Глава 14
Скрежет зубов
— Алло, Аркадий, это Константин. Вы мне днём звонили, не мог ответить.
— Добрый день, точнее ночь, — я уже давно попрощался с Митяем и покинул железнодорожную станцию «Товарная» через проходную, где никто не спросил у меня пропуск, потому что вахтёр спрашивал пропуска только «на вход», а на выход предполагалось, что он уже всех проверил.
Ну или ему было пофигу, такое тоже бывает.
— Что-то случилось, Аркадий?
— Ну, как что? Я с императором встретился или Вы забыли? Или для Вас — это ординарное событие?
— Нет, всё куда как проще, — меланхолично возразил он. — Я получил официальную инструкцию и из неё понял, что Вы, как это говорили раньше, «не впали в опалу». Кроме того, я ждал, что Вас привезут на самолёте. И даже собирался встречать.
— У них парашюты кончились, — ехидно огрызнулся я. — Забыли, что у нас нет ни единой полосы для летающих средств?
— Кому надо, те садятся, — многозначительно ответил агент, якобы ни на что не намекая.
— Вам удалось выяснить про того профессора? Я искренне надеялся, что расследование факта нападения на меня активизировалось.
Агент секретной имперской службы заразительно зевнул в трубку, мне немедленно захотелось сделать то же самое.
— Могу сообщить Вам про профессора Циффермана Гюнтера Мартина, где он, откуда…
— Давайте угадаю, он из челябинского магического училища?
— Не угадали, — невозмутимо прервал меня он. — Научно-исследовательский институт биорегуляции и геронтологии в Челябинске, он заведующий лаборатории. Пишет докторскую. Мы осторожно запросили, что там у него за исследования, проекты лаборатории и так далее. Но по всему видать, что человечек там не криминальный.
— А ларчик-то просто открывался, да, Константин?
— О чём Вы, поясните?
— Да я говорю, как раз, когда Вам звонил, был в Челябинске, мог бы в глаза тому профессору посмотреть, поговорить, разведать.
— Не надо, поговорить… разведать… — тяжело вздохнул он, — умерьте свой пыл, Вы же не часть следственной группы! Вы слишком ценны, особенно после встречи с самим… Мне не положено спрашивать, о чём Вы говорили…
— Встретимся, что смогу, расскажу. Тем более это и Вас касается.
— А почему Вы были в Челябинске? Улетали же в Москву…
— Летел обратно, погода в Кустовом по прогнозу была нелётная, приземлился в Челябе. Так получилось.
— А чьи были пилоты, я хотел бы разузнать? Какое ведомство, форма, как звали первого пилота? Тип самолёта?
— Не помню.
— У Вас память профессиональная и Вы вдруг не помните? Аркадий, что Вы скрываете?
— Может и помню, но не скажу. Может быть, я с теми лётчиками в запой ушёл, в кои-то веки расслабился, а Вы? Думаете, просто с самим императором…
— Не надо вслух по такой связи… Я понял, понял. Отстаю.
— А что мой «самый большой друг»? Такой, рыжебородый?
Он лишь в очередной раз тяжко вздохнул.
— Аркадий, мы да, подтвердили Ваши, назовём их так, опасения, касательно Вашего друга.
— И?
— Что — «и»?
— Вы будете его арестовывать?
— А Вы считаете, что мы можем по щелчку пальцев, без санкции самого высокого уровня арестовать политическую фигуру из древнего рода из-за незначительных для такого лица предъявленных обвинений?
— Понятно всё с Вами. Вляпались в бюрократию, как пьяная муха в банку мёда. А что он сам? Наблюдение над ним хотя бы есть?
— Не всё могу говорить, Аркадий, да и Вы не всё должны спрашивать. Но да, присматриваем. Дома он, если Вам интересно.
— А как часто он мотается в Челябинск к старичку профессору?
— Наблюдение установлено несколько дней, статистику пока не собрали. Всё, мне пора идти, Аркадий.
— Тогда до завтра! — подвёл итог я.
Китайцы меня встречали. Пригнали за мной экипаж с парочкой боевиков прикрытия, которых я обнял как родных и попросил отвезти меня к моему дому на улице Вестминстерской.
Не так давно тут полегло какое-то количество боевиков Вьюрковского, новых он пока что не пригнал, так что я уверенно забурился в дом и немедленно переместился на Изнанку в своё надёжное убежище.
Как же давно я тут не был!
Я включил систему отопления и, раздевшись, смело полез в воду, в озерцо. Оно было бодряще холодным, чистым и каким-то пронзительным.
