Глава 24
Проснулся рано, на часах нет даже шести, но сна, что называется, ни в одном глазу. Не выспался, настроение откровенно хреновое. Ещё и предок во сне не приходил. И это при условии, что его помощь сейчас нужна как никогда.
Налил в турку воды, насыпал туда щедрую порцию ядрёного молотого кофе и сахара, поставил на огонь, быстро умылся прямо здесь же, на кухне.
За окном ветер, погода беспокойная, шумная.
Никогда не умел правильно варить кофе. Вот оно шумит, но ещё холодное. Моргнул, и часть густой кофейной шапки уже на плите. Шайсе.
Приподнимая турку, пытаюсь найти баланс, другой рукой тру лицо.
Кофе густой, ароматный, резкий, кусочки кофе попадаются в горло, вызывают першение. Запиваю стаканом воды из-под крана, с шумом выдыхаю. Вот и весь мой завтрак на сегодня.
Собираюсь на работу. Английский костюм, свежая рубашка (стираю, само собой — сам). Быстро и, не сказать, чтобы идеально, глажу себе рубашку кремового цвета.
Гладить рубашки меня и братьев когда-то научила мама, ещё когда мы собирались в школу, как, кстати и пришивать себе пуговицы.
Пока одеваюсь, периодически подхожу к настежь распахнутому кухонному окну. Где-то слева, за окном виден край подъездной дорожки с территории дома. Жильцы тут всяческие богатеи, многие из них почтенного возраста, спят долго. Я, может, тоже бы ещё поплющил морду о подушку, но обстановка не позволяет. Тем более что на дорожке останавливается конный экипаж Игоря. Он, конечно, будет ждать хоть час, хоть два (время-то оплачено триадами), но заставлять его ждать кажется мне каким-то неправильным.
Проверяю что нож Шило на поясе, ручку в наружном кармане. Портфель не беру — всё необходимое у Чена, кладу в карман небольшой запас наличности, проверяю ключи, часы, платок. Ну всё, можно идти.
Подъезд пустой, холодный, равнодушный, сонный, как и весь дом с его жильцами, не реагирует на грохот массивной двери и мои торопливые шаги.
Несмотря на ранее утро, некоторые лавки работают, покупаю по дороге газету и посыпанный корицей пирожок, который тут же, балансируя при дорожной тряске, съедаю.
В офис не захожу, сегодня мы едем прямо «со сранья» на Изнанку, Игорь сказал, что инженер, наконец-то, составил последовательность работ и берётся начать налаживать добычу макров.
* * *
Что такое «день не задался с утра»?
Дед Макар привычно невозмутимо дремал на своём посту и, как говорят в таких случаях — «ничего не предвещало».
Однако уже через двадцать минут пути я узнал, что на Макарьевской Изнанке, и не абстрактно где-то в ней, а буквально перед входом на Филиновский прииск, то есть, мать его, мой — стояли два полицейских «автозака», одна легковая машина опергруппы и копошилась дюжина правоохранителей.
Когда прииск мой, китайцы на ней — тоже мои, сделать вид, что я не имею к этой истории отношения — никак не получится.
Автозак, то есть нечто вроде грузовика или автобуса для перевозки задержанных или заключённых — не появляется просто так, тому должна быть причина.
После процедур обысков и допросов китайцев я, кажется, знал уже всех следователей и дознавателей. Перед прииском стоял и курил один из уже немного знакомых мне дознаватель. Я стал перед ним и демонстративно упёр кулаки в бока и вопросительно дёрнул подбородком.
Тот зыркнул на меня и пробурчал.
— А что я? Я ничего. Это прокуратура.
Переварил сказанное.
— Запрос? Поручение?
— Поручение. — дознаватель перехватил папиросу поудобнее, и достал из папочки документ, который касался моего прииска.
Бегло пробежавшись глазами по поручению на проведение следственных действий, без удивления обнаружил в графе должность и подпись — помощник прокурора Бакланов. Поручение на массовый арест и обыск выдано в связи с делом Хомякова.
Я хмуро кивнул.
Ясен красен, дело Хомякова притянуто за уши, я же прииск купил сильно позже его ареста, но доказать это стоя в грязи на Изнанке, рядом с дознавателем, который, по сути — инструмент в руках прокуратуры, не реально.
Что делать, принимаем как данность. Приказ простой, всех арестовать, всё перерыть. Правда, конкретно меня, как адвоката, можно арестовать только если обнаружить что-то действительно противоправное, всё же у меня особый статус.
Вот что такое день не задался с утра.
