Глава 5
Шаманизм и магия в евразийской степи
(Около 4000 лет до н. э. – Наши дни)

Все началось с барабанного боя, который сначала звучал неторопливо, а затем менял свою скорость по мере того, как разворачивалось путешествие, барабан поднимался и опускался в воздухе. Рука шамана двигалась, создавая сказку. Члены клана плотно набились в шаманский чум (эвенкийское слово, которое означает «шатер»). Путешествие было долгим, как и его рассказ. Шаманские путешествия относились к опасным приключениям души, всегда в ответ на какую-либо серьезную потребность, которую ощущала вся группа, – необъяснимая смерть оленей, грабежи со стороны новых переселенцев или угроза добычи ресурсов на племенных землях. Все эти вопросы были духовными и вытекали из отношений между кланом и духами земли, животными или умершими людьми. Духи заботились о людях, поэтому проблемы в человеческом мире означали либо то, что духи не справлялись со своими обязанностями, либо то, что люди не оказывали им должного уважения. Дисбаланс или неправильное поведение, вызвавшие проблему, нужно было обнаружить и исправить. Только шаман был способен общаться с духами и имел хоть какой-то шанс вернуться из этого путешествия невредимым.

История была долгой, а элементы действа готовили заранее. Шкуру барабана снимали с освященного оленя (или северного оленя). Деревянную раму барабана вырезали из живого дерева, причем снимали слой таким образом, чтобы не уничтожить дерево. Щепки, оставшиеся от изготовления каркаса, аккуратно клали в болото или в реку. В зависимости от группы дерево могло расти на священной горе, потомке Мирового Древа, и соединять сразу три мира: небесный, в котором качались его листья и ветви; срединное царство людской повседневной жизни, представленное стволом; и подземный мир, пронизанный корнями Древа, где все перевернуто и живые существа мертвы. Посередине круглой рамы барабана находилась специальная планка, вырезанная в форме миниатюрного человека. Это был мастер барабана. Рука шамана, державшая планку, соединялась с силой барабана и энергиями, которые тот генерировал. Рассказывая эту историю, барабан стал оленем – скакуном, который нес шамана в путешествии, а ритм барабана вызывал удары копыт животного. К некоторым барабанам прикреплялись колокольчики, полоски кожи или волос, что добавляло к звуку ассоциации с животными. У барабана была продолжительность жизни почти такая же, как у оленя (около пятнадцати лет), и как только барабан умирал, ему требовалась новая шкура оленя, которого ритуально приносили в жертву.

Одеяние преображало шамана. Плащ делали из цельной шкуры одного животного, такого как олень или медведь. Последний зверь был самым могущественным из всех животных, обладал способностью говорить и обладал душой человека. Человеческая душа шамана много лет назад прошла инициацию, была разобрана на части и собрана обратно, как кости в скелете собираются в новое устройство. С тех пор животная душа была глубоко скрыта внутри человека. Человек и животное соединились. Халат иногда был сшит в форме птицы, с перьями и хвостом. Головной убор, перчатки и обувь вызывали в памяти образы других животных: шаман мог носить на голове рога, надевать перчатки из лап медведя и башмаки с перьями. Маленькие металлические фигурки птиц и животных свисали с одежды и позвякивали, когда шаман топал и пел. Мужские одежды шаманов иногда делались похожими на женскую одежду, они приглушали и объединяли мужскую и женскую идентичности. Одеваясь, шаман терял свою личность и сливался со многими животными, растениями и людьми, объединяя в себе различные формы поведения и силы (рис. 5.1).

При рассказе о таком духовном путешествии в чум могли принести шест или дерево для указания на восхождение в загробный мир или, возможно, дым, поднимающийся через палатку, который помогал течь мыслям о движении вверх. Путешествия были вертикальными – либо вверх, либо вниз. Так же и на великих реках Сибири, например, на Енисее. Там до сих пор живут коренные народы. Эти обширные реки протекают с юга на север и обеспечивают важные кардинальные направления для шамана. Поиск может привести на север или юг, а также иметь восходящее или нисходящее качество. География юга и севера вмещала различные духовные фигуры, которые были известны группе людей. Ее члены могли даже выпускать перелетных птиц с юга или скрываться в ледяных водах в устье Енисея на севере, выжидать удобного момента, а потом утаскивать людей, птиц и животных в глубины. В некоторых группах куклы и чучела духов животных размещались вокруг палатки для дополнительной помощи. Во всяком случае, во время такой церемонии духи земли и умерших людей сближались. Важнейшей характеристикой шамана является то, что его душа (или одна из душ) может покинуть тело и отправиться из этого мира людей либо в небесный мир, либо в нижний мир под землей. Шаманская практика психически опасна, с риском безумия или смерти, и действительно, сила, необходимая шаману, может высосать жизненную энергию из его близких. После смерти шаманов их барабаны и одеяния развешивали на дереве вдали от человеческого жилья: это напоминало о том, как кости важных животных помещались в деревья, чтобы помочь им вернуться в живое тело. Сегодня шаманские практики возрождаются после общих усилий российской власти в начале XX века искоренить шаманские верования и их влияние на коренные народы. В Восточной Сибири в музее Красноярска находится комната, полная разнообразных шаманских костюмов, собранных более века назад и размещенных сейчас на макетах человеческих фигур, – это напоминает своеобразное кладбище шаманизма.

