Перейдем к третьему утверждению, гласящему, что у некоторых народов и рас в определенные периоды времени суеверие укрепляло почитание брака, совершая вклад в дело строгого соблюдения правил половой морали как среди женатых и замужних, так и среди тех, кто в браке еще не состоит. Последующими примерами мы попробуем это обосновать.

Среди каренов Бирмы «считается, что прелюбодеяние, или блуд, оказывает могущественное влияние на урожай. Стало быть, если в деревне в течение года или двух был неурожай, а дождей не было, причину пытаются отыскать в тайных грехах такого характера, и они говорят, что Бог неба и земли разгневан на них из-за этого; и все жители деревни объединяются, чтобы сделать подношение богу. умилостивить его». Когда случай прелюбодеяния или блуда обнаруживают, «старейшины объявляют, что преступники должны купить свинью и убить ее. Затем женщина берет одну ногу свиньи, а мужчина – другую, и они каждой ногой выкапывают в земле борозды, которые заполняют кровью свиньи. Затем они скребут землю руками и молятся: ‘Боже неба и земли, Боже гор и холмов, я изнурил плодовитую нашу землю. Не гневайся на меня, не отвращайся от меня; но помилуй меня и имей ко мне сострадание. Теперь я восстанавливаю горы, теперь я исцеляю холмы, ручьи и земли. Пусть в моей стране не будет неурожаев, пусть не будет безуспешных трудов. Да рассеются они до самого окоема. Сделай поле плодородным, а рис обильным. Сделайте так, чтобы плодов было в избытке.’ После того как оба произнесут молитву, они возвращаются домой, и им говорят, что они наладили землю» . Так, карены верят, что прелюбодеяние и блуд суть не просто нравственные преступления, которые не касаются никого, кроме преступников и их семей, но грехи, физически влияющее на ход природы. Стало быть, они преступления общественные и угрожают самому существованию всего народа. Но физический ущерб, который они наносят почве, может быть восполнен путем насыщения ее свиной кровью.

Некоторые племена Ассама сходным образом прозревают связь между урожаем и поведением людей обоих полов, ибо они верят, что до тех пор, пока урожай не убран, малейшая невоздержанность может погубить все . Жители холмов близ Раджамахала в Бенгалии воображают, что прелюбодеяние, не замеченное и не раскрытое, приводит к тому, что жителей деревни поражает чума или что на них нападают тигры. Дабы искупить порок, прелюбодеица сначала моет грудь. Затем ее любовник приводит свинью, и оба они окропляются ее кровью, которая, как предполагается, смоет грех и отвлечет божественный гнев. Когда деревня страдает от чумы или нашествия диких зверей, люди свято верят, что бедствие является наказанием за сокрытое прелюбодеяние, и они прибегают к особой форме гадания, чтобы обнаружить виновных . Ассамские кхаси разделены на несколько кланов, которые являются экзогамными, то есть ни один мужчина не может жениться на женщине своего клана. Если обнаруживается, что мужчина сожительствует с женщиной из своего клана, это рассматривается как кровосмешение. Это чревато большими бедствиями; люди будут поражены молнией или убиты тиграми, женщины умрут, рожая детей, и так далее. Члены клана отводят провинившуюся пару к жрецу и заставляют принести в жертву свинью и козу; после этого они становятся изгоями, ибо их проступок неискупим . Оранг-глаи, дикое племя в горах Аннама, аналогичным образом полагают, что незаконная любовь наказывается тиграми, которые пожирают грешников. Если обнаруживается, что девушка беременна, ее семья устраивает пир из свиней, домашней птицы и вина, чтобы умилостивить оскорбленных духов .

Батаки с Суматры подобным же образом полагают, что, если незамужняя женщина ждет ребенка, ее нужно немедленно выдать замуж, даже за мужчину более низкого ранга; иначе на деревню нападут тигры, а урожай на полях не будет обильным. Они верят, что прелюбодеяние замужних женщин вызывает нашествие тигров, крокодилов или других диких зверей. Преступление кровосмешения, по их мнению, уничтожит весь урожай, если вовремя не искупить содеянное. Эпидемии и другие бедствия, которые затрагивают весь народ, почти всегда объясняются кровосмешением, под которым следует понимать любой брак, противоречащий их обычаям .

