Глава 20
Йосиф неторопливо расставил узловатыми пальцами шахматные фигуры.
— Ой-вей! С Вашего позволения, выпью рюмочку, для настроения.
— Буду только рад. Я за чёрных?
— Ну да, как расставил, так пусть и будет. А что Вас привело-таки ко мне?
— Как и всех остальных, любопытство и кормление воробьёв.
— И что же Вам так интересно? — он сделал ход пешкой.
— Надысь, говорят, пожар был? — я отзеркалил своей пешкой ход в центр.
— Ну да, таки было. Странное дело, машины сгорели дотла, а здание почти не пострадало. Так, пара столов погорело.
— А что полиция?
— Говорят, цыгане пожгли, что владелец авто контрабандил, конкуренцию им составлял.
— Дык у нас полгорода этим промышляет, тут бы полыхало с четырёх концов каждый день?
— Может, личные счёты? — он хотел было продолжил расстановку пешек по центру, дёрнул было рукой, но тут же остановился. — Ой, да что я говорю, полиции просто лень искать.
Уверенной рукой он вывел в бой коня, создавая напряжение в центре поля.
— Дядя Йосиф, у Вас, говорят, что-то можно спросить, и Вы можете помочь? — я попытался вывести и своего коня, но ход получился неудачным, он у меня стал на краю доски в качестве статиста.
— А Вы-таки спрашивайте, может, и сами что расскажете?
— Есть такие три бандита, питерские. Они недавно в городе, а уже медный завод Хокшилда захватили. Слышали про таких?
— Ну, допустим, а что? — совершенно не пренебрегая привычкой избранного народа множить вопросы, после вывода пешек старик Йосиф начал по одной выводить в центр фигуры, одновременно прикрывая от атак своего короля и сковывая мою инициативу.
— Скажите, а они хорошие люди? А Хокшилд тот, что за человек?
— Не смотрите на фамилию, он не из наших, но человек вроде толковый. Строгий, но рабочих не обижал.
— А питерские? Хорошие люди? — тем временем моё положение на доске становилось только хуже.
— Я на Ваши вопросы обязательно чуть позже отвечу, но старый Йосиф очень любит интересные рассказы, забавную и поучительную информацию, он их таки тщательно собирает, хобби такое. И если бы ему никто ничего не рассказывал, он бы давно умер от скуки.
— Ну, пожалуй, одну историю я Вам расскажу.
— Тогда на Ваш вопрос, — Йосиф налил себе рюмку водки, совсем немного и выпил единым махом, почти сразу же сделав ход, выведя на поле свою ладью и одновременно подставив под удар мою пешку. — Отвечу так. Хороший человек — это же даже не профессия. Но, тем не менее, хороший человек — это совершенно точно не тот, что похитил маленького сына директора завода и приставил к голове невинного ребёнка пистолет. Не тот, кто изнасиловал его жену на их же брачном ложе. Кто его избил и заставил подписать документы на дом и на завод, отдать всё.
Он поставил мне шах.
— Да, пожалуй, что это не хороший человек, — я было попытался закрыться от нападения конём и это помогло на целых два хода, после чего Йосиф с кавалерийской удалью снёс с доски моего ферзя и ладью, поставил пару шахов, а потом решительный и бесповоротный мат.
— Браво!
— Так, а теперь что же у Вас за история, Филинов? — старик любовно погладил своего ферзя и стал расставлять фигуры для новой партии.
— А это фактически продолжение Вашей. У тех бандитов ничего не вышло по документам. Всё же кости ломать — это одно, а здания оформлять — это другое.
— Но ведь эти питерские по-прежнему там? — озадаченно спросил старик.
— Ну, физически они там, а юридически, по документам, их там нет.
— И Вы знаете, почему это?
— Я адвокат и правила адвокатской тайны нарушать не могу, но Вы и без меня сложите два и два.
— И какой же конец будет этой истории?
— А это я Вам расскажу, когда доведу эту самую историю до конца. И этот финал не должен быть счастливым для питерских, потому что, как мне кажется, они этого не заслуживают.
