Глава 27

Каким образом должно наставлять тех, которые могли бы быть хорошими проповедниками, но по своему смиренномудрию боятся и уклоняются; как – тех, коих должна бы удержать от принятия на себя этого служения мысль об их несовершенстве или молодости, но которые по своей опрометчивости домогаются этого.

Наставление 25

Иначе должно наставлять тех, которые способны и с честью могли бы проходить звание проповедника, но по чрезмерному смирению боятся принять на себя это служение и потому уклоняются от него; а иначе – тех, коим не дозволяет вступать в это звание или недостаток способности, или несоответствующий возраст, но которые, несмотря на то, домогаются его. Обратимся к первым, заставив их размыслить беспристрастно, сколько они могли бы доставить пользы в проповедническом служении и какие делают они непростительные опущения в столь важном деле. Если кто не уделяет от своих достатков ближним – неимущим, скрывая у себя принадлежащее им и необходимое для них, то он становится виновником, конечно, их бедственного положения и заслуживает справедливого наказания. Но не гораздо ли более бывают виновны и не большему ли наказанию подвергаются те, которые, обладая сокровищем слова, допускают душу согрешающего брата умирать от глада слова? И премудрый Сирах говорит: Премудрость сокровена и сокровище не явлено, кая польза есть во обоих? (Сир. 20, 30). Если кто при общественном голоде скрывает у себя хлеб, продовольствием коего мог бы спасти многих от голодной смерти, то он, конечно, становится виновником их смерти. Какая же вина падает на тех и какого наказания заслуживают те, которые не доставляют духовного хлеба воспринятой ими благодати умирающим душам от глада и жажды слова Божия? И Соломон говорит: Удержаваяй пшеницу (frumentum – всякий хлеб в зерне)… от народа проклят (Притч. 11, 26), а получившие дар слова и способность к пастырскому учительству и скрывающие у себя таковой талант без употребления уподобляются удерживающим у себя пшеницу. Если кто, будучи искусен во врачебной науке, видит опасную рану в больном, которого не иначе можно излечить, как только рассечением самой раны, а между тем отказывается принять на себя этот труд, то таковой врач, без сомнения, погрешает против собрата своего, обрекая его на смерть по нерадению своему. Какой же принимают на себя грех те, которые, видя духовные язвы несчастных грешников, коих могли бы они исцелить от этих язв, не рассекают их мечом слова Божия? И к ним можно отнести слова пророка: проклят возбраняли мечу Своему от крове (Иер. 48, 10), а меч от крове возбранять есть то же, что не действовать словом проповеди на умерщвление плотской жизни, что мечом слова Божия не рассекать духовных язв. О каковом мече говорится еще и в другом месте: и меч Мой снестмяса от кровеязвеных (Втор. 32, 42).