Подобные взгляды преобладают среди многих племен Борнео. Так, описывая ибанов, или морских даяков, отец Перхам замечает: «Предполагается, что безнравственность среди неженатых принесет на землю чуму дождя в качестве наказания, налагаемого Петарой. Преступление должно быть искуплено жертвой и взысканием. Проводится особого рода церемония. Призывается Петара, нарушители изгоняются из своего дома, и дурная погода прекращается. Считается, что каждый край, по которому проходит прелюбодей, проклят богами до тех пор, пока не будет принесена надлежащая жертва» . Когда изо дня в день льет дождь, а на полях гниет урожай, даяки приходят к выводу, что некоторые люди тайно предавались плотским похотям; старейшины выносят решения по всем случаям кровосмешения и двоеженства и очищают землю кровью свиней, которая кажется этим дикарям, как овечья кровь – древним евреям, обладающей ценным свойством искупления нравственной вины. Еще не так давно преступники, чье распутство подвергало опасности всю страну, наказывались смертью или рабством. Даяк не может жениться на своей двоюродной сестре, не проведя сначала особую церемонию, называемую бергапут. Пара идет к воде, наполняет небольшой кувшин своими личными украшениями и опускает его в реку; или вместо кувшина они бросают в воду колун и тарелку. Затем на берегу приносят в жертву свинью, и ее тушу, очищенную от крови, бросают вслед за кувшином. Затем пару толкают в воду их друзья и приказывают им купаться вместе. Наконец, бамбук наполняют свиной кровью, и пара обходит всю страну и окрестные деревни, окропляя кровью землю. После этого они могут вступить в брак. Это делается, как пишут, ради всей страны, чтобы от союза двоюродных брата и сестры рис не погиб . Известно также, что сибуяу, род даяков в Сараваке, очень заботятся о чести своих дочерей, ибо считают, что, если незамужняя девушка оказывается с ребенком, это оскорбляет высшие силы, которые, вместо того чтобы наказать виновных, наказывают все племя. Поэтому, выявив такое преступление, они взимают плату с любовников и приносят в жертву свинью, чтобы умиротворить разгневанные силы и предотвратить болезни или другие бедствия. Кроме того, они взимают плату с семьи супругов за любой несчастный случай или смерть от утопления, которые происходят в любое время в течение месяца до совершения религиозного искупления; они считают семьи виновных ответственными за эти несчастья. Взыскания, налагаемые за серьезные или смертельные несчастные случаи, очень велики. Под страхом этих взысканий родители следят за поведением своих дочерей. Среди даяков реки Лупар целомудрие незамужних девушек охраняется не так строго; но в уважаемых семьях, когда дочь оказывается слабой до страстей, приносят в жертву свинью и окропляют ее кровью двери, чтобы смыть грех . Горные даяки Борнео кровосмешение запрещают и не допускают браков между двоюродными братьями и сестрами. В 1846 году баддатские даяки пожаловались Хью Лоу, что один из их вождей нарушил мир и процветание деревни, женившись на собственной внучке. После этого катастрофического события, по их словам, ни один светлый день не благословил их территорию; только дождь и тьма царили повсюду. Старого греховодника сместили с должности, но, по-видимому, позволили ему сохранить жену; а домашние ссоры между этой дурно воспитанной парой доставляли немало страданий добродетельным жителям деревни .

Бахау, другое племя, обитающее во внутренних районах Борнео, верит, что прелюбодеяние наказывается духами, которые обрекают все племя на неурожи и другие несчастья. Поэтому, чтобы предотвратить эти дурные последствия для невинных членов племени, обоих виновников со всем их имуществом сначала помещают на гравийную насыпь посреди реки, чтобы отгородить или, говоря языком электриков, изолировать их и таким образом предотвратить распространение моральной или, скорее, физической заразы. Затем убивают свиней и птиц, и кровью жрицы обмазывают имущество виновной пары, чтобы обеззаразить его. Наконец, обоих сажают на плот с шестнадцатью яйцами и пускают по течению. Они могут спастись, прыгнув в воду и выплыв на берег; но это, возможно, смягчение более древнего приговора – смерти через утопление, поскольку молодые люди все еще бросают длинные стебли травы, изображающие копья, в пристыженную пару . Точно известно, что некоторые племена даяков наказывали за кровосмешение, закрепив мужчину и женщину в отдельных корзинах, нагруженных камнями, и утопляя их в реке. Под кровосмешением они понимали сожительство родителей с детьми, братьев с сестрами, дядей и тетей с племянниками и племянницами. Один живущий в тех местах голландец с большим трудом спас жизнь дяде и племяннице, которые женились друг на друге; в конце концов он добился их изгнания в отдаленную часть Борнео . Кайяны, еще одно племя, живущее во внутренних районах Борнео, верят, что связь между неженатыми парами наказывается духами неудачей в урожае, рыбалке и охоте. Поэтому согрешившие должны умиротворить гнев духов, принеся в жертву свинью и определенное количество риса . В Пасире, районе Восточного Борнео, считается, что кровосмешение приносит засуху, эпидемии и всевозможные несчастья . На острове Серам человек, осужденный за прелюбодеяние, должен вымазать все дома в деревне кровью свиньи и птицы: предполагается, что это сотрет его вину и отгонит несчастья от деревни .

