Глава 10

«Как ты могла назвать меня шовинистом?»

Неха встречалась с парнем, и её не покидало чувство тревоги. «Когда ты цветная девушка, а твой парень белый, – говорит она, – тебя часто мучает вопрос: „Я всего лишь твой промежуточный этап, прежде чем ты найдёшь кого-то из своего окружения?“»

Лишь поговорив о своих чувствах с подругой, она поняла, что её тревога небезосновательна. «Я разговаривала с подругой – она тоже цветная – и рассказала ей об этой ситуации с парнем. Она тут же сказала: „О, ты не хочешь быть его временной цветной девушкой“. Она сразу всё поняла».

Когда Неха решилась рассказать о своих чувствах тому парню, с которым встречалась, и спросила, не является ли она для него «временной цветной девушкой», его реакция была крайне негативной. – «Он моментально завёлся: „Как ты могла сказать такое? Как ты могла назвать меня шовинистом?“ Я запротестовала: „Я не называю тебя шовинистом. Просто говорю о том, что у тебя могут быть неосознанные или скрытые предрассудки“». Неха объяснила ему, что ей они тоже присущи. «Это процесс усвоения новых знаний, которые отличаются от системы, в которой мы родились. Я же никого не обвиняю, правда? Но он был непреклонен».

Именно тогда она поняла, что парень, с которым она спала, больше беспокоился о том, что на него навесят клеймо шовиниста, чем об исправлении собственного поведения. «Во время подобных разговоров мне кажется, что людей сильнее волнует впечатление, которое они производят, чем собственное неприемлемое поведение», – говорит она. В итоге позже парень позвонил Нехе, и они проговорили три часа, потому что его беспокоило то, что она видела его в таком плохом свете.

Нехе было не впервой разговаривать о шовинизме с белым партнёром. После распада её последних серьёзных отношений мужчина, за которого она едва не вышла замуж, сказал ей то, что окончательно подтвердило: расставание с ним было правильным решением. «Когда мы расстались, он сказал: „Меня радует мысль о том, что рядом со мной будет женщина, с которой мне не нужно будет постоянно говорить о о проблемах национальных меньшинств“».

Неха описывает его как доброго, хорошего человека, который был немного старше неё. «Но у него была фотография, на которой он стоит в трущобах в окружении нищих кенийских ребятишек. Увидев её, я сказала: „Убери её“, а он не согласился и никак не мог понять, что с ней не так. И хотя я миллион раз объясняла ему, что дело не в нём, а в том, что отражает эта фотография, – колониальную историю – он продолжал твердить, что я неправа».

В её сексуальной жизни микрооскорбления всегда существовали едва заметными и почти неуловимыми, и всё же они были. «В сексе это проявлялось не так сильно. Всегда возникали вопросы вроде: „Ты сказал своим родителям, что я цветная?“»

Во время секса с одним белым парнем Неха видела по его поведению, что он никогда раньше не был с цветной женщиной. «Когда мы занимались сексом, его удивляли некоторые вещи, например, то, как я выгляжу, понимаете?» – объясняет она. «Поэтому, когда всё закончилось, я спросила: „Ты когда-нибудь… спал с цветной девушкой до меня?“»

«Он ответил: „Нет, ты первая“ и тут же продолжил: „Но один из моих лучших друзей индус“. Я возразила, что это не одно и то же».

Как представительница смешанной национальности, Неха оказалась между двух сообществ, ни одно из которых не относится к ней хорошо в романтических и сексуальных ситуациях. «Я встречалась со множеством белых парней, отчасти потому, что мне так комфортнее с культурной точки зрения. Я не отношу себя к индийской культуре, но в индийском сообществе меня часто фетишизируют парни из-за смешанной национальности. Индийские парни думают, что я распущенная и развратная, потому что наполовину белая», – говорит она. – «Я получаю такое отношение с обеих сторон», – добавляет она. «Внутри своего сообщества я сталкиваюсь с сексизмом, а за его пределами с шовинизмом. На меня обрушиваются и те и другие».

После того, как Неха объявила о своей бисексуальности, многие парни стали говорить ей: «О, так ты би. Значит, теперь я могу говорить с тобой о девушках». Под этим они подразумевали, что теперь они могут говорить с ней о женщинах в отнюдь не лестном тоне. «На это я им отвечаю: „Унижение женщин по-прежнему не кажется мне эротичным“».

Глубоко внутри Неха боится, что её никогда не будут воспринимать всерьёз в романтическом контексте. «Если вы представитель смешанной национальности, то я прекрасно вас понимаю, потому что мы не принадлежим ни к одному из миров. Мы везде чужие и не такие», – говорит она. – «Ты не знаешь, принимают ли тебя всерьёз, ведь для людей ты всегда остаёшься странным гибридом. Они не знают, как к тебе относиться».

