Отделение второе

[Продолжение]

Но увы, и горе нам от слабости и непостоянства воли человеческой! Теперь же она была Божиею волею и вдруг начинает опять быть своею волею: Иона сильно огорчился и был раздражен (ср.: Иона 4, 1). Это – злостные признаки человеческой воли, вступающей в борьбу с Божественною волею. Кто покорен и послушен воле Божией, тот никогда не огорчается, не раздражается и не ослабевает под бременем печали до того, чтобы возбудить в себе гнев и негодование против распоряжений Вышнего. – Что это, честный Иона, что твою волю, почти во всем Богу покорившуюся, приводит опять в смущение? – Вот причина противления нового Богу: О, Господи! Не это ли говорил я, когда еще был в стране моей? и прочее; ибо знал, что Ты Бог Благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и сожалеешь (раскаяйся) о бедствии людском (ср.: Иона 4, 2). Здесь противоречие между волею Бога и волею Ионы заключается в том, что Бог благоволил, ради покаяния, простить ниневитян; Иона же хотел, чтоб проповеданная им казнь постигла их на деле, предположив в своем уме, что напрасно устрашать угрозою, которая не исполнится, ибо скоро Бог может умилосердиться над ними. После чего Иона не находил себе утешения другого, кроме обращения к Богу с молитвою: И ныне, Господи, возьми душу мою от меня; ибо лучше мне умереть нежели жить (Иона 4, 3). Это лучше для тебя, Иона, но Богу неприятно. Своя воля заботится и внимательна только к тому, что для нее безопасно и приятно, и не рассуждает о том, приятно ли это Богу или же нет. И вышел Иона из города, и сел с восточной стороны против него, и сделал там себе кущу, и сел под нею в тени, чтоб увидеть, что будет с городом (Иона 4, 5). Своя воля еще не успокоилась: она оставляет город, с удовольствием желая смотреть на его истребление. Зачем же Иона выходит из города? Зачем не уговаривает граждан к непременному покаянию? Какая необходимость заставила его устроить себе новый дом, осененный тыквою? Тысячи домохозяев с благодарностию приняли бы к себе проповедника покаяния. Но не так поступает своя воля, для которой по временам бывают не только пространные города невместительны, но и целый мир тесен. Иона был уверен, что по выходе его из города грянет гром, и огненный дождь, посланный Небом, тотчас же истребит город. Ибо Бог велел пророку проповедовать в следующих выражениях: Еще три дня, и Ниневия рассыплется. Поэтому-то устроил Иона себе временное жилище в безопасном месте, чтоб оттуда смотреть – вот Бог приведет Свою угрозу в исполнение: не станет беззаконных граждан долее миловать и истребит их с лица земли. Долго ожидая здесь отмщения ниневитянам с неба, видел Иона, что небо остается ясным, немрачным, нет на нем ни туч, ни молний, ни громов, – словом, никакого наказания небесного нет; а между тем червь при появлении зари подточил тыквенное растение кущи и отнял у Ионы прохладу от жгучего солнца. Иона изнемог и сильно огорчился, говоря: Лучше мне умереть, чем жить (ср.: Иона 4, 8). Какая же причина его гнева и огорчения? – Та, что не сбылось то, чего он ожидал, о чем только и помышлял (то есть небесной казни ниневитян). О, Иона, сколь нетерпелива своя воля! Особенно в своих предположениях и рассуждениях; зачем ты так негодуешь на милосердие и долготерпение Божие? Или не знаешь, что Богу свойственно прощать и миловать? Или желаешь навязать Богу нетерпение человеческое? Прогневал ли тебя кто малейше, тотчас же поражаешь его; опечалил ли? – бросаешь в него гром и молнию; людям это обычно, но не Богу: мы скоры и готовы мстить немедленно и свыше меры нанесенного нам оскорбления. Но не таков Бог: Щедр и милосерд Господь, долготерпелив и велик милостию; благ Господь ко всем, и щедроты Его на всех делах Его (Пс. 144, 8–9). – Бог не желает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного (2 Цар. 14, 14). Что же, Иона, печалишься и о тыкве, подточенной червем: ты не трудился над нею, не растил ее и не призывал червя для подгрызания корней ее. Господь тебе дал ее, Господь и отнял; зачем же ропщешь на Бога? Если тебе жаль тыквы, Богу ли не пощадить великого города, равного небольшому царству (Ниневия имела более 120 тысяч жителей); ты пожалел о тени тыквенной, а не пожалел о ниневитянах? О, славный Пророче! исправь свою волю (насколько это возможно человеку) в ее движениях, да сообразуется она с Божественною волею: засохла тыква, не печалься о ней; спасен город Ниневия, и ты пожелай ему благоденствия и Богу угодной жизни; пожалей только разве о том, что не в ту же минуту покорил ты себя воле Божией.

