Глава 25
— Аркадий, выходи! Мы знаем, что ты там!
Бакланов произносит моё имя протяжно, у него получается «Аркаааадий». При этом морда у него лоснится как у объевшегося сметаной кота.
Не дождавшись ответа, он с притворным миролюбием покачивает головой.
— Мы просто хотим поговорить.
Он продемонстрировал пустые руки, хотя — при движении под пиджаком была отчетливо видна кобура.
Пока все стояли, один из его людей с шумом ломаемых сухих стволов сорняка обежал вокруг здания, вернулся и что-то доложил боссу. Бакланов важно и не сводя глаз с тёмных окон — кивает.
— Не подходи, у меня ружье, на всех патронов не хватит, но двоих завалю! — на пробу кричу в окно, но не высовываюсь, слежу за происходящим сквозь несколько широких щелей в стене.
— Мы точно знаем, что никакого ружья у тебя нет. Может пистолетик какой, не больше. Выходи, мы просто заберём у тебя дорчдрингенд и всё.
— Ну конечно, ты загнал меня как зверя, чтобы просто отпустить! Что там на той Изнанке такого для тебя ценного?
— Значит, — взгляд и тональность голоса Бакланова стали жёстче. — Ты смог туда пробиться, попасть. Сучонок. А говорили, что у тебя только первый уровень. Жаль. Мне искренне жать что ты не послушал меня и не отдал его тогда.
— Он сам от тебя ушёл, — прокричал я в окно, как будто это что-то меняло.
В здание никто из мордоворотов не заходил, все стояли снаружи, но так, что один смотрел на левую стену здания, двое врагов, в том числе сам Бакланов, по центру, еще один — на правый край строения.
Бакланов кивнул и один из головорезов сбегал к машине и достал оттуда массивную канистру местного бензина, а следом на ней — самодельный факел.
— Выходи или мы подожжём эту развалюху, посидим тут ночь, пока всё не прогорит и потом отыщем дорчдрингенд в золе. На Макарьевской никого не бывает. А говорят, умереть в огне жутко больно, — заботливо покачал головой Бакланов. — За домом овраг, бежать тебе некуда. Выходи, Аркадий, и сдохни как мужчина!
В горле ком размером с бильярдный шар.
— Считаю до трёх, — Бакланов предостерегающе поднял правую руку, как рефери, который должен озвучить начало боя на ринге. Взгляды всех были прикованы к этой руке.
Впрочем, не всех.
Из проема в заборе беззвучно показалась смутно знакомая фигура.
— Раз! — раскатисто крикнул Бакланов и таинственная фигура, не дожидаясь окончания счёта стремительно вскинула свой пистолет.
Бах — «новенький» совершил одиночный прицельный выстрел. Стрелок вложил заряд в ближайшего к себе головореза, отчего тот дёрнулся и стал оседать.
Только тогда я понял, что это Шаман. Прошла доля секунды, стрелок стремительно сместил оружие и почти без паузы выстрелил ещё дважды, каждый раз попадая в середину силуэта оставшихся двоих мордоворотов.
— Сто… — в последний миг Бакланов заметил его и попытался повернуть руку в останавливающем жесте.
Следующий выстрел ударил Бакланова в живот, после чего Шаман чуть сместил прицел и выстрелил Бакланову в голову. Бах… и пуля выбила фонтанчик крови из дорогой модной прически прокурорского работника, после чего он стал заваливаться на спину.
Шаман какое-то время стоял и мерно переводил дымящийся ствол с одного поверженного врага на другого. Из-за его спины беззвучной тенью показался Кит, подошёл к ближайшему убитому и легонько пнул его носком ботинка.
— Это я, не стреляй! — выставив вперёд пустые руки, я вышел из здания.
Шаман кивнул и опустил оружие, посмотрел на меня скептически и спросил.
— У тебя пистолет-то есть?
— Нож! — я продемонстрировал Шило, а Шаман засопел с явным осуждением.
— Большая ошибка, приходить на перестрелку с ножом… Я что думаю, Аркадий Ефимович. Ты просил помочь, но это — он обвёл стволом тела убитых — стоит намного дороже тысячи. Намного. Между нами нет недопонимания?
— Нет.
— Ты не скажешь потом полиции, что ты невинный свидетель, а я подлый убийца? — Шаман говорил спокойно, но я отдавал должное тому факту, что его пистолет опущен, но не убран в кобуру. И что орудует им Шаман устрашающе быстро и без колебаний.
