Отделение пятое

[В скорбях необходимо иметь твердое упование на Божие Провидение]

На размышление о Провидении Божием наводят нас бесчисленные примеры и образы: некоторый благоговейный муж, прошедший девять миль от города, но, не кончивши еще предпринятого пути, измученный жаром, голодом и жаждою, изнемог и со стоном повалился под грушевым деревом и, лежа, стал читать молитвы, и когда продолжал молитвы, увидел на верху дерева один фрукт. В это самое время проходил мимо дерева другой незнакомец, приблизился к лежащему под грушею со вздохами, и, узнавши причину его изнеможения от голода и усталости, вынул чистый хлеб и часть его отдал изнемогшему для подкрепления его сил. Это верно, и тысячи подобных примеров и действий рассказываются, и самим нам приходилось видеть; несмотря на это, мы так мало имеем надежды на Божие Провидение, если наши сосуды, ящики (корваны), сундуки и житницы не наполнены до верха всяческим добром, то ум наш упадает, но когда мешок наш полон, карман набит деньгами, тогда мы имеем надежду: о слепые мы! Надежда видимая не есть надежда; ибо если кто видит, то чего еще ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении (ср.: Рим. 8, 24–25). Истинное упование на Бога есть то, когда мы, находясь в большом притеснении, в величайшей нужде и бедности, не падаем духом, но терпением побеждаем все наши невзгоды, ибо чем более переносим страданий, тем больше предуготовляется нам славы и венцов.

Феодорит повествует, что святой Маисима имел две бочки (дельвы) полные: одну пшеницы, другую масла (елея); из них подавая обильную милостыню убогим, он никогда не мог ни той, ни другой опорожнить. Всемилостивый Бог, содержащий вселенную, имеет две бочки, одну полную провизии и других предметов, для жизни необходимых; другую же полную и переливающуюся чрез край милосердием, духовными дарованиями и Провидением: и обе пребывают неисчерпаемыми. Вот к этим двум сокровищницам должны мы обращаться, когда мы бываем угнетаемы величайшею в них скудостию, одного только держась крепко навыка: уповать на Бога и совершенно предать себя всесвятой Его воле. У древних людей было достопамятное изречение: «Аще бы мы творили, еже есмы должны, Бог бы нам сотворил, еже хощем». Иероним святой, поучая об этом, сказал: «Да будет человек тем, чем он должен быть, и тот же час пошлет ему все Тот, Которым все совершилось».

Глава восьмая

Провидение Божие о праведниках

Утешительное обещание дал Бог исполняющим волю Его: касающийся вас, касается зеницы ока Моего (ср.: Зах. 2, 8). Вот одно из доказательств тому, в каком величайшем попечении имел Бог избранного Псалмопевца отрока Своего; от скольких бед, столь многочисленных, спасал, целым и невредимым сохранил. О сем свидетельствует сам царь Давид, говоря о себе: Господи! еще я не выговорил ни одного слова, но вот ты знаешь уже все теперешнее и древнее. Сзади и спереди Ты оградил меня и положил на мне длань Твою; Ты знаешь, когда я сяду и когда я встану; Ты предусматриваешь мысль мою издали; пути мои и ночлеги мои Ты назначил: все стези мои Тебе известны наперед, – все, о Господи, до малейшего мгновения моего оком все Тебе хорошо известно (ср.: Пс. 138, 1–5).

Отделение первое

[Провидение Божие о царе Давиде]