Фетишизация и сексуализация цветных женщин широко распространена, и Дисней сыграл в этом не последнюю роль. Обычный запрос в Google «Принцесса Жасмин» выдаст тонну ссылок на порно. В статье для Medium журналист Nerdy PoC пишет, что образы Жасмин и Эсмеральды разительно отличаются от изображений белых диснеевских принцесс: «Отношения этих девушек с героями мужского пола изначально более сексуальны. Они пытаются „соблазнить“ мужчин своими телами, с помощью чувственных и выверенных движений, которые бесконечно далеки от невинных, деликатных танцев и пируэтов других (белых) принцесс».

Рубина Пабани и Поппи Джей ведут подкаст на BBC Asian Network «Цветные девушки тоже это делают», который можно прослушать на BBC Sounds. В подкасте без осуждения и каких-либо ограничений обсуждаются вопросы сексуальной жизни азиаток в Великобритании. Пабани и Джей говорят, что сексуальная жизнь азиаток в Великобритании окутана тайной, и они хотят сорвать этот покров.

Пабани объясняет, что культурные причины этой таинственности весьма двой ственны. «С одной стороны, культура азиатского сообщества принуждает нас хранить сексуальную жизнь в тайне из-за патриархального строя. С другой – британские культурные ценности не позволяют азиаткам чувствовать себя сексуальными, появляться на обложках журналов и наслаждаться своей привлекательностью», – говорит она. – «Это две серьёзные проблемы, которые подавляют сексуальность азиаток в этой стране. И у нас никогда не было возможности поговорить об этом. Откровенно говоря, мы и не пытались».

В первом эпизоде подкаста Пабани рассказывает историю о парне, с которым она однажды спала. «Он мне говорит: „Ты знаешь, что у некоторых парней бывает жёлтая лихорадка?“» То есть, им нравятся восточноазиатские женщины, что, на мой взгляд, звучит довольно расистки.

И тут он продолжает: «А у меня коричневая лихорадка».

Пабани делится мыслями о фетишизации цветных женщин. «Я думаю, осознание, что в тебе видят экзотику, вызывает ощущение дискомфорта», – говорит она. – «Но также нужно помнить, что сообщества этнических меньшинств, присутствующие в этой стране, никогда не чувствовали себя привлекательными и значимыми. Цветные никогда не становятся главными героями британских фильмов, секс-символами или знаменитостями, не участвуют в „Танцах со звёздами“. Ни один цветной ведущий не сравнится по популярности и востребованности с дуэтом комиков Ant amp;Dec».

Пабани открыто говорит о последствиях того, что в Великобритании азиаты не вписываются в общепринятые стандарты красоты. «Отчасти нам нравится отношение к нам, как к экзотике и фетишу. Ведь, замечая интерес и одобрение, мы говорим себе: „Вау, белые говорят, что я стройная“. Знаю, это звучит кошмарно, но мы цепляемся за жалкие крохи внимания. – „Прекрасно, белые считают нас привлекательными. Значит, мы вписываемся в стандарты красоты“. Это ужасно».

Такие заявления, как «У меня коричневая лихорадка» представляют собой серьёзную проблему, по мнению Пабани. Расовый фетишизм – довольно запутанное явление, поскольку он глубоко укоренён в колонизации. Но когда сообщество считается лишённым привлекательности и сексуальности, разве термин «фетиш» не подтверждает идею о том, что влечение к белым людям нормально, в то время как всё остальное попадает в категорию нишевых предпочтений?

Расистский термин «жёлтая лихорадка» означает фетишизацию восточноазиатских женщин. Мужчины представители европеоидной расы считают экзотикой восточноазиатских и южноазиатских женщин и имеют опрометчивые убеждения об их телах и личностях, основанные на ограничивающих стереотипах и обобщённых изображениях в СМИ. В число этих предубеждений входит представление о том, что у них уже вагины, а сами они послушнее, кротче и гиперсексуальныее.

Как пишет в HuffPost Бриттани Вонг, это не новое явление. «Так было, по крайней мере, с конца 1800-х гг., когда первые выходцы из Викторианской Англии посетили портовые города Японии и были очарованы гейшами. Популярный роман французского писателя Пьера Лоти 1887 г. „Госпожа Хризантема“ (лёг в основу знаменитой оперы Пуччини „Мадам Баттерфляй“) закрепил образ азиатской женщины, похожей на безвольную, изысканную куклу, объект вожделения».