— Нет, Шаман, всё что ты сделал, сделано по моей просьбе. Значит это я организатор и твой сообщник. Как и Кит. И если кто-то что-то узнает, мы вместе отправимся на каторгу. Как бы к стенке не поставили.
Шаман кивнул, удовлетворённый тем, что мы расставили точки над «и».
— Трупы — твоя проблема. — заключил он. — Несколько дней меня не ищи. Я сам пойму, когда всё успокоится и можно поговорить.
Пистолет Шамана занял законное место где-то за поясом хозяина, после чего мои криминальные приятели, которые даже не удосужились объяснить, как меня нашли, молча и синхронно развернулись и беззвучными тенями выскользнули в одну из дыр в заборе.
Когда они исчезли из поля зрения, на меня «навалилось».
В кино я много раз видел, чтобы после критической, стрессовой ситуации кого-то выворачивало наизнанку в приступе тошноты. Произошедшее было вполне себе стрессовым, однако со мной никакой тошноты не случилось. Голова закружилась, мир пульсировал, а сердце собиралось выскочить из груди, так что я присел прямо на землю и обхватил колени руками.
Я был грязным, мокрым и со сбитыми от своего бега по пересечённой местности костяшками, руки в какой-то грязи и болотной тине, но сейчас мне надо было просто чуть-чуть посидеть. Я дал себе некоторое время чтобы просто сидеть, ничего не делать и не думать, только чуть-чуть рефлекторно раскачиваться.
Вообще, если вы совершили убийство, а в данном случае не важно, что его совершил не совсем я — то ваши проблемы не решены, они только начинаются.
Шаман прав, трупы — это проблема. Есть железное правило: «нет тела, нет дела». Правило придумано вовсе не российской полицией, а британской, но сути дела это не меняет. Если тела исчезнут, то никакого уголовного дела не будет.
Начнем с чего? Не зря же я учился криминалистике и криминологии?
Покачиваясь, встал и последовательно обошёл все тела, удостоверился что они являются таковыми (выживших нет) и лишний раз убедился, что Шаман чертовски здорово стреляет.
Вышел за забор и проверил, что машина злодеев на месте, а посторонних лиц на горизонте не наблюдается.
Теперь трупы. Отставить сантименты и рефлексии, действую максимально отстранённо, то есть твержу себе что это всё не настоящее, а обман, иллюзия.
Пока они не закоченели — раздеваю трупы до исподнего и, одновременно, обыскиваю.
Ключи от машины, ещё несколько разномастных связок ключей, четыре пистолета, патроны разных калибров, деньги, часы, драгоценности, блокнот с личными записями одного из головорезов, служебное удостоверение Бакланова.
Трупы опознают как? По внешности и по личным вещам.
Все опознаваемые вещи заматываю в одну из курток, одежду в кучу, закидываю в багажник, трупы затаскиваю на заднее сидение, волоком, и конечно же всё перепачкал. Что характерно, фамильный перстень с пальца Бакланова исчез. Наверное, так и должно быть.
Обойдя истоптанную территорию, собрал все предметы, которые не были мусором, а принесёнными мелочами.
Машина послушно завелась. Газ, тормоз, сцепление, схема коробки передач какая-то непонятная. Ничего, мне не по городу кататься.
Методом «научного тыка», то есть путём проб и ошибок (в процессе три раза заглох), смог развернуть машину и поехал в обратном направлении, к большой грунтовке, где повернул направо, в поля.
На Изнанке был вечер. Неторопливо катил и катил вперёд, для начала желая убраться как можно дальше от портала.
Дорога становилась хуже и хуже и в какой-то момент я свернул на второстепенную, почти незаметную дорожку и проехал по меньшей мере ещё три километра. Я отдаю себе отчет, что возвращаться буду пешком, но — решаю проблемы по мере поступления.
Дорога вела вниз, никаких признаков жилья, построек или человеческого присутствия не заметно. В идеале нужен обрыв и водоём, чтобы утопить авто, но, как назло, нет ничего крупнее ручья.
К одному такому я и съехал в заросшую кустами низину. Место неприметное, видно только если совсем на него натолкнуться.
Вышел, забрал узел с личными вещами, вынул одежду.
Закинул в приямок всю одежду, достал канистру с бензином и щедро полил одежду, дал ей время пропитаться.
Зажигалка у них тоже была. Не мешкая, поджёг одежду, и она тут же занялась масляным факелом. Одежда отдельно от тела, пропитанная бензином будет отлично гореть, только, к сожалению, выдавая густой тёмный дым.
