Глава 20

Самым странным было то, что капитан, обнаружив пропажу этих важнейших страниц, не ощутил особого разочарования. Да, так и должно было быть: этот убийца предусмотрел все. Это был необычный противник, с таким капитан до сих пор не сталкивался. Бороться с этим противником было тяжело. Но у Егорова был на редкость упрямый характер. Трудности не заставляли его отступать в растерянности – наоборот, они его только делали энергичней. «Враг силен – значит, я должен быть еще сильнее» – вот был его девиз. И теперь, сидя в кабинете перед записной книжкой певицы, капитан ясно понимал, что он обязательно найдет этого убийцу, обязательно пересилит его.

«Что значат все его действия? – размышлял Егоров. – То, что он разместил объявление о массаже в фойе театра, а потом, когда заполучил в клиентки Катю Нойман, тут же это объявление удалил? Это означает одно: что он уже тогда, год назад, нацелился на убийство Леонидовой. Он уже тогда откуда-то узнал о ее коллекции бриллиантов и решил эту коллекцию заполучить. Но он не пошел напролом, не стал нападать на певицу на улице или врываться в ее квартиру. Он сделал так, чтобы певица сама пригласила его к себе, ввела его в дом. А когда дело было сделано, он стал отказывать всем остальным, кто хотел записаться к нему на массаж. Все сделано очень хитро, очень продуманно. Непонятно, где его теперь искать. Да, и нужно учесть еще один факт: у убийцы есть сообщник – тот самый молодой человек, похожий на Игоря Леонтьева, который пришел сдавать серьги в скупку… Где же их обоих искать? Конечно, никакой практикой массажа этот Игорь теперь не занимается – зачем? Если они продали за рубежом хотя бы часть награбленного у Соколова, они обеспечили себя деньгами до конца жизни. Но эти серьги, сданные в скупку, дают мне крайне важную информацию: убийцы пока еще не убежали за границу, они находятся в СССР. И они хотят сбить следствие со следа, обеспечить себе свободу действий. Зачем? Вывод может быть только один: они хотят совершить еще одно ограбление. Трех украденных коллекций, трех трупов им все еще мало, нужен четвертый. Мне нужно срочно выяснить, кто еще из известных артистов, писателей или ученых собирает ценную коллекцию, и не проявляет ли к этому человеку интерес кто-то неизвестный. Это у меня будет одно направление действий на завтра. А другое направление – продолжать искать следы этой парочки. Ведь массажист много где успел побывать. Он был в районной поликлинике, где лечилась Леонидова, – там он узнал, что она испытывает проблемы со здоровьем. Он был в театре, и не раз. Он бывал в доме Леонидовой. И наконец, он долгое время вращался среди спортсменов – недаром его многие помнят. Может быть, он сам в прошлом спортсмен? Мне нужно снова пройтись по всем спортивным комплексам, побеседовать с известными в прошлом людьми. Теперь у меня, кроме фоторобота, есть еще имя – Игорь. Надо его использовать. Надо действовать медленно и методично – и успех обязательно придет. Обязательно!»

Придя к такому заключению, Егоров убрал уже ненужную записную книжку назад в сейф, запер кабинет и пошел домой.

…Следующее утро он начал с визита в кабинет шефа, полковника Волкова. Доложив полковнику о состоянии расследования, Егоров обратился к нему с такой просьбой:

– Семен Егорович, я больше всего опасаюсь, что эти двое убийц задумали четвертое преступление. Мне нужны дополнительные силы, чтобы проверить, не угрожает ли опасность еще кому-либо из известных людей, собирающих дорогие коллекции.

– То есть ты просишь подключить к тебе других сотрудников, создать следственную бригаду? – спросил Волков.

– Не совсем так, – ответил Егоров. – Ведь это направление не будет напрямую связано с моей работой. Это скорее служба защиты, или профилактики. Она может действовать отдельно.

– Хорошо, я подключу к этому делу капитана Храпченко, – решил Волков. – Дело об убийстве дирижера Воскресенского я у него забрал, передал тебе – так пусть теперь поищет людей, которым угрожает опасность.

Решив этот вопрос, Егоров направился в поликлинику, к которой была приписана певица Леонидова. Там он поговорил с заведующей Вероникой Павловной. Сообщил, что расследует убийство знаменитой певицы, которая была приписана к этой поликлинике, часто в ней бывала.

Узнав, что речь идет о Леонидовой, Вероника Павловна скривилась.

