Что-то пронеслось буквально в дюйме от ее лица, и Элли рефлекторно сделала шаг назад. В следующий миг другой предмет огрел ее по запястью; она взвизгнула, разжав руку, и фонарик упал в снег.

В ответ на ее крик посыпался град снарядов; Элли вскинула руки, защищая лицо. Еще один снаряд угодил в оброненный фонарик. Со стороны кузова БМВ раздался треск, за ним еще и еще.

Элли подобрала один из упавших снарядов; он был белым, твердым и обжигающе ледяным даже сквозь перчатки. Снег, спрессованный в лед.

Мигалка разлетелась вдребезги, ее синий свет погас. Элли пригнулась; ни одна из самодельных градин не попала в нее, но две стукнули по корпусу фонарика. Еще больше угодило в БМВ; треснула фара. Но сами наблюдатели не приближались, хотя их было десятка два против одной Элли.

Снова зазвенело бьющееся стекло, и фонарик потух. Серые силуэты разом приблизились – то ли шагнули вперед, то ли просто наклонились. Этого Элли хватило, чтобы уловить связь: и «Колокол», и Воскресенское подворье были обесточены, и Кэтлин утверждала, что чудовища ворвались в дом именно после того, как погас свет.

Чудовища. Услышав их описание, Элли не знала, чему верить, но оно уже не казалось столь фантастичным. Она по-прежнему не могла толком разглядеть их в метели, тем более что они держались в темноте, но смутные силуэты казались слишком долговязыми для людей.

Зазвенело разбившееся стекло. Одна из задних фар.

Костюмы, убеждала себя Элли. Маски. Сектанты, как и говорила Милли: языческий культ, сохранившийся до наших дней или заново возрожденный, возможно, Харперами или каким-то неизвестным отшельничьим кланом. Звучало нелепо, но какое еще может быть объяснение?

Сейчас это совершенно все равно. Кем или чем бы они ни были, ее первейшая задача – спастись.

Разбилась и погасла очередная фара. По снегу слева разлилась тьма, и сидящие на корточках фигуры зашевелились – быстрые, юркие, точно пауки-великаны. Их внимание, казалось, было приковано не к Элли, а к самому свету. По крайней мере пока… Как только он погаснет, все может измениться.

Тогда садись в машину и поехали.

Элли двинулась вперед, под ногами захрупал снег. Головы существ дружно повернулись в ее сторону.

До БМВ всего метра три. Но что случится, как только она сдвинется с места? Почему они избегают света? Он для них вреден? Или это часть ритуала – погасить его перед атакой? Во втором случае для них наверняка важнее остановить Элли, чем неукоснительно соблюдать религиозный обряд.

В задней части БМВ разбилось очередное стекло. Осталась одна фара; когда и она кокнется, они нападут.

И тут Элли вспомнила. Присев рядом с коробкой, захваченной из «Лендровера», она сорвала крышку. Головы тварей дернулись на звук, и Элли замерла. Но градины продолжали рикошетить от БМВ, разбивая все больше стекол.

Если оставшаяся фара вылетит – ей конец. Элли потянулась к коробке, выхватила сигнальную шашку и принялась возиться с бумажной оберткой. Пальцы в перчатках были толстыми и неуклюжими. Элли стянула одну из них зубами и разорвала бумагу, обнажив картонный колпачок.

Звонко треснуло стекло, но свет никуда не делся. Возможно, снаряды бьют окна или раскалывают стеклянный колпак фонаря.

Но это недолго. У них осталась всего одна мишень.

Элли сдернула колпачок. На одном конце находился металлический боек, удар по которому должен запалить шашку. Все равно как чиркнуть спичкой. Должен-то должен, однако зависит от срока хранения. Сколько лет уже этим шашкам? А у нее ни зажигалки, ни спичек…

Но со второго удара шашка вспыхнула, рассыпая искры в дыму. Ряды существ дрогнули, когда красные отблески разлились по снегу, и Элли метнула шашку. Та зашипела, ударившись оземь, но продолжала извергать дым и свет. Развернув длинные паучьи ноги, тонкие серые фигуры прянули назад.