Среди макасаров и бугисов в Южной Сулавеси кровосмешение является смертным преступлением, но кровь виновной пары не должна проливаться, поскольку люди считают, что если бы земля была загрязнена кровью таких преступников, то реки пересохли бы и запасы рыбы были бы скудными, сады стали бы безурожайными, съедобные фрукты не уродились бы, болезни были бы распространены среди скота и лошадей, начались бы беспорядки, и страна страдала бы от других бедствий. Поэтому виновных наказывают так, чтобы избежать пролития их крови: обычно их сажают в мешок и бросают в море. Тем не менее, в дорогу к вечности им дают необходимую провизию, состоящую из мешка риса, соли, сушеной рыбы, кокосов и других припасов, включая три фунта бетеля . Теперь мы, вероятно, лучше понимаем, почему римляне зашивали отцеубийцу в мешок вместе с собакой, петухом, гадюкой и обезьяной и бросали его в море. Вероятно, они боялись осквернить землю Италии, пролив на нее кровь такого злодея . Среди томори Центральной Сулавеси человека, виновного в кровосмешении, удавляют; ни одна капля его крови не должна пасть на землю, ибо, если бы это произошло, рис никогда бы не вырос снова. Союз дяди с племянницей рассматривается этими людьми как кровосмешение, но его можно искупить с помощью жертвоприношения. Одежда мужчины и женщины кладется на медный сосуд; кровь жертвенного животного, козла или птицы, капает на одежду, а затем сосуд с содержимым пускается в плавание по реке . Среди тололаки, другого племени Центральной Сулавеси, людей, осквернивших себя кровосмешением, закрывают в корзине и топят. Ни одна капля их крови не должна быть пролита на землю, так как это помешает земле когда-либо снова приносить плоды . Когда идет проливной дождь, жители Хальмахеры, другого крупного острова Восточной Индии, говорят, что брат и сестра, или отец и дочь, или, короче говоря, несколько близких родственников вступают в незаконные отношения друг с другом и что каждый человек должен быть извещен об этом, ибо только тогда дождь перестанет идти. Это суеверие не раз приводило к тому, что кровных родственников обвиняли, справедливо или нет, в кровосмешении. Кроме того, люди считают, что грозные природные явления, такие как сильное землетрясение или извержение вулкана, вызваны преступлениями того же рода. Лиц, обвиненных в таких преступлениях, привозят в Тернате; говорят, что раньше их часто топили по дороге или, когда их привозили, приговаривали к тому, чтобы бросить в вулкан . На архипелаге Банггай, к востоку от Сулавеси, землетрясения объясняются как наказание злых духов за потворство незаконной любви .

