Глава 6
Так, надо резко выводить ситуацию из внезапно возникшего пике, ещё не хватало мне Чена обидеть.
— Ты о чём вообще? Я тут не выговор тебе по работе объявляю, а просто твоей личной жизнью интересуюсь, не более того, — сделал участливое лицо, поднял брови. — Да я за тебя горой, если хочешь знать. Без тебя работа с документацией по прииску рухнет, так что ты даже не думай. Танлу-Же твоей работой доволен.
— Это хорошо, — заметно повеселел он. — Эта работа многое мне дала, и я стал важным человеком в общине. Зарплата опять-таки, одежда. Пусть старики и качают головой, но молодежи нравится европейское платье. Теперь девушки знакомятся, глазки строят.
— А до этого?
— А до этого нравился только одной.
— Как её зовут? Если не секрет.
— Чуть-хуа, — протянул он.
Меня не интересовало собственно имя, куда как важнее тон, которым он это имя произносил.
— А она тебе?
— Тоже, — у него сделалось чуть мечтательное выражение лица, но он быстро пришёл в обычное состояние уверенного и молодцеватого Чена.
— Ну, не мне тебе давать советы, конечно. Но ты цени ту, кто к тебе тянулся до того, как у тебя появилось бабло. Это как бы сказать… Показатель.
— Показатель чего?
— Отношения. Безотносительно фактора дохода. Человек ведь существо многогранное. Это внешность и имя, происхождение, доход, это его юмор, интеллект, надёжность, верность, рост, в конце концов. Ну и секс.
— С этим нет проблем, китайцы — лучшие любовники в мире. Знаешь, сколько детей мы рождаем в любви и страсти? Мы — самая многочисленная семья народов.
— Тут не поспоришь. Сменим тему. Я же говорю, не мне давать советы. У меня у самого вообще девушки нет.
— Ну да, как же, — усмехнулся наблюдательный китаец. — Ты совершенно точно нравишься Пенелопе Романовне Кукушкиной. Скорее всего, нравишься той прокурорше, Колонковой. Обе они из дворянских родов, твои родители наверняка будут довольны, дадут согласие, благословение.
— Мне нахрен не нужно их благословение. И слово-то какое, прокурорша. Тьфу, звучит, как ведьма из леса. Ты её видел?
— Да, конечно. И она симпатичная, — кивнул всегда внимательный к деталям Чен.
— А я ей… им… Как думаешь? Симпатичен?
— Аркадий, — как и его соплеменники, он крайне редко называл моё имя верно, без разрыва и почти всегда это был показатель того, что говорит эмоционально. — Ты вообще девушкам нравишься.
— Всё-то ты про меня знаешь. С чего бы я был им привлекателен? Всё время по судам, бандиты за мной охотятся, проблемы у меня. Думаешь, нравлюсь из-за костюма?
— Не знаю, — недоумённо пожав плечами, он стал деловито собирать подписанные документы. — Вот не знаю я, что у девушек на уме. Говорят одно, имеют в виду другое, делают третье. А по глазам, там чувства у них сложные, как танец тысячи птиц в небе, причем птиц разных видов и пород.
— Нифига ты загнул! Прямо, поэт.
— А я стихи иногда пишу. Может и правда, поэт.
— Красава, уважаю. Почитаешь?
— Нет, — категорически отрезал он. — Они на китайском. И они про любовь. В общем, простите меня, господин…
— Давай без этого, не хочешь читать стихи, не надо. Я без обид, всё понимаю, стихи — это личное. Это не текст искового заявления на проверку.
— Ну да, — он ставил печати и проверял, не пропустил ли я где-то подпись, потом в каком-то известном только ему порядке разложил документы по разным секциям портфеля. — Как твоё здоровье? Сестра интересуется.
При упоминании о его сестре я непроизвольно дёрнулся, рёбра тут предостерегающе стрельнули болью.
— Нормально всё. Кстати, об этом… Тебе не кажется странным, что Танлу-Же поставил твою сестру защищать меня от опасностей? Ну, какой из неё телохранитель?
— Она достойный член моей семьи, — с лёгкой обидой возразил Чен. — И у неё синий пояс. К тому же, тебя же больше никто не пытается убить. То есть, твоя охрана — это теперь всё больше формальность и дань уважения.
— Как скажешь.
