Надежные тылы

Независимо от того, как к ним относятся – с уважением или с пристальным вниманием, умаляют их заслуги или оказывают покровительство, – матери составляют класс людей, на которых можно положиться. Они чаще, чем отцы, получают право опеки над ребенком; они больше участвуют в воспитании детей, даже если официально работают; они тратят на потомство большую часть своего дохода. В случае болезни или инвалидности ребенка или в ситуации пандемии именно матери на время отказываются от работы. Это касается всех матерей, независимо от уровня дохода и принадлежности к социально-демографической категории. Мамы всегда проявляют себя с лучшей стороны.

В первые месяцы пандемии COVID-19 корреспондент New York Times Клэр Кейн Миллер, которая обычно освещает вопросы работы и семьи, написала статью под названием «Когда закрылись школы, американцы вспомнили о надежных тылах: матерях» (When Schools Closed, Americans Turned to Their Usual Backup Plans: Mothers). Из многочисленных примеров вырисовывается образ надежной матери для всей страны – святой (или одураченной).

Вплоть до конца 1970-х годов в Великобритании действовала единая система семейных пособий в виде налоговой льготы для родителей. Это была субсидия для семей с детьми в форме снижения налоговых отчислений с зарплаты отца. В 1979 году налоговую льготу заменили на не облагаемое налогом пособие на ребенка, которое каждую неделю получала мать. Выступая против этой инициативы, один член парламента выдвинул следующий аргумент: «Мы берем деньги из отцовского кармана в пятницу, чтобы положить их в кошелек матери в следующий вторник. Это делается не столько на благо ребенка, сколько в ущерб отцу».

Шелли Лундберг, Роберт Поллак и Теренс Уэльс занимаются исследованиями в области семейной экономики. Когда в социальной политике Великобритании произошли эти изменения, они решили, используя старую добрую экономическую теорию и актуальные данные, проанализировать структуру семейных расходов до принятия нового закона и после. Теория, к которой они обратились, называется «общая модель предпочтений» (англ. common preference model), согласно которой не важно, кто именно в семье зарабатывает деньги, потому что они поступают в общий семейный бюджет. (Именно этот удобный аргумент обычно приводят, чтобы оправдать увеличение зарплат мужчин и снижение заработков женщин: если они живут вместе, какая разница, кто сколько получает при условии, что общая сумма дохода достаточно высока?) Не согласные с этой логикой экономисты решили осторожно порассуждать о том, что «модель полезности индивида (англ. individual utility model) в семейной экономике обычно подразумевает, что характер потребления и распределения времени меняется в зависимости от того, кто получает доход и им распоряжается (муж или жена)».

Столь вдумчивое рассуждение требует пояснения. Дело в том, что, когда субсидию получает отец, семейный бюджет расходуется иначе, чем когда деньги получает мать. Изначально сложилось так, что семейное пособие на детей получали отцы – вместе с зарплатой по пятницам. Они воспринимали это как премию, которую можно потратить на выпивку в пабе, а отнюдь не на детей.

Лундберг, Поллак и Уэльс предположили, что если матери будут получать выплаты сверх общего семейного дохода, то это пойдет детям только на пользу. Чтобы проверить свои предположения, они воспользовались данными статистического анализа семейных расходов в Великобритании, в котором учитывались расходы на неделю большого количества семей за два периода: с 1973 по 1976 год и с 1980 по 1990 год. Ученые понимали, что вряд ли имеет смысл отслеживать расходы на покупку книг или продуктов, поскольку, даже если семья начинает тратить больше денег на продукты, это не означает, что это делается исключительно для ребенка, возможно, мама просто решила купить себе побольше конфет.

Однако расходы на покупку одежды в имеющихся данных распределялись по категориям: мужская одежда, женская и детская. Экономисты решили сравнить в процентном соотношении еженедельные расходы семей на покупку мужской и детской одежды до принятия закона о детских пособиях и после. (Им важно было узнать соотношение, поскольку в этом случае они могли получить представление о том, какая часть бюджета расходуется на детей, независимо от общего размера бюджета, который может увеличиваться или уменьшаться под влиянием разных факторов, таких как доход семьи или инфляция.)

Для семей с двумя и более детьми это соотношение заметно изменилось. Раньше семья из четырех человек тратила на покупку детской одежды на 26 % больше, чем на покупку мужской. Однако, когда детское пособие стали получать мамы, семьи стали тратить на детскую одежду на 63 % больше, чем на мужскую.

Vous travaillez pour l’armée, madame. Вы работаете на армию, мадам. Благодарю за службу.