– Конечно, об умерших не принято плохо отзываться, – сказала она. – Тем более она не своей смертью умерла, погибла так страшно. Но человек она была неприятный, скажу я вам. Все время давала всем понять, какое высокое положение она занимает, что мы недостойны ее лечить. Она наших врачей презирала. Конечно, у нас врачи не из кремлевской больницы, но тоже есть хорошие специалисты. А еще все время демонстрировала свои бриллианты – на прием к врачам приходила то в бусах, то с брошью… Да, а что, собственно, вы хотели от меня узнать о Леонидовой? Все, что касается ее здоровья, лечения, мы уже рассказали…

– Я хотел вас спросить не о Леонидовой, а об одном человеке, с ней связанном, – объяснил Егоров. – Вот, взгляните на этот фоторобот и скажите – вам никогда не приходилось видеть этого человека?

Заведующая взглянула на фоторобот и задумалась.

– Кажется, я его где-то видела, – сказала она. – А вы не можете подробнее объяснить, кто этот человек?

– Это массажист, который проводил Виолетте Игоревне сеансы массажа, – объяснил Егоров. – И теперь мы его ищем, потому что…

– Да, конечно! – воскликнула Вероника Павловна. – Массажист! Этот человек обращался ко мне в начале этого года. Предлагал свои услуги – ну, вроде как готов был устроиться у нас на полставки. Вежливый такой мужчина, очень приличный, и сразу видно, что хороший специалист.

– И чем закончились ваши переговоры? – спросил Егоров. – Вы приняли его на полставки?

– Как же я могла это сделать? – ответила Вероника Павловна. – Я бы с радостью его приняла и уверена, что к нему бы сразу очередь выстроилась, но у меня в ведомости нет ни ставки, ни полставки массажиста. Я так ему и объяснила.

– А как он вам представился? – спросил капитан. – Ведь он должен был как-то представиться, назвать свою фамилию…

– Да, он представлялся, – отвечала заведующая. – Сказал, что его зовут Игорь Петрович. А фамилию… Нет, фамилию он не называл.

– А этот Игорь Петрович не сказал, где он работает? – продолжал допытываться Егоров. – Где он приобрел свои навыки, свой опыт?

– Почему же, он говорил, – кивнула заведующая. – Он сказал, что сам в прошлом спортсмен, что работает в одном крупном спортивном комплексе, но не прочь еще и подработать. Но вот у нас, к сожалению, сотрудничество не получилось…

Поблагодарив заведующую за информацию, Егоров вышел из поликлиники с ощущением, что идет по правильному пути. Личность подозреваемого на глазах обретала свои черты. Этот человек обрел не только имя, но и отчество, стала немного известна его биография. Егоров угадал – он сам спортсмен, работает со спортсменами. Как это сказала Вероника Павловна? «Он сказал, что работает в одном крупном спортивном комплексе». Значит, теперь надо идти в такой комплекс.

Самым крупным спортивным комплексом в Москве, конечно, являлись «Лужники». Но капитану очень не понравился при прошлом посещении директор этого комплекса. И дело тут было не в одних симпатиях и антипатиях. Капитану было необходимо вызвать этого человека на откровенность, добиться от него максимального желания помочь. А директор «Лужников», бывший хоккеист, не выразил ни малейшего желания сотрудничать с уголовным розыском. И потому Егоров снова направился к директору стадиона «Динамо» Сергею Прокофьевичу.

– Простите, что снова вам надоедаю, – сказал он, – но дело уж слишком важное. Посмотрите еще раз на этого человека, постарайтесь вспомнить, при каких обстоятельствах, где вы его видели. Да, теперь я знаю, что этого массажиста зовут Игорь Петрович и что когда-то он был спортсменом.

Сергей Прокофьевич взял фоторобот, вгляделся в него. Покряхтел, вспоминая, пробормотал:

– Где-то я тебя видел, где-то видел… Но где? – Затем он снял трубку телефона, набрал номер и бросил в трубку: – Зайди ко мне. Да, срочно, посоветоваться нужно по одному вопросу.

И стал ждать. Спустя некоторое время дверь кабинета открылась, и вошел невысокий человек, совершенно лысый, лет, наверно, за семьдесят. Егоров не ожидал увидеть в центре спорта и здоровья такого старика. Войдя, старик спросил:

– Так какой вопрос? А то я тут передачу по телевизору смотрю, передача уж больно интересная, про исследование Луны.

