«Долгие семидесятые», о которых я пишу, завершились в 1985 году, но закончить просмотр в «Четвертом кинозале» надо, конечно, фильмом Марка Захарова «Убить дракона», снятым чуть позже (по старой, классической пьесе Евгения Шварца).

В горбачевскую перестройку это кино смотрелось как прямолинейный призыв к борьбе с противостоящей простому народу советской административной системой. Но было на самом деле в фильме двойное дно. И за прошедшее с эпохи перестройки время его актуальность лишь возросла. Хоть фильм и называется «Убить дракона», в нем на самом деле рассматривается два способа решения проблемы. Первый (пропагандистом которого является герой Александра Абдулова) – это убить. Второй же (идеологом которого является герой Вячеслава Тихонова) состоит в том, что «единственный способ избавиться от дракона – это иметь своего собственного». Данная дилемма фактически определила основные конфликты всей нашей жизни. Люди, находящиеся вне старой драконовской системы (подрастающая молодежь, иностранные советники, отечественные диссиденты), говорят, что драконов, конечно же, надо убивать. Но постдраконовский социальный строй нельзя, увы, построить без тех людей, которые долгое время адаптировались к драконовским законам. Можно переизбрать правителя, но нельзя переизбрать народ. А народ этот предпочитает дракона не убивать, а оптимизировать. Кто-то в силу привычки, кто-то в погоне за личной выгодой, а кто-то (таких подавляющее большинство) потому, что трудно вписаться в тот мир, в котором нет дракона, нет драконовских норм поведения и нет тех рабочих мест, которые были созданы на основе драконовской идеологии.

Дракон Олега Янковского прост и человечен. В том смысле, что не носится где-то в небе над миром, тряся тремя головами и полыхая огнем из пасти, а входит спокойно в каждый дом. Беседует… шутит… вызывает симпатии, ставя перед простыми обывателями закономерный вопрос: «Если не этот дракон, то кто?»

Дракон – хотя бы сильная личность. А если его вдруг не станет, то править будет какой-нибудь бургомистр – вчерашняя марионетка, способная лишь говорить: «Денег нет, но вы держитесь». И сможет ли правитель защитить нас в том случае, если из-за океана прилетит новый дракон, желающий всех сожрать?

На первый взгляд кажется, будто общество, оказавшееся в плену у дракона, обречено бесконечно вращаться в заколдованном круге. Именно так и воспринимают нашу историю пессимисты, считающие Россию безнадежной. Но фильм Захарова глубже. Круга не существует, поскольку в подрастающих поколениях соотношение тех, кто стремится убить дракона, с теми, кто хочет его оптимизировать, совершенно иное, чем в старых. Ведь молодежь меньше зависима от прошлого. И не случайно последняя сцена фильма – это сцена с детьми. «Гуманный» дракон предлагает Ланцелоту отложить схватку, чтобы не травмировать окружающих детей. Но Ланцелот, слегка подумав, отказывается. Биться надо при детях, максимально вовлекая их в схватку. Поскольку в конечном счете лишь они могут создать то общество, которое не нуждается в драконе.