Отделение третье

[Искренне предавший себя в волю Божию все делает доброхотно]

Такою волею, которая во всем и совершенно послушна воле Божией, приближаются люди к Богу и столь тесно соприкасаются с Ним, что сами становятся как бы молниевидными, то есть готовыми мгновенно исполнить волю Божию подобно молнии, о которой праведный Иов так выразился: Послешъ ли молнии и пойдут, и явятся они мгновенно на месте, и скажут: здесь мы – готовы (ср.: Иов 38, 35). Прилично назвать молнией Христовой тех людей, которые отвергают и презирают свою собственную волю для того, чтобы исполнять Божию волю, и ей повинуются. Если бы мы следовали стремлениям своей грешной воли, мы поднялись бы на высоту гордости, презрения к меньшей братии во Христе и даже – до самообожания, но так как Бог хочет и требует от нас противоположного тому, то мы, исполняя волю Божию, стремимся к тому, что угодно Богу, чего Он требует от нас, и доброхотным повиновением Ему облегчаем себе путь к исполнению Его повелений: не утомляемся и не изнемогаем, если что трудное и скорбное встретится нам на сем пути, и, представляя себя Господу, говорим: «Что повелишь? Вот мы – готовы умереть по воле Твоей, приказывай нам, что Тебе угодно». Как молния исходит не от воды, не из земли, но из облаков густых, тесно сплотившихся, крепко сжатых и заключенных в одну тучу, так точно богоугодная воля наша рождается и укрепляется в душе, когда внешние чувства наши со всех сторон замкнуты молитвою и мыслию о Боге, и на их крыльях воля наша возносится до совершенного подчинения Божией воле. И если только кто-либо обратит все свое внимание и рассудит здраво и беспристрастно о том, что тысячи тысяч Ангелов беспрекословным служением угождают неприступному Свету, что Сам Сын Божий подчинился с любовию Отцу Небесному и беспрекословно исполнял Его волю в яслях и пеленах, в путешествиях, трудах, мучениях на Кресте, тот ни на мгновение не удержит себя от послушания воле Божией и со скоростию молнии поспешит к исполнению ее, возглашая чистосердечно: Отче наш, Иже ecu на небесех! Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Некто главный начальник царской охоты сказал одному из своих подчиненных: «Тебе следует завтра отправиться со мною на охоту». Служитель отвечает: «Не следует, а с большим моим удовольствием я отправлюсь с вами». Подобно этому служителю всякий, искренно преданный Богу, ничего не делает по принуждению, но все повеления Божии исполняет доброхотно, с удовольствием, и этим малым трудом, готовностию к добровольному исполнению, приобретается полная свобода. Хорошо выразился об этом Эпиктет: «Я считаю лучшим то, чего Бог хочет, нежели то, что мне нравится: подражаю Ему как ученик и последователь, с Ним желаю, с Ним ищу, и чего Он хочет, того же и я хочу». Что достойнее и честнее сказать может христианин, чем сказал этот язычник?

Отделение четвертое

[Не стоит исследовать волю Божию: достаточно того, что так хочет Бог]

Знаменитый Агафон, муж желанный, желая самым теснейшим образом соединить собственную волю с Божественною волею, готов был переносить ради Христа со всем усердием все труды, болезни, скорби и все бедствия, какие только можно выразить словами или в уме представить, готов был не отказаться даже от адских мучений с тем только, чтобы мог он подчинить волю свою воле Божественной; Бога же любить столь сильно желал он, что если бы ему, по святой воле Божией, было отказано в этом, то он во всю свою жизнь не переставал бы умолять Бога о разрешении ему любить Бога. Он имел привычку часто вопрошать свою совесть: «Зачем ты не больше сокрушаешь себя (печалишься о грехах) теперь, чем прежде ты это делала?». Совесть же ему отвечала: «Потому так поступаю, что ты совершенно отдался на волю Божию и во всем ей покоряешься, ни в чем не отказываешься исполнять ее: что ни случается с тобою благоприятное или противное, ты за все то благодаришь Бога и охотно покоряешься Его святой воле». Уместно здесь предложить рассуждение блаженного Августина о данной Богом Адаму в раю Эдемском заповеди не вкушать плодов от древа познания добра и зла (ср.: Быт. 2, 17) и не прикасаться к нему. Рассуждение это имеет форму разговора между Адамом (вопрошающим) и Богом (вразумляющим оного). Адам спрашивает у Бога: «Если дерево это – хорошо, то почему мне не прикасаться к нему? Если же оно – зловредно, то зачем оно посажено в раю?» – Бог отвечает: «Оно потому посажено в раю, что оно – добро (приятно на вид и полезно), но не касайся его и не ешь с него плодов, потому что Я хочу, чтобы ты был у Меня беспрекословным, послушным и благонравным служителем, ибо Я есмь Господь (Творец, твой жизнодатель и благодетель), ты же – слуга Мой». Да послужит для нас этот разговор разъяснением многих тысяч недоумений наших по разным вопросам о причинах того или другого явления в делах Божественного мироправления. На все сокрытые или непостижимые нашим ограниченным умом причины того или другого происшествия или явления один у нас должен быть ответ: «Бог есть наш и всего существующего во вселенной Господь и Владыка: Он объявляет нам Свою волю чрез Священное Писание и чрез дела Его Промысла о всех Своих творениях и повелел нам поступать согласно воле Его без всякого сомнения в ее святости, премудрости и справедливости, ибо Он – Господь, а мы – Его служители и потому по совести должны мы служить своему Господу, исполняя Его святую волю в том призвании, в которое Он благоволил поставить нас».

Лукавый противник наш вопросил Адама в раю со злобною хитростию: «Почему запретил вам Бог?». Естественнее было спросить: «Почему не должно есть плодов от того дерева?». Ибо на этот вопрос прямой ответ был бы: «Бог запретил это». Но хитрый змей предупредил такой ответ и превратил его в вопрос: «Почему запретил Бог?». Как уже несколько раз узнали мы из исторических событий, что вопрошать о том, что хочет Бог, когда уже воля Его объявлена, не следует больше, и причины – почему это делает Бог – доискиваться нелепо: первая и сильнейшая тому причина та, что Бог так хочет, что это Ему угодно. Авраам, получив приказание принести в жертву Богу сына своего Исаака, каких бы не мог найти причин к недоумению своему и противопоставить их Божию повелению? Но он не противоречил Богу и молча повиновался Его повелению; для Авраама было довольно того одного, что Бог этого желает.