Глава 24
— Вы считаете, что руководитель «сольпуг» или как они сами себя называют, Братство — граф Вьюрковский, патриарх и местный владетель земель, то есть один из основных…
— Лендлордов.
— Лендлордов, — покладисто согласился агент Константин и с тоской обречённого посмотрел на бредущего по улице пожилого мужичка, который периодически останавливался, чтобы отдышаться.
— Давайте начнём с того, — он негромко, но нервно забарабанил пальцами по массивному канцелярскому столу, — откуда такой смелый вывод?
Кивнув, потому что ждал этого вопроса, я положил перед ним папку, за которую агент немедленно ухватился и стал читать.
Как говорили в одном неплохом фильме:
'Я-то всю жизнь считал, что тайный агент третьего жандармского отделения плавает как рыба, стреляет как Робин Гуд! Из пистолета — бац! С сорока шагов белке в глаз!
— Да я с пяти шагов слону в задницу не попаду. Мы же всё время следим да пишем, следим да пишем…'
Мой агент, а другого у меня, надо сказать, не предвидится, так что работаю с тем, кого мне выдала судьба, тоже достаточно умело оперировал документами, что с головой выдавало «штабного» вояку, а не «полевого».
Зато с этим он справился великолепно.
Схема нападения на меня, без подписи, зато с большим количеством деталей. Включая то, что Тайлер нашёл и за бутылкой виски допросил того доброго самаритянина, что помогал мне.
Зарисовка револьвера, лица, автомобиля.
Запрос регистрационной службы по автомобилю. Описание внешности графа из одного местного журнала, за позапрошлый год, но сильно измениться он не мог. Сводка по его личной гвардии. До сотни они немножко не дотягивали, конечно, но сорок четыре конника — это серьёзная сила. Переписанные показания старика Сергея Карповича. Описание графа с точки зрения учётной службы Чёрного рынка, выводы О′Брайана.
— Вы привлекали детектива?
— Да, есть такое, местный детектив Тайлер.
— Толковый?
— Пьющий, но азартный человек. Хотите познакомиться?
— Мне дана команда по формированию агентурной сети.
— И Вы хотите набрать агентов из моих фолловеров?
— Что такое фолловер?
— Социальные связи, те кого я знаю. У нас так в Одинцово один парень говорил, — совсем забыл, что секретная служба его императорского величества ловит попаданцев, а чужеродные словечки меня с головой выдадут.
— Короче, отчёт очень убедителен, только…
— Только ни один из задержанных «сольпуг» не показал на графа?
— Откуда знаете?
— Среди прочего, Вьюрковский много лет серьёзно увлекается магией.
— Странно, согласно оперативным данным, которые мы перепроверим, но наверняка они не ошибочны, у него уровень единичка. Когда такой потенциал, никто в магию не лезет, это оскорбительно для богатого и влиятельного человека.
— Обычно, не обычно. Среди Ваших задержанных нет умерших таинственно?
— Хотя Вас это не касается, но есть.
— Я же говорил про паразитов магического характера.
— Аналитики не восприняли Ваши слова всерьёз. Теперь это трудно понять. Да кто бы стал сажать в собственных подчинённых магического паразита, способного их убить? Паталогический садист?
— Глава преступного клана, который никому не доверят. Те умершие и знали, кто он. Дисциплина у них на высоком уровне. Меры безопасности ещё выше этого уровня.
— Они могли бы спастись, если бы сотрудничали с нами!
— Они так не считали. В результате Вам не удалось установить, кто глава?
— Ну, дело веду не я.
— Ждан?
— Он руководит специальными полевыми операциями, так что нет. Вам… Тебе, — Константин сбивался с «ты» на «вы», в зависимости от контекста. — Тебе не положено это знать, Аркадий. Без обид.
— Без обид, куда не положено, туда не лезу. И всё же следствие считает теперь, что никакого лидера нет, было коллегиальное управление, типа совета директоров?
— Да, так всем проще, тогда дело можно будет закрыть и отчитаться об успешном устранении крупного преступного сообщества.
— И в этом отчёте моей скромной персоне будет посвящена от силы половина строки.
— Хуже то, Аркадий, что твоя теория… — он показал на мою тщательно сформированную папку, — она ломает эту стройную картину.
— Знаю, правда — она вообще часто всем только мешает.