Не стал приоткрывать ему карты по поводу недавнего покушения на меня. Вообще ситуация, когда про меня никто ничего не знает до конца, меня вполне устраивала. Но и разрешать моей «формальной» телохранительнице закрывать меня от пуль не собирался, у меня для таких целей есть бронежилет. Хуже, если в голову засадят.
— Для неё это, скорее, показатель доверия от руководства общины, высокая честь и возможность построить карьеру, — продолжал мысль Чен. — Знаешь, как сложно построить карьеру девушке, тем более в традиционном обществе? Где роль девушки — это постель, приготовление пищи и угождение мужу, которого, к тому же, ей выбирают родители.
— Ей тоже выбрали?
— Да, что мы, хуже других? Но, пока она работает на общину, родители её не трогают по поводу свадьбы. Хотя, с другой стороны, уже возраст. Так и старой девой может остаться. Позор для семьи.
— А что жених? Нравится? Тебе-то он как?
— Я его никогда не видел, он живёт в Гонконге. Его семья владеет четырьмя складами и их сосватали через наш родной город. Большая честь.
— А тебя, надо полагать, тоже сосватали?
— Меня… Вообще-то, да, — его лицо сделалось недовольным. — Но с тех пор мой статус и авторитет настолько выросли, что теперь я сам смогу выбирать себе невесту. И получить согласие родителей уже по моему выбору.
— А так можно?
— Получается, что да.
— А ей, выходит, чтобы самой выбрать жениха, нужно проделать то же самое? В смысле карьерного роста?
— Родители желают нам добра, — уклончиво ответил он. — Ей получить такое решение намного сложнее. У нас принято слушаться старших, но у неё наверняка есть своё мнение по поводу жениха, которого она тоже никогда не видела. Тем более, что свадьба предполагает переезд в Гонконг.
— Далеко.
— Да. И это всё строго между нами, я говорю вещи, о которых не принято рассуждать. Свои и так знают, чужакам знать не положено.
— А ты как общаешься с сестрой?
— У нас сложные отношения. У тебя есть братья и сёстры, Аркад Ий?
— Есть, но я своих видал в гробу. Моя семья — не показатель. Любые отношения будут лучше, чем наши. Получается, ты поддерживаешь сестру?
— Она… Словом, да, поддерживаю.
— То есть, ты не против?
— Нет, Аркад Ий, не против. Ты всегда приносишь пользу тем, кто рядом.
— Ну да, ну да. Правда, иногда пользу я «причиняю» и некоторые при этом умирают, но, как скажешь. Степняки больше не появлялись на Изнанке нашей?
— Три охотника попросились охотиться, но они не друзья Кабыра, просто слышали, что тут не возражают против их присутствия и есть сбыт макров. Мы разрешили, показали степь, где водятся средние монстры. Даже покупаем у них часть их добычи, чтобы наладить контакт. Но это так, не существенно в нашей работе. Мы же начали добычу на новых участках, я писал в отчёте.
— Видел. Ладно, спасибо, что зашёл, что-то меня в сон клонит, пойду, подремлю.
Я проводил его. Голова и правда, немного кружилась.
…
Критически осмотрел свой дом, который всё больше использовал, как предбанник в настоящий дом, на Изнанке. В моём основном жилище, конечно, пока бардак, зато там тепло и кроватка.
Ещё раз окинув взором дом, взял трубку и по памяти набрал номер дома напротив, поста охраны.
— Это ещё раз я. Просто хотел сказать, что ко мне завтра в десять приятель придёт, он слегка разбойного вида, но это не показатель.
— Мы запишем и передадим завтрашней смене.
По тону говорящего было понятно, что, по мнению собеседника, примерно половина моих гостей, родственников и знакомых имеют каторжный вид и весьма «стрёмный». Зато вторая половина — китайцы.
Ну, поспорить с этим трудно, люди меня окружают разные.
Как говорил мой бывший начальник, Погорелов: «Окружающих надо периодически пугать, чтобы не сильно окружали».
Перебрался на Изнанку и для начала осторожно устроился на кровать, чтобы просто прийти в себя. Времени только три часа дня, несмотря на усталость, ложиться спать категорически рано.
Но и сил заниматься стройкой нет.
Запустил электрогенератор, он тут же солидно заурчал и загудел. Включил электрический чайник, который я перетащил из офиса.
Проверил температуру воздуха в пещере и воды в озере.
