город Евхаиты они проехали к Черному морю, а там, в грузинском городе Самисоне, продали коней, сели на корабль и отплыли в Поти, а оттуда, поднявшись по реке Риони, прибыли в Кутаиси.
Один из спутников святого Георгия вспоминал: «Царь Баграт в то время находился в Карталинии и, едва только узнал о пришествии святого аввы, немедленно прислал одного из своих сановников, чтобы последний с великой честью доставил к нему блаженного Георгия. Нам сопутствовал епископ Кутаисский Иларион, смиренно ставший в число учеников аввы Георгия. За три часа расстояния от столичного города Мцхеты царь Баграт выслал к нам для почетной встречи архиереев и сановников своих, а сам встретил нас в дверях своей палаты. С духовной радостью принял он благословение от святого старца, ввел его за руку в палату и, посадив подле себя, сказал: “Благословен Господь! Ныне спасение всему моему царству, ибо я удостоился видеть второго Златоуста”. И все сановники говорили: “Благословен Господь, давший нам такого мужа для спасения душ наших!”. Велика была радость во всем царстве».
После этого царю пришлось воевать с мятежным родом князей Абашидзе, издавна восстававших на него и желавших не только утеснить, но и пленить его. Пять братьев Абашидзе были схвачены и заключены в темницу. Среди таких нестроений в государстве царь находил время беседовать со святым Георгием, часто призывал его к себе, даже ездил с ним вместе в Мингрелию, в Чкондийскую лавру.
– Отче святый! – сказал как-то царь. – Для того мы и утруждали твою святость, чтобы ты своими молитвами и наставлениями исправил недостатки душ наших. Обличай тайное явно, без всякого лицеприятия; все, что ни повелишь ты, я приму из уст твоих, как из уст самих апостолов Божиих.
Царь подвел к авве старшего сына своего Георгия, вложил его руки в руки старца и сказал:
– Отдаю тебе душу этого отрока и потребую ее от тебя в день Судный перед Богом.
Святой благословил царевича и сказал:
– Господь да благословит тебя и в сей жизни, и в будущей и, как некогда великому Константину, да покорит всех врагов к ногам твоим.
И царевич стал послушным чадом великого наставника Иверии. За ним стали притекать к авве не только царь и католикос, но и многие сановники, пресвитеры, иноки, да в таком большом количестве, что он едва успевал принимать пищу. Как пишет тот же спутник святого Георгия, «первое свое обличение бесстрашно обратил он против самого Баграта, увещевая его, чтобы кафедр епископских не вверял невеждам, привыкшим к суете мира, но чтобы избирал для этого людей достойных, лучше всего – воспитанных в иночестве. Он поучал также царя о суде и правде, внушая ему, чтобы, по слову Давида, оправдывал смиренного и убогого и из лицеприятия не склонял весов правосудия, особенно же – чтобы возлюбил он милостыню, ибо милость и правду любит Господь, и чтобы начинал исправлять беспорядки с самого себя и потом уже искоренял бы их в народе. Подобным образом наставлял святой старец иноков и инокинь и весь народ и свои наставления предлагал в виде поучений, какие соответствовали их званию… Укреплял и восставлял он падших, исцелял уязвленных стрелою невидимого врага, спасал утопающего в волнах страстей, не допуская их до конечной погибели».
С согласия царя и католикоса святой Георгий учредил духовное училище для отроков, в которое собрал сирот, чтобы приготовлять из них будущих пастырей. Узнав об этом училище, некоторые дети стали убегать сюда от родителей, а иные родители приводили чад своих сами, оставляя их у дверей дома аввы, не сомневаясь, что он подберет их. Что он их лучше воспитает, чем родители, они были совершенно убеждены. Затем и иные знатные люди стали просить старца взять в школу их детей. Число учеников дошло до восьмидесяти. Несколько просвещенных пастырей избрал Георгий в помощь себе, сам же он учил детей Закону Божию.
