Разжалованные

Занимаясь повседневными делами, я, как любая мама, принимаю участие в том, что делают мои дети. Я участвую в их жизни с полной отдачей. Приклеиваю скотчем леденцы на шестьдесят валентинок к 14 февраля, придумываю костюмы на каждый день Недели школьного духа (Оденься как учитель! День баскетбольного клуба Philadelphia 76ers!).

Каждые выходные в июле, изнемогая от жары, мы с детьми ездим на юг Нью-Джерси, чтобы мой сын смог принять участие в выездных играх по бейсболу для младшей лиги. (Прошу заметить, что игры этой лиги никогда не обходятся без слез.)

Если взглянуть шире на общепринятые нормы и стандарты, то в некоторых аспектах, касающихся ухода за ребенком, появляются ложные представления и возникает параллель с унизительными испытаниями и запугиваниями, с которыми сталкивается желающий вступить в студенческое братство. Я помню легкое недоумение, которое я испытывала во время первой беременности, когда пыталась побольше узнать о том, на чем основаны рекомендации и запреты, принятые в официальной акушерской практике. Помню, что меня очень удивил список продуктов, которых следует избегать. Чем могут быть опасны суши? Какую угрозу для развития плода представляют обычные лекарства от простуды марки NyQuil? Существует ли статистика, подтверждающая вред непастеризованного сыра? Не смешите меня, конечно же нет. Просто в них могут содержаться патогенные микроорганизмы или химические элементы, которые теоретически могут причинить вред, если они будут попадать в организм в больших дозах. Есть отдельные случаи неблагоприятного исхода. Однако рандомизированных контролируемых исследований для определения негативных последствий не проводилось. (В любом случае я ничего из этого не употребляла! Я вообще стараюсь следовать правилам!) Я думаю, что во врачебной практике не принято проводить так называемую оценку экономического эффекта (англ. cost-benefit analysis) для обоснования рекомендаций – никто не будет объяснять мне, какова степень риска, из-за которого я должна ограничивать себя в еде. Любой гипотетический вред выдается за реальную угрозу, а о своих удовольствиях и комфорте я должна беспокоиться сама.

В одной из серий популярного комикса «Кельвин и Хоббс» (Calvin and Hobbes) главный герой Кельвин ведет переговоры со своей соседкой Сьюзи, которой он предложил пари, поспорив, что съест червяка. Она предварительно согласилась, но теперь они спорят из-за условий получения выигрыша – после того, как он съест червяка, или до. Она уверена в том, что платить надо потом, иначе она отказывается участвовать, а он недовольно ворчит: «Послушай-ка, наверное, решать должен тот, кто отважится съесть червяка», на что она отвечает: «Обычно те, кто что-то решает, не едят червяков».

Этот эпизод заставил меня вспомнить историю с молокоотсосом. Мне не приходилось задумываться о необходимости этого устройства до рождения дочери. Когда я родила первого ребенка, я училась в магистратуре и подстраивала свое расписание под расписание кормлений, во-первых, потому что у меня была такая возможность, а во-вторых, потому что я еще не очень понимала, как все пойдет. Весь первый год сын был на грудном вскармливании главным образом потому, что каждый раз, когда ему предлагали бутылочку, он жизнерадостно, но решительно протестовал. Со вторым ребенком возникла другая система ограничений. Моя дочь родилась в идеальное время – в конце апреля, когда студенты заканчивают сдавать экзамены. В сентябре я уже смогла вернуться к работе, моей малышке было четыре месяца – это был крепкий здоровый ребенок, привыкший к тому, что мама кормит ее каждые несколько часов. Так в моем университетском кабинете появился взятый у кого-то из знакомых молокоотсос. Это был мой собственный кабинет, и он запирался! Мне казалось, что я нашла оптимальное решение – это было лучшее, что я могла придумать, чтобы совмещать работу и грудное вскармливание! Однако в действительности мне было суждено столкнуться с полным непониманием со стороны окружающих, настоящим экзистенциальным неуважением.

