Старчество как учреждение есть очень древнее явление в жизни Восточной Церкви. С одной стороны, оно находится в зависимости от истории исповедальной практики, с другой — от развития монастырской жизни вообще. Старец был духовным отцом, который находился рядом с монахом в его борьбе за самоотречение. Выражение "пневматикос патир" по-гречески или "патер спиритуалис" по-латыни (духовный отец) мы встречаем сперва в аскетических писаниях общехристианских отцов, т. е. приблизительно в IV столетии. Это определение было одновременно почти у всех отшельников и аскетов в Египте, Палестине, Сирии, а также у латинских отцов, как, например, у Иоанна Кассиана. При этом подразумевался не всегда священник, но обыкновенный опытный старый монах, часто не имевший священного сана, живший в монастыре или в скиту самостоятельно, так что даже игумен не вмешивался в деятельность старца, который руководил молодыми монахами на пути к совершенству и часто даже был избираем новичками. Часто старец принимал даже исповедь, так что священнику оставалось только дать разрешительную молитву. В более позднее время, приблизительно с VIII или IX столетия, да и тогда редко, монах имел, кроме старца, еще особого иеромонаха, принимавшего исповедь.

Старчество есть явление, свойственное аскетической жизни. Оно выработало свои собственные христианско-аскетические взгляды и обратило внимание на некоторые стороны аскетизма, которые оно положило в основу пути спасения души; главным образом оно покоится на принципах послушания и молитвы.

Старчество как духовное руководство основывается прежде всего на Священном Писании. Послушание и смирение Сына Божия присуще Самому Божественному Триединству. Наш Господь и Бог Иисус Христос говорил Своим ученикам: "Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю Пославшего Меня" (Ин. 6, 38); "Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня" (Ин. 7, 16); "Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня" (Ин. 7, 28); "Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви" (Ин. 15, 10).

И святой апостол Павел писал к Филиппийцам: "Он смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной" (Флп. 2, 8).

Этот дух послушания свойствен также и Третьему Лицу Святого Триединства, т. е. Святому Духу. О Нем сказал Спаситель: "Которого пошлет Отец во имя Мое" (Ин. 14, 26). И далее: "Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину: ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам" (Ин. 16, 13).

Таким образом, два Лица Святого Триединства — Господь Иисус Христос и Святой Дух, Которые суть одного Существа с Отцом и полностью имеют с Ним одинаковые достоинства и славу, все же подчинены Отцу, Вседержителю.

Согласно религиозным воззрениям старцев, которые опираются на учение святого Дионисия Ареопагита ("О небесной иерархии" и "О церковной иерархии"), дух послушания свойствен всему созданию. Отец — единственный Творец всего видимого и невидимого, которое образует ступенчатую иерархию, как объясняет святой апостол Павел: "Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли; все Им и для Него создано" (Кол. 1, 16). И земной, "воинствующей" Церкви свойствен, как краеугольный камень, дух иерархического порядка. Как овцы не могут быть без пастуха, так и каждый, кто хочет спастись, на пути своего спасения должен иметь руководителя, постоянная помощь и постоянное соприсутствие которого облегчат и обеспечат ему правильное восхождение по лестнице в Царство Небесное.

Для отцов Церкви и древних аскетов наша земная жизнь есть не что иное, как приготовление к Вечной Жизни, к обожествлению (феосису), и средства для этого нам даны в аскетических упражнениях. Среди духовных дел, которые ведут нас по ступеням, по "лествице в рай", послушание прежде всего предлагалось отцами древней Церкви. Сама идея духовного руководства становится действенной и плодотворной через послушание. Иоанн Лествичник († ок. 605) поставил на четвертой ступени своей "Лествицы в рай" послушание, определяемое им как "погребение воли", "добровольная смерть" и как высший вид — "послушание до смерти". "Действительно, ученик послушания, — говорит он, — даже если он мертвых может воскресить, даже если он небесный дар слез имеет, всегда знает, что это не его заслуги, а его учителя". И далее, святой Василий Великий († 379), преподобный Ефрем Сирин († 373) и преподобный Нил Синайский († 453) в своих писаниях уделяют особенное внимание духовному руководству. "Действительное и совершенное послушание подчиненного руководителю, — пишет святой Василий Великий, — выражается в том, чтобы после совета руководителя не только воздерживаться от всего неразумного, но и не делать ничего хорошего по собственной воле". Еще говорит святой Василий так: "С большой тщательностью и размышлением постарайся найти кого-нибудь, кто безупречно проходит свой жизненный путь, кто способен понимать тех, кто стремится к Богу и глубоко знает Священное Писание". И "как Бог от Своих рабов требует полной преданности, так и духовный отец требует от своих подчиненных, в рамках Закона Божия, послушания без возражений".

Преподобный Ефрем Сирин, этот "столп Церкви" и "предстатель перед Духом Святым", описывает взаимные отношения между старшим и подчиненным следующим образом: "Брат! Если тебе доверилась какая-либо душа, то препояшь, как муж, свои чресла, ибо ты идешь не на легкую борьбу, ты воспринял на себя ответственность за другую душу. Будь также в высшей степени рассудителен, ибо дело требует большого внимания. Не считай свое дело безразличным, напротив, как руководители, мы должны во всей святости жить с другими… Старшие должны показывать подчиненным пример в каждой добродетели. Если мы сами распущены, как сможем мы подчиненных учить послушанию? Если мы сами кутилы, или пьяницы, или скряги, как сможем мы тогда научить наших подчиненных воздержанию и терпению? Если мы сами непредусмотрительны, унылы и нерешительны, как сможем мы учить наших подчиненных серьезности и постоянству? Наш Господь и Спаситель Иисус Христос говорит: "Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии Небесном" (Мф. 5, 19).