Отделение третье

[Добрые дела, совершаемые в угоду своей воле, Господу неугодны]

Поймите, братия-христиане, какую извлекают для себя пользу люди своевольные? и в какие заблуждения иногда впадают даже мужи богоугодные чрез упрямство своих мнений. Пока не отвергнемся мы пристрастия к самолюбию и к своеволию, сопротивляясь событиям, бывающим по воле Божией, до тех пор мы не можем совершить ничего доброго и благоприятного Богу: ни дары, ни обеты, ни молитвы, ни жертвы и приношения Богу неприятны, когда они совершаются противниками воли Божией. Пост Богу приятен, милостыня Богу любезна, умилостивительны молитвы, когда все это совершается не по-фарисейски (не лицемерно), то есть не для достижения какой-либо внешней цели, льстящей нашему тщеславию, корыстолюбию, своевластию и тому подобным противным воле Божией порокам. А потому (страшно даже выговорить), что Бог посты, молитвы и благотворения (дела милосердия), Ему весьма благоприятные, отвергает, когда они лицемерно совершаются, в противовес Божией воле, а в угодность собственной. Таким лицемерам говорит Бог устами пророка Исайи: Вы поститесь не для Меня, в день поста вашего вы исполняете волю свою и требуете тяжких трудов от других: вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других: не такого поста Я избрал… Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его и от единокровного твоего не укрывайся (ср.: Ис. 58, 3–7). Почему неправый пост отвергнут Богом? Потому что во дни поста лицемер, вместо самоотвержения, угождает преимущественно своей воле, употребляя пост для удобнейшего достижения ее похотений; но Бог говорит: «Я люблю пост, но ненавижу и отвергаю лицемерие, оскверняющее пост». Если кто человеку, не терпящему запаха лука или чеснока, подает пищу, приправленную означенными растениями, тот не только не доставит удовольствия требующему пищи, но еще заставит его терпеть голод, ибо отвращение от нелюбимого запаха отобьет у него аппетит. Таким образом и пост – это сладостная духовная пища, возвеличенная Ангелом в его словах к Товии: Блага – молитва с говением, и постом, и милостынею (Тов. 12, 8), если приправить ее луком и чесноком своей собственной воли, противящейся Богу, то пища та превратится в снедь мерзкую, недостойную Небесной Вечери. О таком посте святой Златоуст выразился так: «Кто согрешает и постится, тот не во славу Божию постится и не смиряет себя пред Богом, а удовлетворяет своему тщеславию». Все портит, все оскверняет непокорная Богу собственная наша воля! Она же сделалась крайним, невозвратным бедствием всех отпадших от Бога и вверженных на дно ада. До того сильно в них упрямство (непокорность) собственной воли, что оно, с течением времени, более и более ожесточается, и потому во веки вечные не может соединиться воля их с Божественною волею, всегда сопротивляясь последней: никогда погибшие не захотят того, чего Бог хочет, и даже не возмогут захотеть. О них хорошо выразился блаженный Августин, говоря: «Воля их такова, что желает погибели другим и никогда не в состоянии измениться в желание благости (доброжелательства). Так как имеющие со Христом царствовать ни даже малейшего следа злой воли не обнаружат в себе, так осужденные и вверженные с диаволом и его ангелами в огонь вечный, не имея никогда покоя, не могут иметь и доброжелательной воли». О горе, горе, что можно вообразить более ужасного геенны (ада)! – если в ней живет только то одно мучение, что вечно оставаться необходимо отверженным от всесвятейшей воли Божественной и никогда не достигнуть примирения с Нею! О Боже мой, помоги мне, да отвергну волю мою, и научи меня творить волю Твою (ср.: Пс. 142, 10).