Давайте устроим еще один сеанс творческой реконструкции. Представьте, что мы находимся посреди позднего бронзового века, скажем, около 1400 года до н. э., где-то на территории современной Северной Бельгии и Южной Голландии. Оглядевшись вокруг, вы видите, что это упорядоченный ландшафт полей с их посевами, лесов, рек и болот, усеянный небольшими поселениями длинных домов и кладбищами поблизости. В домах есть вольеры с животными, а также запасены продовольствие, дрова, солома и различные предметы, полезные для любого хорошо управляемого земледельческого хозяйства. Вы можете видеть хорошо одетых людей, которые занимаются повседневными делами: с разнообразными прическами, в хорошо сшитых одеждах из ткани, скрепленных бронзовыми булавками. Они носят в руках топоры, серпы и другие инструменты или вешают их на пояс. У некоторых может быть оружие, например мечи или копья. Если бы вы смогли остаться подольше и особенно если бы вы начали изучать их язык (мы сейчас не знаем, каким он был), стало бы очевидно, что это общество с прочной системой правил.

Вы могли бы заметить, что, когда человек умирал, то оружие, которым он владел – в основном копье и меч, – не уходило с ним в могилу, хотя другие личные вещи, такие как серпы или украшения, могли быть погребены. Оружие аккуратно складывали в воду: в реки, ручьи и болота. Если бы вы очень долго пробыли в этом времени, то увидели бы, что каждое поколение или поселение (или, может быть, комбинация поселений) брало все большее количество оружия, остававшегося после смерти человека, и клало его в воду в том месте, где меньшая река соединяется с большей. По-видимому, такой значительный акт сопровождался пиршествами, песнями и обсуждениями умерших людей, которые после смерти становились фигурами предков, возможно, каким-то образом связанными с водой и ее живительными свойствами. Не исключено, что на пирах говорили и об оружии, в том числе о боях, в которых оно побывало, а также о том, в какой степени оружие помогало или предавало почивших владельцев. Возможно, не только Экскалибур носил имя, хотя названия предметов бронзового века для нас давно утеряны. У мужских и женских вещей были свои части ландшафта, на которых они должны быть размещены, и возможно, имелся собственный ряд правил. Жизненный путь каждого человека строился вокруг духовных потребностей в той же мере, что и вокруг физических.

Бронзовый век прошел примерно с 2000 по 800 годы до н. э. по всей Северо-Западной Европе. В течение этого длительного периода существовала широкая закономерность в способе хранения вещей, которую выявил несколько лет назад Ричард Брэдли. В ней различные способы размещения вещей, будь то в воде, в могилах или на суше в кладах, были, по-видимому, взаимосвязаны. По всей Северо-Западной Европе в эпоху бронзы люди размещали предметы в реках, болотах и на суше, хотя детали того, что именно они делали и как, различались от места к месту. Сегодня мы знаем, что традиции жертвоприношений были древними, восходили еще к поселению Стар-Карр и мезолиту, но они также «проникли» и в средневековый мир времен Экскалибура. Мы не можем провести никакого прямого соответствия между средневековым миром и миром тысячелетней давности, но средневековые описания могут помочь нам поставить под сомнение то, что мы считаем само собой разумеющимся, к примеру, в бронзовом и железном веках. Скажем так, чем больше вещей кладут в могилы, тем меньше вещей кладут в реки и болота. Существование этой закономерности свидетельствует об активном человеческом выборе и вовлеченности в то, как вещи выбрасываются, и это нельзя рассматривать как просто случайную потерю.

Трансакции с духами места через дарение предметов можно воспринять через латинскую фразу Do ut des – «Я даю, чтобы вы могли дать». Если дух, бог или сила питаются или почитаются как следует, то ожидается, что они взамен проявят благосклонность через поддержание плодородия земли или людей, а также через помощь в прочном поддержании общего благополучия. Говорят, обмен подарками вращается вокруг трех обязательств: давать, получать и возвращать. Если люди не дают, то никаких отношений не может возникнуть. Отказ принять подарок равнозначен отказу от отношений, и как только что-то получено, то форма вознаграждения, считающаяся социально приемлемой, становится совершенно необходимой. Более того, дары могущественным силам должны являться важной жертвой со стороны тех, кто их делает. Обычных вещей, которые не подойдут для дарения, недостаточно. Кажется разумным заключить, что такие вещи, как металлические изделия или части человеческих тел, размещенные где нужно и с должным вниманием, были подарками силам мира, как бы они ни выглядели для людей. Вся бронза на юге Нидерландов были привезена либо из Центральной Европы, либо с Атлантического побережья сначала в виде готовых изделий, а потом с помощью ввоза компонентов бронзы и последующего литья изготовлена уже на месте. Бронза – это сплав, основным ингредиентом которого является медь с меньшим количеством олова или свинца. Ни один из этих металлов не встречается в природе Нидерландов. Такой экзотический источник бронзы квалифицировал этот металл как важный дар, особенно когда он сформировался в предметы – символы власти.