– Ты мне про свои исследования не рассказывай, Степаныч, – сказал ему директор комплекса. – Я тебя по делу пригласил, а не чтобы о твоих хобби разговоры вести. Тут к нам пришел человек с Петровки, из уголовного розыска.

И Сергей Прокофьевич кивнул в сторону Егорова.

– Дело он одно расследует, очень серьезное дело, – продолжал директор. – Об убийстве, понимаешь? И в связи с этим ищет одного человека. Он мне фото этого человека показал – и я понял, что я этого массажиста где-то видел. Но не могу вспомнить где, вот какая беда!

– Так он массажист, этот человек? – заинтересовался Степаныч. – Тогда я его должен знать.

Тут Сергей Прокофьевич счел нужным объяснить Егорову, с кем он имеет дело.

– Чтоб ты знал, капитан, – сказал он, – Федор Степанович у нас – старейшина всего «массажного сословия». И не только у нас на «Динамо», а вообще во всей Москве и даже во всем Союзе. Так что твоего незнакомца он должен знать.

После чего он вновь повернулся к старику и протянул ему фоторобот.

– Вот, смотри, – сказал он.

Федор Степанович взглянул на человека, изображенного на листке бумаги, и воскликнул:

– Так это же Игорь! Точно, это Игорь!

– Это я и сам знаю, – сказал Егоров. – Знаю, что этого человека зовут Игорь Петрович, он опытный массажист. Но мне этого мало. Мне нужно знать его фамилию.

– Фамилия, фамилия… – пробормотал «старейшина массажного сословия». – Как-то я забыл… Детская такая фамилия, про детишек она…

– Может, Школьников? – предположил директор комплекса. – Или Деточкин? Или Скакалкин?

– Нет, это все не то, – отверг его предположения Федор Степанович. – Какая-то другая…

«Прямо как по Чехову, «Лошадиная фамилия», – подумал Егоров. – Помнится, там вспоминали-вспоминали все слова, связанные с лошадьми, но так ничего и не вспомнили. Вернее, вспомнили, когда уже поздно было».

Два старых спортсмена между тем продолжали перебирать все варианты фамилий, связанных с миром детства.

– Папочкин? – предложил директор комплекса. – Или Мамочкин?

Однако Федор Степанович на эти предложения только головой качал. В общем, история, описанная Чеховым, повторилась. Тогда Егоров предложил обратиться к документам.

– У вас же остались старые ведомости на зарплату, – сказал он директору комплекса. – Ведомости, списки сотрудников. Вы должны их хранить хотя бы для начисления пенсии. Давайте поднимем документы за прошлые годы, найдем всех массажистов – и Федор Степанович отыщет среди них этого человека.

Однако Сергей Прокофьевич на это предложение только виновато развел руками.

– Тут, капитан, понимаешь какое дело… – начал он объяснять. – Пару лет назад у нас трубы в подвале прорвало. Архив у нас как раз в подвале и хранился. И весь его залило. Большая часть документов погибла. Так что проблема с начислением пенсии у нас уже возникла. Людям приходится восстанавливать стаж работы по записям в других архивах. Вот и Федору Степановичу пришлось походить, пока ему пенсию начислили.

И два старых спортсмена стали рассказывать, какие проблемы у них возникли в связи с прорывом труб в подвале. Егоров понял, что здесь он больше ничего не узнает, и покинул стадион. Но теперь он знал, как будет искать пропавшего массажиста. «Надо залезть в архивы на всех комплексах Москвы, все их просмотреть, – решил он. – Если директор «Лужников» будет чинить препятствия, я и на него управу найду. Документы скорее дадут мне ответ, чем людская память. В конце концов, ведь не на всех стадионах случились за последние годы пожары или затопления. Найду я этого Игоря Петровича. Не там, так здесь найду!»

И Егоров направился в «Лужники».

В это время на другом конце Москвы снова стоял «Москвич», припаркованный у тротуара, и снова в машине сидели два человека и вели разговор. Правда, этот разговор был более нервный, чем в первый раз, и шел на повышенных тонах.

– Не надо было тебе оставаться в Москве! – рассуждал человек, сидевший на сиденье водителя. – Надо было сразу написать заявление на отпуск и уехать куда-нибудь в Кисловодск. А ты вылез на общее обозрение, стал с этим ментом рассуждать. Теперь он о тебе все знает.

– А серьги в скупку надо было сдавать? – парировал его рассуждения второй собеседник, сидевший рядом. – Сдали вещь, которая стоит по крайней мере восемь тысяч франков. И что из этого вышло? Деньги потеряли и ничего не получили. А ведь это была твоя идея!

