Инженеры Его Величества

«Слабый царь», – повторяют слабые люди. Наверное, это делает их самих сильнее в собственных глазах. «Слабый царь», – говорят безжалостные, привыкшие вырывать власть силой. Им кажется, что это их обеляет: как же, мол, радеть о благе народном, не предавая да не подличая. В глазах этой публики Царь Николай Александрович с каждым годом становится всё «слабее» и «слабее».

Между тем и поныне многими почитаемый Иосиф Сталин, тиран и убийца, за всё время, что он стоял во главе страны, не сказал в адрес Императора Николая ни одного плохого слова. Глупо и унизительно было лгать людям, которые ещё помнили прежнюю жизнь. Да и не мог генеральный секретарь ЦК КПСС не понимать, что оставил ему в наследство Император Николай Александрович.

Большая часть довоенной обрабатывающей промышленности СССР была создана в царское время. Половина из 400 крупнейших заводов появилась при Государе Николае Александровиче. Особенно интенсивно подобные предприятия строились или укрупнялись во время Первой мировой войны. Станкостроение за три года войны выросло втрое, такие же успехи были во многих других областях. Вся танковая промышленность 30-х годов базировалась на машиностроительных и судостроительных заводах, построенных при Царе.

Но всё это лишь верхушка айсберга. Ведь развитие промышленности полностью зависит от состояния инженерных кадров.

Так вот, к началу Первой мировой войны 8-9 из 20 ведущих инженерных вузов мира находились в Российской империи. Инженеров выпускалось около 2000 в год, в четыре-пять раз больше, чем в Англии. По этим показателям Россия догнала Германию, и, конечно, СССР не смог бы явить в 30-е годы никаких экономических чудес без этой базы, чудовищно искалеченной гражданской войной. В 1917 году в России имелось 11 800 инженеров и 26 500 студентов технических вузов, а, значит, уже в 1921 году число первоклассных специалистов-инженеров должно было увеличиться примерно до 38 000. Вместо этого в 1927 году в советской промышленности трудилось всего 13 700 инженеров. Остальные – погибли, оказались в эмиграции или в «местах не столь отдалённых».

Этот провал срочно начали заполнять полуграмотными людьми. Почему полуграмотными? Да очень просто: юношу или девушку из образованной семьи запросто могли не принять в вуз или выгнать как «бывших». Это случилось, например, с выдающимся советским конструктором Виталием Андреевичем Грачёвым. Будущий лауреат двух Сталинских премий, родоначальник школы советской внедорожной техники (ГАЗов, ЗИЛов и так далее) был изгнан из Томского технологического института за «непролетарское происхождение». Высшего образования он так и не получил, что, к счастью, не помешало ему пробиться. Понятно, что на каждый подобный счастливый случай, когда человек с прекрасным потенциалом смог-таки стать инженером, приходилось несколько несчастных или трагических. Добавим, кстати, что практически все преподаватели технических вузов СССР 1920-30 годов получили образование или его основы до революции.

При Государе как раз никто не смотрел на социальное происхождение абитуриентов. Высшее образование было доступно для всякого жаждущего знаний. Детей крестьян, рабочих, ремесленников и прочих «неинтеллигентных» сословий в техникумах было 80%, в технических вузах – 50%, в университетах – 40% благодаря низкой плате за учёбу. А лучших от платы освобождали вовсе и даже платили стипендии. Никакого сравнения с демократическими Соединёнными Штатами, где стоимость учёбы могла быть в 20 раз выше, чем в Российской империи. Кстати, в послевоенном СССР больше половины студентов были детьми служащих, специалистов, интеллигенции. Никита Хрущёв сказал это прямым текстом: «В высших учебных заведениях… мало детей рабочих и колхозников. В московских вузах, например, детей рабочих и колхозников учится всего 30-40%».