Мимо Элли пролетел ледяной снаряд, еще один отскочил от борта БМВ, но большинство посыпались туда, где упала шашка, взметнув клубы снега. Элли схватила еще одну шашку: ко второму разу она наловчилась, и шашка запылала с первого удара колпачком. Элли подхватила левой рукой коробку под днище, подняла шашку правой и побежала к машине.

Фигуры слева от нее попятились. Шеренга справа раскачивалась взад-вперед: твари не хотели подпустить Элли к машине, но отшатывались от света. Подбежав к БМВ, она замешкалась, пытаясь освободить руку, чтобы открыть дверцу. Послышалось шуршание, и Элли краем глаза увидела, что существа спешат к ней.

Развернувшись, она выставила перед собой сигнальную шашку. Двое существ уже надвигались; одно резко отвернулось, другое отпрянуло. Элли разглядела конечности почти в ее рост длиной, серые истощенные тела, окутанные полупрозрачной белесой тканью, и полускрытые ею морды, безглазые и клыкастые. Когда твари отступили, она запустила в них шашкой, а сама рывком распахнула дверцу.

Заползая на сиденье, она запихнула коробку в пассажирскую нишу для ног и тут же развернулась, чтобы захлопнуть дверцу. В салон ворвалась рука, длиннющие пальцы вцепились Элли в запястье. Они могли быть такими длинными из-за каких-то насадок, но рука казалась невозможно, невероятно тонкой. А еще невероятно сильной, но именно тонкость в первую очередь бросалась в глаза: немыслимо, чтобы такая рука принадлежала человеку. Белесая полупрозрачная ткань висела на ней складками.

Элли нашаривала дверцу. Дверную ручку. Пожалуйста, только бы найти ручку! Наконец пальцы сомкнулись на ней, и Элли рванула дверцу на себя, врезав по тонкому, как палка, запястью – раз, другой. Рука разжалась – без крика, без стона – и отдернулась. Третий удар защемил пальцы. Они торчали из щели между дверью и косяком – тонкие белые веточки. Затем они дернулись и утянулись в щель. Машину тряхнуло, дверца распахнулась.

Элли снова захлопнула ее. Вырванный кусок белесой ткани повис в щели. Ключи. Ключи. В любой момент начнется следующая атака. Сигнальные шашки отвлекали их, но разбить единственную фару легче легкого, а без нее придется ехать вслепую, пока твари будут спокойно рассекать сквозь метель.

Пассажирское окно взорвалось ливнем осколков, пробитое градиной. Элли всадила ключ в замок зажигания, завела мотор и перевела БМВ на задний ход. Машина покатилась назад и во что-то врезалась: Элли увидела, как бледное пятно отлетело в метельную тьму, молотя конечностями. И опять ни крика, ни стона. Абсолютное безмолвие.

Элли вывела машину на дорогу, включила переднюю передачу и вдавила педаль газа в пол. Машина рванулась вперед; снег кружился, мелькая в свете единственной фары. Элли перестроилась в правый ряд, двигаясь по встречке; лучше врезаться в утес, чем резко свернуть влево и вылететь за ограждение.

Впереди что-то мелькнуло в свете фары. Что-то бледное и проворное. Один из них.

Как быстро она едет? Элли не смела даже взглянуть на спидометр: во всяком случае, быстрее, чем когда-либо, вопреки безопасности. Тем не менее она все равно прибавила скорости, нащупала ремень и пристегнулась. Шапка сползла на глаза, и Элли скинула ее на пол.

Она должна сосредоточиться на дороге. Должна вернуться в Барсолл. Предупредить там всех. Включив свет, они будут в безопасности. Не поразбивают же эти твари все лампы. Разве только отключится электричество…

И думать не смей. Ты, главное, вернись. Веди машину. Следи за дорогой. Но она не удержалась: глянула в зеркало заднего вида и обнаружила, что твари по-прежнему висят на хвосте. Краем глаза она видела, как они мчатся по дороге в погоне за машиной.

И они догоняли.