— Но у тебя же личная мотивация, он ведь тебя пытался убить.
— Ну да, этот факт меня самую малость беспокоит.
— И ты не хочешь списать это на кого-то из обиженных тобой по судебным делам или на случайно выжившего «сольпугу»? Помочь полиции пойти по такому следу?
— Полиция не знает про покушение на меня, я не обращался. Про «сольпуг», кстати, тоже.
— Ах да, чёртова конспирация. Но я тебе так скажу, столь серьёзное обвинение такого крупного регионального политика, это уже не шутка.
— У всех у нас, Константин, есть пределы силы. Я не прошу от тебя чего-то невозможного. Просто сообщи, что ты завербовал меня.
— Это не очень корректное слово. Завербованный следует указаниям, а ты творишь чёрте-что. Ещё попробуй пойми, кто кого из нас больше использует.
— Всё, как всегда. Так вот, я представил вот такой доклад и доказательства. Меня интересует, чтобы Вьюрковский в любом случае был вами изучен и взят в разработку.
— Слова-то какие, — фыркнул он, имея в виду шпионские романы, которых я якобы начитался.
— Ты просто отчитайся, а они пусть думают. Я не ожидаю, что они пришлют роту спецназа, но хотя бы будут знать, что я под него копаю. Кстати, а как проверить, не является ли он агентом влияния Турции или Британии?
— Ну, конеееечноо, — скептически растянул слова Константин, — это было бы очень удобно, твой враг и внезапно так раз, и британский шпиЁн. Только не вздумай фабриковать улики, ладно?
Он многозначительно постучал по карману, в котором лежала парочка поддельных паспортов.
— Не буду. Но и если я его нечаянно грохну, слёз сожаления вы от меня тоже не дождётесь.
— Ну… разрешить тебе кого-то произвольно убивать наша служба тоже не может.
— Никто не может, и тем не менее, нет-нет, но в Вольном городе кого-то убивают.
Константин многозначительно пожал плечами:
— И тем не менее, мы бы хотели, чтобы ты был потише на поворотах. Кроме того, знай, с учётом твоих заслуг, мы готовы тебя спрятать от мести. Разумеется, в империи.
* * *
Подъезжая к дому, я заметил хорошо знакомую фигуру, сидящую на лавочке и очень убедительно изображающую пьяницу. Для достоверности своего конспиративного образа, фигура, а это был, без сомнения, Тайлер, периодически прикладывалась к бутылке. Для ещё большей достоверности в бутылке было красное креплёное вино самого паршивого качества, что, впрочем, ничуть не смущало детектива. Он был верен своей задумке изображать уличного забулдыгу и ко всему прочему, был готов пожертвовать (и даже уже изрядно сделал это) ради этого трезвостью рассудка.
Я помахал дежурному китайцу в окне дома напротив, осуществляющему охрану, показывая, что всё в порядке, причин для беспокойства нет, что я пообщаюсь с этим человеком.
— Как дела, Тайлер?
— Как сажа бела.
— Ты решил оставить меня и Вольный город? Пришёл сообщить?
— Откуда такой пессимизм, Арка… и-ик… дий?
— Тайлер, ты же сам сказал.
— Я сказал, что сложно, трудно. Посёлок, где обретается так нужный Вам Вьюрковский, называется Харьков.
— Я думал, что Харьков — крупный город и далеко?
— Так и есть, но это село тоже так называется. Фиг знает почему, просто Харьков и всё. Харьков — село.
— Ну ладно, допустим, ну называется, и?
— Там живёт не так уж много народу, пару тысяч. Там нет ни промышленного производства, ни заводов, ни мастерских, ни цехов.
— Естественно, это же сельская местность.
— Для хорошего внедрения нужна и-ик… легенда, а там можно устроится только батраком в поля, хлеб убирать, косить, складывать, и-ик… молотить зерно.
Он случайным образом икал, я не перебивал его неспешный поток мысли.
— А я ни разу не хлебороб, Аркадий! Ну, что я там разведаю, в полях?
— А что, усадьба Вьюрковского отдельно стоит, не в полях?
— На краю поселения, но, по факту, отгорожено оврагом. Близко и недосягаемо. Странный такой овраг, с четырех сторон. Ты когда-нибудь слышал, чтобы овраг был с четырёх сторон?