Именно инженеры старой школы и их ученики, выросшие в среде, сложившейся до революции, добились становления СССР как технически сильной державы. Советского в них было очень мало, и за это их то сажали, то выпускали, то устраивали в разного рода «шарашки». Создатель почти всех советских истребителей 30-х годов Николай Поликарпов в 1929 году писал из лагеря жене: «Помолись за меня святому Николаю, поставь свечку и не забывай про меня. Береги себя…». До конца дней он носил нательный крест. Создателя «Катюши» Георгия Лангемака выгнали из партии за то, что он чуть ли не демонстративно венчался в Морском Никольском соборе Кронштадта. Верующим был знаменитый конструктор ракетно-космических систем Сергей Королёв.

Но даже в этом ряду выделяется академик Валентин Петрович Глушко, делящий с Королёвым славу родоначальника советской космонавтики. На его двигателях летали все российские космонавты, начиная с Гагарина и заканчивая нашими современниками. Долгое время Глушко был главным конструктором космических систем, а последним его большим проектом стал многоразовый ракетно-космический комплекс «Энергия – Буран». В общем, инженер №1 в СССР, и на протяжении всей своей жизни этот человек горячо любил и почитал Царя Николая II.

Его сын Александр вспоминал в разговоре со мной:

«Был период в 1988 году, после первого инсульта у отца, когда мы с ним очень много времени проводили не просто вместе, а в разговорах. Отец постепенно восстанавливался в Кремлёвской больнице и даже собирался ехать на пуск очередного космического корабля. Кажется, это был июль, когда он рассказал о приезде императора Николая Александровича в Одессу в 1914 году. Всем было интересно посмотреть на него, и дедушка с бабушкой на пролётке вместе с отцом и его сестрой отправились к маршруту следования Государя. Отцу не было ещё шести лет, и характер у него был очень живой. Он не стал маяться за спинами, а встал на четвереньки и пополз между ног, рискуя быть затоптанным.

"Жандармы и полицейские проворонили меня, – вспоминал он, – засмотрелись на императорскую свиту, и я оказался на дороге. Поняв, что уполз очень далеко, стал разворачиваться, чтобы вернуться обратно, и тут увидел перед собой начищенные сапоги".

Сапоги были очень хорошие. Пятилетний ребёнок ойкнул, ожидая увидеть грозное лицо какого-нибудь жандармского генерала или самого генерал-губернатора Одессы, но вместо этого увидел улыбающееся лицо императора Николая II. "Ой! – ещё раз произнёс я, – рассказывал отец. – Николай взял меня на руки и, улыбаясь, спросил: “Господа, чей это сын?” Сходивший с ума отец поднял руку: “Мой, Ваше Императорское Величество…”" Император подошёл к тому месту, где стоял мой отец, и попросил пропустить его ближе ко мне. "Больше не теряйте своего сына, – сказал Царь дедушке, – а то он совсем уползёт и никто не сможет его найти…" Поцеловал мальчика в щёку и передал родителю. Тот был счастлив.

Позже отец вновь вернулся к этой истории, очень много она для него значила. Сказал, что его поразили глаза императора, потом он не мог забыть этого взгляда. "Царь улыбается, а я смотрю в его глаза, – говорил отец, – и вижу, сколько в них боли, как он нуждается в помощи. Как ему нужны те, кто будет помогать ему, укреплять нашу страну". И тогда отец дал себе слово, что посвятит свою жизнь служению Царю. Что, когда он вырастет, то всё сделает, чтобы страна, во главе которой стоит такой человек, всегда была первой во всём, лучшей в мире.

"Когда в 1918 году я узнал о расстреле Царской Семьи, то для меня рухнул весь мир, – рассказывал мне отец. – Я потерял смысл жизни…"

Спасло его увлечение космосом…»

А вспомним Игоря Сикорского – основоположника мирового вертолётостроения, который был убеждённым монархистом и с большим уважением относился к Императору. Мы не говорим здесь о многих и многих, о ком стоило бы сказать. Для сильных людей Царь никогда не был слабым человеком.