В некоторых частях Африки также считают, что нарушение половой морали нарушает ход природы, в частности, портит плоды земли; и, вероятно, такие взгляды гораздо более широко распространены на этом континенте, чем можно предположить по имеющимся в нашем распоряжении скудным и отрывочным свидетельствам. Так, негры Лоанго в Западной Африке считают, что отношения мужчины с незрелой девушкой наказывается Богом засухой и последующим голодом, пока преступники не искупают свой грех, танцуя обнаженными перед королем и собранием народа, который бросает в пару раскаленный гравий и кусочки стекла. Дожди в этой стране должны выпадать в сентябре, но в 1898 году была долгая засуха, и когда уже почти миновал декабрь, выжженные солнцем колоски маиса раскачивались на ветру, бобы лежали сморщенными и черными на покрасневшей земле, а побеги сладкого картофеля давно отцвели и засохли. Народ возроптал против своих правителей за пренебрежение долгом перед первобытными силами земли; жрецы священных рощ прибегли к гаданиям и узнали, что Бог разгневался на землю из-за безнравственности некоторых людей, которые не соблюдали традиции и законы своего Бога и страны. Старый немощный король бежал, но раб, исполнявший вместо него обязанности правителя, передал вождям, что в их городах есть люди, которые являются причиной Божьего гнева. Итак, вождь созвал своих подданных и приказал провести расследование, и тогда было обнаружено, что три девушки нарушили обычаи своей страны, поскольку они были беременны до того, как прошли через так называемую покраску, то есть до того, как их покрасили в красный цвет и отгородили на некоторое время от всех в знак того, что они достигли возраста половой зрелости. Люди пришли в ярость и попытались наказать или даже убить трех девушек; англичанин, который описал этот случай, счел нужным добавить, что в то самое утро, когда виновные предстали перед судьей, шел дождь . Среди бавили Лоанго, которые разделены на тотемические кланы, ни одному мужчине не разрешается жениться на женщине из клана его матери; и считается, что Бог наказывает преступление этого закона о браке, удерживая дожди . Сходные представления о пагубном влиянии половых преступлений, по-видимому, разделяют нанди из британской Восточной Африки; ибо нам рассказывают, что, когда от воина понесла юница, преступница «наказывается тем, что ее подвергают остракизму, и никому из подруг не разрешается разговаривать с ней или смотреть на нее, пока ребенок не родится и не будет похоронен. К ней также относятся с презрением до конца ее жизни, и ей запрещено заглядывать в зернохранилище, ибо она может испортить зерно» . Подобным же образом у басуто, «пока зерно выставлено на всеобщее обозрение, все оскверненные люди тщательно оберегаются от него. Если помощь такого человека необходима для того, чтобы отнести домой урожай, он остается на некотором расстоянии, пока мешки наполняются, и подходит только для того, чтобы взвалить их на тягловых волов. Он уходит, едва только груз помещается в жилище, и ни под каким предлогом не может помочь высыпать зерно в корзину для хранения» . Природа осквернения, которое, таким образом, лишает человека права обращаться с зерном, не описана, но мы можем предположить, что прелюбодеяние подпадает под эту общую категорию. Ибо у басуто после рождения ребенка новый огонь должен быть зажжен в жилище трением дерева, и это должен делать целомудренный молодой человек; считается, что безвременная смерть ожидает того, кто осмелится исполнять эту святую обязанность, до того потеряв невинность .

Данных примеров довольно, чтобы доказать, что у многих диких народов считается, что нарушение законов о браке навлекает на общество общественные бедствия самого серьезного характера, что, в частности, считается, что они уничтожают плоды земли из-за чрезмерного дождя или сильной засухи. Следы подобных верований, возможно, можно обнаружить у цивилизованных рас древности. Так, у древних евреев мы читаем, как Иов, страстно протестуя против своей невиновности перед Богом, заявляет, что он не прелюбодей: «потому что это – преступление, это – беззаконие, подлежащее суду; это – огонь, поядающий до истребления, который искоренил бы все добро мое» . В этом отрывке еврейское слово, переведенное как «добро», буквально означает «плоды земли»; и если мы приведем слово в его обычном смысле здесь, то Иов утверждает, что прелюбодеяние губительно для плодов земли, и это именно то, во что до сих пор верят многие дикари. Такое перетолкование его слов убедительно подтверждается двумя повествованиями из Книги бытия, где мы читаем, как Сара, жена Авраама, была взята в дом фараона и как после этого Бог наказал фараона и его семью «тяжкими ударами», в частности обесплодив утробы его жены и наложниц. Только после того как фараон обнаружил и исповедал свой грех, а Авраам помолился Богу простить его, женщины фараоновы снова стали плодовитыми . Эти истории, по-видимому, подразумевают, что прелюбодеяние, даже когда оно совершается по незнанию, является причиной чумы и особенно бесплодия среди женщин. Опять же, в книге Левит после длинного свода половых преступлений мы читаем: «Не оскверняйте себя ничем этим, ибо всем этим осквернили себя народы, которых Я прогоняю от вас: и осквернилась земля, и я воззрел на беззаконие ее, и свергнула с себя земля живущих на ней» . Этот отрывок подразумевает, что сама земля каким-то образом физически пострадала от половых преступлений