Однако, в пещере стало чуть теплее, но не сильно, температура поднялась до семнадцати градусов и здорово поддувает. А вот озеро нагрелось уже до двадцати градусов, и эта температура была бы выше, если бы пещера не выстуживалась от сквозняков.
Аккуратно, оберегая рёбра от резких движений, разделся и осторожно ступая по крупному речному песку, в котором попадались островатые камушки, залез в воду.
Вообще-то холодно, не комфортная температура, но в последний раз я купался… когда? В прошлой жизни, лет пять назад ездил в Анапу? Пил пиво, кушал чебурек и обгорел на солнце. И всё. Работа, работа, пустая квартира, бутылка, работа, работа. Если бы не нападение на меня, болячки и алкоголизм меня один чёрт свели бы в могилу.
А вода — это здорово. Озерцо было мелким, в центре я по-прежнему мог стоять с полный рост, уровень воды по подбородок. Но, какие-никакие, а водные процедуры. Другое дело, что продрог меньше, чем за минуту.
Шустро вылез, вытерся и заварил себе чай.
Чай пил так же на кровати, тут теплее всего, со скуки поискал, что бы почитать?
Попался в руки какой-то рукописный блокнот. А, это же личный дневник батлера (что бы это словно не значило) какого-то крутого старого помещика из Москвы.
Откуда он у меня? А, кажется, вспомнил. Купил вместе с сейфом у арбитражного управляющего Орлова.
Так, что тут у нас? Закладки нет, так что открыл приблизительно на середине.
Вообще старый слуга обладал отменным почерком, чувствовалась крепкая школа каллиграфии. И написанное было понятно и даже приятно глазу.
Но красивым почерком он писал вещи рутинные, сколько закупил вина, сколько жалование составило в месяц, отчёт о погоде, записи о планах на ближайшее время его босса, пометки, кто пришёл, кто нет, записи о поездках босса в «ИК». Что такое ИК в блокноте? Ну, маловероятно что это «исправительная колония», тут такое называется каторга и не ставит себе целью исправление, а только наказание и добыча полезных для экономики макров.
Зато были записи, сделанные подрагивающим почерком. И чем более неровный почерк, тем интереснее было содержание.
«Хозяин» автора дневника был человеком вредным, эксцентричным и пьющим, но одиноким, так что и прибухивал, и общался со своим слугой, который служил его роду несколько поколений, и был знаком с детства лучше, чем бывшая жена, чем собственные дети, воспитанные другими слугами, чем друзья и родственники.
Батлер записывал мысли и рассуждения хозяина.
«Босс» был в прошлом человеком образованным, занимался достаточно редким разделом магии, а именно пространственно-картографическими, в том числе вопросами каких-то мутных магических координат и перемещением по Изнанкам.
Среди задач, которые ему в последний момент поставила ИК, было что-то крайне необычное и, как показалось автору дневника — не теоретическое.
Открыл и стал читать.
'- Ты знаешь, батенька, я с самим общался позавчера.
— С кем «самим»?
— Ты дурак, Лазарь? Петр Лексеич, конечно.
— Ого!
— Вот тебе и ого! — барин звучно захрустел огурцом.
— Ну Вы, барин, даёте.
— А ты не перебивай, а то и правда, как дам! Пошто стакан пустой? Филонишь, брат! Так вот, у правителя есть много забот, много задач и интересов. Вот и задал он мне задачу, а под ту задачу дал тайный указ. В руки дал, болван, это документ такой, кумекаешь? Он в бюро лежит. Но только ты не смей его трогать своими руками!
— Да как можно, барин? Я туда никогда не лазаю!
— «Не лазаю»! Пошто стакан пустой? Филонишь. А кто на пошлой неделе в шкафчике бюро всё перерыл?
— Ну, дык, я же счета от винной лавки искал.
— Больше не лазь. Выпорю! О чём это я? Сбил меня с мысли своими счетами дурацкими!
Он вздёрнул палец вверх.
— Задачу мне поставили, такого ещё никто не делал, только мы с Кротовским. Искать путь в Индию.
— Индию? Ту самую? Так её ж англичане прибрали к рукам.
— Нет, тут я не скажу, что ты дурак. Другую Индию.
— А их две, Индии?
— Не перебивай. Путь пролегает через две Изнанки. Но, обычно пространство не пускает в иной мир из иного, но линейные исключения есть, есть. Пошло опять стакан пустой?
Подливаю хозяину и себе на две фаланги.