— Обещаете рассказать?
— Да, — просто ответил я, — а вот скажите, Йосиф, если бы Вы были судьёй, и Вам бы довелось выносить приговор по этим питерским. Что бы Вы вынесли? Повесить? Два года каторги? Погрозить пальчиком и отпустить?
— Ой-вей, я тут просто починяю обувь, кормлю воробьёв, пью пшеничную при случае, частенько беседую с интересными людьми, по выходным ловлю рыбку в реке Тобол. Куда мне выносить приговор, кто я такой?
— Что, принцип «не судите, да не судимы будете»?
— Таки очень дельная, хорошая фраза. Кто сказал?
— Один из ваших… Из рыбаков, я имею в виду.
* * *
На пороге моего офиса нетерпеливо гарцевал, перетаптываясь, Скоморошинский в сопровождении двух угрюмых мордоворотов, ну таких, про которых говорят, что по ним петля плачет. А значительно дальше вяло шевелил булками, одышливо отдуваясь, его щекастый помощник в области юриспруденции.
Есть практическая причина, почему «дома и стены помогают». Кроме психологической поддержки, это ещё и хорошее знание местности. Недавно нанятый юрист по имени Евгений ошивался практически на углу дома.
Я резво свернул во двор, там притормозил, всё же жилая зона и, проехав до крайнего подъезда с другой стороны здания, притормозил.
— Джо, я на секунду, с человечком одним покалякаю.
Раньше, чем мой телохранитель смог возразить, я оставил его в машине и бодро обошёл здания с торца, где сгрёб Евгения в охапку и активировал Шило.
Величественные горы, седой туман, угрюмое нагромождение камней. От предгорий ощутимо тянет холодом. Это, собственно, то самое первое место, куда меня стал закидывать Шило.
Юрист в панике отпрянул от меня, всхрапнул как проснувшийся конь, дёрнулся и в результате неловких действий упал на спину, всё ещё судорожно сжимая папку с документами, что сделало его похожим на перевернувшегося на панцирь беспомощного пузатого жука.
Я небрежно присел на камень и обшарил окрестности своим магическим чутьём. В первую очередь меня интересовало, не нарисуется ли из-за камней какая-нибудь зубастая ящерица и захочет разбавить своё меню двумя человеками с полуторами юридическими образованиями на двоих.
Но местность была традиционно пуста от живности и торжественно холодна.
Евгений потратил почти две минуты, чтобы после возни и непонятных завываний, осторожно встать. Я же встал и прошёлся вдоль по насыпи, с некоторой меланхолической ностальгией рассматривая окрестности. Вот там расселина, на другой стороне похоронен чудесный человек, почти не нарушавший закон и самую малость хотевший причинить мне тяжкие телесные повреждения, по имени Никита.
— А-аркадий Ефимович, к-куда Вы пошли? — неуверенным тоном протянул Евгений, — И-и где мы?
— Захотел и пошёл, что не так? — недовольно буркнул я через плечо.
Евгений на какой-то момент интуитивно понял, что он на Изнанке и что беседовать ему надо со мной. Догнал меня и стал напротив, зачем-то потрясая папкой.
— А-аркадий Ефимович, давайте б-будем цивилизованными людьми.
— Валяйте. Начните с того, что там за головорезы со Скоморошинским?
— Ну, — неискренне сконфузился он, — это его личная инициатива.
— Хочет, чтобы меня избили и заставили подписать… а покажите-ка, что там у Вас в кармашке, в смысле, что там за документами Вы запаслись?
Чрезвычайно смущаясь, он подал мне, я бегло прочёл и без удивления выяснил, что это допник на уменьшение стоимости оказываемых услуг до двух тысяч, расписка, что я эти две тысячи получил и отказ от претензий, причём всё составлено достаточно грамотно.
Подпиши я такое — мои мифологические сто тысяч того, исчезают в тумане, я их не получу.
