Отделение третье

[Преданность воле Божией доставляет чувство пребывания на небе]

Истое сердечное подчинение себя воле Божией во всех происшествиях, бывающих с нами в жизни, доставляет нам действительно чувство пребывания на небе, будучи вне неба. Оно есть первое и глубочайшее основание любви разумного творения к Творцу своему Богу. Кто бы ты, читатель, ни был, если ты все (то есть приятное и неприятное) встречающееся тебе в жизни по воле или попущению Божию принимаешь с благодарным сердцем, как бы от руки Божией, то ты блажен ecu, и добро тебе будет (Пс. 127, 2), ты любовию своею прилепляешься к Богу, с Которым везде – райское блаженство: И бысть в мире место его в Сионе (жилище Его в Салиме и пребывание Его на Сионе) (ср.: Пс. 75, 3).

Подсолнечник, по свидетельству Плиния, смертоносен для муравьев; подобно сему согласие человеческой воли с Божественною волею уничтожает множества молв житейских, тревог и печалей. Все это один из учителей церковных, Венедикт, красноречиво изобразил так: «Кто истинной радости и безмятежной жизни в Боге желает, тот должен утверждать себя во всяком отношении на сем незыблемом основании соглашения собственной воли с Божественною волею, к ней прилепляться, ей последовать – по Христову учению о самоотвержении». Может же быть и такой случай в жизни человека (что достойно иметь в памяти наипаче людям печального и малодушного сердца), что когда нападает на него сопротивление (противодействующая его воле сила), расслабление душевное (уныние), леность в молитве, когда смысл наш ропщет на такую свою участь и тем более когда и сердце не готово подчиниться всему встречающемуся по воле Божией с нами, то должно стать на высшую точку зрения и самое неотвержение себя принять в данном случае за волю Божию. Если же к тому и величайшее недоумение нападет на такого человека о том, как ему поступить, то должно отречься и самого недоумения. Наконец, если по унынию ничего из противоположностей (противоречащих друг другу) не может он принять к совершению, то и это (то есть недостаток своей решимости) должно отнести к воле Божией и от руки Божией принять свою нерешимость как волю Божию. Поступая таким образом, должно отклонять все могущие встретиться препятствия к самоотвержению, чтобы воля Божия могла всегда беспрепятственно все вещи, подобно огню, пожирать и истончевать по своему произволению и предуведению, направляя все к лучшему. Итак, вот тот вид или тип несамоотвержения, который совершается по разуму и превосходит все своими плодами и делами и прямее приводит нас к истинному единению с Богом, к истинному смирению и всех вещей оставлению и попранию ради Бога.

Если бы мы, о христиане, о если бы во дни и в ночи ни о чем другом не заботились столько и не старались, как только о том, чтобы собственная наша воля сделалась Божиею волею во всем, и Божественная воля претворилась в нашу волю: истинно великое дело и заслуживает величайшей нашей заботливости, чтобы нам не другое что хотеть, как только то, чего Бог хочет, и не хотеть не другого чего, как только того, чего не хочет Бог, от чего Он, Милосердный, отвращается.

Верьте мне, братия во Христе, величайшее для нас благо – быть так близкими к Богу! И на Господа Иегову возлагать свои надежды (ср.: Пс. 72, 28). Это – истинное блаженство, это небо вне неба.

Книга четвертая

О том, как отклонять от себя препятствия, мешающие воле человеческой сообразовываться в своей деятельности согласно с волею Божией

Глава первая

О том, что всего более препятствует нам жить по воле Божией

Представим себе, что кому-либо переданы ключи от городской крепости или от дома и дана ему власть входить туда и выходить отуда и распоряжаться там когда и как ему угодно по своей воле. Подобно сему часто и Христос Бог желает ключей, отворяющих душевные внутренности сердца нашего, чтобы иметь туда Ему свободный вход, но мы не всегда охотно и едва ли когда соглашаемся в этом с милостивым и всещедрым Господом нашим. Достойную замечания повесть сообщает Людовик Блиоский об одной блаженной девице, зрению которой явился Сам Спаситель Христос, говоря к ней: «Дочь Моя! В этой руке Я держу здоровье, а в этой – болезнь: выбирай для себя то или другое по своему желанию». Что оставалось делать этой девственнице? Избрать ей здоровье – покажется это бесстыдным, подозрительным; а если предпочесть здоровью болезненную жизнь – припишется это неуместному ее смирению. Обыкновенно, если мы предлагаем друг другу какие-либо два предмета на выбор – избрать тот или другой, то избирающий по своей кротости выбирает то, что похуже, посему следовало бы и упомянутой выбрать болезнь для себя ради избавления себя от вечных страданий и мук, и это было бы, по общему понятию, благоразумно, подобно тому как другая подвижница предпочла терновый венец золотой диадеме; однако ж эта девица (о которой идет рассказ) благоразумнее и лучше поступила, не сделав никакого выбора, но, сложа накрест руки на груди и преклонив колена на землю, проговорила: «О Господи мой, об одном только со всем усердием молю Тебя и прошу: да будет во мне не моя, но Твоя воля; а потому я не избираю ни одного из предлагаемых мне – ни здоровья, ни болезни, но готова принять все по Твоей воле, ибо Тебе только, Господи, достойно и праведно решать, что дать мне – то или другое». На это сказал Спаситель: «Кто желает иметь Меня у себя часто своим посетителем, тот да отдаст ключ собственной воли Мне и никогда его у Меня да не требует обратно», – (то есть да отречется от своеволия и да предаст себя всецело воле Божией). Девственница таким образом быв вразумлена Самим Господом, произнесла в сокрушении сердца с величайшим смирением ко Господу следующую молитву: «Не моя, но Твоя буди воля, о прелюбезнейший мой Иисусе!». И с того времени дала себе обет повторять по триста шестьдесят пять раз эти слова: «Не моя, но Твоя да будет воля, о прелюбезнейший мой Иисусе!». Кратка эта молитва, но она (произносимая от всего сердца) кажется приятнейшей Богу, нежели тысячи других молитв. Благоразумно сделает тот, кто будет мысленно днем и ночью повторять: «Не моя, но Твоя будь воля, Сладчайший Иисусе!». В особенности тогда полезно повторять еще прилежнее эту молитву, когда находишься в большой беде, отовсюду окруженный различными нападениями.

Но слабой человеческой природе весьма тяжело склонить собственную волю к охотному перенесению тяжких страданий, трудов, лишений и других человеческих неприятностей, постигающих нас по непостижимому для нас намерению или попущению Божию и которых воля естественная отвращается; тем необходимее желающему волю свою сообразовать с Божественною волею и подчиниться ей, быть готовым отречься своеволия, понудить непокорную свою волю к тому, чего ей нежелательно.