Однажды Валентина послали на курсы повышения квалификации или усовершенствования. Такова была система: все должны постоянно учиться. И в этом не было ничего плохого. Помимо теоретических знаний, получаемых на лекциях и семинарах, слушатели таких курсов имели возможность обмениваться личным опытом, который часто бывает бесценным. Кроме этого, сам факт отрыва от рутинной работы благотворно сказывался на морально-психологическом состоянии обучающихся. Точнее будет сказано – на их психологическом состоянии. С моралью не всегда выходило складно.

Валерка, сосед по номеру в общежитии, на три месяца стал ему напарником во всех делах уже в силу совместного проживания. Тут никуда не денешься. Занимать куда-то на двоих очередь, подстраховать товарища при проверке начальством, поделиться содержимым посылки, а самое главное, новостями – всё это было взаимовыгодно и предопределено с первого дня их знакомства. Помимо этого, выходя за ворота курсов, приятели часто оказывались рядом и проводили неплохо свободное время.

Валентин знал, что Валерка был летчиком, потом был списан по каким-то причинам и служил в технической части авиадивизии, где-то в Забайкалье. Вырвавшись в столицу, он составил для себя культурную программу с обязательным посещением музеев, театров, студий и иногда ресторанов. Валентину всё это было близко, знакомо и на правах бывалого он сопровождал Валерку в качестве гида, наставника и помощника.

Однажды, засидевшись в ресторане «Полет» (Валерку всегда тянуло к небу), они разговорились о любви, преданности и верности. Валентин ставил вопрос ребром: существуют ли вообще такие явления объективно в жизни человека или это плод наших фантазий? Валерка витиевато говорил, что у каждого всё происходит по-разному. Мол, всё индивидуально. Даже можно любить и не быть преданным и верным. «Как это? Как это?» – спрашивал Валентин, хотя прекрасно понимал, что в нашей жизни всякое бывает. Валерка горячился, обвинял оппонента в незнании жизни и для примера рассказал одну свою историю.

Начинал он служить в Забайкалье холостяком. Но, поняв, что неустроенность быта, наличие симпатичных друзей с дурной репутацией Валеру могли погубить, он вызвал свою невесту Татьяну. Была сыграна скромная офицерская свадьба, и они стали жить вдвоём, снимая часть дома в даурском поселке. Замполит Заблоцкий одобрил решение лейтенанта, сказав: «Вас могли бы сбить с истинного пути, и вы бы упали с телеги марксизма-ленинизма на крутом повороте истории, а так – всё чинно, благородно».

Падать с телеги, да ещё на крутом повороте истории, Валерке не хотелось, и он стал примерным семьянином. Татьяна устроилась работать в поселковой библиотеке. У него же были напряженные будни: тренировки, полеты, парково-хозяйственные дни и прочие атрибуты армейского распорядка. Единственным неудобством для него вдруг стала необходимость питаться в офицерской столовой.

Процесс питания летчиков находился под строгим контролем командования и врачей. Советские воздушные асы не могли быть «доходягами». Но, чтобы не обидеть молодую жену, а заодно и оценить её кулинарные способности, Валерка после обеда в столовой умудрялся прибегать домой, чтобы снять пробу с домашней кухни. А ещё немного отдохнуть после обеда.

С какого-то момента его приход домой на перерыв стал совпадать с появлением соседки Натальи. Симпатичная, пышущая здоровьем молодая женщина, она жила с родителями по соседству и вечерами часто бывала у них дома. С Татьяной они обсуждали мировые и поселковые новости, рукодельничали и помогали друг другу советами: Татьяна на правах столичной дамы, Наталья – как местный абориген. Валерку лишь слегка занимало их общение. Он был доволен тем, что у жены в этой глуши складывается более-менее содержательная жизнь. А «чем бы дитя ни тешилось» – его не касалось.

Валерка нравился Наталье. Он понял это по её взглядам, по тому, как часто она отпускала двусмысленные шуточки в присутствии жены. Её веселье передавалось им, и её шутки у всех вызывали смех. Оставшись вдвоем, супруги соглашались, что Наталья неплохая девка, что ей не хватает хорошего мужика и по-доброму жалели «пропадающую» невесту. Наталья же пропадать вовсе не собиралась. Она стала появляться рядом с Валеркой всё чаще в обеденный перерыв, когда до возвращения с работы Татьяны было полтора часа.

Игриво подбочившись и выставив оголенную ногу из легкого халатика, Наталья вставала в дверном проеме и наблюдала, как Валерка подогревает свой перекус. Она сообщала местные новости, рассказывала анекдоты, «чтобы Татьяна не слышала» и предлагала помощь по кухне. Валерка от помощи отказывался, выразительно посматривал на часы, а потом и вовсе бесцеремонно выпроваживал соседку из дома.

