Глава 12

Каким образом должно наставлять доброжелательных и как – завистливых.

Наставление 10

Иначе должно наставлять доброжелательных, иначе – завистливых. Учите первых сорадоваться благосостоянию ближних столько же, сколько и сами они желают себе того же. Пусть они восхваляют с любовью добрые дела других и вместе с тем пусть подражают им в распространении и приумножении оных, чтобы не пришлось им, оставаясь на поприще настоящей жизни хотя добродетельными и благорасположенными к подвигам чужим, но праздными зрителями оных, остаться впоследствии без награды, которая предоставляется только подвизавшимся, и потом сокрушаться при виде победных пальм, полученных теми, на подвиги коих они прежде смотрели праздно. Конечно, мы много погрешаем, если не любим добрых дел ближних своих; но, с другой стороны, мы не заслуживаем и награды, когда не подражаем по возможности тем добрым делам, которые любим и превозносим в других. Таковых людей надобно наводить на мысль, что если они не подражают добрым делам, которые сами одобряют и восхваляют в других, то они уподобляются на этот раз праздным зрителям пустых увеселений зрелищных: для них святость добродетелей есть то же, что для сих суетность представлений на зрелище, где любители этих зрелищ вообще любят глазеть на них, удивляются искусству каких-нибудь фокусников и комедиантов и превозносят их похвалами, но не желают подражать им и последовать их примеру. Им надобно внушать, чтобы они, смотря на добрые дела других, были повнимательнее и к себе, чтобы, любя и прославляя их, не уклонялись и сами от подражания им, потому что чрез таковое уклонение они тем большему подвергаются осуждению, чем больше любят и восхваляют то, чему не хотят подражать.

Завистливых же вразумляйте, рассуждая с ними о том, как слепы те, которые томятся духом зависти при виде благополучия других, чахнут от скорби при возношении их; как несчастны те, которых счастье ближнего делает худшими: они и не замечают того, что, сокрушаясь скорбью при виде возрастающего благосостояния других, они сами себя губят пагубой своей завистливой души. И что несчастнее этих страдальцев, когда счастьем ближнего своего они огорчаются и печалятся, и это самое огорчение, эта самая печаль, как заслуживаемое ими наказание, повергает их в худшее и худшее состояние? Им надобно внушать и убедить их в том, что если бы они возлюбили достохвальные деяния ближних и их самих, с которыми они сравниться не могут, то чрез это самое сделались бы они участниками в их делах. Ибо верующие соединяются между собой, хотя и различаются между собой по своему назначению, но, несмотря на то, согласными действиями своими составляют одно тело целое, взаимно служа и помогая друг другу; так, ноги видят при помощи глаз, а глаза ходят при помощи ног; устам языка служит слух ушей, и взаимно со слухом ушей сообразуется язык уст; желудок поддерживает руки, а руки работают для желудка (см.: 1 Кор. 12, 12–27). Таким образом, самое устройство тела нашего поучает нас, что и как должны мы делать; и не безрассудно ли после этого уклоняться от прямого назначения своего? Дела ближних наших, если только мы любим их, становятся нашими собственными действиями любви; и дела наши – их собственными действиями той же любви. Пусть же размыслят завистливые, что значит любовь и как велика сила любви, когда при помощи ее мы без труда можем усваивать себе то, что другим стоило трудов. А вы, пастыри, внушите им, что, не воздерживаясь и не охраняя себя от зависти, они предаются исконной злобе лукавого врага, о котором сказано в Писании: завистию же диаволею смерть вниде в мир (Прем. 2, 24). Ибо этот дух злобы, потерявши небо, позавидовал человеку, созданному для неба, и, погибши сам, усугубил еще свое осуждение погублением человека. Представьте им сколько возможно нагляднее, чтобы они познали и уразумели, каким подвергаются они падениям при разверзающейся пред ними и постоянно расширяющейся бездне злодеяний: ибо, не изгоняя зависти из сердца своего, они предаются и явным преступлениям. Так, если бы Каин не позавидовал Авелю, жертва которого была принята Богом, а его – отвергнута, то он не решился бы убить брата своего, как сказано в Писании: И призре Бог на Авеля и на дары его: на Каина же и на жертвы его не внят. И опечалися Каин зело, и испаделице его. <…> …Воста Каин на Авеля брата своего и уби его (Быт. 4, 4–5, 8). Значит, зависть была зародышем братоубийства; и Каин, видя Авеля превознесенным, а себя уничиженным, старался каким бы то ни было образом избавиться от него. Не мешает завистливым указать и на то, что эта внутренняя зараза, которой они снедаются, убивает и уничтожает в них и все то, что есть у них доброго, как это подтверждают следующие слова Писания: Здравие сердца (души) оживляет и плоть, зависть же сокрушает и кости (Притч. 14, 30). Что же означает здесь плоть, если не слабость и малодушие, и что разуметь под костями, как не дела, в которых видна твердость и сила? И очень часто случается, что одни, у которых душа незлобива, в некоторых действиях своих кажутся слабыми и робкими; другие же, отличаясь в глазах людей твердостью и силой, при виде счастья и перевеса над ними других истаявают от зависти, внутри разъедающей их, и снедаются от злобы, силящейся всплыть наружу. Так оправдываются вышеприведенные слова: здравие души оживляет и плоть, ибо если невинность души охраняется у нас, то тем самым и свойственные нам немощи укрепляются, и следующие за ними: а зависть же сокрушает и кости', потому что когда зависть овладевает нами, то и те добрые дела наши, в которых приобретаются твердость и сила и которым люди удивляются, в очах Божиих если не погибают вовсе, то теряют свою цену и значение, так как сокрушать кости и значит сокрушать крепкое и здоровое.