Глава 13

Каким образом должно наставлять простодушных и откровенных, как – хитрых и лукавых.

Наставление 11

Иначе должно наставлять простодушных и откровенных, а иначе – хитрых и лукавых. Одних можно похвалять за то, что они за правило себе ставят никогда не лгать, но вместе с тем можно им советовать, чтобы и с истиной умели иногда помолчать. Ибо как ложь всегда вредна говорящим ложное, так и самая истина, не в пору возвещенная, может иногда вредить слышащим ее. Посему и Господь, умеряя речь Свою пред учениками молчанием, сказал им: Еще много имам глаголати вам, но не можете носити ныне(Ин. 16,12). Таким образом, простодушным и откровенным надобно предлагать и напоминать, чтобы они столько же были осторожны для пользы других в высказывании истины вовремя и кстати, сколько с пользой для себя и без вреда для других воздерживаются они от всякой лжи. Пусть же они к доброму качеству простоты своей присоединяют и необходимую доблесть благоразумия, так чтобы безопасность самой простоты обеспечивалась осторожностью мудрости. Сюда относятся слова апостола и учителя языков: хощу же вас мудрых убо быти во благое, простых же в злое (Рим. 16, 19), то есть чтобы вы были мудры на добро, а просты на зло. И в другом месте: Братие, не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершена бывайте (1 Кор. 14, 20), то есть на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни. И Сама Вечная Истина поучает избранных Своих так: будите мудри яко змия, и цели яко голубие (Мф. 10, 16), то есть в сердцах избранных простоте должна содействовать мудрость, свойственная змиям, а эта мудрость, в свою очередь, должна быть умеряема простотой, свойственной голубям; иначе одна без другой они могут впадать в заблуждения и погрешности.

Напротив того, другим, то есть хитрым и лукавым, надобно уяснять и внушать, сколь тяжкие заботы и крушения подъемлют они, когда, боясь обличения своих коварств, изыскивают ложные и бессовестные оправдания, испытывая притом каждый беспокойные подозрения лицемерия своего. Между тем кто не знает, что для защиты нет ничего безопаснее прямоты и неукоризненности, равно как и говорить правду ничего нет легче? А защищать ложь каких стоит трудов! Трудустен их покрыет я, – говорит Писание (Пс. 139, 10). Ибо этот труд, наполняющий теперь душу защищающего неправду, в свое время покроет его: теперь эта тяжесть тревожит душу пока заманчивым и привлекательным беспокойством, а будет время, когда она подавит ее всей строгостью возмездия. И у пророка Иеремии говорится: научиша язык свой глаголати лжу, неправдовашаи не восхотеша обратитися (Иер. 9, 5). Здесь пророк как бы так говорит: «Те, которые без труда могли быть друзьями истины, трудятся для лжи и неправды и, не желая жить в простоте сердца, сами измышляют себе путь к смерти». И часто случается, что такие люди, быв замечены в преступлении, но желая избежать обличения и обнаружения того, что скрывается у них в душе, прибегают к обману и лжи, и таким образом, подобно туману, закрывают истину от взора правосудия, препятствуя ему открыть правду в неправде. А пророк Исаия под именем Иудеи метко выражается о всякой душе согрешающей и во грехах своих изыскивающей оправдания: тамо возгнездится еж, – говорит он (Пс. 34, 15). Здесь под именем ежа надобно разуметь душу лукавую и скрытную, обладающую хитростью при защищении себя. И действительно, когда хочешь схватить ежа, то видишь и голову, и ноги, и все тело его; но как скоро схватишь его, то он тотчас прячет ноги, скрывает голову и весь как бы превращается в шар, так что в руках оказывается как бы не то, что видели глаза. Точно так же поступают и души лукавые: когда замечаешь в них преступления, то видишь, так сказать, и голову их, то есть начало преступления, и ноги, то есть какими путями оно совершается, и все преступление кругом, но коль скоро станешь обличать их, то они не замедлят прикрыть и ноги свои, то есть все следы преступления, и голову свою, измышляя разные хитросплетения в оправдание себя и запутывая ими все дело до того, что не находишь возможности уловить в нем ни начала, ни конца, так что в руках обличителя являются они наподобие замкнутого и закрытого в себе ежового шара с острыми вокруг иглами, к коим и прикасаться небезопасно, чтобы самому себя не поранить. Таким образом, гнездится еж в хитрых и лукавых, у которых злоба и коварство, сосредоточиваясь в их душе, скрываются как бы во мраке.

Пусть же еще выслушают и те и другие, что сверх того говорит о них Писание. Так, о первых говорит Премудрый: Иже ходит просто, ходит наделся (Притч. 10, 9), а этот залог спокойствия душевного и безопасности нашей и составляет простота наших действий. И в другом месте: Святый бо Дух наказания отбежит льстива (Прем. 1, 5). И еще: С чистыми и непорочными сердцем беседа Его (см.: Притч. 15, 26); беседовать же Творцу с творением Своим – значит открывать ему Свои Божественные тайны чрез явление Своего присутствия, и беседовать с чистыми и непорочными сердцем душами человеческими – значит озарять их и просвещать их светом сверхъестественного откровения о путях Божественного домостроительства Своего как способных к восприятию его, коих никакая тень лукавства не помрачает, тогда как все несчастье лукавых и состоит в том, что они не способны к тому. Превратными и коварными действиями своими обманывая других, они еще тщеславятся этим, думая, что умом своим всех других превосходят, и, не помышляя о строгости мздовоздаяния, эти несчастные восхищаются причиняемыми ими обидами другим и не воображаемым ими несчастьем своим. Против сих-то последних пророк Софония гремит правосудием Божественного наказания, какое ожидает их: близ день Господень великий, – говорит пророк, – близ и скор зело, глас дне Господня горек и жесток учинися. Силен день гнева день той, день скорби и нужды, день безгодия и изчезновения, день тмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и вопля на грады твердый и на углы высокий (Соф. 1,14–16). Что же разуметь здесь под городами твердыми, если не хитрых и лукавых людей, которые, сколько ни обличай их, всегда ограждают себя обманчивым и лживым оправданием, как валом или стеной, чтобы отразить от себя стрелы истины? И что означают высокие углы, как не двоедушное коварство тех же самых людей (ибо в угле всегда соединяются две стены), которые, уклонясь от прямоты и единичности истины, укрываются некоторым образом сами в себе по кривым и лживым путям двуличности и, что еще хуже, воображая себя в обольщении и мудрыми и опытными в настоящей жизни, превозносятся постыдными делами своими? Итак, настанет день мщения и наказания Господня над этими городами твердыми и углами высокими, ибо гнев последнего Суда ниспровергнет гордыню этих людей и разрушит их упорное коварство против истины. Тогда в день гнева падут эти грады твердые и обрушатся эти углы высокие, – все лукавые и двоедушные, по приговору Вечной Правды, погибнут от лица Божия.