— Ага, называется крепостной ров.
— Это поселение не со времён рыцарей и замков. Откуда там ров, я спрашиваю?
— Прими ров, как данность.
— Ров мешает что-то узнать, босс. И-ик. Что я могу? Я узнавал, там есть пара вдовушек, могу познакомиться, стать женихом. Но так мне придётся бросить пить. И к чему приведут такие жертвы? Я всё равно буду жить в селении, которое отдельно от «объекта»? Мало того, что каждый первый человек там на виду, это мне буквально ничего не даёт. Работа в холостую. Ещё и трезвым? Это же полное фиаско, босс!
Казалось, он сейчас заплачет от такой несправедливости.
— Погоди, ну что ты так сразу сокрушаешься? Неужели никто не имеет доступа к усадьбе?
— Минимум слуг, вроде бы трое. Повар, уборщица и водитель. Плюс три охранника.
— Серьёзное у него ожидание по безопасности. Боевой отряд отдельно, у них конюшня, арсенал и казарма в опорном, построена четыре года назад на холме, в двух километрах от усадьбы Вьюрковского. Дорога по полю.
— По полю. Я сейчас очевидную вещь спрошу. Ремонт у них есть? Подсобником наняться?
— Нет ремонта, нет работ, нет чего-то по оборудованию, вообще ничего, кроме разве что поставки продуктов из магазинов Штейнмана. Крупа, картошка, мясо, овощи, всего вдоволь, только самое свежее.
— Свежее, значит каждый день. А кто осуществляет поставку?
— Штейнман.
— Прямо лично возит?
— Нет, конечно, что за вопрос? Какой-то усатый водитель на грузовичке, вольнонаёмный, по-моему.
— А ты сумел собрать много информации.
Тайлер с тоской посмотрел в глубину бутылки, оттуда на него не менее безнадёжно в ответ смотрело донышко без капли вина.
— Узнай за водителя того.
— Судимости, преступная деятельность, грязное бельё?
— Да на кой нам его бельё?
— Ну ты же говоришь, босс…
— Нет, спроси, не хочет ли он грузовик вместе с исполняемыми контрактами по поставке продать. Ты умеешь водить машину?
— Когда-то учился в академ… В смысле да, умею, но сто лет не сидел за баранкой.
— Давай купим его грузовик и будем возить продукты.
— Мы?
— Ну работают же водители с помощниками, напарниками. Так и узнаем про него все.
— Босс, это куча денег, наверняка. Может, подбросим тому усатому водителю английский порошок, капнем полиции, а пока его будут лупцевать в отделении, угоним грузовик и переделаем документы на себя.
— Не будем мы так делать. Просто познакомься с ним, шепни, что сбежал из империи от кредиторов, скрываешься, раньше занимался грузоперевозками леса и пиломатериалов, сейчас кое-какие деньги у тебя есть. Вот, хочешь купить его грузовик, но только вместе с заказами, будешь понемногу возить, копеечку зарабатывать и вспоминать былые деньки.
— Ну, человек всегда тяготеет к тому же занятию, что делал в прошлом. Звучит правдоподобно.
— Умные люди мне сказали, что у меня четыре варианта. Помириться, сбежать, начать войну или чтобы случилось стихийное бедствие.
Мимо нас проехала машина, это была доставка окна, вернее сказать, нескольких секций окна, изготовленных на заказ для моего жилища на Изнанке. А раз приехала, то надо срочно закругляться и бежать получать товар.
— Сбежать! — детектив моментально вычленил из моей речи только оно, удобное ему слово. — На Кубу, там, говорят, тепло, дешёвый ром.
— Нет, Тайлер, разведка — это закономерная работа по подготовке к войне. Ты меня понял? Трезвей и узнавай.
— Мне бы червонец для того, чтобы выпить капельку, чтобы спалось легче. У Давы продаётся отменное вино. У нас ведь появился свет в конце туннеля!
— Держи червонец и завтра же окучивай того усатого. Свет у нас и не потухал, главное, чтобы не замкнутое пространство в деревянном ящике.
…
Оконщики изготовили мои окна и теперь ждали у дома, с умным видом постукивая в дверь.
Я принял накладные, проверил по описанию товара, критически осмотрел, чтобы стёкла были целы, после чего велел занести в дом и расписался в получении.