— Так вот, тут очень сложно рассчитать координаты. И шутка в том, что обычно координаты отсчитываются от нашего мира, называемого Лицо, а для Индии расчёт должен делаться от другого мира, смещённого на не менее, чем четыре слоя, а то, может, и на пять или шесть. И сама по себе Индия находится на первом или втором слое. То есть, это будет боковой ход, своего рода лазейка. И обычно порталы строятся в единственном экземпляре, только на Лицо, но нырять с Изнанки можно. Наши опыты и расчёты не каноничны, но это потому, что академики были слепы и глупы. Понял?
— Нет.
— Не мудрено, ты же болван. Пошто стакан пустой?
— Погодите, барин, сильно не налегайте!
— Ты поучи ещё меня вино пить! Академики — люди теории, а вольные маги средневековья уже совершали туда перемещения. Оттуда и есть слухи про Индию. Посему первым пунктом будет исследование закрытых архивов и записей библиотек. Но всё сам, сам, никому доверять нельзя, всё сам. У меня тайный указ есть от самого императора. Говорил уже? А вот ты и не перебивай, про такое не грех и два раза рассказать.
Хозяин говорил всё реже, делал паузы, моргал, прикрывал глаза, бормотал, лицо его то делалось суровым, то разглаживалось, как в детстве. Он засыпал, так что я бесшумно поднял его ноги, чтобы не отекали, выждал для верности четверть часа, пока он не захрапел и стал прибирать, делая подсчёты по вину'.
…
На этом запись закачивалась. Что-то в этой истории меня здорово заинтересовало. Индия? Индия — часть мира и была зоной интересов Европы по той простой причине, что обладала богатствами специй, тканей и золота. Путь в Индию искал Колумб, завоеванием Индии был озабочен Александр Македонский. Но в современном мире путь в Индию был известен. Трансъевропейская железная дорога, принадлежавшая англичанам и ими же построенная, вела через всю Европу, Турцию, Персию и попадала в Индию. Дневнику было же больше, чем десять-двадцать лет, то есть реалии, в которых он написан, не сильно отличались от текущих.
Тогда о какой Индии идёт речь? Вторая Индия на Изнанке. Получается, это вообще ни в одном месте не Индия, а скорее, кодовое наименование.
Чего ради её искать императору? И нашёл ли он её? Мой жизненный опыт говорил, что по общему правилу надо держаться подальше от высоких государственных интересов, потому что там действуют такие силы, что мою скоромную персону раздавят и фамилии не спросят.
Где Филиновы и где высокие, топовые роды страны? Не-не-не, Девид Блейн. Другое дело, что мотивирует на поиск новых мест и технологий? Два варианта — война и деньги. Колумб искал не ради путешествий самих по себе, его и пославших его людей интересовали финансы. Алчность гнала людей по Аляске в поисках золота. Жажда наживы гнала конкистадоров. Золото, а не абстрактная борьба с ересью. Потому-то северные индейцы оказались особо никому не нужны — они были бедными. А панамериканские нации ацтеков и инков — очень даже нужны, важны и истреблены, а под этим соусом разграблены в ноль.
А нужны ли деньги мне?
Я скептически осмотрел пещеру. Надо бы погасить большую часть фонарей перед сном. И генератор притушить.
Что мне нужно? Я занял достаточно неплохое место в обществе Кустового. Доход, удовлетворяющий мои потребности, есть. Шикарный помпезный дворец мне не нужен. Пещеру оборудовать, это да. От семьи откупаться, тоже надо. Ну, урегулировать с тем чёртом, что меня пытался застрелить. А так — живи, да радуйся, любуйся закатами в остеклённое окно, пей крепкий свежемолотый кофе, общайся с чертовски красивыми девушками. Зачем мне несметные богатства сами по себе?
От этих мыслей меня стало клонить в сон.
Нашёл в себе силы, выключил свет, проверил пистолет под подушкой — я готовился спать на двуспальной кровати под стенами недостроенного домика возле обогревательных батарей. Расстелил постель, намазался дедовским кремом. Там ещё таблетки какие-то были? Не помню, что и когда пить. Глаза слипаются. При глубоком вздохе рёбра кольнуло болью, как лёгким укором, выраженным в болевые ощущения.
Прилёг, с трудом нашёл удобную позу на правом боку, пока никак не пострадавшем в огнестрельных конфликтах.