– Дай полчаса покемарить, – говорил он.

– Сколько можно спать? Всё не выспишься… – шутя, ворчала она, а в глазах её сверкали озорные огоньки.

Через несколько дней такого беспокойного общения в обеденный перерыв у Валерки созрел план овладеть соблазнительницей. Он намекнул Наталье, что завтра он на обед придет пораньше, чтобы было больше времени для отдыха. На самом деле он из предосторожности увеличил время до возвращения жены с работы, чтобы не быть застигнутым ею врасплох. План был негласно утвержден обоими и назавтра Валерка не успел прикрыть за собой дверь, как следом за ним на кухне появилась Наталья.

Они стремительно бросились навстречу друг другу в объятья. Он обнимал упругое горячее её тело, осыпая поцелуями шею, волосы, плечи и грудь. Потом подхватил на руки и перенес в спальню. Судорожно снимая с себя одежду, они не разговаривали, лишь было слышно их жаркое дыхание. Дурман, наваждение, безрассудство овладело Валеркой. Он утонул в её груди, запахах и объятьях.

В минуту острейшего наслажденья, помноженного на скорость и новизну ощущенья, его голову за волосы кто-то приподнял вверх. Осоловелым взглядом Валерка встретился с глазами жены Татьяны. Это она поторопилась пораньше с работы, чтобы накормить своего ненаглядного, и это она сейчас смотрит на него с ужасом, недоумением и отвращением, ещё не до конца понимая, как такое могло произойти в её надёжной благополучной жизни.

Валерка всем своим существом оставался с Натальей. Возникший было вопрос: «Откуда она взялась?», а потом и Татьянина пощечина не могли отвлечь его от того наслаждения, которое подходило к концу. С закрытыми глазами он рухнул на Натальину грудь.

Спустя минуту, они также спешно, как и раздевались, стали искать свои вещи и одеваться. Причём, каждый бормотал сам по себе разрозненные фразы, типа: «Влипли… что делать… как в глаза смотреть… доулыбались… допрыгались… почему она пришла… почему не закрыта дверь?» Подойдя к приоткрытой двери, Валерка увидел плачущую Татьяну. Она сидела на крыльце спиной к двери, плечи её подрагивали от рыданий. Острое чувство вины и стыда резануло душу Валерки. Ещё не зная, что будет дальше делать, он побежал назад в комнату схватил за руку Наталью, резко вывел за дверь и толкнул с крыльца. Та скатилась по ступенькам, перебежала двор и скрылась за воротами.

– Чтоб ноги твоей здесь больше не было!.. – крикнул ей вслед Валерка.

Валерка вернулся в прихожую, надел плащ, спустился с крыльца и встал напротив жены. Губы его дрожали, но он, вдруг собравшись, гневно произнес свою речь:

– Вы этого хотели! Вы этого добились!.. Идиот! Как я сразу не распознал вашего коварства… Они вздумали меня испытывать. Ну, что испытали? Теперь испытывайте других.

Татьяна от такого напора перестала плакать. Широко раскрытыми глазами она видела, как он повернулся и четким, почти строевым, шагом направился на улицу. Выходя со двора, он громко хлопнул калиткой.

Хлопнуть-то калиткой Валерка хлопнул, но так сильно и неосторожно, что ударил себе по руке. От боли едва не закричал, но сдержался. Из ссадины брызнула кровь. Не зная, куда идти в это время и что делать далее, он присел на лавочку. «Кровь – это хорошо, – подумал Валерка и начал выдавливать кровь на лавку. – Пусть посмотрят, что не им одним так больно».

За забором всхлипывания прекратились. Потом из калитки показалась Татьянина голова. Она увидела кровь.

– Что с тобой, Валера? Откуда кровь? – запричитала она.

– Отойди! Без тебя тошно. Ничего, скоро пройдет, – Валерка здоровой рукой уже зажимал рану.

Татьяна сбегала за йодом и, как не сопротивлялся муж или делал вид, что сопротивляется, обработала ему рану. Потом они долго ходили по поселку и просили прощенья друг у друга…

Когда Валерка закончил рассказ, Валька лишь с удивлением произнес:

– Ну, ты нахал!

– А что мне оставалось делать? Надо было как-то выходить из положения.

– Ну, а потом что? Не вспоминалось тебе всё это?

– Видишь ли, как интересно жизнь устроена! – глубокомысленно произнес Валерка. – Мы бы поубивали друг друга, если бы не умели прощать… Тогда, когда мы гуляли по поселку, я залез в чужой палисадник, нарвал огромный букет цветов и, преклонив колени, вручил их Татьяне. И любили мы друг друга в тот вечер ещё крепче. Она и сегодня помнит об этом букете, но не вспоминает, о том, что ему предшествовало.