На втором году службы во Владивостоке Валентин был назначен старшим на рейдовой разгрузке. Обычно эти обязанности до этого выполнял командир роты или зампотех, но в этот раз они отсутствовали – было лето, время отпусков – и командование базы материально-технического обеспечения флота посчитало, что замполит отдельной механизированной роты вполне справится с поставленной задачей.

Прежде чем описать все приключения, случившиеся в ходе описываемой рейдовой разгрузки, читателю будет интересно узнать: что это за такая разгрузка и как она проводится? Валентин знал в общих чертах, что рейдовая разгрузка организуется и осуществляется в период «северного» завоза необходимых грузов в места постоянной дислокации частей и подразделений армии и флота, разбросанных по всему тихоокеанскому побережью. И связана она с доставкой грузов на необорудованный берег. Она всегда была большой проблемой для советских моряков и характеризовалась низкой производительностью, высокой себестоимостью и долей ручного труда, высоким травматизмом и нередко смертностью моряков.

Подготовка судна к рейдовым операциям обычно проводится заранее, ещё в порту отправления, и начиналась она для Валентина с инструктажа у замначальника базы. Ему было доведено, что он назначается старшим над командой из двенадцати человек, которой следует совершить переход в 600 морских миль и у устья реки, впадающей в Охотское море, осуществить рейдовую разгрузку транспорта, который будет там к моменту прибытия его команды. Капитан 1-го ранга был грамотным, но дотошным мореманом:

– Товарищ лейтенант! Учитывая то, что вы отправляетесь впервые на рейдовую разгрузку, вы должны знать следующее: под открытым рейдом понимается акватория, пригодная для стоянки судов на якоре только при определенных условиях и не защищенная от воздействия ветра и волнения. Здесь производится выгрузка с последующей доставкой грузов в порт-пункты, расположенные на необорудованном берегу. Места якорных стоянок на рейдах, имеющих отлогие берега, находятся на значительном расстоянии от берега (2–3 мили). Плавсредствам, участвующим в грузовых операциях, приходится совершать большие пробеги до судна и обратно. В вашем случае рейд будет находиться на расстоянии в одну милю. Какие буксиры состоят на вооружении вашей отдельной механизированной роты?

– Малые морские линейные буксиры МБ-301 мощностью 315 л. с. Скорость полного хода: 10,5 узла (16.89 километра в час), дальность плавания по запасам топлива 2685 км, автономность по запасам воды 10 суток, – четко доложил Валентин. – Но должен заявить, товарищ капитан 1-го ранга, в штате роты их нет, они прикомандированы.

– Это дела не меняет. Техника приписана к вам, личный состав стоит на довольствии у вас и спрос будет с вас! – строго заметил начальник и продолжил. – Несмотря на то, что вы отправляетесь со своим личным составом и с техникой вашей роты, обращаю внимание на проверку корпуса судна, якорного, рулевого, швартовного и грузового устройств. В вашей команде состоят два опытных мичмана, не раз выполнявшие подобные операции. Дело своё они знают, но вам следует вникать и контролировать весь процесс рейдовой разгрузки. Убедитесь в нужном количестве тросов для швартовки плавсредств и для бакштовов , кранцев, грузового инвентаря (сеток, стропов, блоков, храпцов, грузовых площадок, грейферов и средств освещения мест грузовых операций). На месте примите участие в организации рабочих бригад из числа членов экипажа.

Вам будут выделены рейдовым портпунктом два плашкоута грузоподъемностью 50 тонн. Перед приемкой плавсредств их следует осмотреть, чтобы убедиться в исправности закрытия аппарелей, наличии спасательных, радиотехнических и навигационных средств. Все плавсредства должны иметь необходимые документы Регистра. После отдачи якоря на рейде буксиры готовят для приема береговых плавсредств. Для этого развешивают по бортам кранцы, готовят штормтрапы, возле которых устанавливают спасательные круги, готовят бросательные концы для приема швартовов с рейдовых плавсредств, а также швартовы на случай подачи их на плавсредства и бурундуки – тросы, которые проводят вдоль борта от носа до кормы судна и прихватывают серьгами, чтобы они были всегда над водой.

И ещё об особенностях рейда. При усилении ветра судно будет дрейфовать, поэтому необходимо немедленно прекращать грузовые операции и уходить штормовать в море. Всегда держать связь с базой и о всех нештатных ситуациях докладывать немедленно. Вопросы есть? – Закончил инструктаж вопросом замначальника базы.

– Никак нет! – бодро ответил Валентин и подумал, что давно он не слышал так много интересных и неизвестных слов. А ещё он подумал, что с помощью мичманов по ходу дела разберётся со всеми этими замысловатыми терминами и обозначениями.