Проведя на родине пять лет, святой Георгий пожелал отправиться на Святую Гору Афон со всеми своими учениками-от-роками, чтобы там окончить свои дни, а их воспитание поручить братии. С большой скорбью отпускал его царь Баграт. Он дал ему в спутники до Царьграда несколько иноков и воинов охраны. Они плыли на корабле, попали в бурю, но Господь сохранил их.
Император Константин Дука встретил его с радостью. Из сопроводительного письма от царя Иверии он узнал, что Георгий есть «учитель всей Иверии, уподобившийся бесплотным». Пригласив его для беседы, император стал спрашивать, во всем ли согласна Церковь Иверская с Греческою, и, как пишет все тот же постоянный спутник старца, неизвестный по имени инок, «весьма был утешен, когда святой Георгий ясными доказательствами засвидетельствовал, что Церковь Иверская, принявши однажды Православие, никогда от него не отступала».
В Константинополе встретил блаженный настоятеля Иверского Афонского монастыря игумена Георгия (Олтисели), который, узнав авву, воскликнул: «Благословен Бог! Сам Господь привел тебя обратно – монастырь твой перед тобою». Они вместе были у императора, который после беседы с ними выразил желание видеть привезенных из Иверии отроков, учеников духовной школы старца Георгия. Когда все восемьдесят отроков прибыли, император весьма удивился такому множеству детей и спросил, есть ли у них все им необходимое. Блаженный подал ему свое прошение и сказал:
– Я собрал этих сирот в Иверии и обучал их с помощью Божией. И вот они перед тобой, государь, возьми их, воспитывай по своему благоизволению. После Бога вручаю их души твоей власти.
В это время святой Георгий знал уже, что на другой день Господь возьмет его душу. Он сказал даже вслух: «Завтра я переселюсь в вечность». Но никто его не понял, никто как бы не слышал его слов. На другой же день он в присутствии нескольких иеромонахов и игумена Георгия (Олтисели) тихо и безболезненно скончался, сказав:
– В руце Твои, Господи Иисусе Христе Боже мой, предаю дух мой. Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми.
Это было 24 мая 1067 года.
Один из спутников аввы священноинок Петр вошел во дворец, чтобы передать скорбную весть императору Константину.
– Мир державе твоей, – сказал он. – Авва Георгий, который вчера поручил твоей благости сирот иверских, ныне отошел к Царю Небесному. Он уже молится за тебя Царю царей.
– Господи, приими дух блаженного старца! – сказал, прослезившись, император.
Затем он приказал пресвитеру составить две грамоты, которые и утвердил большой печатью. Одна подтверждала все права Афонской Иверской обители на ее владения, другая же относилась к восьмидесяти отрокам: они должны были жить и учиться на Афоне в Иверском монастыре, и никто по этой грамоте не имел права оттуда их выселить.
Вручив эти грамоты спутникам покойного аввы, он снабдил их всем необходимым для путешествия. Тело святого Георгия было положено в красивый резной гроб из негниющего дерева, который и принесен был на корабль. И вот они прибыли на Афон, на руках внесли гроб в Успенский собор Иверской лавры и поставили рядом с гробницей святого Евфимия. Ровно через год настоятель обители Георгий (Олтисели) открыл гроб аввы, и к изумлению всех тут бывших, тело блаженного оказалось совершенно нетленным: ни один волос не спал с него, даже платье сохранило свой цвет. После этого устроили и ему мраморную раку, такую же, как у святого Евфимия. Была написана великолепная икона Божией Матери, с правой стороны Которой изображен был Евфимий, а с левой – Георгий. Икону эту поставили у рак иверских просветителей и повесили перед ней неугасимую лампаду.
Празднование святому Георгию установлено было 24 мая, в день памяти преподобного Симеона Столпника. Но Иверская лавра поминала святого 30 июня, в день двенадцати апостолов, ибо нарекла его не только равноапостольным, но даже тринадцатым апостолом Господним.