Таким образом, эти стереотипы глубоко уходят корнями в прошлое, во времена империализма и колонизации Азии. Последствием вековой фетишизации является поведение белых мужчин в отношении азиаток в приложениях для знакомств. Их сообщения собраны в одном из аккаунтов в соцсетях. Они варьируются от «Я съем твою киску, как жареный рис с креветками» и «Вылечи мою жёлтую лихорадку» до «У азиаток правда более узкая попка?» и «Я хочу попробовать азиатскую киску». Эта гиперсексуализация не проходит бесследно. В мире, где азиатские женщины воспринимаются как сексуальные объекты, возникает культура, в которой сексуальное насилие представляется допустимым и нормальным.

Мы можем быть не согласны с этим, но колониализм наложил неизгладимый отпечаток на западную сексуальную культуру. Белым людям необходимо признать неприятное наследие колониализма и начать избавляться от навязчивых стереотипов, которые способствуют фетишизации и гиперсексуализации. Начать следует с антирасизма и понимания того, что спальня – это то место, в котором вы должны быть союзником партнёру. В меж расовых отношениях недостаточно того, чтобы белые люди просто не были расистами.

Газлайтинг

Журналист и исследователь проблемы домашнего насилия Иви Мьюир считает, что шовинизм, пережитый в детстве, может сделать женщин уязвимыми перед жес токим обращением во взрослом возрасте. «Подвергаясь шовинизму в детстве, мы настолько привыкаем к нему, что, сталкиваясь с ним в романтических отношениях, уже не воспринимаем его как красный флаг», – пишет Мьюир. – «Нас вынуждают не обращать внимания на эти ситуации и относиться к ним, как к чему-то нормальному. Изза того, что мы привыкаем приспосабливаться к белому населению ещё с начальной школы, а в средствах массовой информации жертвы насилия редко бывают цветными, и, кроме того, мы плохо представляем проявление шовинизма в вербальной и эмоциональной форме, нам становится сложнее распознать насилие в отношении нас».

В межрасовых романтических и сексуальных отношениях цветные люди сталкиваются с расовым газлайтингом. Репортёр Mashable Шивон Нила-Сток пишет, что расовый газлайтинг – это то, с чем она сталкивалась всю жизнь. «Всякий раз, когда я резко отвечала на шовинистский вопрос „Откуда ты?“, спорила с теми, кто утверждает, что обсуждение расы лишь укрепляет шовинизм (на самом деле верно обратное), или возражала моим дальним белым родственникам, которые уверены в том, что Эрик Гарнер умер по своей вине, мне твердили, что я ошибаюсь, это не имеет значения или что я придумываю».

Расовый газлайтинг происходит, когда человек говорит о шовинизме в целом или о его конкретном проявлении, и ему внушают, что он неправ, «дело не в расе», или даже осуждают за высказанное мнение. «Будучи цветной женщиной индийского происхождения, которая выросла в Вермонте, одном из самых белых штатов с 94 % белого населения, я привыкла к подобным манипуляциям», – продолжает НилаСток. – «И всё же мне потребовалось немало времени на то, чтобы понять, что расовый газлайтинг – ничто иное, как способ управлять поведением человека, на которого он направлен».

Иногда газлайтинг пользуется расистскими стереотипами, к примеру, образом «злой темнокожей женщины» – чтобы поставить под сомнение правдивость того, что было сказано. Это помогает обесценить опыт человека и заставить его замолчать.

В посте о межрасовых отношениях на подфоруме reddit цветная женщина рассказывает о расовом газлайтинге со стороны мужа. «Мы женаты почти 12 лет, в отношениях 14. У нас общий 12-летний сын», – начинает она. – «Я считаю себя темнокожей. Во время недавнего спора о расе муж попытался принизить мой жизненный опыт, заявив, что я мулатка, выросшая на юге в штате Вирджиния в 80-х гг… Мне пришлось обратиться к статистике, чтобы доказать ему, как плохо было, когда росла. Я единственный ребёнок смешанной расы, и в моей школе на 1200 учащихся было от силы 50 темнокожих. Все время меня безжалостно дразнили и унижали. На мой домашний телефон звонили с розыгрышами. Называли словом на букву Н и дразнили Орео. Меня везде преследовали. ВЕЗДЕ. Это было невыносимо».

В результате её муж попытался повернуть разговор в другое русло, утверждая, что темнокожие проявляют расизм по отношению к белым людям. «Так вот: мой прекрасный муж, выросший в районе, населённом преимущественно темнокожими, и ездивший на школьном автобусе в школу для темнокожих, вдруг сообщает мне, что на него напали темнокожие дети, которые, очевидно, были расистами. Я не могу смириться с тем, что он молчаливо потворствует ложному убеждению в том, что „темнокожие тоже расисты“. И я не могу перестать кричать на него, потому что его поведение здорово отталкивает».