Несмотря на сковывающий меня холод, лёг на мелководье и пару минут наслаждался тишиной и уютом пещеры. Тишина. Я — снова я, хаотичные мысли пытаются успокоиться, улечься. Внутренняя собранность — путь к победе и выживанию.
Конечно, трудолюбивые башкиры не успели закончить все работы и была куча недоделок, в пещере без меня было холодно (отопление было погашено до уровня «тлеющий минимум»), на громадной остеклённой стене щедро выступали капли конденсата, но в пещере больше не дуло, дверь в туннель установлена и заперта, дом готов, мебель в массе своей стоит. И вообще — красота.
После холодного, хотя и бодрящего озера, я залез в ванну, она у меня стояла на отдельной площадке под стенами домика и была пуста.
Для водоснабжения башкиры установили здоровенный, на полтора кубометра круглый бак чуть в стороне от моего домика, на металлических массивных стойках. Оттуда по трубам шла вода, в процессе перетекания нагревалась, с шумом лилась в округлую керамическую ванну, неся умиротворяющее тепло моим щедро покрытым гусиной кожей бокам.
Тело постепенно согрелось, я расслабился и стал отдыхать, неспешно собирая в кучу мысли и прокручивая события последних дней.
Любой альпинист, даже с минимальным опытом, скажет, что подъём на вершину не есть финал похода.
Да, попасть к императору — это круто. Выйти от него живым и здоровым (а во время разговора я, несмотря на обилие блокирующих артефактов во дворце, чувствовал за дверью сразу четверых боевых магов-охранников) — тоже здорово.
Получить немагический артефакт, который сейчас помещён в тайник-сейф, небольшой, о котором даже башкиры не знают. Здорово.
Получил доброе напутствие и согласование по крайней мере по части моих планов.
Круто!
Что ж, вершина достигнута, осталась лишь малость, спуститься с этих поднебесных высот и не свернуть себе шею. Считать, что, поговорив с императором, ты уже схватил Бога за бороду, было бы не только чрезмерно тщеславно, но и опасно для самого себя.
Итак, нужен план. Старый не то, чтобы провалился, но раздражающе сильно тормозил. Учитывая частоту покушений на меня, недалёк момент, когда одно из них будет успешным. Маловероятно, что я так же дьявольски везуч, как Фидель Кастро, который пережил пять сотен самых разных покушений на свою жизнь и умер в глубокой старости. Не с моей удачей.
Итак. Старик-профессор и его специализация… Секретная служба, бюрократия, согласование возможности арестовать Вьюрковского как политика. Из-за чего тупят? Да потому что он для них кто? Наркоторговец и организатор ОПГ. То есть обвинения для его статуса «жидковаты». Ладно. Что у меня ещё за проблемы на горизонте?
Что ещё? Обычно я записываю, тут использую память. Медный завод, который пока что не дал никакой отдачи, но скоро начнёт. Турки — наследники старинного особняка. Стройка идёт стахановскими методами, надо её посетить. Прииск работает штатно, Мещеряков не отдаёт долги, самолёт пристроен (надо бы ещё полетать!).
Было тепло, как-то разом навалилась усталость, но я всё же нашёл в себе силы помыться. Разморенный, завалился спать в не застеленную, вкусно пахнущую свежим деревом кровать.
* * *
— Цветлан! — вопреки старшинству и крутости, сначала я пошёл к риелтору, просто потому, что он был на месте.
— Да, Ваша милость! — приветливо улыбнулся он.
— Слушай, что там с турками?
— Турками? — заметно напрягся он.
А потом, почти сразу же и я. Забыл, что ли, собака Калин?
— Ааа…. Которые… неприветливые наследники? — протянул он.
— Да.
— Есть их контакты, телефоны, имена, но с ними пока не общался, просто руки ещё не дошли.
— Давай сюда контакты, не надо с ними общаться, — допускаю, что Цветлан лучше, чем я, в дипломатии, очень даже допускаю, потому что дипломат из меня примерно так же, как капитан пиратского судна. Но в данном случае речь шла о моём родовом поместье, поэтому…
— Занимайся, прошу тебя, сделками по постепенному выкупу домов по улице Вестминстерская.
— Хорошо. Что-то кроме этого ещё поискать?
— У меня после поездки голова кругом, так сразу не соображу. Будет время, посмотри объекты в районе медного завода.
— Что конкретно ищем?
— Небольшое строение, метров триста-четыреста, отдельный въезд, возможность установки крана или кран-балки, своя парковка.
— Типа автомастерская? А Вас не смущает, что по городу эта бизнес-ниша уже перенасыщена? Или я чего-то не знаю, и у нас тут скоро автозавод вырастет?