Несмотря на общий пессимистичный тон повествования, я не хотела, чтобы у читателей создалось впечатление полной безнадежности. Я хотела стать матерью, и я ею стала, и сейчас мои дети – это моя главная гордость.

Разве я не победила в этой безнадежной игре? Те решения, которые я принимаю как родитель, как мать, продиктованы моими внутренними убеждениями, и в глубине души я горжусь тем, что это мой нравственный выбор. Я не думаю, что в моих поступках сквозят идеи доброжелательного сексизма о чистоте и нравственности женщины, но, являясь участником родительских отношений, я осознаю, что должна выполнять определенные обязательства, и я делаю это и горжусь тем, что выполняю их достойно. Однако я не могу не осознавать, что в этом добровольном соглашении присутствуют некие ограничения и перекосы, что заставляет усомниться в справедливости сделки.

Настоящее прозрение пришло ко мне гораздо позже, когда у моей сестры появился первый ребенок. Сестра младше меня на четыре года, и у нее есть целый ряд достоинств, которым я могу только позавидовать: спортивная, с безграничным запасом терпения и жизненной стойкости, не говоря уже о таком качестве, как сильные и ловкие руки настоящего хирурга. Но иногда в ней как будто проявляется совсем другая личность. Мы очень похожи – обе высокие, одинаковая манера речи, иногда можем бормотать что-то невнятное. Когда ее обижают, я воспринимаю это как личную обиду. По профессии она гинеколог-онколог, и к тому времени, когда она сама стала мамой, у нее за плечами были годы, если не десятилетия учебы и работы на благо женского здоровья – бесконечная подготовка к экзаменам даже во время каникул, работа в больнице во время интернатуры, когда она принимала роды долгими ночами, тяжелое время обучения в ординатуре вдали от дома, выезды на экстренные операции, когда ей приходилось по холоду и темени добираться до больницы по проселочным дорогам Новой Англии. Она во всех отношениях яркая личность, которой я не перестаю восхищаться. Она берет на себя ответственность за тех, кто в беде. Бывают случаи, когда ее пациенты после операции и курса химиотерапии выздоравливают и возвращаются домой к привычной жизни. Бывают и другие случаи, когда ей приходится сообщить пациентке страшную новость и оставаться с ней до конца. Если бы однажды мне пришлось пережить такое, я не знаю, как бы я справилась, а она справляется с этим каждый день. При этом она остается очень добрым, великодушным и внимательным человеком.

Когда началась пандемия, у моей сестры заканчивался первый триместр беременности. Администрация больницы, в которой она работала, предупредила персонал о нехватке средств индивидуальной защиты, необходимых в ежедневной работе. Наша мама шила тканевые маски и пачками отправляла их по почте. Пандемия продолжалась, и моя сестра столкнулась с еще более серьезным дефицитом – нехваткой хирургических костюмов для беременных. Поскольку больница не закупала специальную одежду для врачей и медсестер в положении, ей приходилось довольствоваться хирургическими костюмами большего размера. (Хирургические халаты можно шить на заказ, но, как и большинство хирургов, она приходит на работу в обычной одежде и непосредственно перед операцией переодевается в больничный халат, поскольку он проходит специальную санитарную обработку.) Сестра пыталась объяснить мне, почему обычный хирургический халат большего размера, который не предназначен для беременных, так неудобен для хирургов и медсестер в положении: штаны должны быть на специальных помочах, чтобы удерживать дополнительный вес, иначе, если что-то положить в карманы, например телефон, они сползут. Она говорила об этих прозаических подробностях с некоторой долей юмора, не набивая себе цену.

Мне так хотелось, чтобы все ее пациенты, все коллеги по работе, каждый представитель администрации больницы, государственный чиновник и случайный знакомый осыпали ее словами благодарности и попросили у нее прощения. Я так хотела, чтобы они пали к ее ногам. Она выезжала на вызовы, делала операции, часами находилась на ногах, ей приходилось приводить в норму дыхание, поскольку мешала маска, а ребенок давил на диафрагму. Она родила чудесного малыша и вернулась к работе в разгар второй волны пандемии; в сумке с едой она приносила на работу молокоотсос.

В материнстве кроется неразрешимая загадка одураченного. Да, никто не спорит, что грудное вскармливание – это лучшее, что могла придумать природа. Изменение семейного бюджета в интересах ребенка – правильное решение. Быть матерью – достойная работа. В моем мире нравственных ценностей – это центр притяжения. И все-таки, поскольку я уже говорила вам об этом, я конченый лох и простофиля. Можете дурачить меня один раз, два, три – кто считает?