Рисунок 5.1. Самое раннее известное изображение сибирского шамана выполнил голландский исследователь Николаас Витсен, который путешествовал среди самодийцев и тунгусов в 1692 году. Он назвал его жрецом Дьявола и приписал ему когтистые лапы, чтобы шаман мог соответствовать своему имени.

Мой рассказ пойдет не об одном событии и даже не о группах людей. Это собирательный образ из множества русских рассказов о таких племенах, как кеты – их племя насчитывает сейчас менее тысячи человек и живет посередине Енисея, – или эвенки, тунгусоязычное племя, слабо распространенное на обширной территории от восточного берега Енисея до Амура на самом Дальнем Востоке. У кетов были три элемента веры, сосредоточенных сначала на отдельном клане и духах, охраняющих дом; затем имевших отношение к более широким племенным землям и племенному благополучию; и, наконец, верования, касающиеся шамана и героических шаманских действий. Термин «шаман» происходит из эвенкийского языка, который сам является ветвью тунгусоязычной группы.

Фигура шамана была в истории магии как выдающейся, так и опасной, отчасти соответствующей фигуре обманщика, способного перемещаться между мирами. Шаманы оставили заметный след в истории и отвечали на вопросы своего времени, хотя они сами и их практики пронизаны более древними системами верований. Именно здесь возникает еще более интересная история. Сегодня мы можем видеть, что до шаманизма существовало много других слоев системы верований. Шаманская практика, скорее всего, сложилась за последние 2000 лет с некоторыми особенностями, возникшими за последние несколько столетий как сопротивление русскому колониализму.

Как мы увидим в этой главе, история в степи структурируется через магию, а магия в степи формируется через историю. степь образована полосой экосистем – лугов на юге, лесов, а затем тундры на севере. Эти пространства простираются от Восточной Сибири до Европы. В этой книге мы сосредоточимся на степных лугах, где развиваются относительно новые долгосрочные истории народов. Мы будем рассматривать огромный пояс пастбищ от Венгрии до Восточной Сибири (см. рис. 5.2 – карту с топографическими особенностями и местами). Бо́льшая часть рассматриваемой территории относится не только к современной России, но и к так называемым «станам» и Монголии. В Сибири на север текут три великие реки: Обь на западе, Енисей в Центральной Сибири и Лена на востоке. Сложные горные цепи лежат в пределах Южной Сибири, Монголии и Восточного Казахстана, такие как Алтай, Памир и Тянь-Шань с Иранским нагорьем дальше на Запад, а затем Кавказ по другую сторону Каспийского моря, разделяя Россию с Ближним Востоком. К северу от гор часто встречаются пустыни вроде Каракум и Кызылкум (черные и красные) на территории Узбекистана и Туркменистана. В этих сложных условиях на огромных территориях появилось много новых археологических свидетельств, открывающих нам образ жизни ранних земледельческих общин, который было бы невозможно представить даже несколько лет назад. Магия – неотъемлемая часть нового понимания прошлого.

В позднем бронзовом веке, около 3500 лет назад, зародились кочевые конные группы людей, способные путешествовать на большие расстояния и организовываться на огромных просторах степи. Последующими и наиболее известными потомками таких групп были монголы. В отличие от оседлых людей, более привязанных к относительно небольшим участкам земли, конные скотоводы вынуждены были организовываться на больших пространствах, зная, какие области лучше всего подходят для зимовки больших табунов лошадей и их погонщиков, а затем уходить на весенние и летние пастбища, чтобы осенью переместиться в области заготовленного корма и хорошего укрытия. Такая сложная организация происходила с участием ритуальных и магических средств. В то же время, когда впервые обнаружилось большое количество лошадей, а именно около 1500 года до н. э., мы замечаем увеличение числа новых памятников, изначально в Монголии, где они называются хиригсуурами, но затем и в Восточной Сибири, где люди и лошади были похоронены вместе с другими подношениями. Такие памятники строились большими группами, объединяя множество людей. Самые крупные памятники содержат до 1000 лошадей, которые были убиты не сразу, а по мере того как люди возвращались к этим памятникам в течение многих лет. Предположительно люди практиковали здесь церемонии, пировали и участвовали в различных социальных обменах. Люди наносили на карту свои миры через памятники, а те образовывали видимые и неподвижные точки на огромных травянистых равнинах, но также оставались в памяти из-за важных событий в жизни и смерти, которые там происходили.