Я не могу сказать, что я была первой, кому пришла в голову эта идея, – среди моих знакомых многие мамы довольно успешно пользовались молокоотсосом, закрывшись у себя в кабинете, в машине или в офисном туалете. Они воспринимали это как часть привычных домашних дел, которые вполне можно встроить в рабочий график. Я понимаю пользу материнского молока для детей, иначе я бы не так придирчиво относилась к тому, стоит ли давать моим детям продукты, содержащие краситель «очаровательный красный», он же Е129, или кукурузные чипсы Cool Ranch Doritos. Тем не менее я не могла избавиться от ощущения, что я делаю что-то ужасное – разве можно представить, чтобы мой муж или кто-нибудь из коллег-мужчин занимался чем-то подобным? Снять рубашку, приложить молокоотсос и, пока он работает, проверить почту, чтобы не терять время, а потом разобрать молокоотсос, чтобы промыть, – как вам такое? Однако не связаны ли мои ощущения с тем, что некоторые воспринимают сам процесс как нечто неприличное? Ах да, это то же самое, что съесть червяка. (Чтобы успокоить читателей, скажу, что мы перешли на смесь.)

Кому-то мои рассуждения могут показаться несерьезными, как утратившие актуальность разглагольствования какого-нибудь блогера, однако за ними кроется более глубокий смысл. Есть некая деградация, инфантилизация в том, что взрослый человек опускается до уровня ребенка, подчиняет свои интересы интересам детей, участвует в их делах, будь то совместное изготовление поделок в дождливую погоду или грудное вскармливание. Казалось бы, когда женщина нянчится с ребенком, она делает полезное во всех отношениях дело, тем не менее это дает повод для пренебрежительного отношения к кормящей матери, во всяком случае, когда это происходит на глазах у всех.

Эта проблема привлекла внимание трех исследователей из Университета штата Монтана. Они отмечают, что мужчины склонны ниже оценивать профессиональную компетентность женщины, когда она кормит грудью, даже если это происходит не на виду. Что еще более странно, они ниже оценивают ее математические способности. Неизвестно, насколько это соответствует действительности – я не берусь утверждать, – но мне кажется, что это сродни недобросовестной рекламе с ускользающей приманкой. Вокруг грудного вскармливания ведутся бесконечные дискуссии: с одной стороны, это несомненная польза, с другой – это не та деятельность, которая традиционно ассоциируется с понятиями профессионализма и статуса. Что еще хуже, появляется повод сомневаться в профессиональной компетентности работающих мам. Или хорошая мама, или квалифицированный специалист – нельзя усидеть на двух стульях.

«Материнские заботы никогда не заканчиваются» – с этим нельзя не согласиться, как нельзя не согласиться и с общепринятым представлением о том, что самоотверженный труд и преданность – одна сторона комплексного соглашения, подразумевающего вознаграждение за этот труд – радость, которую приносит воспитание детей, их любовь и вместе с тем общественное признание и уважение. Однако иногда материнство скорее напоминает игру «Общественное благо», в которой роль матери сводится к бесконечному вкладыванию ресурсов, в то время как другие игроки свободны в выборе стратегии.

Вспоминается сценка из скетч-шоу «Субботний вечер в прямом эфире» (Saturday Night Live), которую показывали унылой и мрачной зимой 2020 года. В ней Кристен Уиг играла уставшую от рождественских хлопот, но пытающуюся сохранять бодрый вид мать семейства. Рождественское утро, муж и дети заняты подарками, они наперебой восклицают: «У меня телефон!», «А я получил часы!», «У нас пианино как в фильме “Большой”!». И пока они разбирают подарки, радуясь каждому новому сюрпризу, камера периодически останавливается на героине Уиг, которая произносит: «А у меня… халат». В какой-то момент кто-то из детей многозначительно смотрит на мать и говорит: «Похоже, что кого-то ждет большой сюрприз… подарки для нашей СОБАЧКИ!» (реплика сестры: «Как их много, но она их заслужила!»). Потом, когда дети убирают все свои навороченные подарки, мама говорит: «Я приготовлю нам завтрак».