На юге Нидерландов существовала структура отложений с серпами и местными украшениями, найденными в поселениях и в могилах. В ручьях, болотах, трясинах находили наконечники копий, топоры и серпы. В крупных реках – мечи, серпы, копья, топоры и личные украшения, сделанные за пределами региона. Для повторных жертвоприношений выбирались отдельные участки болот. Люди помнили, в какие части болота нужно возвращаться и что туда отдавать. Бурые воды болота немедленно смыкались над всем, что в него опускали, и не оставляли следов для тех, кто стоял на краю болота. Моя реконструкция в этой книге основана на работе Дэвида Фонтейна, который исследовал бронзовые изделия (серпы, мечи, топоры, копья и украшения) в северной части Бельгии и на юге Голландии (область, которую он называет Южными Нидерландами). Эта область граничит с рекой Демер на юге, так как та течет на запад и впадает в реку Шельда; а затем с рекой Маас на востоке и севере, так как она течет на север через эту область, прежде чем повернуть на запад в Северное море. В Южных Нидерландах есть не только множество бронзовых предметов из болот, рек, могил и поселений, но и проведены крупномасштабные раскопки памятников бронзового века, дающие представление о жизни 4000–2500 лет назад. Центральная область, которую образуют эти реки, представляет собой песчаное плато, но основными особенностями региона являются реки, болота и трясины, гораздо более распространенные в прошлом, до изобретения современного дренажа. Фонтейн начал свою работу с того, что составил первый полный каталог местности, где были найдены бронзовые предметы. Он выявил значительный состав того, что было сложено и куда. Фонтейн подсчитал, что по меньшей мере 50 % бронзовых изделий, а может, еще и больше, сложили намеренно.

У каждого региона своя география отложений, которая указывает на местные культурные нормы: в железном веке (800 год до н. э. – 43 год н. э.) в Южной Британии мечи регулярно бросали в реки, а в Северной Англии и Шотландии мечи находят только на суше, главным образом в могилах. Здесь действовали различные обычаи. Традиции Южной Британии находят более позднее отражение в средневековых мифах, таких как миф об Экскалибуре – о нем мы уже поговорили. Немаловажны и потусторонние свойства воды, как и то, что меч носил определенное имя, выступал в роли нравственного объекта, активного участника сражений и насильственных действий.

В Южных Нидерландах, по-видимому, существовало табу на размещение оружия в могилах, что встречается, но крайне редко, возможно, из-за следующего обстоятельства: оружие было не столько личным, сколько принадлежало группе. Потом эта же группа помещала его в реку. Все изменилось в раннем железном веке, примерно после 800 года до н. э.: тогда мужские могилы с оружием начали встречаться чаще, хотя периодически они пребывали в другом состоянии, чем те, что найдены в реках. Мечи в могилах часто переделывались, что требовало немалого мастерства, например, им придавали форму круга или складок, напоминающих гармошку. Такие украшения обладали побочным эффектом и выводили мечи из употребления в их первоначальном назначении. Кроме того, мечи сгибали определенным образом – но не ломали. Это умение требовало не меньшего мастерства, чем их изготовление, и могло быть достигнуто лишь немногими представителями группы. Мечи в реках обычно точили, чтобы сделать их полезнее в новой среде. Поздний железный век, примерно после 150 года до н. э., внес еще бо́льшие изменения. Мечи в бронзовом веке были распространены вдоль русла рек, с некоторыми концентрациями на стыке большого и малого водотоков. В позднем железном веке на суше впервые появились святилища, в которых очень большое количество артефактов было помещено в определенные структуры, часто вместе с массой костей животных, предположительно остатками пиршеств, и некоторыми человеческими костями. В Северной Франции подобные святилища были обычным явлениям. Такие ритуальные постройки указывают на более структурированный ряд магических практик, чем те, что были найдены в бронзовом или более раннем железном веке. Они, возможно, были связаны с более конкретными богами, а те, в свою очередь, служили результатом влияния римского мира и его пантеона богов.

Ранний железный век отмечен изменениями, которые дали этому периоду название: начало работы с железом и сокращение работы с бронзой. Однако, хоть использование бронзы и сократилось в конце бронзового века, железо не сразу распространилось во многих районах северо-запада Европы. Лишь примерно после 400 года до н. э. использование железа действительно стало расти, и в этот момент бронза также начала снова становиться распространенной, вместе с предметами из золота и серебра. Железо не заменило бронзу, а перевело ее в ряд материалов, доступных людям железного века. Изменились не только используемые металлы, но и стили предметов. Около 500 года до н. э. появился новый сложный стиль предметов, который часто называют кельтским искусством. Его обнаружили на территории между Ирландией и Западной Россией. Именно кельтское искусство связало всю Европу в общий ряд стилей. Кельтское искусство, как и скифское искусство, которое мы рассматривали в главе 5, возникло из анимистического, даже магического взаимодействия с миром.