Всех моих работников, в том числе и Чена — организованно паковали в автозаки. Китайцы традиционно не сопротивлялись, и я был этому рад, народные волнения и применение силы мне были здесь ни к чему.
Дородный полицейский деловито подошёл к моему извозчику, Игорю.
— Твоя говорить по-русски? — неискренне улыбнулся полицейский и достал наручники.
— Лучше тебя, родное сердце, — саркастически пробурчал Игорь. — И вообще, я не китаец, а казах. Работаю извозчиком, вот значок гильдии. Кстати, кто мне заплатит два с полтиной за извоз?
Красавчик, чувствуется моё тлетворное влияние.
Блеск в глазах полицейского поблек. Приказ был простым и дискриминационным даже по тексту, брать всех китайцев.
Я вздохнул, под присмотром полиции молча расплатился с Игорем, и он уехал. Это, конечно, хорошо, он предупредит Танлу-Же о событиях. Община, скорее всего ничего предпринимать не будет, китайцы привыкли что их по поводу и без — арестовывают, даже держит за решёткой больше положенного, потом всё равно отпускают, потому что задержанные не бунтуют, но и упорно делают вид что не говорят по-русски.
Вздохнув, я ворвался в следственные действия.
Автозаки уехали, но часть опергруппы осталась, начался долгий и нудный процесс обыска и поиска макров, на который я не мог повлиять.
Оставалось надеяться, что ушлые китайцы чисто физически не успели притащить сюда партию контрабандных макров.
Через полтора часа стало очевидно, что — не успели. Полицейские нашли несколько макров, однако, пошептавшись — рассовали их по карманам. Необработанные растительные макры первого уровня, выковырянные ими из грязи в прииске, который и занимается добычей ископаемых растительных макров — слабое доказательство в уголовном деле. К тому же, как и раньше, имело значение, что это было не полицейское уголовное дело, а прокурорское. То есть даже найди они тут вагон макров и золота с китайской чеканкой, им даже спасибо никто не скажет, все лавры заберёт себе прокуратура, так что работали они без огонька.
У входа в прииск, напротив дознавателя стоял Кит. Ах, да, совсем про него забыл.
— Вы, молодой человек, кто будете? — спросил дознаватель. Кит, нахмурившись, молчал.
— Это ко мне, — вмешался я на правах владельца прииска.
— С какой целью он здесь и кто это? Мы имеем право задержать его до выяснения.
— На кой хрен? Видно же, что он не китаец. Хотел нанять его на работу в охрану прииска, назначил на утро собеседование. Я ж не знал, что вы нападёте со своими репрессиями⁉
Дознаватель недовольно пробурчал что-то себе под нос, но отстал.
Я отвёл Кита в сторону.
— Вы меня позвали, чтоб показать, как целого адвоката арестовывают? — Кит говорил спокойно и без тени иронии, так что понять сарказм это или нет, было трудно.
— Нет, мне помощь нужна.
— Мы с полицией дел не имеем, это как раз ваша работа.
— Не с ними, за мной следят какие-то подозрительные личности.
— Ну да, я заметил, — невозмутимо кивнул Кит и зыркнул на дознавателя. Тот стоял далеко и с наслаждением курил очередную папироску. Курение его погубит, столько чадить.
— В каком это смысле, заметил? Товарищ Кит, поясните! — старался говорить тихо, чтобы ушлый дознаватель не подслушал.
— Товарищ? — смутился он необычного выражения. — Ну да, я заметил. Отчего б не заметить. Чай, глазами пользоваться умеем. Вон там на пригорке стоит пустующая сторожка. На Макарьевской полно брошенных и разграбленных строений. За ней ловко припрятана машина, даже грязный полог накинут для скрытности. А в сторожке трое типчиков, прилипли к окнам, смотрят что у вас тут творится.
— Интересно девки пляшут. Спасибо за эту информацию. Мне нужно чтобы вы с Шаманом с ними разобрались.
— Припугнуть, оно, конечно, можно. Что платите, господин хороший?
Я кивнул. Деловой подход.
— Тысячу за то, чтобы просто поговорить и попросить их чтобы не ходили за мной по пятам. Ещё сто рублей если они скажут, кто их нанял. Хотя, я, наверное, и сам это знаю.
— Денежки небольшие, надо перетереть, подумать, — не моргнув глазом закруглил беседу Кит. Мы попрощались, и он убрёл в серую дымку между лысыми, после тотальных вырубок, холмами.
Не думаю, что это для него это «небольшие деньги», просто окончательное решение за его боссом. И — не думаю, что это решит мою проблему глобально, потому что надо что-то делать с заказчиком, который так же, как и я, долбанный дворянин.