таким образом, что она больше не могла поддерживать людей. Очевидно, древние греки придерживались схожего взгляда на разрушительное действие инцеста, ибо, согласно Софоклу, земля Фив страдала от мора и бесплодия как женщин, так и скота во время правления Эдипа, который невольно убил своего отца и женился на своей матери; страна лишилась многих своих жителей, и дельфийский оракул объявил, что единственный способ восстановить процветание – изгнать грешника . Без сомнения, поэт и его слушатели приписывали эти общественные бедствия отчасти вине отцеубийства, которая лежала на Эдипе; но, вероятно, они также возлагали большую часть зла на кровосмешение, которое он совершил со своей матерью. В царствование императора Клавдия одного патриция обвинили в кровосмешении со своей сестрой. Он покончил с собой, его сестра была изгнана, и император приказал провести некоторые древние церемонии еще из законов Сервия Туллия, и чтобы понтифики совершили искупление в священной роще Дианы . Поскольку Диана полагалась богиней плодородия в целом и плодовитости женщин в частности , искупление за кровосмешение, предлагаемое в ее святилище, возможно, является свидетельством того, что римляне, как и другие народы, приписывали половой распущенности способность уничтожать плоды как земли, так и материнской утробы. Согласно древней ирландской легенде, в третьем веке нашей эры Мюнстер был поражен неурожаем и другими несчастьями. Когда дворяне занялись этим вопросом, они узнали, что бедствия были результатом кровосмешения, которое король совершил со своей сестрой. Дабы положить конец злу, они потребовали от короля двух его сыновей, плодов этого нечестивого союза. Их следовало сжечь, а пепел бросить в бурный поток .

Таким образом, оказывается, что, по мнению многих народов, половые преступления, будь то в браке или нет, не рассматриваются просто как нравственные проступки, которые касаются только отдельных лиц; но считается, что они вовлекают весь народ в опасность и бедствие либо непосредственно из-за особого рода магического влияния, либо косвенно, вызывая гнев богов, для которых эти действия оскорбительны. Более того, часто предполагается, что они наносят удар по самоей жизни народа, уничтожая плоды земли. Где бы ни преобладали эти суеверия, очевидно, что общественное мнение и общественное правосудие будут относиться к половым преступлениям с гораздо большей суровостью, чем к ним относятся народы, которые, как и большинство цивилизованных наций, рассматривают такие проступки как вопросы частного, а не общественного значения, как грехи, а не преступления, которые, возможно, могут повлиять на благополучие отдельного грешника в загробной жизни, но которые никоим образом не ставят под угрозу временное благополучие общины в целом. И напротив, везде, где мы обнаруживаем, что к инцесту, прелюбодеянию и блуду общество относится с крайней строгостью, мы можем разумно заключить, что первоначальным мотивом было супружество. Иными словами, везде, где племя или народ наказывали провинившихся с особой суровостью, причиной этого, вероятно, была вера в то, что результатом подобных проступков является нарушение хода природы и тем самым подвергают опасности весь народ, который соответственно должен защищать себя путем укрощения и при необходимости даже уничтожения преступников. Так можно объяснить, например, почему индийские законы Ману предписывали, чтобы прелюбодеица была съедена собаками в общественном месте, а прелюбодей должен быть зажарен до смерти на раскаленной железной кровати; почему вавилонский кодекс Хаммурапи приговаривал согрешившую пару к удушению и бросанию в реку; почему тот же кодекс наказывал кровосмешение с матерью сожжением обоих виновников ; почему закон Моисея приговаривал прелюбодеицу и ее любовника к смерти ; и почему у саксов вплоть до дней Св. Бонифация девица, обесчестившая дом своего отца, или прелюбодеица, была принуждена повеситься, а ее любовник должен был быть повешен над пеплом от ее сожженного тела, или ее били плетьми или резали на куски ножами все женщины деревни, пока она не умирала . Среди нанди Британской Восточной Африки «инцест, совокупление с мачехой, падчерицей, двоюродной сестрой или другим близким родственником влечет за собой особого рода наказание, именуемое инджокет. Толпа людей собирается у дома преступника, которого вытаскивают наружу, и наказание осуществляют женщины; все они, как молодые, так и старые, раздеваются по этому случаю. Этого человека высекают, его дома и посевы уничтожаются, а часть его скота отбирают» . Среди баганда прелюбодеяние неизменно наказывалось смертью обоих преступников: сначала их подвергали ужасным пыткам, чтобы выбить из любовников признание. Затем их убивали . «Готтентоты, – утверждает один из писателей прошлых столетий, – не допускают браков между двоюродными братьями и сестрами. У них есть традиционный закон, который предписывает, что мужчина и женщина, столь близкие друг другу по крови, которые будут уличены в соединении либо в браке, либо в прелюбодеянии, должны быть забиты дубинками до смерти. Этот закон, по их словам, господствовал во все времена; и они исполняют его сразу, не оглядываясь на богатство, власть или родство» . Трудно поверить, что в этих и подобных случаях члены общины применяли бы такое суровое наказание за половые преступления, если бы не считали, что это ставит под угрозу всеобщую судьбу, а не только интересы нескольких человек.