Теперь барахло. Развязываю узел, ещё раз просматриваю что там и как. Всё что может быть опознано или персонифицировано, включая три пистолета из четырех (оставил только один явно серийный с пометкой «тульский оружейный завод его Императорского Величества» и сточенным серийным номером в районе предохранителя), включая драгоценности — безжалостно закидываю в одну из курток. Получилось довольно-таки увесисто.
Отхожу с узлом на полторы сотни метров, становлюсь на крутой берег ручья и последовательно, по одному предмету кидаю в спокойный, но глубокий участок водоёма. Все предметы тяжелые и тонут хорошо. Проверяю кошельки. Мелкая наличность, монеты. Возвращаю и деньги вместе с кошельками закидываю в огонь. Кошельки и мелочь сгорит, монеты огонь оплавит.
Проверяю багажник, нахожу там топор и лопаты, верёвку, какие-то тряпки. Проверяю бардачок и перекидываю его содержимое в огонь. Радует, что документы на машину там же, их сжигаю с особой тщательностью.
Теперь трупы. Открываю двери, превозмогая брезгливость и отвращение, выливаю на них остатки бензина. Канистру кладу сверху.
Не по-христиански это, но копать могилу я просто не успеваю, долго, да и обессилел.
Через открытую дверь кидаю в салон зажигалку, она предательски гаснет в полёте. А в кино так просто и эффектно, блин.
Нахожу факел, который собирались использовать против меня, с трудом поджигаю его и кидаю в салон.
Бензин неохотно загорается с отвратительным треском, сидения полыхают синеватым пламенем.
— Надо, Аркадий, надо, — говорю самому себе сквозь плотно сомкнутые зубы. Теперь к горлу и правда подкатывает тошнота, но надо держаться.
Осматриваю пространство вокруг машины и в спешке закидываю в огонь все предметы, разворачиваюсь и бегу.
Когда я отошёл обратно по той же дорожке, что приехал какие-то полторы сотни метров, за моей спиной громыхнуло. Это огонь добрался до бензобака. Бахнуло, но не сильно. Между ветвей отчётливо видны всполохи огня.
Теперь, набравшись терпения, в темноте — иду. Я весь грязный, вонючий, потный, зато дышу полной грудью и анализирую ситуацию.
Действовал ли Бакланов один, знал ли кто-то о его планах? Очень может быть. Надо исходить из того, что некие доброжелатели будут его искать.
Начнут с прииска, там нет ни его, ни их следов. Вероятность успеха убывает по экспоненте по мере удаления от начальной точки поиска. Опять-таки ввиду специфики его плана — убить и ограбить адвоката Филинова, обратиться в полицию и использовать официальные инструменты «они» не могут.
Машина за пару часов прогорит в обугленный скелет. Трупы полностью не сгорают, для этого нужна слишком высокая температура, но верхний слой эпителия пострадает слишком сильно. Даже если кто-то случайно найдёт машину, в горелых остатках ещё надо найти трупы. Но, допустим, найдут и сообщат в явочную службу — трупы будет не опознать, машину тоже, ни документов, ни приметной одежды, ни личных вещей, ничего, то есть соотнести исчезновение Бакланова с наемниками и безликие трупы в теории можно, но доказать в эпоху, когда нет генетической экспертизы и зубных карт — невозможно.
Уничтожение следов не идеальное, конечно, но, с учетом вводных — на хорошем уровне.
На Изнанке зажглись звезды. В горле пересохло, легкие горели огнём, пить хотелось неимоверно, однако я всё шёл и шёл, пересек какой-то мост и, когда мои часы уже показывали без четверти двенадцать, попробовал пересечь портал.
Дед Макар безмятежно спал и храпел так, что монстры Изнанки, если бы услышали его, то бежали бы обратно. Хлипенькие ворота у портала были открыты настежь и это был единственный случай, чтобы я прошёл этот портал без оплаты (кстати, монеты для него я всегда держал под рукой).
Выдыхать рано. Я в пригороде, в своем обычном, нулевом мире Кустового и здесь полно людей.
Я шёл уже значительно бодрее, то там, то тут мне попадались прохожие, в том числе и пьяные.
Перед пешеходным мостом на обочине дороги я встретил путника. Среднего роста, немолодой, поджарый, с короткой густой чёрной бородой, он посмотрел на меня с неподдельным интересом. Места неблагополучные, такой может и ограбить.
— Здравствуй, уважаемый, — поздоровался я. — Я по этой дороге в город попаду?
В принципе я и так примерно представлял, где нахожусь, но мне нужен был диалог.
— Конечно, дорогой. Я Джура. Куда путь держишь? За пять рублей я тебя куда угодно помогу дойти, — путник говорил с ярко выраженным цыганским акцентом, что натолкнуло меня на одну идею.