Итак, излишний страх, возбраняющий чрезмерно смиренным вступать в звание проповеднического служения и заставляющий их уклоняться от избрания этого служения, должно изгонять из робких душ их страхом Суда Божия и последующего за тем наказания. Пусть таковые смиренномудрые приведут себе на память евангельского раба, скрывшего талант, вверенный ему господином, и не хотевшего возделывать его; участь его им известна: он и таланта лишился, и остался осужденным на заключение во тьму кромешную (см.: Мф. 25, 15–30). Далее надлежит указать им, с другой стороны, на апостола Павла, который признавал себя чистым от крове всех ближних, не щадя их в поражении пороков: Темже свидетелствую вам во днешний день (говорил он ученикам своим при разлуке с ними), яко чист аз от крове всех, не обинухся бо сказати вам всю волю Божию (Деян. 20, 26–27). Пусть внемлют, к чему и Тайновидец призывается ангельским гласом, взывающим: и слышай да глаголет: прииди (Откр. 22, 17), то есть чтобы он, последуя зову внутреннего голоса, призывал и других туда же, куда сам стремится, дабы кто-либо даже из званных не застал дверей затворенными, если явится на зов Господа не готовым (см.: Мф. 25, 10–12). Пусть выслушают, как пророк Исаия, узрев Господа Саваофа, Которого славили и воспевали Херувимы и Серафимы, а он безмолвствовал, устне имый нечисты, – как он с сокрушенным сердцем покаяния восклицал: О, окаянный аз, яко умилихся (а в подлинном тексте: «vae mihi quia tacui» (горе мне безмолвствующу)); и когда он сверхъестественным светом озарен был и очищен от греховной нечистоты, то на зов Господа: Кого послю, и кто пойдет к людем сим? – отвечал: Се, аз есмь, поели мя! (Пс. 6, 5, 8). А Соломон ободряет еще проповедников тем, что самый дар благовествования приумножается в них, если возгревают его в себе чрез упражнение. Душа благоеествующая, – говорит он, – и сама утучнится; и утоляющий жажду других и сам не вжаждется (Притч. 11, 25). Ибо кто, проповедуя слово Божие другим, благотворит им своим благовествованием, тот и в самом себе умножает этот дар благодатный; и кто не перестает питать души верующих этим хлебом животным и напоять их этой водою живою, тот не имать взалкатися. и не имать вжаждатися никогдаже (Ин. 4, 10; 6, 35). Царь же и пророк Давид, возвещая людям волю Божию, говорит Господу о сем, как о жертве, благоугодной Ему: Благовестих правду в церкви велицей, се, устнам моим не возбраню: Господи, Ты разумел еси. Правду Твою не скрых в сердцы моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа (Пс. 39, 10–11). Пусть вслушаются в слова беседы Жениха к Невесте в «Песни песней»: Седяй в вертоградех, и друзие (твои) готовы внимать (auscultant) гласу твоему: глас твой внуши мне (ср.: Песн. 8,13). Здесь под седящею в вертограде разумеется Церковь (Невеста Христова), которая блюдет и хранит молодые леторасли добродетелей до совершенного преуспеяния; а под друзьями, готовыми внимать гласу ее, означаются вообще избранные, всегда готовые на зов ее к делу проповеди слова Божия: и сего-то гласа жаждет Жених (Христос) от Невесты Своей в лице избранных. Пусть, наконец, послушают, что говорит Моисей к тем (сынам Левииным), которые по долгу своего служения должны быть готовы к беспристрастному поражению оскорбляющих и прогневляющих Бога своими против Него преступлениями. Аще кто есть Господень, да идет ко мне. Снидошасяубо к нему еси сынове Левиины. Ирече им: сия глаголет Господь Бог Израилев: препояшите кийждо свой меч при бедре и пройдите, и возвратитеся от врат до врат сквозе полк, и убийте кийждо брата своего и кийждо ближняго своего и кийждо соседа своего (Исх. 32, 26–27). Так заповедал Моисей сынам Левииным, когда увидел, что Господь разгневался на сотворивших себе тельца и поклонявшихся ему. Вникнем в смысл сих слов. Призываемые к потреблению противляющихся Богу идолопоклонников называются Господними, – принадлежащими Господу, потом выслушивают приказание, а затем приводят в исполнение возложенное на них поручение достойно своему званию. И сотвориша сынове Левиины, якоже глагола им Моисей (Исх. 32, 28). Так и проповедник, если хочет быть Господним, должен препоясать при бедре меч духовный – вооружиться словом Божиим, обуздывая и в себе, и в других всякие противозаконные помышления и пожелания; пройти от врат до врат – с обличением переходить от порока к пороку, так как всякий порок служит как бы вратами, чрез которые входит в душу смерть; и притом пройти сквозе полк – посреди всяких преступлений в Церкви, вооружаясь против них и преследуя их во всяком грешнике без всякого лицеприятия, будь он сосед, будь ближний, будь даже брат, обличая беспристрастно с правдивостью и твердостью духа всех, оскорбляющих и прогневляющих Бога служением идолам страстей. Если же он не хочет поступать таким образом по мере возможности, то он не Господень.