Валентин спустился в порт, чтобы встретиться со своей командой. Он знал их, как облупленных, но знал по повседневной работе в порту и по построениям и ротным мероприятиям. А теперь предстояло выполнять задачу в автономном режиме на большом удалении от базы. Если для мичманов и большинства моряков такие переходы были не первые, то сам руководитель, отправляющийся в поход впервые, немного волновался.

На буксире-1 его встретил старший мичман Осипов, который доложил обстановку и показал каюту, в которой Валентину придётся находиться во время перехода и разгрузки транспорта. Была построена команда в составе экипажей двух буксиров и Валентин обратился с речью к личному составу:

– Товарищи! В этом составе нам предстоит послезавтра убыть на рейдовую разгрузку в заданный район. К нам добавится санинструктор Пацера, определить ему место на одном из буксиров. – Последнее относилось к Осипову. – По данным штаба погода должна нам благоприятствовать, в пути туда, в район разгрузки, будем находиться порядком трое суток. Прошу тщательно подготовиться к выходу с учетом возможных осложнений погодной обстановки. Возвращаемся по выполнению задачи. Смотр окончательной готовности к выходу – завтра в 16.00.

Потом с мичманами Осиповым, Григорьевым, и старшиной роты были уточнены вопросы пополнения недостающих материалов, топлива, меры безопасности, организации связи и питания. Валентин включился непосредственно в подготовку к походу: вникал в суть каждой предстоящей операции, не отвлекая особо матросов от их работы, интересовался, насколько глубоко они знают свои функциональные обязанности. Походя спрашивал значение морских терминов, которых в казарме на берегу не услышишь. Особое внимание было уделено действиям экипажей в сложной штормовой или нештатной обстановке.

После всех подготовительных и контрольных мероприятий первый поход Валентина начался. Два буксира шли в фарватере друг за другом на расстоянии в 200 метров. Старший, он же Валентин, находился на головном буксире. Пока выходили из порта, пока ещё просматривались городские постройки, узнаваемые места побережья Валентин находился в рубке рядом с мичманом Осиповым, который оказался разговорчивым парнем. Звали его Николаем. И вот Николай начал посвящать своего начальника в тонкости их профессии:

– Во-первых, товарищ лейтенант, забудьте об инструктаже нашего Директора паники. Так мы, мореманы, между собой зовём зама начальника базы. Ему по штату положено быть таким. Во-вторых, не о какой смертности и авариях речи быть не может, потому что мы идём на привычное рабочее дело и лишние страшилки нам не нужны. В-третьих, выбор надежного места якорной стоянки в пределах рейда, составление технологического плана – графика обработки судна, расчет количества плавсредств и буксиров и времени загрузки-разгрузки – всё это, между нами, не наше собачье дело. Там уже всё выбрано и рассчитано без нас! Ваша задача по прибытию на место представиться капитану гражданского сухогруза, обговорить общие вопросы, в том числе, кто будет исполнять обязанности старшего стивидора , и наблюдать за работой экипажей буксиров. А мы будем тягать с моря на берег то, что нам загрузят на плашкоуты. Мы эти развалюхи-трудяги знаем, как пять пальцев. Кстати, на берегу договоритесь с командиром части (это пэвэошники, радиотехнические войска) о выделении личного состава на разгрузку. Хотя это всегда бывает лишним – они нас ждут, как бога. Главное, чтоб в их работе был порядок и личный состав управляемым. От этого будут зависеть сроки разгрузки и возвращения домой. У нас автономность рассчитана на 6 суток. Хотя опытные мореманы без резерва не бывают… И ещё, хорошо было бы, если обойдёмся одной точкой. Чтобы ещё соседей нам не повесили. Это лишние километры, часы и литры горючего. Всё будет зависеть от груза. Наше дело телячье.

После столь подробных и доходчивых разъяснений Валентин успокоился, внутренне порадовавшись за своих подчиненных: какие толковые ребята живут, служат рядом, а мы не всегда и не всё знаем об их деловых качествах. «Плохо работаем, товарищ замполит», – подумалось Валентину, и он сразу же прогнал эту мысль.

За время похода, продолжавшегося более двух суток, Старший смог изучить устройство буксира и ещё больше проникся уважением к своим подчиненным. На малом морском линейном буксире МБ-301 находились: ходовая рубка, форпик , цепной ящик, четырехместная каюта и каюта на 2 человека, агрегатная, столовая. Были ещё цистерна топлива и цистерна пресной воды; машинное отделение и румпельное отделение . И всё это Валентин обошел, пощупал, и обо всём этом расспросил и узнал. Но большую часть пути ему пришлось находиться на мостике и отсыпаться в небольшой каюте, которая стала ему на период похода и служебным кабинетом, и штабом операции, и местом отдыха.