– Кто же знал, что этот капитан не поверит в нашу версию? – ответил водитель. – По всем раскладам получалось, что Леонтьев должен уже на нарах сидеть. Все было против него, ну все! Но не поперло. А что касается денег, то не бойся. Мы их еще выручим. Ведь ты их не насовсем сдал, а на комиссию. Значит, ты имеешь полное право забрать их назад. Заплатишь небольшую сумму и заберешь.

– Как же, так просто пойдешь и заберешь! – усмехнулся пассажир. – Там небось пара ментов сидит, в этой скупке. Только я квитанцию достану, только рот открою – тут меня и повяжут.

– Не будут они там постоянно людей держать, – не согласился водитель. – Скорее всего, капитан поручил этому ювелиру немедленно сообщить, если ты придешь за серьгами. А сами серьги не отдавать, придержать. Но мы в данном случае поступим внаглую. Сделаем вот как: ты будешь изображать покупателя. Попросишь эти серьги показать. А как только он их достанет, ты сделаешь ноги.

– Как же я буду изображать покупателя? – удивился пассажир. – Он же меня сразу узнает! И вообще: то, что ты предлагаешь, это чистый разбой. А ты раньше всегда говорил, что надо действовать осторожно…

– А теперь пришло время действовать решительно, – сказал водитель. – Пришло время завершать наши дела. Вот грабанем этого Воинова, получим еще кучу вещичек – и будем рвать когти.

– Если только капитан раньше этого срока до тебя не доберется, – заметил пассажир. – Он буквально по пятам за тобой ходит. Может, это тебе надо в отпуск уйти да в Кисловодск уехать?

– Ага, я уеду, и он тут будет дальше дело расследовать, к тебе подбираться! – не согласился водитель. – Нет, мне нельзя отсюда отлучаться. Надо и здесь перейти к решительным действиям.

– Что ты имеешь в виду под решительными действиями?

– Капитан идет по моему следу, так? А что делает рысь, когда охотник идет по ее следу? Помнишь, я тебе еще в детстве книжку об этом читал? Рысь делает петлю, возвращается на тропу и садится над ней. И когда охотник проходит внизу – кидается ему на шею! И вся охота на этом заканчивается.

– Так ты что – задумал напасть на капитана?! – Пассажир наконец понял, к чему клонит водитель. – Да ты соображаешь, что говоришь? Это же расстрельное дело! А я умирать не собираюсь!

– А то, что мы раньше делали – не расстрельное дело? – усмехнулся водитель. – Уймись, детка! Если все правильно организовать, все получится. Для нас сейчас главное – избавиться от этого капитана. Уж больно он настырный. Когда его не станет, на его место назначат другого, поглупее. И мы получим передышку. А нам только это и нужно. Главное, чтобы он не додумался в «Лужниках» глубоко копать. Я там, конечно, меры принял, чтобы меня по документам нельзя было найти. А «дядя Степа», наш директор, сам знаешь, что за человек – он нипочем не станет кому-то помогать. Так что бояться вроде нечего, и все же лучше будет, если он на свое родное «Динамо» переключится. А там весь архив уничтожен, я об этом позаботился. Там он ничего не найдет. И тогда он, скорее всего, опять пойдет меня искать по больницам. Пусть ходит. А мы тем временем будем действовать. Быстро и решительно действовать!

– Раньше ты другое говорил, – напомнил пассажир. – Раньше ты говорил, что для нас главное – это подготовить все для твоего плавного перемещения за кордон. Чтобы у тамошних властей потом к нам претензий не возникло. А если мы грохнем этого капитана, то претензии возникнут. Еще как возникнут! Ты что думаешь, там полиция не работает? Еще как работает! Я наблюдал пару раз.

– Претензии возникнут, если здешние им материал на меня вышлют, – настаивал на своем водитель. – А как они возникнут, если расследовать будет некому? В общем, ты со мной не спорь – у тебя никогда это не получалось. Значит, делаем так: ты забираешь серьги из скупки, а я довожу до конца подготовку к операции «фарфор». Хотя нет – твоя помощь мне в этом тоже понадобится. Очень понадобится! Так что придется тебе потрудиться и там, и здесь. Потом я тебе назову дату, скажу, что тебе делать, и мы проведем эту операцию. И последняя наша операция будет называться «капитан». К ней тоже надо хорошенько подготовиться…