Понятие обратного расизма подразумевает, что темнокожие проявляют расизм по отношению к белым. Внесу ясность: обратного расизма не существует. Верить в его существование значит игнорировать силовые структуры, которые поддерживают расизм, и огромную системную власть белых над темнокожими и другими маргинализированными сообществами.

Рени Эддо-Лодж аргументирует эту точку зрения в книге «Почему я больше не говорю с белыми людьми о расе», проводя чёткую границу между расизмом и обыкновенным плохим поведением. «Существует определение расизма, не имеющее авторства, согласно которому расизм складывается из предубеждения и власти», – пишет она. – «Те, кто страдает от расизма, разумеется, могут быть жестокими и предвзятыми. Каждый человек может вести себя отвратительно с окружающими, осуждать их, прежде чем узнает поближе. Однако у власти находится слишком мало темнокожих, чтобы проявлять расизм по отношению к белым в той мере, в которой сегодня он обрушивается на темнокожее население».

Для белых людей, состоящих в межрасовых отношениях, антирасистская работа над собой должна стать нравственным долгом, утверждает Иви Мьюир. «Так вы будете уверены, что не навредите партнёру случайно или намеренно». Эбони Харрис, лицензированный консультант по отношениям и основательница организации «Меланин и ментальное здоровье», вторит высказыванию Мьюир. «Недостаточно просто быть вне расизма», – говорит она. – «Если вы состоите в отношениях с цветным человеком, должны защищать его жизнь и права, как свои собственные. Вы должны доказывать любовь к этому человеку всеми действиями».

В то время как включение антирасизма в половое воспитание принесёт пользу будущим поколениям, нам следует обратить внимание на тех, кто давно закончил школу и не попадает под благотворное влияние школьной программы. Белые мужчины, которые состоят в сексуальных отношениях с темнокожими женщинами, должны задавать себе вопрос: «Как стать лучшим другом для темнокожей женщины в спальне?»

Для начала нужно прислушиваться к женщинам во всех ситуациях – не только в спальне. «Прислушиваться к темнокожим женщинам, сделать это частью своего образа жизни – вот что поможет вам стать лучшим другом и партнёром для неё, если вам выпадет шанс вступить с ней в сексуальные отношения», – говорит Поршия Браун. – «Поэтому не ограничивайтесь пределами спальни. Поставьте вопрос так: Как стать лучшим другом темнокожей женщины в моей жизни? Я действительно к ней прислушиваюсь? Прошу её рассказать о себе больше?»

Однако это не значит, что темнокожие женщины должны взять на себя эмоционально сложную задачу просвещать людей в вопросах расизма. Вместо того чтобы задавать темнокожим людям вопросы, на которые им будет сложно ответить, не разбередив старые раны, белым людям следует самостоятельно обращаться к средствам массовой информации, в которых своё мнение высказывают темнокожие и другие цветные люди, например, Gal-dem, Black Ballad и Aurelia Magazine.

Тем не менее не нужно относиться к книгам, написанным темнокожими авторами, как к лекарству от расизма. Писатель Яа Гьяси заявляет в Guardian: «Я знаю так много цветных писателей, к чьим книгам белые люди относились, как к лекарству. К горькой микстуре, которую нужно проглотить, чтобы почувствовать себя лучше, но она настолько им не нравится, что, откровенно говоря, они зачастую забывают её принимать. Просто покупают её и оставляют пылиться на полке». Литература об антирасизме может быть полезной, но для того, чтобы она привела к подлинным, долгосрочным переменам, не должны ограничиваться ею. Мы должны обратить взор к истокам подавления, которое продолжает проявляться в нашей личной жизни, потребительских решениях и на рабочих местах.

Поршия Браун говорит, что важно спрашивать себя, ищете ли вы труды темнокожих женщин, потому что хотите услышать их истории и размышления, или для вас это не более чем символический жест. «Или я просто хочу оказаться с ними в постели и подумать: „Вот чёрт, и что теперь делать?“» Она добавляет, что люди не могут быть хорошими партнёрами, если не практикуют партнёрское поведение во всех сферах своей жизни. Партнёрство не ограничивается рабочими или дружескими отношениями, оно применимо к каждой области вашей жизни. И спальня не исключение.

Для того чтобы быть партнёрами, недостаточно просто заявить об этом. Это активное состояние, для которого требуется много труда и энтузиазма. Как говорит Ая Барбер, писатель и модный консультант, в книге Джины Мартин «Будь тем, кто изменит мир»: «Помните, что слово „партнёр“ должно быть глаголом, а не существительным. Мы все должны постоянно учиться и расти над собой, и, следовательно, ваша работа в качестве партнёра никогда не может подойти к концу». Пусть она будет для вас не пугающей, невыполнимой задачей, а скорее обязательством на всю жизнь.