По прибытию на рейд буксиры подошли к берегу, мичманы начали совместную подготовку к работе плашкоутов, а начальник отправился на встречи с командиром части радиотехнических войск и с капитаном транспорта, доставившего груз. Капитан, старый гражданский морской волк, не раз бывавший в этих местах, был озабочен только сводками о погоде и своими дальнейшими планами: ему предстояло ещё объехать всё побережье, и Валькины буксиры в его морской истории были промежуточными, ничего не значащими обслуживающими единицами.

Трудились все споро: с транспорта кранами на плашкоуты подавался груз (бочки, мешки, коробки, упакованные в большие паллеты), буксиры тянули плашкоуты к деревянным мосткам у берега, там их принимала войсковая команда и буксиры возвращались на рейд. Так продолжалось два дня. Ни с капитаном транспорта, ни с командиром сухопутной воинской части не пришлось даже посидеть выпить рюмку чая. Всё было как на одном дыхании – стремительно, динамично и строго. А под конец разгрузки все так устали, что оставаться для лишнего общения не было никакого желания. И командир части, неуверенно предложивший отметить такое событие, был очень уставший и оттого так жалок, что Валентин распрощался с остающимися аборигенами без сожаления и убыл в обратный путь.

Когда на траверзе корабля появился небольшой залив и коса, закрывающая его от моря, буксиры сбавили ход и встали. Осипов подошел к Валентину и с тревогой сообщил:

– Товарищ лейтенант! Получена радиограмма. Есть серьёзные опасения по поводу штормовой погоды. Предлагаю в этой бухте переждать непогоду и после тронуться в путь.

– Связь с базой имеется?

– Так точно! Я уже доложил туда о нашей остановке.

– Ну, что ж придётся переждать. А кто это на берегу нам машет? – спросил Валентин. Он разглядел у кромки воды лошадь, запряженную в подводу, и мужчину неопределённого возраста, одетого по-таёжному в брезентовый плащ и сапоги.

Мужчина помахал руками людям моря, сел во внезапно обнаруженную у берега лодку и погрёб к буксирам. На буксире команда тоже засуетилась со спуском на воду шлюпки. Осипов пояснил:

– Это наши старые знакомые, сезонные артельщики. Наверное, у них что-то случилось. Надо помочь. К нам подплывает местный следопыт Семёныч. Интересная личность! Многое чего может рассказать: о тайге, о звере, об истории. Имеет собственную точку зрения на всё: от астрономии до гинекологии.

– Привет, Семеныч! Принимай гостей! Это наш Старший – начальник рейдовой разгрузки Валентин Константинович, – мичман представил друг другу присутствующих, но было видно, что он один был здесь новичком. Остальные здоровались как старые знакомые.

С Осиповым и Семеновичем Валентин на лодке добрался до берега. На подводе проехали с километр по лесу и оказались на уютной поляне, на которой располагалось то ли зимовье, то ли целая усадьба. Во всяком случае, Валентин увидел два больших деревянных дома, пару сараев и баню. Кроме этого, здесь имелось два погреба, вросшие в землю, несколько навесов с развешанными под ними пучками трав. Среди строений располагались большие столы, ладно сбитые из массивных полубрёвен. Чуть в стороне был виден загон, в котором бегали или лежали животные.

Валентину рассказали, что здесь в течение сезона, с апреля по октябрь, трудится бригада из 5–6 человек. Официально они занимаются сбором лечебных трав, облепихи и кедровых орехов. Работают на отечественную фармакологию. Попутно для собственного прокорма ловят рыбу, охотятся на зверя, поэтому ему было обещано показать плоды их трудов. А в загоне содержится изюбрь Лёха, косуля Варька и дикий гусь Горыныч. Все они были подобраны в тайге, будучи раненными браконьерами, выхожены самими таёжниками и оставлены ими из жалости. В прошлом здесь были и медведица, и росомаха, и маленький лосёнок, судьбы которых сложились по-разному.

В жилом доме два бородатых артельщика уже наметали на стол. Оленина вареная, копченая и вяленая, лосось в разных ипостасях, крабы и палтус. Стол ломился от солений и свежей зелени. Посередине стола стоял большой чугунок с дымящейся картошкой. В большой прихожей в углу стояли ружья и карабины. Валентин посмотрел на ружья и почему-то вспомнил Антон Палыча Чехова, про ружье на стене в первом действии пьесы. Здесь же в прихожей стояла печь с встроенным в неё котлом, в котором что-то всё время парило и булькало, и были видны большие куски мяса и мослы какого-то зверя. «Гостей ждали», – подумал Валентин, присаживаясь за стол.

– А где Семеныч? – спросил он, давно заметив отсутствие встречавшего их товарища.

– Он вернулся к океану. Сейчас подъедет с Григорьевым, – пояснил Осипов. – На буксирах остались за старших санинструктор Пацера и старший матрос Савельев, люди надёжные. Порядок будет обеспечен.

