Отделение третье

[Предание себя в волю Божию зависит от нашего желания]

Расставшись мирно с собеседником и сожителем своей обители, игумен, полный все превосходящего удивления, начал наедине размышлять сам с собою: «Теперь я узнал, откуда сему человеку, которого считали мы ничтожным, презирали его и подсмеивались над ним, дарована благодать врачевания болезней. О, как высоко поставляет благодать Святаго Духа человека, который во всем соглашает собственную волю с Божественною волею, и возможно ли, чтобы Бог осудил такового на вечные муки? – нет, это несвойственно Божией бесконечной благости! Этим самим принужден я сознаться, что дорога, по которой этот человек ведет свою жизнь, не есть ни долгий, ни неудобный, напротив, есть самый краткий и легкий путь к достижению вершины несомненного и благонадежного душевного успокоения, ибо он не требует больших пустынножительных подвигов: ни чрезмерных постов, ни долговременных изнурений себя постоянным бодрствованием целые ночи без сна – все это вознаграждается одним истинным желанием во всем подчиняться вполне воле Божией». Это наше желание должны мы каждый день обновлять, поддерживать и укреплять самим делом, чтобы никогда и ни в чем не поступать нам по своему мудрованию, против всепремудрой и всемогущей воли Божией. Святой Златоуст говорит: «Хотение (желание) производит силу все превозмочь, как и нехотение (нежелание) делает для нас все невозможным; нехотение бывает единственною причиною наших немощей. Как велика сила хотения, которое делает нас могучими во всем, чего мы желаем, и немощными во всем, чего не желаем».

Если кто-либо утром молитвенно произведет в сердце своем пред Богом такое настроение своего духа: «О, Господи Боже мой! Приношу Тебе всего себя в Твое благое распоряжение, готов я на принятие всего, что ни пошлешь Ты мне; теперь я разумно и совершенно понял, что без вразумления себя святыми Твоими заповедями я ничего не могу сам по себе сделать доброго, а потому даю Тебе обещание стараться всеми моими силами ни в чем не поступать против Твоей святой воли!»– [и], несмотря на это доброе утреннее настроение своего духа, этот же самый человек в тот же день заходит в бесчестный дом (например, в шинок, игорный дом, дом терпимости и т. п.) и там становится участником бесчестных игралищ и других беззаконий, делаясь безрассудно виновным пред Богом и людьми. Как назвать поступок такого человека? Он зло насмехается над Богом и людьми: одною рукою подает, как говорится, хлеб, а другою – змею (скорпию). Поэтому смиренно предоставлять себя или во всем предавать воле Божией и в то же время грабить чужое имущество, порочить чужое имя и честь, доброхотно питать в себе зависть к другим, не уклоняться от гнева, но еще умышленно возбуждать его в себе или в других – это действия, выражающие издевательство (насмешку) над Богом и доброхотное, невозбраняемое открытие сердечных дверей для свободного входа в сердце всех страстных пожеланий и преступных деяний. Какие признаки любви найдем мы в них? Язык говорит «люблю тебя», но на деле прими от меня пощечину; или «не могу разлучиться с тобою», но при случае с этой высокой горы сопхну тебя в глубокую пропасть; того, кого незадолго превозносил похвальными речами, теперь низвергаю в бездонное провалье. Но при всех таковых действиях своих мы, нерадивые (если не более этого), извиняем себя льстивыми словами: «Не мог я иначе поступить!». Таковым отвечает святой Златоуст: «Никто не может оправдываться (извиняться) тем, что он будто бы хотел (сделать доброе что-либо), но не мог; ибо бесспорно не мог потому, что не хотел; пусть же хотящий, но будто бы не могший сделать добро, накажется как и желавший зла, а хотящий действительно добра и совершивший оное (да) получит воздаяние своему делу – награду» в Царствии Небесном (которое есть внутрь нас самих: Царствие бо Божие внутрь вас есть, – ответил Христос на вопрос: когда приидет Царствие Божие? (ср.: Лк. 17, 20–21).

