Отделение третье

[Своеволие рождает непостоянство желаний]

Третий недостаток (порок) нашей воли, от которого чрезвычайно усиливается упорство противления, есть непостоянство ее (переменчивость пожеланий), в этом непостоянстве мы и луну превосходим, которая изменяет свой вид по четвертям (рождение луны, первая четверть, полнолуние, последняя четверть); мы же всякий час и день переменяем свои пожелания: утром в нас одно желание, вечером уже совсем другое, противоположное первому, и так далее, меняемся по своим прихотям ради разнообразия их и никогда не бываем одинаковы и похожи сами на себя. Это и естественно нашей воле, когда она не желает подчиниться премудрому, неизменному и всеобъемлющему закону воли Божией, а потому и волнуется беспрерывно, увлекаясь призрачными и непостоянными предметами. Таким непостоянством нашей воли хотим мы удалить от себя всегдашнюю нашу печаль и уныние, но этим самым часто еще умножаем их, попадая в большую скорбь, в большее уныние. Таким образом мы напрасно трудимся, не получая от того никакой пользы, часто сами себе противоречим, когда в одно время часто хотим и не желаем одного и того же предмета. Воля наша и все от нее происходящее – вся святыня наша – не есть столб непоколебимый, стоящий наверху горы, построенный на прочном основании, но дом, построенный на песке, который при всяком сильном напоре на него падает и разрушается (см.: Мф. 7, 26–27). Ты добродетелен? и будь таковым. В том или другом деле поступаешь правильно, добродетельно? – соглашаюсь. Но долго ли и постоянно ли будешь так вести себя? Увы! Как скоро переменяемся мы, скорее всяких воздушных перемен, и часто падаем в яму всяких мерзостей и нечистоты! Подобно листу колеблемся от малейшего ветра, отрываемся от дерева жизни и веем, веем всяким ветром и ходим всякою стезею подобно двуязычному грешнику (см.: Сир. 5, 11). Неодинаковы бываем мы в себе самих, не одного и того же человека в себе представляем, но многих, не похожих один на другого. Об Иове написано: Иов бе муж един. Иероним так объясняет это изречение: «Иов не кидался то направо, то налево, не казал себя колебавшимся и непостоянным, но был мужем крепким и непоколебимым – бе муж един». Мы же совершаем дела не единого мужа, но скорее перестаем быть людьми, обнажая себя от добродетельных действий человеческих (паче совлачимся человека); мы немощны и непостоянны в добрых делах; но о сем непостоянстве человеческой воли сказано будет яснее в другом месте. Итак, воля наша, будучи свободною, делает нас принадлежащими себе самим, злая воля – принадлежащими диаволу, а добрая воля – принадлежащими Богу. «Но те, которые желали быть своими, как боги, знающими добро и зло, сделались не только принадлежащими себе, но и диаволу. И действительно так: своя воля порабощает нас диаволу, ибо она не сама; наша воля самостоятельной не бывает, пока Создателю своему совершенно не покорится. По истине говоря: нам лучше бы не родиться, вовсе не оставаться своими (поступающими по своей воле)». Один из церковных писателей повествует: «Христос Господь, явившись одной из подвижниц, деве, сказал ей: "Знай, что все наказания, встречающиеся здесь людям, зависят от их воли: если бы воля была направлена к добродетели и была бы истинно покорна и согласна с Моею волею, то труды, болезни, скорби и другие неприятности, которые встречаются каждому человеку в жизни, не были бы для него наказанием, ибо он переносил бы их с радостным и благодушным сердцем по любви ко Мне, рассуждая и твердо веря, что они постигли его по Моей воле или Моему попущению для неизвестной ему, но доброй цели. Ум такого человека во всяком телесном страдании бывает свободен и самые страдания его облегчаются мыслию, что воля во всем сообразна и покорна Моей воле". Таким образом дух человеческий, отвергшись своей воли, умиротворяется и успокаивается, пребывая еще и в здешнем мире (жизни)».

Глава шестая

О том, что нам должно быть готовым к самоотвержению и к покорности своей воли Богу как в тяжких и невыносимых приключениях, так и во время самой смерти

Вот здесь труд, здесь дело. В предметах маловажных, незначительных мы часто беспрекословно предаемся воле Божией; в предметах же важных, например, в потере имущества, чести, здоровья, здесь встречаемся с медленностию, противоречиями и величайшею непокорностию воли сопротивляющейся: здесь обнаруживается наше хотение или нехотение. Но почто мы, немощные, бесполезно противимся? Пребывает Божия воля и пребудет вечно неподвижною, как высочайшая гора; не притягнем ее к себе, но она притягнет нас к себе. Мы смеялись бы, если бы кто привязал корабль к скале и тянул бы за веревку, думая притягнуть к себе скалу, тогда как в действительности сам он постепенно приближается к скале. Не меньше будет и наше неразумие, если мы, быв подчинены воле Божией, как бы привязанные к высочайшей горе, стали бы привлекать ее к себе с упорностию, желая, чтобы она была нам послушна, а не мы ей?