Вскоре приехал Семёныч на гружёной подводе. Были видны мешки и ящики с продуктами и спиртным. Водка и спирт питьевой сразу же были выставлены на стол. В голове Валентина выстраивалась вполне логичная схема взаимодействия его подчиненных с бригадой таёжников: судя по всему, связи давние, наработанные годами. Сюда доставлялось с любой оказией продовольствие, а именно: макароны, крупы, спиртное и техника, а отсюда можно вывезти дары моря и леса, то есть тайги.

«А хорошо они это удумали, засранцы. Но почему меня сразу не предупредили об этом визите», – лениво подумал Валентин, налегая на оленину и рыбу. После двух напряженных дней разгрузки было приятно ощутить покой в этом девственном природном уголке, в тишине тайги, у небольшого ручья и недалеко от моря. «И не зря они меня торопили после разгрузки, и не хотели, чтобы я пообщался с пэвэошником», – рассуждая так, Валентин быстро захмелел. До этого он пил водку всего несколько раз в жизни, и она ему не нравилась. Он предпочитал пить вина. А тут пришлось приложиться (за неимением лучшего) к тому, что было. И вся обстановка, и компания, и природа подействовали на Валентина расслабляюще. Он вышел на крыльцо, чтобы подышать свежим воздухом. За ним поспешил молодой бородатый таёжник Андрей.

– Товарищ лейтенант, не хорошо? Сейчас мы вас поправим. У нас всегда на все случаи жизни готовится хаш , даже мегахаш. Такого в других местах вы не найдёте.

Андрей подвел Валентина к бурлящему котлу, зачерпнул большой кружкой кипящий суп и подал гостю.

– Нужно чуток подождать. Пусть остынет малость.

Валентин выпил супа, спустился к ручью, походил вокруг загона с животными и вернулся к столу. Голова была светлой, сил – не меряно, настроение – отличное. Потом была баня и долгое застолье. Причём, за столом всегда сидело шесть человек: трое гостей и три таёжника. Таёжники уходили и приходили, меняя друг друга; кто занимался кухней, кто баней, кто отходил к ручью или спускался в погреб. Но стол всё время пополнялся, беседа лилась непрерывно и обо всём.

Валентина больше всего интересовало, как они выживают в отрыве от цивилизации. Выяснилось, что таёжники люди из разных мест, но знают друг друга давно. Что у большинства из них есть семьи, которые привыкли к их образу жизни. Что разъезжаются они по осени и один из них (по очереди и по согласию) остаётся на зимовку – приглядывать за хозяйством. Рация есть, связь с большой землей имеется, бензоагрегат тоже есть. Но используется он не часто: здесь всё делается «по дню» – рано ложатся спать и рано встают.

Потом в погреб пригласили и Валентина. Там он увидел много бочек с икрой, солёными рыбой и олениной. На полках стояли бидоны с облепиховым маслом, стеклянные ёмкости с разной жидкостью – то ли настойки женьшеня, то ли элеутерококка.

После двухсуточного отдыха гости засобирались домой. Валентин вспомнил о шторме и спросил Осипова:

– А что насчёт шторма скажешь, товарищ старший мичман? Каков прогноз погоды?

На что Осипов подсел на лавку поближе к Старшому и виновато сказал:

– Ты прости нас, Константинович! Мы тебя близко не знали и не могли предположить, как ты отреагируешь на это отклонение от маршрута. А теперь видим, что ты нормальный мужик и нашим таёжникам очень понравился.

– Что ж я зверь какой-то? Не понял бы ситуацию? Зачем был нужен этот маскарад со штормом? Да, и в моральном кодексе строителя коммунизма ещё никто не отменял такие ценности, как коллективизм и товарищеская взаимопомощь и гуманные отношения, и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

– Теперь будем знать! Ещё раз прости.

На прощанье таёжники подарили Валентину трёхлитровую банку свежей красной икры. Мичманы загрузились олениной, рыбой, травами и настойками. Потом эти товары прямо с причала разойдутся между встречающими родственниками и партнерами по заготовкам. Валентин будет отсыпаться всю дорогу у себя в каюте и вспоминать прощание. Тогда, при вручении Семёнычем ему икры, бородатый Андрей смущенно напомнил о себе репликой:

– Товарищ лейтенант, я понял, что вам понравился наш хаш. Мы бы дали вам в дорогу, но нет смысла его брать – остынет быстро. А я вот на обертке рыбы написал вам рецепт его приготовления, – и таёжник протянул сверток с копченым лососем. – Будет время и желание – приготовить не сложно. Главное, был бы повод!

Валентину ещё долго о той рейдовой разгрузке напоминала медленно расходуемая красная икра в трёхлитровой банке. Причём, вспоминались не крики «майна», «вира» и болтание в буксире от корабля к берегу и обратно, а помнилась заимка в таёжной тиши и добрые люди, живущие вдалеке от всех волнений современного мира.