— Может и не знаешь. Ладно, гони инфу по туркам…
…
Константин и Дмитрий встречали меня, лихо выпучив глаза и стоя по стойке смирно, дружно (но негромко) гаркнули:
— Здравия желаем, господин посол!
— Не знал, что в секретной службе принято стебать своих тайных агентов, — недовольно пробурчал и встал бочком, скрестив руки на груди и показательно обидевшись.
— Разрешите поздравить с успешным началом дипломатической операции, господин посол? — широко ухмыльнулся Константин.
— Не уймётесь никак? Ну ладно, типа разрешаю, поздравляйте.
— Аркадий Ефимович, довожу до Вашего сведения что Вы представлены к награде — медаль «Знак императорского благоволения» и его предварительно согласовал сам государь.
— Когда вручение?
— После оформления, это занимает от двух недель до нескольких месяцев.
— Ладно, буду знать.
— Разрешите садиться, господин посол?
— Мы будем сегодня серьёзными или как? Или я пошёл?
Константин показал мне на три новенькие кресла, стоящие друг напротив друга, и мы все уселись
— Так что Вам разрешили рассказать, Аркадий?
— Ничего не разрешали, не запрещали. Короче, государь расспрашивал про дипломатию и конституцию каганата.
— И?
— Ну, в целом он одобрил идею внедрения конституции в степном каганате, как возможности эксперимента. Но это далеко не всё.
— А что ещё?
— Согласовал создание там банка, торговли, железной дороги и местного казачества.
— Казачества?
— Ага, я вот прямо сейчас смотрю на будущего руководителя Южноалтайского казачества, — повернулся в направлении Дмитрия.
— Э, Аркадий, Вы уж не бурейте, голубчик, на моего заместителя рот-то не разевайте. Я Вам его не отдам.
— А кто сказал, что я его заберу? Наверняка Вас пошлют в каганат вместе с ним, присматривать за мной и новым конституционным проектом. Дмитрий будет рулить созданием казачества и военной поддержкой дружественному кагану, Вы — создавать агентурную сеть.
— Такое не Вам решать. Да и в Кустовом я недавно, зачем меня ещё куда-то перемещать?
— Это точно, не мне решать. Но простое прогнозирование показывает, что вероятность такого развития событий высока.
— Поживём-увидим, — недовольно нахмурился он. — Надеюсь на этом новости заканчиваются?
— Из того, что могу сказать, да.
— Когда Вы в каганат?
— Судя по вопросу, Вы больше претензий к моему самолёту не имеете?
— Имею. Мы его заберём, и Вы будете взлетать в разрешительном порядке, — вздёрнув вверх подбородок, победно улыбнулся агент.
— А у вас и пилоты есть?
На это Константин отвёл глаза и не ответил.
— Официально сообщаю любимой мной службе, что самолёт является собственностью дипломатической миссии, по принципам экстерриториальности он не подчиняется требованиям имперских или республиканских властей и нападение на него будет считаться актом войны, несмотря на наши дружеские отношения. Полагаю, что проведение каких-либо мероприятий подобного рода потребуют самых высоких согласований.
По мере того, как я говорил, улыбка Константина меркла, на последних словах он сжал челюсть и даже слегка скрипнул зубами.
— К вопросу — когда? Жду, когда назначат посла Кустового в каганате, тогда и начну мотаться. На самолёте дипломатической миссии.
— Ладно, мы пока забудем про самолёт, хотя полагаем, что он прибыл в город не вполне законно…
— Это просто предположение секретной службы. Домыслы. А пока ожидаю решения Кротовского, кстати давненько я его не видел, а здесь ещё кое-какие мероприятия произведу.
— Из разряда таких, что мне за Вас будет, во-первых, стыдно, во-вторых, страшно?
— Жалеете, небось, что в Кустовой попали, а, Константин?
— Жалеть нельзя. Такого нет в моей служебной инструкции.
У меня зазвонил мобилет. Это был Танлу-Же. Несмотря на то, что они с Константином не просто знакомы, но даже ведут дела, предпочёл не общаться при секретной службе, поэтому звонок сбросил.
— Думаю, что мне пора. Дел много. Самолёт заправить. Тайлера, опять-таки, проведать.
— Предупреждайте впредь о своих делах, а то в Вас иногда стреляют.
— А Вы арестуйте злодея-руководителя, так сразу и перестанут.
…
Выйдя от Константина и отойдя на приличное расстояние, набрал Танлу-Же.
— Простите, что дёргаю, Аркад Ий. У нас на строительной площадке полиция.
— Меня ищут?
— Да.
— Опять? Этим-то чего надо? Всё ещё горят желанием пообщаться по делу о нападении?