— Евгений, — как можно мягче сказал я своему горе-коллеге. — Вы понимаете, что он меня кидает?
— Но сумма была чрезвычайно завышена, Вы воспользовались его бедственным положением и отчаяньем…
— Жень, — по-отечески похлопал его по плечу. — Ну, хотя бы не сношай мне мозг. Купчина просто оправдывает своё кидальное поведение и несёт пургу. Не говоря о том, что эту сумму он мне предложил сам, зная, что я иной раз выдаю чудеса.
— Ну, Вы… Я… Оно, — он потупился и замолк.
— Ладно, понимаешь — уже достаточно. А ты понимаешь, что находиться рядом со Скоморошинским окажется очень опасно, причем не абстрактно где-то и когда-то, а прямо очень скоро?
— Но это же костяные коробейники… с опытом…
— Ты мою мысль понял? Я не стану тебя тут оставлять, бить, угрожать. Ты просто болван, который не очень трезво оценил ситуацию. Я просто верну тебя назад, — при этих словах я забрал документы и на его глазах порвал, — А дальше тебе уж самому решать, что делать.
Активировал Шило и забросил нас назад. Тут ничего не изменилось, только Джо с каменным лицом недовольно зыркал, не в силах контролировать моё перемещение.
Евгений так и остался стоять, а мы с Джо, бросив машину за углом дома, направились вперёд.
— Их двое, справишься или попросить твоих подтянуться? С виду опытные.
— Справлюсь, — еле заметно улыбнулся одним уголком рта Джо.
Мы решительно вышагивали к Скоморошинскому.
— Аркадий, я решил тут… — он напустил на себя уверенный вид, но, в целом, нихрена не успевал за изменениями в ситуации, потому что Джо обогнал меня по дуге, таким образом, что около двоих бугаёв оказался раньше и зашёл сбоку, так что один из них полностью закрывал другому обзор на китайца.
Бандиты, в отличие от их заказчика, не колебались. Их наняли совершить криминальное нападение, они понимали, что не цветочки доставляют. Один из них даже успел нацепить мутно блеснувший кастет.
Но Джо был быстрее. Вообще, это мало напоминало зрелищные фильмы про кунг-фу. Джо ударил его ногой по яйцам и в прямом ударе вложил весь свой вес в удар о голову противника, так что тот издал крякающий звук и стал опадать.
Со вторым случилась действительно настоящая драка, но тут Джо оказался тупо быстрее, он уклонялся от ударов по голове и бил в ответ, превращая лицо бандита в котлету, а когда тот отклонился и полез куда-то за пояс, то Джо ударил его ногой в грудную клетку, повалил и тут же приложил ногой в голову.
— Что Вы там решили, Алексей Алексеевич? — продолжая прерванный разговор, холодно осведомился я, хотя внутри меня клокотало от адреналина.
— Да, я, это…
Он зачем-то достал из кармана часы и посмотрел на время.
Я вырвал у него из рук часы и под его изумлённым взглядом разбил их о мостовую.
— Валите и без денег не возвращайтесь. И не вынуждайте меня переходить к контрмерам, к ответным шагам, потому что Вы перешли все границы хамства и морали.
Глядя ему в глаза, я достал мобилет и набрал телефон управляющего базы мадам Кукушкина.
— Добрый день.
— Добрый день, Аркадий, — устало ответила мне трубка. — Что-то срочное? Я занят.
— Короткий вопрос. Там паровозик на месте, его никто не забрал? Может, собственник?
— Собственник — хренобственник, — вымотано буркнула трубка. — Аркадий, я подчиняюсь своей хозяйке и только ей. В силу разных причин, которые Вас совершенно не касаются. Больше скажу, даже Вам я его не отдам без её приказа.
— А вдруг там подтянется полиция?
— Без ордера и решения суда никому ничего не отдам. Ничего не знаю. Да и как бы они его забрали, он весит тонн сто или сколько там? Короче, он на месте, а я занят. Мне перезвонить позже?
— Нет. Спасибо, Вы помогли, хорошего Вам дня.