Если теперь мы спросим, почему незаконные отношения между полами должны нарушать равновесие природы и, в частности, уничтожать плоды земли, можно предположительно дать частичный ответ. Едва ли довольно сказать, что такие отношения неугодны богам, которые наказывают все общество без разбора за грехи немногих. Ведь нам должно помнить, что боги – это творения человеческой фантазии; человек создает их по подобию своему и наделяет их вкусами и мнениями, которые являются лишь пространными проекциями его собственных. Поэтому утверждать, что нечто является грехом, потому что Бог так решил, значит лишь отодвинуть исследование на одну ступень назад и поставить вопрос, почему Бог не любит и наказывает именно эти действия. В случае, который мы рассматриваем, причина того, почему многие дикарские боги запрещают прелюбодеяние, блуд и кровосмешение под страхом своего сурового неодобрения, может быть найдена в аналогии, которую многие дикари проводят между воспроизводством человеческого вида и воспроизводством животных и растений. Аналогия эта не есть просто причуда – напротив, она реальна и жизненно важна; но первобытные народы придали ей ложное значение в тщетной попытке своей применить ее на практике для увеличения запасов пищи. Они воображали, что, совершая определенные половые акты или воздерживаясь от них, они тем самым непосредственно способствуют размножению животных и размножению растений . Все эти действия и воздержания, очевидно, суть суеверия и не дают желаемого результата. Они не религиозные, но магические, то есть достигают своей цели не путем обращения к богам, а посредством манипулирования природными силами в соответствии с определенными ложными представлениями о физической причинности. В данном случае принцип, по которому дикари пытаются размножать животных и растения, – это принцип магической симпатии или имитации: они воображают, что помогают репродуктивному процессу в природе, имитируя или исполняя его между собой. В эволюции общества такие попытки контролировать ход природы непосредственно с помощью магических обрядов, по-видимому, предшествовали попыткам контролировать ее косвенно, обращаясь к тщеславию и скупости, добродушию и жалости богов; короче говоря, магия, похоже, старше религии . Для большинства рас эпоха неискаженной магии, магии, не подкрепленной религией, относится к столь отдаленному прошлому, что ее существование, как и существование наших обезьяноподобных предков, может быть лишь предметом умозрения; почти везде в истории и в мире мы находим магию и религию бок о бок, в одно время союзниками, в иное – врагами, то играющих на руку друг другу, то проклинающих и тщетно пытающихся истребить друг друга. В целом разум человека простого крепко, хотя и тайно держится за магию, в то время как более разумные существа осознали тщетность ее притязаний и обратились к религии. В результате верования и обряды, которые были сугубо магическими по своему происхождению, со временем приобретают религиозный характер; они изменяются в соответствии с прогрессом мысли. Они перетолковываются на язык богов и духов, будь то добрых и благодетельных или злых и вредоносных. Мы можем предположить, хотя и не можем доказать, что подобные изменения произошли в сознании многих рас в отношении половой морали. В какое-то старопрежнее время, возможно, слишком сильно растягивая аналогию, они верили, что те отношения между человеческими полами, которые по какой-либо причине они считали правильными и естественными, имели тенденцию способствовать симпатически распространению животных и растений и тем самым обеспечивать снабжение продовольствием общества; в то время как, напротив, они могли воображать, что те отношения между человеческими полами, которые по какой-либо причине они считали неправильными и неестественными, закономерно препятствовали распространению животных и растений и тем самым уменьшали общее благосостояние. Такая вера, очевидно, служит достаточным мотивом для строгого запрета отношений между мужчинами и женщинами, которые считаются неправильными. Ведь если неправильные отношения между полами мешают животным и растениям размножаться, они наносят смертельный удар по существованию племени. Неудивительно поэтому, что везде, где преобладали подобные суеверия, вся община, считая, что само ее существование находится под угрозой из-за половой безнравственности, должна была жестоко расправиться с виновниками, избивать их, жечь, топить или иным образом уничтожать. И когда с преумножением знаний люди начали понимать, какую ошибку они совершили, вообразив, что сношения между полами могут влиять на размножение