Отделение четвертое

[Кто желает только того, чего желает Бог, тот вошел уже в pan]

Вышеприведенный разговор двух иноков между собою удобопонятен каждому для уразумения его смысла, и воистину должно сознаться каждому из нас, что никому не заперта жизненная дорога к достижению верховного блаженства, доставляемого душе миром и спокойствием, нами обретаемым в крепком, непоколебимом уповании на Бога и совершенном предании себя и своих обстоятельств в волю Божию. Для входа в этот рай ни для кого не затворена дверь, кто во всем при одном условии постоянно желает того только, чего желает Бог, то он вошел уже в рай: отсюда не изгоняются люди никакого чина, пола и возраста. Впрочем, в упомянутой беседе двух монахов заключаются два главных положения, служащих к нашему наставлению, и всяк истинно сохранивший их в своем сердце получит от Бога все доброе.

Первое: Должно быть нам несомненно уверенным и твердо содержать в здравом уме и памяти, что все происходящее вообще в мире и в частности касающееся нас самих, происходит по Божественному Промыслу, который, исправляя наши погрешности, приводит, в конце концов, все к нашему усовершенствованию и блаженству теми способами и средствами, какие по неизреченным и для нас непостижимым судьбам Божиим Ему угодно употребить. Всякое нарушение вечных законов Божиих чрез Его же Промысл исправляется и восстанавливается. Красноречиво выражается об этом Сенека: «Одна причина порождает другую и влечет за собою долгий ряд явлений как в общем мировом порядке, так и в особой жизни каждого человека. А поэтому мы должны быть мужественны и крепко терпеливы, ибо все явления и деяния человеческие совершаются не так, как мы думаем и предполагаем об них, но так, как происходят они на самом деле. Издревле принято говорить: о чем плачешь и чему радуешься; ибо, по-видимому, жизнь каждого разнится от жизни других весьма многими отличиями, но каждый, как один, так и другой, равно умирает. Будучи сами бренными (слабыми, разлагающимися в прах), мы и от других терпим все такое же бренное, ничтожное (делаемые нам другими неприятности ничтожны). Зачем нам так негодовать, зачем роптать? К этому мы готовы: будем терпеть всякое уничижение, всякое расстройство в жизни – пусть вещественная наша природа распоряжается нашим телом как своею частию по своему неразумному влечению, мы остаемся радостными и мужественными в бессмертной душе своей, помышляя и веря твердо, что ничто не погибает из нашего духовного существа, из того, что называем нашим "я"». Второе положение: Мы обязаны делать все то, что содержится в бессмертной и разумной душе нашей, чего требует наш здравый разум, совесть и наше сердце, предоставляя все прочее, внешнее, в распоряжение Божественного Промысла; именно: мы должны быть довольны своим жребием (то есть всем, что дано нам Богом, не искать лучшего положения других людей, более нас знатных и богатых, и никому не завидовать). Такое расположение нашего духа доставляет нам ничем не возмутимое, не нарушаемое ничем спокойство и душевный мир: защиту, так сказать, всех добродетелей. Никогда не достигают этого любящие те гибельные, скоропреходящие, но почитаемые себе принадлежащими и навсегда пребывающими блага, ради которых думают любители оных быть уважаемыми от всех, вследствие чего они более надеются на собственные успехи, чем полагаются на Промысл Божий, которому они мало доверяют. Такие люди, когда приключилась малейшая обида, падают духом, унывают и печалятся, когда они подобно неразумным и легкомысленным детям, потерявшим свои побрякушки, лишились и своих ложных и непостоянных благ и утех. Напротив, человек, не превозносящийся своими преимуществами и не унывающий при ущербе или и совершенной потере их, не падает духом, будучи крепко уверен в Божием о себе Промысле и огражден в сердце своем щитом всех добродетелей – невозмутимым спокойствием, мужественно противостоит всем искушениям и желает только того, что Богу угодно делать с ним и относительно его.