Со временем хиригсууры превратились в курганы, где были погребены не только люди, но и опять же лошади и другие животные. После 800 года до н. э. произошло нечто невероятное – Евразия культурно объединилась, по всему этому огромному региону были найдены родственные формы искусства. Они были погребены в курганах от Сибири до Западной Европы, поразительно похожих по конструкции. На Востоке эти виды искусства и погребения связаны с группами, которые мы теперь знаем под названием «скифы». Скифы – не единый народ или культура, а целый набор преимущественно кочевых групп с некоторыми более оседлыми земледельцами между ними. На Западе скифы соединяются с группами, которых мы теперь иногда называем кельтами. По сравнению со скифами кельты были более оседлыми, но развили художественный стиль, поразительно похожий на так называемое скифское искусство, также обнаруженное с захоронениями мертвых под большими курганами. Культурный стиль ломает границы между видами, смешивая и сливая тигров, оленей, лошадей или фантастических грифонов с людьми. Скифское искусство одушевлено в том смысле, что, когда мы смотрим на него, глаз беспокойно движется по поверхности и пытается понять замысловатое переплетение тела и формы. Впрочем, искусство – это вводящий в заблуждение термин, поскольку скифское искусство не относится к попытке представить мир так, чтобы его можно было созерцать. Скифское искусство далеко от произведений в художественных галереях. Скорее эти золотые или бронзовые артефакты, формы одежды или конского снаряжения были серией экспериментов с реальностью, попыток понять и изменить ее. Такое искусство изменяет восприятие и действия, позволяет людям действовать в мире по-новому.

Подобно щелчку выключателя для подачи сигнала по электрической цепи после 800 года до н. э. энергия теперь течет по степи в разные стороны между народами самых разных типов, как земледельцами, так и скотоводами. Огромная часть земной поверхности объединяется, и люди, идеи, материалы перемещаются на большие расстояния, а связи на больших расстояниях не менее важны, чем локальная идентичность. Магия занимала центральное место в последующих связях и различиях. Мы увидим это, когда увидим историю памятников погребения и калейдоскоп захватывающих художественных стилей. Поздняя доисторическая Европа сегодня может рассматриваться как отголосок искусства и магии степи, а также как обладательница собственных местных традиций магии. Китай на протяжении всей истории имел прерывистую, подвижную, но крайне важную границу со степью, со значительным потоком идей, людей и предметов из степи в Китай. Во всех трех областях – в Китае, Европе и степи – не делали акцента на трансцендентном, запредельном мире до появления мировых религий, это произошло в их истории относительно поздно. Пока Китай делал упор на трансакции с предками, степняки сосредоточились на трансформации, Европа же совмещала трансакцию и трансформацию.

В самом конце первого тысячелетия до н. э. среди кочевых народов возникли совершенно новые типы государственного устройства, так что хунну, уйгуры, тюрки, а затем и монголы постепенно распространились по территории. Они завоевывали все бо́льшие участки земли, создавали все более крупные империи (табл. 5.1). Монголия является центром этой поздней системы циркуляции людей. Ее богатые луга и связи с Китаем позволяют накапливать людей, лошадей и богатства, «выкачивать» их через степь.

С учетом новых исторических фактов, описанных выше, мы можем теперь воспринимать шаманов как относительно недавние магические фигуры, хотя некоторые из их практик, вполне возможно, имеют глубокие исторические корни. Большинство сибирских шаманов, известных за последние несколько столетий, жили и практиковали в относительно небольших группах и часто глубоко страдали от последствий русского колониализма. Такие ситуации сильно отличаются от тех, когда в степи господствовало большое количество всадников, как это происходило около 3000 лет, от 1500 года до н. э. и до конца монгольского господства около 1500 года н. э. Более поздний шаманизм, который мы обсудим в конце главы, является частью практики сопротивления, путешествия в духовный мир и пытается исправить ошибки, происходящие в измерении, в котором живут люди. Настаивая на относительно недавнем развитии шаманизма, следует также признать, что глубокий, философский интерес к трансформации восходит, по меньшей мере, к бронзовому веку на территории степи, о чем свидетельствуют изделия из бронзы и другие источники.

Странный, непредсказуемый, творческий и опасный индивидуализм сосредоточился в личности шамана. Шаманы оказали влияние на недавнее народное воображение благодаря очарованию харизматичных магов, способных проникать в миры духов и бороться с их обитателями. Шаман подвергал себя значительному риску, но при этом извлекал потенциальную пользу для своих людей. Шаман нарушает правила отчасти из-за своего необычного характера, но также из-за мощи и непредсказуемости сил, с которыми он сталкивается. Анархическая магия шамана резко контрастирует с формальностью действий жреца и условностью его поведения, подчинением правилам и уставам обряда, следованию букве учения, при котором утрачивается дух его собственной личности. Современное стремление к ощущению единства с миром находит свое выражение в курсах по шаманизму, в скачиваемых приложениях, которые взаимодействуют с духовными наставниками и предлагают вам отправиться в шаманское путешествие.