животных и растений, они все равно по многолетней привычке настолько приучили себя к мысли о порочности определенных половых отношений, что не могли выбросить ее из головы, даже убедившись в ошибочности рассуждений. Поэтому старая практика оставалась в силе, даром что старая теория потерпела крах: старые правила половой морали продолжали соблюдаться, но для того чтобы они сохранили уважение общества, необходимо было перенести их на новую теоретическую основу. Такой основой, в соответствии с общим развитием мысли стала религия. Половые сношения, которые раньше осуждались как неправильные и противоестественные, поскольку предполагалось, что они препятствуют естественному размножению животных и растений и тем самым уменьшают запасы продовольствия, теперь осуждались, поскольку считалось, что они неугодны богам или духам – этим ширмам, за которыми дикий человек скрывал древние верования своих предков. Нравственные принципы, таким образом, оставались прежними, хотя их теоретическая основа была перенесена от магии к религии. Таким или подобным образом мы можем предположить, что карены, даяки и другие дикари достигли тех любопытных представлений о половой безнравственности и ее последствиях, которые мы рассмотрели. Но по природе дела развитие теории нравственности, которое я набросал, является чисто гипотетическим и вряд ли допускает проверку.

Однако, даже если мы на мгновение предположим, что дикари, о которых идет речь, пришли к своему нынешнему взгляду на половую безнравственность таким образом, как я предположил, за всем этим остается вопрос: как они изначально пришли к тому, чтобы считать определенные отношения между мужчинами и женщинами безнравственными? Ведь очевидно, что представление о том, что такая безнравственность вмешивается в ход природы, должно было быть вторичным и производным: люди должны были на независимых основаниях прийти к выводу, что определенные сношения между мужчинами и женщинами неправильны и вредны, прежде чем они распространили этот вывод по ложной аналогии на природу. Этот вопрос ставит нас лицом к лицу с самым глубоким и мрачным вопросом в истории общества – вопросом происхождения законов, которые до сих пор регулируют брак и отношения полов среди цивилизованных народов; ведь в целом фундаментальные законы, которые мы признаем в этих вопросах, признаются и дикарями, с той лишь разницей, что у многих дикарей запреты гораздо многочисленнее, ужас, вызываемый их нарушением, гораздо глубже, а наказания, налагаемые на нарушителей, гораздо суровее, чем у нас. На вопрос этот многие искали ответов, но задача так и не была решена. Возможно, ей суждено, как и многим загадкам того сфинкса, которого мы именуем природой, навсегда остаться неразрешимой. Все одно, данный вопрос уже выступает за пределы наших рассуждений. Я возвращаюсь к своей непосредственной теме.

По мнению многих дикарей, следствием половой безнравственности является не только прямое или косвенное нарушение хода природы, вызывающее гибель урожая, землетрясение, извержение огня вулканами и тому подобное: предполагается, что сами преступники, их потомство или невинные супруги страдают за совершенный грех. Так, баганда из Центральной Африки верят, что, если жена, которая ждет ребенка от своего мужа, совершит прелюбодеяние, она либо умрет во время родов, либо сойдет с ума и попытается убить и пожрать свое потомство. Кроме того, они верят, что, если после рождения ребенка и до того, как ему дадут имя, муж или жена изменят друг другу, их ребенок умрет, если только знахарь не спасет ему жизнь, проведя магическую церемонию. Поскольку смерть при родах рассматривается этим народом как верное доказательство того, что женщина была виновна в прелюбодеянии, несчастный муж, который таким образом теряет свою жену, платит ее семье за свою преступную небрежность, позволившую ей сбиться с пути с другим мужчиной и таким образом, навлечь на себя фатальные последствия ее греха . Опять же, у дикарей, по-видимому, распространено мнение, что неверность жены мешает ее мужу убивать дичь и даже подвергает его неминуемому риску быть убитым или раненым дикими зверями. Эту веру исповедуют вагого и другие народы Восточной Африки, боливийские индейцы моксос и алеутские охотники на каланов. В таких случаях любое несчастье, постигшее мужа во время охоты, он относит на счет дурного поведения своей жены дома; он возвращается в гневе и обрушивает свой гнев на зачастую невинного человека, иногда даже доводя дело до убийства . Когда мексиканские индейцы уичоли отправляются на поиски особого вида кактуса, который они считают священным, их женщины дома