— Нет, в связи со стройкой.
— О как!
— Мы тут все массово забыли русский, но Вы же знаете, они в таких случаях всегда везут нас на экскурсию к себе в участок. К тому же хотел сказать, что ремонт Ваш закончили, который в офисе, после известных событий, так там теперь регулярно трезвонит телефон.
— Понял, аллюром три креста скачу к Вам. А телефон, ремонт, это всё потом.
Для поездки пришлось брать извозчика, ещё и приплатить ему пять рублей, чтобы он не плёлся, как умирающий ослик.
…
— Ну что, Ваше благородие, доигрались? — весело, словно сказал озорную шутку, изрёк щекастый полицейский в чине майора, которого сопровождало ещё трое сержантов, которые поигрывали мускулами и вертели в руках короткие дубинки.
— А тут кто-то рассчитывает на взятку? — со вздохом оценил его цветущий вид я. — Ну давай.
— Что давай? — не понял удивлённый майор.
— Составляй протокол. Для начала. Попробуй придумать, что, по твоему мнению, я нарушил.
— Известно, что, строительные работы ведутся без разрешения и проекта.
— Повторюсь, давай, жги, — подбодрил его я, неискренне улыбаясь.
— Какой-то Вы, Ваше благородие, хитрый и не испуганный. А ну как я всех этих нелегальных работников арестую?
— Валяй. Как арестуешь, так и выпустишь, так всегда происходит.
— Но ведь я всех их оштрафую. С каждой китайской морды по десять рублей штрафу, по червонцу с лица. Тут и на две тысячи наберётся, — довольный своими математическими выкладками, заявил он. — А со мной и парнями можно и дешевше договорится. За три сотни мы так и быть, прикроем глаза на твои многочисленные нарушения.
— Не прикроешь, потому что — денег не дам. Хлеборезку ты прикроешь, а глаза нет. Выписывай свои штрафы.
— И выпишу! — выпятил он челюсть.
— Выпишешь. А я обжалую, все до единого.
— Ну и что?
— А то, что ты даже протоколы не сможешь нормально оформить. А пока ты, пыхтя, их напишешь, я представлю трудовые договоры, ведь буквально каждый здесь китаец, во-первых, обладает гражданством вольного города. А во-вторых, является легальным работником Филиновского прииска. В-третьих, исполняющим свои обязанности согласно официальному договору найма.
— Они языка не знают!
— А для работы на прииске он не нужен.
— Причем тут прииск?
— Я, барон Филинов Аркадий Ефимович, как частное лицо, нанял Филиновский прииск, руководителем которого совершенно случайным образом является Филинов Аркадий Ефимович, выполнить для меня вспомогательные строительные работы, согласно техническому заданию и сметы на принадлежащем мне участке.
— Разве так можно?
— А я сделал протокол об одобрении сделки с заинтересованностью. И потом, ведение строительных работ без разрешения, это вообще не компетенция полиции, для этого есть строительный надзор. С ним я и буду разговаривать. В результате ты получишь на двести своих протоколов двести отмен и двести взысканий судебных расходов, примерно… Как ты сказал, по червонцу с лица? Вот столько я и взыщу с твоего отдела. Какое большое спасибо тебе начальник отделения скажет, трудно себе представить, когда казначейство мне отлистает две тысячи из бюджета отделения… Самые лёгкие деньги в моей жизни, монстр меня сожри!
Полицейский заскрежетал зубами, переваривая сказанное. Какой-то у меня новый талант проявился, вызывать скрежет зубов работников силовых ведомств. Надо этим не злоупотреблять.
— Подведу итог. Миграционных нарушений нет, строительные… вне Вашей компетенции, а вам всем пора идти, вы своим присутствием мешаете работе строительной площадки.
Майор ошеломлённо стоял ещё какое-то время, гневно поблескивая глазками, а на лице застыла гримаса, словно он собирался вот-вот что-то сказать.
Однако разговор с адвокатом оно как… Ему как правило есть, что ответить. Стоит ли что-то говорить?
Полицейский наконец-то в ярости развернулся и решительно шагнул в направлении ворот. По траектории движения находился щуплый молодой китаец, который поспешил убраться с дороги. Поспешил, но не успел, полицейский зло пнул его по филейной части, отчего лёгкий китаец отлетел в сторону.
— А ну, стоять! — я был в своём привычном и слегка придающим мне уверенности «луке», то есть сочетании одежды и прочего, чего я держу под одеждой. В мгновение ока я извлёк из кобуры скрытого ношения свой кольт и почти не целясь, пальнул.
Громыхнуло знатно, кольт — это вообще ручная артиллерия.