Царь Саул постоянно преследовал Давида, ища лишить его здоровья и жизни; но поиски были тщетны, ибо покровительствовал Давиду Бог, и когда Давид скрывался в пустыне Маон, туда подоспел Саул со множеством своих воинов; они окружили Давида как бы венцом, преградив таким образом всякое место для бегства и отняв всякую надежду избавления; всем казалось, что Давид, подобно зверю, окружен со всех сторон сетьми и псами, и все думали, что Давид находится в отчаянном положении. Саул же, едва не победитель уже (когда он окружил Давида с своим войском), казался всем львом, имевшим уже в зубах добычу; но тщетно: Бог укрыл и защитил Давида, ибо внезапно прискакал к Саулу вестник с известием о нашествии филистинов. И явился Ангел к Саулу, говоря: «Поспеши, беги спасать отечество; ибо иноплеменники уже вступили в землю твою, не медля отрази врагов и выгони из земли твоей» (см.: 1 Цар. 23, 27). Этот случай, устроенный Богом, спас жизнь и свободу Давида: злохитростные же замыслы его врагов были разрушены чудным Божиим Провидением. И неудивительно, что Бог хранил Давида как зеницу Своего ока, ибо Давид неуклонно исполнял волю Божию, и когда по немощи человеческой падал, спешил изгладить грех свой сердечным покаянием. Но вот и другое превосходное зрелище: когда царь Давид убегал от восставшего против него непокорного сына Авессалома, некто Семей, из рода дома Саулова, забежал вперед Давида и стал его поносить жесточайшими словами: уходи, уходи, убийца, беззаконник! Господь обратил на тебя всю кровь дома Саулова, вместо которого ты воцарился, и предал Господь царство в руки Авессалома, сына твоего; и вот ты в беде, ибо ты – кровопийца (ср.: 2 Цар. 16, 5–8). Вот поражающий образец человеческой злобы! Семей не убоялся ни закона Божия, ни князя людей (князю людей да не речеши зла), ни своего царя не устыдился и не почтил: бесчестно в лицо называет его мужем крови, мучителем, похитителем престола. Мерзкое дело! Но этого мало: царь многочисленного народа, кроткий его правитель, находящийся уже в невыносимой печали, сделавшийся из богатого беднейшим и опозоренным, идет босыми ногами, закрыв голову и лицо свое, дабы вместе с ними сокрыть от любопытных свое горе и слезы, и вот Семей, не устыдясь царственного лица, бросает в него камнями вместо цветов, брызгает его грязью и терзает поносными словами, как острыми гвоздями. Эта картина изображает для нас величайшее долготерпение и кротость Давидову, с которыми он всего себя предал в волю Божию, и тяжкую укоризну терпит как посланную себе свыше. Авеса, брат Иоава военачальника, видя такое поругание над Давидом, говорит: зачем этот мертвый пес злословит господина моего, царя? Пойду я, и сниму с него голову (ср.: 2 Цар. 16, 9). Царь же благочестивый, три раза избранный Богом на царство, укоряемый своим злобным подданным, которого не обидел он ни словом, ни делом, не только не разгневался, не показал грозного вида, не искал мести за свою обиду, но является защитником своего гонителя, говоря спутникам: оставьте его, пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида: кто же может сказать – зачем ты это делаешь? (2 Цар. 16, 10), видя в поношении своем попущение воли Божией. Если же Семей и тяжко согрешил, проклиная меня, но потому-то Бог и употребил его как орудие для поношения меня, ибо его злобной воли не был причиной Бог, но Он мудро употребил Семея в наказание Давиду.

Подобно Давиду каждый из нас должен смотреть на наносимые ему нападения и озлобления злыми людьми, которых самоволие всемилостивый Бог употребляет или для вразумления неповинных, или для наказания виновных. Все это заменяет для нас розгу, когда мы погрешили в чем, или же узду, чтобы не позволяли себе грешить. А потому каждый, несправедливо поруганный или обиженный кем-либо, должен говорить с Давидом пред Господом: Господи! Я не желаю платить за зло, мне сделанное, злом противнику моему; мстить за себя не хочу я: жив Господь! пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет (1 Цар. 26, 10). Так должно нам возноситься мужественным умом к Провидению Божию. И если враги наши ухищренными замыслами вооружаются против нас, нам не следует страшиться их. Праведники находятся у Бога в таком попечении, что они вполне безопасны, ибо Он сказал еще древним: касающийся вас, касается зеницы ока Моего (ср.: Зах. 2, 8).