— И Вам.
Я посмотрел на Скоморошинского, он посмотрел на меня. А потом мой клиент, упёртый в желании кинуть сделавшего своё дело юриста, развернулся и ушёл, оставив своих исполнителей лежать и корчиться на мостовой. Джо был всё так же по-китайски невозмутим и только блеск в его глазах показывал, насколько он доволен и горд собой, внутренне празднуя заслуженную победу.
Посмотрев на бандитов и разбитые мной часы, я с удовлетворением отметил, что юриста Евгения на месте больше нет. Он ушёл, вероятно, насмотревшись на мордобой и решив, что не хочет стать живым участником такого же. А мы не пошли в офис, а направились обратно к машине.
По дороге я набрал бандитов с медного завода.
— Владос, это адвокат Филинов. А Ваш завод по улице Кривошейная, шестнадцать?
— Ну да, а что?
— А Вы на месте? Я хочу приехать и покопаться в заводской документации, если Вы, конечно, не против.
— Типа поискать, что полезного может быть для нашего дела?
— Именно так.
— Валяй. Я на месте, Михей тоже тут, приходи, мы тебе полный доступ обеспечим. Рады, что мы начали работать, несмотря на наше небольшое недоразумение. Без обид?
— Какие обиды, мы взрослые люди. Пытаюсь нащупать решение по вашему делу, ходил на приём к замминистру, нужны теперь документы от англичан, сделал три запроса по вашему имуществу в регистрационную службу, — делать этого, конечно, никто не собирался, всё сказанное мной было чистейшей ложью.
— Ого, ты даёшь, адвокат! Приезжай, простава с нас. Ща брякну на вахту, велю халдеям, чтобы пропустили тебя с машиной без тупых вопросов.
Мы сели в машину, и я подал Джо артефакт, который купил в академии и носил с собой, защищающий от поисковых заклинаний. Тот принял его, хотя и не понял, что это и зачем.
…
Машину действительно пропустили, а охранник даже дошёл и спросил, будем ли мы приезжать ещё, ведь директор Владислав Сергеевич сказал, что я вроде, как новый юрист завода.
— Да, буду, — решительно
— Я Вам выпишу пропуск. Спрашивать его никто не посмеет, но пусть будет хоть какой-то порядок.
— Хорошо, уважаемый, я зайду, когда буду отъезжать и заберу.
— Премного благодарен.
Я направился в двухэтажное кирпичное административное здание, где без труда нашёл кабинет директора, он был классическим образом посередине, на втором этаже, с панорамными окнами и направлен так, чтобы ему открывалась вся производственная площадка.
Кабинет был в строгом английском стиле — дерево, столы, стулья, всё покрытое лаком, ровные стены с несколькими портретами.
Один из портретов явно снят и на его место повешена лохматая кабанья голова.
— Здаров, Филинов, ээ… Как там тебя?
— Добрый день, господин Владос.
— Погнали, откроем тебе кабинет бывшего юриста, чтобы ты мог там ковырять, сколько надо.
Мне действительно дали доступ к кабинету штатного юриста завода, пустой и пыльный, совсем не похожий на громадный строгий кабинет директора.
Впрочем, когда меня оставили одного, то я изобразил бурную деятельность, достал все папки и сшитые документы из шкафов, без всякой системы разложил их по нескольким стопкам. Некоторые документы я раскрыл и удержал в таком состоянии всякими тяжелеными предметами и канцтоварами. Теперь выглядит так, как будто я что-то деятельно ищу или систематизирую.
Потом я нашёл в одном из ящиков тряпку и протёр себе стул, чтобы сесть на него.
В окне было видно, как рабочие без огонька бредут мимо тихоходной гусеницы маленьких промышленных вагончиков, которые заползают в продолговатый цех. Узкоколейка вела прямиком из портала.
Поскольку какое-то время в кабинете прошло, то осторожно вышел и прогулялся по территории. Вообще, я не спец по промышленности и производству, но то там, то тут следы запустения и упадка. Такое себе — тень былого величия и лёгкого воровства со стороны работников.