— Бахталэс, Джура. Слушай, дорогой, я пьяный был и с моста упал в реку, теперь вот мокрый, пыльный весь. Ты не смотри, это хороший костюм, я его у англичанина за пятьсот рублей купил. Скажи, а как бы нам поменяться костюмами с тобой?
Костюм цыгана был поношенным и дешёвым, зато чистым и примерно моего размера.
— Двести рублей! — веско предложил цыган, внимательно глядя мне в глаза, хотя ежу понятно, что его костюма даже новым стоил не больше двадцати пяти и то в базарный день.
— Могу дать сто. И рубахами тоже махнёмся!
— Чего не сделаешь для хорошего человека, — улыбнулся золотыми зубами Джура, и мы совершили грабительскую для моей стороны сделку, по результатам которой я был облачён в цыганский костюм-тройка и черную рубашку без галстука, а цыган получил отменный (только вычистить) костюм, белую шёлковую рубашку со следами пыли и пота, а также две пятидесятирублевые купюры. От предложенной шляпы я отказался.
Мы распрощались и через двадцать минут бодрой прогулки в направлении центра я заметил скучающий экипаж.
— Эй, извозчик! — кривовато махнул рукой и сделал вид, что вот-вот упаду. Всем своим видом я изображал пьяного.
— Да, барин!
— А отвези меня, родной, в этот… в кабак!
— Может хватит уже? Жена дома заругает! — усмехнулся в усы извозчик.
— А я разведённый! Нет больше жены! За двадцать отвезешь? — я назвал примерно десятикратную цену, и он немедленно повёз меня в кабак в центре города, где играли в карты, клубился народ, пели песни и иной раз воровали кошельки.
В таких местах также водятся и полицейские информаторы, что было бы весьма кстати.
Забурившись туда, я первым делом выпил по меньшей мере литр кваса и скушал мясной пирожок, сходил в туалет и умылся.
Оглядев зал, в первый момент подумал, что лучший способ чтобы все запомнили что я всю ночь куролесил в этом кабаке — устроить драку. Однако, не с моим везением, поэтому, для начала громко хлопнул по барной стойке и продолжая изображать пьяного прокричал.
— Бармен, дорогой, всем шампанского за мой счёт! Адвокат Филинов гуляет!
Сотня глаз уставилась на меня, и я был встречен овациями.
Я заказал песню, да повеселее и играющая в кабаке группа — «в честь адвоката Филинова» сыграла местный аналог «ямщик не гони лошадей», после чего я подсел к компании мелких купцов-казахов, которые караваном вернулись из Персии, привезли груз тканей. Я угощал, они рассказывали небылицы, я делал вид, что верю.
В два часа ночи меня попытались охомутать две девицы очень легко опознаваемой профессии, для чего зажали возле туалета и красноречиво демонстрировали декольте.
— Простите, барышни, мне на войне в степи осколком оторвало этот самый…
— Совсем? — ужаснулись девицы.
— Под корень! Поэтому прощения просим! — я картинно стукнул каблуками и откланялся.
…
Весь вечер я не пил, однако голова всё равно шла кругом.
Внезапно передо мной появилась нахмуренная Пенелопа.
— Что ты девушкам такого сказал, что они теперь перешёптываются и сочувственно качают головами, глядя на тебя?
Мне не чудилось, это и правда была Пенелопа. Не знаю, что она делает в кабаке в два часа ночи… Впрочем, знаю, ей донесли что я тут. Ну, значит меня всё-таки заприметили.
— Девушки хотели подружиться телами, но я сказал, что тайный гей и сбежал от позора в Кустовой как город с вольными нравами.
Пенелопа нахмурилась, переваривая сказанное, потом, видом вспомнила что от меня можно ожидать любых слов и слухов, но верить следует только здравому смыслу.
— Ты же не из таких, верно? Говорил, что тебе я нравлюсь⁈
— Ты очень прозорлива. Просто мне подумалось, что если я с ними стану делить постель, то ты — на меня обидишься и в гневе четвертуешь.
— О, это так мило, ты вспомнил обо мне, — она ещё раз смерила девушек в другом конце зала взглядом.
— Я хочу тебя отсюда увести, из этого рассадника разврата, а то мало ли, вдруг они начнут проверять на практике гей ты или нет? Перевоспитывать станут…
— Согласен, вези меня прекрасная девушка, туда, где горячий душ и много мыла.
— Да, помыться тебе надо, а то несёт как от немолодого козла, — очаровательно наморщила носик девушка.