Следственные действия продлились ещё больше трех часов, и я старался всё время быть возле полицейских.
Перерыли оба строения. В случае со вторым это было скорее пепелище, но они в нём тоже с энтузиазмом и основательно покопались, подозревая что я с китайцами ловко использовали его как место под тайник. Прошлись по периметру и даже за его пределами, хотя тут не представляю, как бы они доказали, что контрабандные макры, спрятанные на нейтральной территории — мои? Эх, надо ускоряться с написанием закона о свободе торговли макрами, это бы меня здорово спасало.
Наконец, усталые и разочарованный полицейские закончили составлять рапорта и протокол и стали грузится в свою машину.
— Подвезёте до города? — спросил дознавателя.
— Нет, нас шестеро и так места нету. Да и прямой приказ есть, в управление звонили, требовали передать.
Стоп. Внутри меня холодеет.
— Кто приказал?
— Из прокуратуры кто-то. Так и велено, если не арестуют Филинова, пущай он один одинёшенек на ейном прииске останется. Без обид, мы к вам со всем уважением, Аркадий Ефимович, но, приказ. Это я не только про «довезти», а всё утро сегодняшнее. По своей воле мы б ваших китайцев трогать не стали. Пущай бы работали на вас, нам-то что. Это всё прокурорские взъелись на вас.
— Приказ есть приказ, понимаю, что вы люди подневольные. Спасибо, за добрые слова, Семён. Свидимся, с меня магарыч.
Дознаватель кивнул и стал втрамбовываться в переполненный салон.
Мельком глянул на свои английские туфли. Кажется, мне скоро нужны будут новые. Или нет, тут уж как повезёт.
Незаметно осматриваюсь. Та далекая сторожка на холме слева от меня. Не стал провожать полицию, спешным шагом дошёл до осиротевшего без работников основного здания прииска, но не зашёл внутрь, а обогнул его справа, так, чтобы оказаться в слепой для сторожки — зоне. У одной из боковых дверей заботливой рукой поставлена чья-то трость. Хватаю, чтобы использовать как дополнительный источник опоры.
Будучи в слепой зоне за зданием, резко свернул на тропу, которая шла по низине среди колючих кустов.
Я практически бежал. В прошлый раз, бесконечно давно, я не убежал от подельников криминального авторитета Осипа, не скрылся от моих преследователей и был без затей убит. Теперь это не должно повторится, нужно суметь, сделать всё возможное и выжить.
Сейчас для моего врага идеальные условия, причем созданные именно им. Я один, все мои работники арестованы, полиция уехала, а Макарьевская Изнанка одна из самых безлюдных в окрестностях Кустового. Убить меня — труп никто не найдёт. А найдёт, кого спросишь? Дед Макар не помнит и не видит кто ему пятаки кидает. Спишут всё на цыган и китайцев, мол — контрабандисты его и зарезали.
Но, в отличие от прошлого раза — есть пару минут форы, пока уедет полиция, и есть куда бежать. Целый, мать его, свободный унылый пустующий мир.
Медленно бегу, берегу дыхание. Передо мной пустое унылое поле, справа что-то вроде редколесья, растущие там и тут низенькие деревца и кусты, высокие травы. Выбираю эти заросли, там я буду хотя бы не на открытом месте.
К сожалению, я оставляю следы, но, когда дорогу мне пересекает заросшая звериная тропа, тут же поворачиваю на неё. Бегу. Дыхание ровное, сердце работает исправно, адреналин гуляет по крови.
Тропа дерганая, держать равновесие мне помогает трость, но идёт почти прямо куда-то под уклоном вниз, где между кустами мелькает тёмная плоскость водоёма. Подбегаю ближе и вижу, что тропа была «на водопой» и доводит до сравнительно широкой плоскости реки, с поросшими местным камышом — берегами.
Пока добегаю, пытаюсь сообразить, что читал про войну и всяческих диверсантов, которые бегали по лесам от противника.
Скидываю обувь. Стаскиваю носки. Заталкиваю носки в туфли. Завязываю шнурки о шнурки, накидываю пару туфель на шею, спускаю брюки, держу за концы ремня, заматываю вокруг руки чтобы не потерять нож в чехле, висящий на ремне. Вонзаю трость в вязкий грунт среди камыша, плыть оно мне не поможет, так что вынужденно расстаюсь.
В одних трусах отважно продираюсь сквозь камыш, стараясь оставлять как можно меньше следов. Тёмная холодная вода касается стоп, коленей. Вообще-то так есть не иллюзорный шанс поранить ноги или что местная креветка-пиявка укусит за жопу. Но такой укус пугал меня меньше, чем три Никитоса за спиной.