Надо сказать, что и факт моего брожения, то есть явно постороннего и даже не в рабочей одежде человека по территории никого не волновал.
Дойдя до портала, я даже прошёл его и оказался на Изнанке.
Она была более жёсткая в плане ощущений и погоды, не такая как я привык, в том числе тут было холодно, зато даже с этой затоптанной площадки видно, что в полукилометре находится карьер, где высился один промышленный экскаватор с размахом лапы по меньшей мере пятидесяти метров. Сейчас он простаивал, но его назначение очевидно, он заполняет вагонетки.
Когда я вернулся, то встретил Владоса, на нём был напялен белый шлем и он выглядел, как плантатор из карикатур про колониальную Африку.
— Здарова, адвокат, ты чего тут?
— Как чего, оцениваю фронт работ! Да и вообще пытаюсь понять, что мы сможем сделать с нелегальным положением тебя и твоих парней.
— Э, ну ты не ори так, — шикнул он и осмотрелся, не слышал ли кто из работяг. — Скажи хоть, есть ли варианты по нам?
— Ну конечно, мы фрагментарно и по малой первичке восстановим документацию так, как будто всё приобретено или создано твоей организацией. Понадобится доверенность.
— Сделаем. А по времени? Быстро?
— Нет. Это долго и нудно. Если ты не против, я буду приезжать на завод и постепенно вести работу.
— А что по баблу? Сколько мы тебе будем должны?
— По сотне в месяц «копытных», за то, что я тут сижу. И по тысяче за здание, три за портал, по пятьсот за единицу техники. Преобразование будет постепенным.
— Годно. Договор будем подписывать?
— А я не могу доверять твоему слову, Владос?
— Да ты чё? Конечно, можешь. Я думал…
— Мы подпишем договоры чисто для того, чтобы бухгалтерии бабло прогнать, а пока к чему это недоверие?
— Ну, лады, лады. Ты заходи ко мне в кабинет, в любое время. Тот кабинет пользуй, ты теперь в нём хозяин. А я пока пойду, посмотрю, как пролетариат вкалывает. А ты броди, оценивай, как его, фронт свой.
И он ушёл.
Отойдя на сотню метров, я, повинуясь внезапному порыву, набрал на память известный мне телефон «сольпуг», их босса, точнее, одного из боссов.
— Ну, привет, бандиты, — поздоровался я.
— А ты очень самоуверенный тип, — кажется, меня узнали по голосу. Буду считать это за комплимент.
— Понравился мой огненный привет?
— Ты очень скоро умрешь, пацан, и никакая служба тебя не прикроет.
— Да что ты говоришь? У меня теперь новые друзья и новое охраняемое место.
— Китайцы нам не помеха, мы умеем с ними разбираться. Захотим, арестуем всю общину.
— Это мои старые друзья, а ведь есть и новые. Вы никогда не вычислите, ни кто они, ни что я предложил им… хотя, это и за рамками моих полномочий, но вы сами перешли черту.
— Скажи, где ты, Филинов, мы приедем, поговорим? — промурлыкал голос.
— Хрен тебе. Я с твоим последним уже поговорил. А новые друзья хотят забрать ваш чудесный бизнес, так что ты можешь готовить себе могилу. Вы будете работать на меня, пусть и конкретно ты этого не увидишь.
— Никто не смеет угрожать Братству, никакие там друзья. Ты блефуешь, причём неумело!
— Очнись, придурок, вас никто не знает, поэтому и не боится. Даже та троица наркоманов, — я не был намерен проболтаться про Эдуарда даже косвенно, — Согласилась сжечь ваши тачки за сущие гроши и даже не узнала, против кого работает. Ирония в том, что они потребители порошка, то есть ваши косвенные клиенты.
— Ты отнимаешь у меня время, Филинов, — он в раздражении бросил трубку.
А я нет. Мобилет мне ещё нужен. Позвонить на Кипр.