Совершенно иначе должно наставлять тех, коим возбраняет принимать на себя звание проповедника или недостаток совершенств, потребных для того, или не соответствующий тому возраст, но, несмотря на то, они домогаются того и дерзают вступать в это звание по своему легкомыслию. Таковых надлежит предостерегать, чтобы они, воспринимая на себя опрометчиво столь важную и многотрудную обязанность, не уклонились от пути к дальнейшему самоусовершению; предвосхищая преждевременно то, что для них не по силам, не опустили и того, что впоследствии были бы в состоянии исполнить, и, стараясь блеснуть своей мудростью, не обнаружили на деле, что они ее и не имели. Пусть они посмотрят на птенцов, еще не оперенных, которые, откуда бы ни покусились подняться вверх, тотчас падают вниз. Пусть рассудят, что если кто начинает строить дом, не утвердивши под ним прочного основания, и станет возводить стены, тяжести коих не в состоянии оно выдержать, то что отсюда выходит? Развалины, но отнюдь не дом! Или кто не знает, что преждевременно рождающие наполняют своими порождениями не дома, а могилы? Посему Сама Премудрость Божия, хотя могла бы вдруг облечь силой всякого, кого бы ни восхотела, повелевает, однако же, ученикам Своим, будущим проповедникам слова Божия, в научение и наше ждать определенного на то времени: вы же ведите во граде Иерусалимсте, дондеже облечетеся силою свыше (Лк. 24, 49; см.: Ии. 14, 26; Деян. 1, 4, 8). Так, желающий посвятить себя проповедническому служению слова Божия должен сперва сосредоточиться в себе самом, приготовившись к сему служению надлежащим образом, а потом уже, при благодатном содействии свыше, должен, так сказать, выступать из внутренней храмины своей для возвещения другим того, что уразумел он сам. Писание говорит: Глаголи, юноше, аще тебе есть потреба, едва дващи (но едва два слова), аще вопрошен будеши (Сир. 32, 9). Посему-то Сам Небесный Учитель и Спаситель наш, явившись на земле чрез сверхъестественное вочеловечение нас ради человек и нашего ради спасения, не прежде вступил в звании служения роду человеческому и стал учить всенародно, как по достижении уже совершенного (тридцатилетнего)возраста (см.: Лк. 3, 23), внушая чрез это поспешным и опрометчивым учителям силу и могущество спасительного страха, когда и Сам Он, не будучи подвержен погрешностям и падению, начал проповедовать людям благодать совершенной жизни уже по достижении совершенного возраста. Так, евангелист Лука повествует, что егда бысть двоюнаесяти лету… оста отрок Иисус во Иерусалиме, и когда родители искали Его и не обретали, то далее сего говорится, что по триех уже днех обретоста Его в церкви, седящаго посреде учителей, и послушающаго их, и вопрошающего их (Лк. 2, 42–43, 46). Итак, на эти слова надлежат обратить особенное внимание, что Иисус Христос, будучи Богочеловеком, в двенадцатилетнем возрасте является посреди учителей послушающим их и вопрошающим их, но не учащим. Этот пример внушает нам – всем и каждому, – что не утвердившемуся еще человеку, не достигшему совершенного возраста крепости сил, как телесных, так и душевных, тем более не подобает отваживаться учить других, если и Божественный Отрок Иисус благоволил только учиться, слушая и вопрошая других; между тем как по своему Божеству Он подавал глаголы живота вечного самим учителям Израилевым (ср.: Ии. 6, 68; 3,10). Если же апостол Павел и говорит возлюбленному ученику своему: Завещавай (praecipe – заповедуй) сил и учи. Никтоже о юности твоей (adolescentiam tuam) да нерадит (да не пренебрегает) (1 Тим. 4, 11–12), то здесь надобно разуметь не отроческую молодость, а молодость совершенного юноши, так как и в Священном Писании, и вообще adolescentia нередко употребляется вместо juventus и этими словами обозначается средний возраст (юношеский) между отрочеством (pueritia, puer) и возмужалостью (virilitas, vir). Это подтверждают и слова Соломона, обращенные им к юношам в их молодости: Веселися, юноше, в юности твоей (Еккл. 11,9), нагляднее же для контекста речи по словам подлинника: «laetare juvenis in adolescentia tua» (веселися, юноше, в молодости твоей). Ибо если бы он не принимал слов этих в тождественном значении, то не назвал бы юношей (juvenis) того, к кому обращался в его молодости (adolescentia).