обязаны хранить целомудрие; в противном случае, по их мнению, провинившихся поразит болезнь и поставит под угрозу успех экспедиции . Один путешественник прошлых столетий, бывавший на Мадагаскаре, рассказывает нам, что, хотя малагасийские женщины сладострастны, они не позволят втянуть себя в прелюбодеяние, пока их мужья отсутствуют на войне, поскольку они считают, что неверность в такое время может привести к ранению или гибели отсутствующего супруга . Если бы только царь Давид придерживался этого убеждения, ему не нужно было бы приказывать поставить раненого мужа в авангард битвы . Зулусы воображают, что неверная жена, которая прикасается к вещам мужа, не съев предварительно определенных трав, вызывает у него приступ кашля, от которого он вскоре умирает. Более того, у зулусов «мужчине, вступившему в преступную связь с женой больного, запрещено посещать палату больного; и, если больной человек – женщина, всякая иная женщина, совершившая прелюбодеяние со своим мужем, не должна навещать ее. Они говорят, что, если эти визиты когда-либо происходят, больная покрывается холодным потом и умирает. Считалось, что этот запрет должен был выявить неверность женщин и заставить бояться разоблачения» . По той же причине, по-видимому, во время болезни вождя кафров его племя было обязано соблюдать строгое воздержание под страхом смерти . Идея, вероятно, заключалась в том, что всякий акт невоздержанности симпатически окажется фатальным для больного вождя. Сходным образом в королевстве Конго, когда верховный жрец, называемый Читоме, совершал обход по всей стране, все его подданные должны были вести строго целомудренный образ жизни, и всякий человек, уличенный в невоздержанности в такие дни, безжалостно предавался смерти. Они считали, что всеобщее целомудрие необходимо для сохранения жизни жреца, которого они почитали как главу своей религии и своего общего отца. Соответственно, когда он был в чужих землях, он позаботился о том, чтобы предупредить своих верных подданных с помощью глашатая, чтобы никто не мог ссылаться на незнание в качестве оправдания нарушения закона .

Говоря о том же регионе Западной Африки, один писатель прежних времен рассказывает нам, что «супружеское целомудрие особенно уважается среди этих людей; прелюбодеяние внесено в свод величайших преступлений. Согласно общепринятому мнению, женщины убеждены, что, если бы они признали себя виновными в неверности, их постигли бы величайшие несчастья, если бы они не предотвратили их, признавшись своим мужьям и получив их прощение за вред, который они могли нанести» . Среди сулка Новой Британии считается, что неженатые люди, виновные в прелюбодеянии, заражаются таким образом смертельным загрязнением (сле), от которого они умрут, если не признают свою вину и не пройдут публичную церемонию очищения. Таких людей избегают: никто ничего не возьмет у них из рук; родители указывают на них своим детям и предупреждают, чтобы они не подходили к ним близко. Зараза, которую они, как предполагается, распространяют, по-видимому, скорее физическая, чем моральная по своей природе; поскольку считается, что присутствие этих людей портит краску на инструментах. Мужчины, заразившиеся этой опасной заразой, избавляются от нее, выпивая морскую воду, смешанную с измельченным кокосом и имбирем. Затем человека бросают в море. Выйдя из воды, он снимает промокшую одежду, которую носил во время осквернения, и выбрасывает ее. Считается, что это очищение спасает жизнь .

Данных примеров быть может довольно, чтобы показать, что среди многих рас считается, что половая безнравственность, будь то в форме прелюбодеяния, блуда или кровосмешения, сама по себе влечет за собой, естественно и неизбежно, без вмешательства общества самые серьезные последствия не только для самих преступников, но и для общества, часто действительно поставить под угрозу само существование всего народа, уничтожая запасы продовольствия. Едва ли мне следует напоминать вам, что все верования эти совершенно беспочвенны; подобные действия не приводят к описанным последствиям; короче говоря, рассматриваемые представления – чистое суеверие. И все же мы не можем сомневаться в том, что где бы ни существовало это суеверие, оно должно было служить мощным мотивом, удерживающим мужчин от прелюбодеяния, блуда и кровосмешения. Если это так, то я думаю, что доказал свое третье предположение, согласно которому у некоторых народов и рас в определенные периоды времени суеверие укрепляло почитание брака, совершая вклад в дело строгого соблюдения правил половой морали как среди женатых и замужних, так и среди тех, кто в браке еще не состоит.