Ноги не касаются дна, плыву, держа штаны повыше, хотя тот же пиджак безбожно вымок. Ну и чёрт с ним.
Плыть так было трудно, однако, река оказалась не такой уж и глубокой, скоро я нащупал илистое дно и побрёл, стараясь заходить влево.
В этом месте в реку впадал приток, и, пройдя по мелководью лишних пятьдесят метров, я оказался не напротив места, откуда входил в реку, а дальше, в зарослях, причем от пологого берега в «том месте», меня отделял приток.
Впрочем, наслаждаться этим достижением убегательного искусства я не собирался.
Продравшись через заросли, оказался у подножья очередного холма со следами варварской вырубки.
Присел на неровный пенёк. Широкими быстрыми движениями смахиваю остатки воды с кожи, надеваю штаны, потом носки, обуваюсь, натягивая шнурки потеснее.
Бегу по вырубке, удаляясь от реки, но так, чтобы не забегать на холм повыше, иначе буду слишком заметен издалека.
Мне попадается грантовая дорога. Воспользовавшись ей, беру средний темп бега и пробегаю, наверное, километра два.
Поля, поля. Местное солнце светит круглым пятном сквозь дымку и этого достаточно чтобы приблизительно ориентироваться по местности.
Справа от дороги пригорок и я, сбросив темп и делая усилие чтобы дышать потише, поднимаюсь на него, но припадаю к земле, к местной сероватой траве, которая должна скрыть меня от чужих глаз.
Устал.
С возвышенности осматриваю знакомую местность, примерно определяя место расположения портала. Сколько нужно пройти чтобы было безопасно? Насколько я удалился от портала в общей сложности и насколько далеко убрался от прииска?
По идее я двигаюсь по громадной дуге, так что до портала не больше пяти километров, но в противоположном от прииска направлении. Если мои следы не заметят, перспективы есть.
Быстрым шагом спускаюсь с возвышенности и продолжаю идти по дороге, радуясь, что местное зверьё было безбожно истреблено алчными до трофеев браконьерами. В грязи иногда попадаются отпечатки местных птиц, но не зверей.
На пробу касаюсь Шило, может он отправит меня на знакомую мне Изнанку? Однако артефакт к моим просьбам глух. По логике вещей, он должен закинуть меня уже на второй слой Изнанки, однако для этого мне самому стоило быть хотя бы второго уровня местной магии, иначе я так дуба врежу без всяких бандитов. Короче — глухо.
Значит, надежда только на ноги.
Спустя ещё полчаса — дорога начинает огибать какой-то густой и неприятный лес, куда, тем не менее, время от времени отходят боковые дорожки.
Выбираю третью подобного рода развилку и поворачиваю в лес. Оглядываюсь, убеждаюсь, что, шагая по твердой грунтовке не оставляю следов. А ещё моим туфлям пришёл карачун.
Снова лес, иду по заросшей и редко используемой дороге, пока не дохожу до огороженной грубым забором территории.
Забор проломлен во многих местах, местами растёт сорняк высотой в человеческий рост.
Посреди пустого пространства стоит строение, что-то вроде склада. Как и везде в этой Изнанке, тут что-то добывали, рубили, вывозили, а сейчас бросили.
Ощущение постапокалиптические, я бегу уже больше двух часов, но не то, чтобы не встретил людей, но даже и свежих человеческих следов, свежего мусора, кострищ. Такое чувство что попал в мир, где человечество обитало, но вымерло.
Вот у меня, я чувствую, есть хорошие перспективы «вымереть».
Где-то вдалеке слышу шум мотора. С тоской осмотрев здание с вырванными с корнем воротами, забегаю внутрь. Спрятаться тут? Уйти дальше в лес? Етицкий конь, как они меня находят вообще?
Запоздало приходит подозрение, что в мире магии могут быть и магические поисковые навыки, поисковые артефакты, причём, учитывая развитие теневого рынка макрами и технологиями на основе макров — тут это будет ещё и не очень-то дорого.
Внутри темно, здание собрано из крупных брёвен и явно знало лучшие годы.
Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, с трудом прикрываю отсыревшую дверь. Крадучись, бесшумно подхожу к забранному полусгнившими ставнями окну.
У забора тормозит безликая, грязноватая, темного цвета машина и из неё выходят четверо. Трое, каторжного вида молодчика, а с ними, собственной персоной, Бакланов.
Козёл водоплавающий.