Раньше, чем машина оконщиков отъехала от дома, начал переброску на Изнанку, при этом, деликатно не вмешиваясь в работу моих строителей. Потому что иной раз лучшая помощь — это не мешать.
Поздоровался с каждым за руку, ни слова не говоря, забрал мешки с мусором, перетащил их на Лицо, вернулся.
Тихонько проверил холодильник, пометил, что купить, докинул туда мяса. Уголь почти кончился, тоже нужно пополнить. Одна из лопат сломалась, тоже докуплю, но главное, что работа кипит, результат налицо. Тут нужно не спугнуть!
Покинул пещеру. Теперь острая проблема — негде спать, вернее, спать приходится на кровати в спальне в доме, а она, оказывается, довольно жёсткая и немного коротковатая. Как вообще кровать может быть короче меня? Вот, черти мебельные! Спасибо, хоть без клопов!
И тем не менее, это была моя единственная лежанка, там я и уснул, беспокоясь и просыпаясь то от случайного шума на улице, то от угрюмого ветра, который басовито задувал в трубу, то от бесячих кошек, которые скакали по крыше, как неутомимые ночные сайгаки.
Проснулся не выспавшимся, встал и поплёлся готовить завтрак на кухне на Лице, но быстро понял, что здесь нет ни ингредиентов, ни условий.
Смог только сварить себе кофе в турке, который спешно выпил и пошёл в город, искать себе завтрак.
Позавтракав в раннем кафе, добрался до офиса и засел в нём за написание заявления в фискальную службу на обжалование того кабального соглашения. В своём заявлении я прямым текстом сообщал, что предмет обжалования был фальсифицирован гражданином Владиславом Сергеевичем и что он намеренно ввёл фискальную службу в заблуждение, обман и состояние наивности.
Делал я так потому, чтобы немного облегчить им жизнь, когда запахнет жареным, они могли прикинуться невинными овечками и сказать — мы не знали, нас самих обманули. А запахнет быстро, потому что я сразу же потребую направить само соглашение, как документ, на почерковедческую экспертизу и прикладываю к нему копию билетов, совершенно легально добытых от железнодорожной станции (местное законодательство давало возможность адвокатам делать запросы). По этим копиям будет видно, что гражданин Британии Хокшилд убыл из Вольного города за восемь дней до даты создания документа и никак не мог бы таковой документ подписать.
В заявлении я активно цитировал фразы, которым меня научил Канцлер, то есть сразу описывал, из чего именно видно, что подпись поддельная. Делал я это не только для красоты и солидности, но и потому, что эксперту направят не только само соглашение, но и всё дело, в том числе моё заявление и я заранее делал за него его работу и давал хороший материал для «списывания».
Человек от природы существо ленивое, вот он и спишет. Я ему помогу делать его работу, он выдаст то заключение, что мне нужно, что подпись подделана. А печать была во владении захватчиков завода, о чём свидетельствуют материалы вялотекущего уголовного дела.
Фискальной службе очень быстро захочется не иметь к этому никакого отношения и повесить всех собак на исчезнувшего (труп секретная служба никому не собиралась выдавать) Владоса.
Закончив «черновой вариант», протёр глаза и набрал набрал Кастету.
На столе лежал готовый комплект по детективному агентству Тайлера, как закончу, пойду и сдам на регистрацию. Его каптёрка арендована, но пока ещё грязная и пыльная. Надо заказать табличку вывески, табличку, ящик для корреспонденции (у обувщика он был, но его кто-то беспардонно свистнул), нанять клининг, проверить, что там по мебели.
Трубку долго не брали, я уже хотел нажимать отбой, когда услышал весёлый голос Кастета:
— Алло!
— Привет, это Аркадий!
— Привет, учредитель! Ну что, у нас ситуация с особняком сдвинулась, Цветлан нашёл клиента.
— Рад. Рад хорошим новостям.
— И его ещё не уволили, между прочим. Я там тёрся рядом. Узнавал за агентство, что монстры разгромили. Там, оказывается, после монстров и неизвестных охотников ещё и мародёры были, макры тырили, так их полиция поймала. Блюстители порядка сначала думали, это ополчение, защита города, но те, увидев полицию, намылились сбежать.
— Удалось?