Отделение первое

[Любовь есть первое действие нашей воли]

Есть некоторые люди, которые и сами исполняют закон Божий, и других наставляют так же поступать, как и они: эти действительно мудрость свою посвящают Богу. Но бывают и такие, которые и сами учатся закону Божию, и других наставляют в законе Божием словами, а где касается исполнения закона Божия, там своя воля им дороже всего: они сохраняют ее для себя и не поступаются ею в исполнение повелений Божиих. Прекрасно приветствие, которое в древности говорили друг другу: Да благодетельствует (да поможет) вам Бог и да помянет завет Свой с верными рабами Своими: Авраамом, Исааком и Иаковом! Да даст всем вам сердце, чтобы чтить Его и исполнять волю Его всем сердцем и усердною душею! (2 Мак. 1, 2–3).

Воистину не всем сердцем и не усердною душею почитают Бога те, которые уступают Божией воле во всех тех только случаях, которые их воле не противны и удобоносны, но где коснется дело об охранении в целости своих богатств, своей славы и чести, о защите своей жизни и т. п., там они упорно силу своей воли удерживают: здесь становятся они своими. О, недобровольцы! добровольные воины в старые времена по своей воле охотно поступали в военную службу, обещая сражаться за честь и здравие своих господ и царей, и родину свою, и за то они жалованы были отличиями, свободою и получали области в свое владение. Если бы и мы, непокорные и Божественной воле противящиеся, покорялись бы беспрекословно Его высочайшей воле, то несомненно восприяли бы на небе милость Божию, власть и полную свободу вечно восхвалять Творца своего и Бога. Между мужами древности таковым показал себя кроткий и непреклонный к своеволию благочестивый царь Давид, который, и на земле живя, славословил и благодарил Господа во всех своих приключениях такими словами: я на Бога полагаюсь, не страшусь: что может человек сделать мне? во мне, о Боже, обеты и молитвы, которые выполню и воспою Тебе как жертвы благодарственные хвале Твоей (ср.: Пс. 55, 12–13). Нет под небесами ничего столь своевольного, как воля человеческая: все творения Божий дивно покоряются и повинуются Создателю своему, один человек свободно поступает во всем по своей воле: что захочет, то и делает, хотя бы его дело противоречило воле Божественной и всем небесным и земным силам. Человеческая воля, которая позволяет себе такое противоречие, и есть начало и корень всех бед во всех человеческих общежитиях: семейном, общественном и государственном. Образ своеволием извращенной воли человеческой таков: Бог говорит: «Я хочу, чтобы это (каждое происшествие, факт) делалось так». Человек, напротив, дерзко отвечает: «Я не хочу так делать». Бог объявляет: «Это Моя воля». Человек же деятельностию своею (поступками своими) отвечает: «Но нет в этом моей воли!». И поступает по своей воле (этот образ нашего своеволия обнаруживается во всяком нарушении нами каждой из десяти заповедей Божиих). Тогда Бог сказал: «Невечно духу Моему быть пренебрегаемому человеками; в заблуждении своем они суть плоть, а плотские помышления, не ограничивающие себя законом (волею Божиею), суть вражда против Бога, ибо закону Божию не покоряются, да и не могут» (см.: Рим. 8, 7), и потому изрек Бог: Да будут дни их сто двадцать лет (время, предоставленное Богом для покаяния всему предпотопному человечеству) (ср.: Быт. 6, 3). Итак, не будь противления нашего воле Божией, этого нечестивого хочу или не хочу, не будет и греха, все зло потребится (погибнет). Для истребления греха, содеянного уже, находится единственное врачующее средство – это покаяние истинное, то есть признание вины своей пред Богом с твердою решимостию впредь не грешить. Истинным (действительным) врачевством бывает покаяние тогда, когда человек, перестав грешить, свою волю поработит воле Божией. Первое действие нашей воли есть любовь, подобно тому, как для глаз – зрение, для ушей – слышание. Всяк же, кто усердно любит что-либо или кого-либо, тому охотно предает себя с душою и телом: никакой тяжкий труд, ни продолжительность болезни и ничто самое ужасное не возможет отторгнуть его от любимого предмета. Таким же образом и истинно преданный Богу человек все, что только Богу угодно, равно приятное себе или неприятное, принимает с удовольствием, потому что оно ниспослано ему Богом. Такова и должна быть наша воля во всех приключениях, постигающих нас по воле или же по попущению Божию, как то: в нищете, в болезни, при оскорблениях кем-либо нашей чести и на смертном одре. Таковым был царь Давид – муж избранный Богом, по сердцу Своему (ср.: Деян. 13, 22).