— Нет. Дурная идея от полиции бегать, они же как собаки, если кто-то убегает, гонятся следом и только потом спрашивают, зачем бежал? В этой кутерьме на Цветлана никто не подумает. И они с Валероном с третьей попытки загнали тот особняк.
— Быстро.
— Этой всё мой козырный костюм белый помог. Верняк. Я в нём дважды удачно женился.
— Ты рассказывал. И когда сделка?
— Сегодня аванс дают. Через пару дней оформление у нотариуса. Нотариус просит протокол одобрения какой-то. Знаешь такой?
— Знаю, протокол одобрения крупной сделки от учредителя завода, от Хокшилда.
— А как он его подпишет?
— Протокол в простой письменной форме… Короче, подпишет, хорошо тренированной рукой одного талантливого немца. Выходит, деньги будут.
— Да, вроде выруливаем. Спасибо, что познакомил меня с Охотником.
— С кем⁈
— Тан Лу… как там его? Он сказал, что я могу называть его Охотником, раз с десятой попытки не смог даже примерно попасть в произношение. А ещё они нас учат правильному китайскому питанию и показали за свой национальный мордобой. Ты знал, что Мин кулаком кирпич ломает?
— Знал.
— Ух, какая девка, я за такой в огонь и в воду. Аркадий, ты не знаешь, у неё есть кто-то? Ну, типа, жениха узкоглазого?
— Во-первых, ты такого слова не говори, особенно при них. Во-вторых, знаю. А в-третьих, давай сначала по работе пройдём. Рабинович там вышел на работу?
— Старый хрыч мне всю плешь проел, по двадцать раз на дню в кабинет приходит. Вредный, нудный и упрямый, как баран. Не переспоришь.
— Так это же здорово!
— Он меня изводит вопросами, а я ведь на заводе всего на пару дней дольше него.
— Ну, так здорово. Не соглашается с тобой?
— Нет.
— Ну, так это же хорошо! Базовый курс физики, раздела механика — опираться можно только на то, что оказывает сопротивление.
— Чего? Ты намекаешь, что он спорит, но бухгалтер толковый?
— Да, именно это и имею в виду. А по картелю есть подвижки?
— Базарил с директором из Нижнего Тагила. Ну, то есть провёл конструктивные переговоры, я хотел сказать. Мы дату пока не определили, он на недельку в отпуск смотается, вернётся, мы перетрём, то есть согласуем, и я с Валероном по доброй воле еду в Нижний.
— Тоже дело сдвинулось.
— Так что там по жениху?
— Оооо. Короче, с одной стороны, у неё есть жених.
— Китаец?
— Какая тебе разница? Ну, да. Где-то в районе поближе к Гонконгу.
— Вот ублюдок узкоглазый!
— Константин Иванович, что за слова!
— А что! Так-то я всех китайцев уважаю и люблю… кроме него, он заведомо пидрила и ублюдок.
— Дальше, ты же не дослушал. Она его никогда не видела.
— Сосватали? Как в средневековье?
— Видишь ли, у китайцев всё сложнее и они люди семейные.
— Мы тоже люди семейные.
— Приезжай ко мне в офис, кое-что подпишешь по фискальной службе, я тебе расклад раскину, как я себе это вижу. Начнем с того, что тебе надо с Ченом задружить, с её братом.
— Мин говорила, что терпеть его не может.
— Думаю да, но это не значит, что она его не уважает и к мнению не прислушается. Ладно, не по телефону. Приезжай, я пока чайник поставлю.
— Я смогу только через час.
— Ладно, через час. Отбой.
С сомнением покрутил мобилет.
Вышел из офиса, привычно оглядел проспект магическом чутьём. Внезапно одна из машин на противоположной стороне сорвалась с места и уехала.
Купил букет цветов, а пока его заворачивали, посмотрел на себя в зеркало. Вид хоть и заспанный, но опрятный.
…
Припарковался у прокуратуры. Цветы завернуты в бесформенный бумажный пакет, хотя догадаться, при желании, вполне себе можно.
— Я к Колонковой, — показал удостоверение, вахтёр махнул рукой, мол, проходи.
Заглянув в кабинет, убедился, что, кроме Ангелины, там никого.
— Ангелина Родионовна, — в кабинет зашёл сначала букет, а только потом я. — Могу ли я Вас пригласить на бал в качестве моей девушки и спутницы?