Об обязанности друг друга научать и исправлять мы имеем заповедь Святого Духа: "Обративший грешника от ложного пути его, спасет душу от смерти и покроет множество грехов" (Иак. 5, 20). Возлюбленный, мы не смеем даже судить наших старших, ибо написано: "Не судите, да не судимы будете" (Мф. 7, 1). Маленький мальчик не может делать таких больших шагов, как мужчина. Если ты возложишь на дитя груз, превосходящий его силы, ты сделаешь его ни к чему не годным. Так же нужно новичком руководить с умом, чтобы не погубить его души. Вспоминай почаще, как ты сам был подчиненным и новичком, и веди своего питомца постепенно, шаг за шагом, к высотам аскетизма! Если ты по окончании всенощного бдения и положенного келейного правила хочешь еще бодрствовать, а твой подчиненный хочет немножко поспать, то предоставь ему покой, ибо, как я уже сказал, дитя не может ступать одинаковыми шагами со взрослыми. Если он слабого телосложения, не отталкивай его от себя, но сочувствуй ему с терпением, как понимающий крестьянин заботится о хорошем растении! Примени все возможное усердие для того, чтобы представить его тело как живую Богоугодную жертву, чтобы не заслужить осуждение с теми, о которых апостол сказал, что они имеют вид благочестия, силы же его отреклись (2 Тим. 3, 5). Поучай твоего воспитанника добродетельным упражнениям, ибо написано: "Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста" (Иер. 15, 19). Если мирские воспитатели употребляют всю заботу для воспитания детской души и это делают за жалованье, получаемое от родителей, во сколько больше совершенные старцы должны иметь терпения, занимаясь со слабым ради Господа?.. Те, кто от суетной и утомительной мирской жизни переходят к одинокому житию, не должны быть горды и высокомерны, но должны показать кротость и смирение, постоянно вспоминая милость Божию, извлекшую их от этого суетного мира, чтобы к ним нельзя было применить слова Псалма: "Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им" (Пс. 48, 13).

Так послужим же все мы, возлюбленные, Господу с постоянным смирением в течение всей своей жизни, ибо "Господь из праха поднимает бедного, из брения возвышает нищего" (Пс. 112, 7), чтобы Он поселил нас на земле кротких и смиренных, созерцающих Божие великолепие, как написано: "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (Иак, 4, 6). Ему слава вовеки. Аминь". Игумен Дорофей († 540), который сам прошел длительную школу аскетического послушания у старца Серида, говорит в своих замечательных духовных беседах: "Как две лошади в одной упряжке не могут двигаться одна без другой, так и послушанию нужно, чтобы с ним сопряжено было смирение. Во всяком случае, благодатная высота добродетели смирения не будет достигнута, если не отсечь собственную волю, доверив себя духовному руководителю. Надо не отклоняться от послушания ему и все делать с убеждением, что через духовного отца исполняется воля Божия".

"Собственная воля есть медная стена, стоящая между Богом и людьми; человек, руководствующийся собственной волей, подобен флюгеру, вертящемуся в разные стороны". "Люди без руководства падают, как листья с осеннего дерева; исцеление там, где больше совета".

"Если ты находишься в положении подчиненного, не верь никогда своему сердцу. Старые привязанности делают тебя слепым. Не следуй ни в чем своим суждениям. Не считай упрямо, что твое мнение умнее или правильнее мнения твоего начальника. Не осуждай его действий. В противном случае — ты впадешь в ошибку". "Послушание и дисциплина собственной воли могут спасти даже от смертельной опасности".

Святой Антоний Великий († ок. 356) оставил нам некоторые хорошие изречения.

"Если ты увидишь молодого монаха, который по собственной воле устремляется в небо, крепко схвати его за ноги, потяни его книзу, так как ему такое устремление вредно". "Люби своих духовных отцов больше, чем своих родителей, потому что они заботятся о том, чтобы привести тебя к Богу". "Живи так, чтобы породившие тебя духовные отцы радовались бы на небесах в сонме святых".

История "о Дорофее и Досифее" дает нам хорошую картину взаимных отношений между старцем и учеником.

"Память о Боге всегда пребывала в сердце Досифея. Дорофей учил его всегда повторять молитву: "Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй меня! Сыне Божий, помоги мне!" Эта маленькая молитва была всегда на устах Досифея. Когда он заболел, Дорофей сказал ему: "Думай о своей молитве. Остерегайся, чтобы ее не потерять! Досифей ответил: "Я буду так делать. Молись за меня". Когда Досифей почувствовал себя хуже, Дорофей спросил его: "Сынок, как идет дело с молитвой, совершаешь ли ты ее еще?" Досифей ответил: "Да, отче! Благодаря твоим молитвам". Когда Досифею стало еще тяжелее, Дорофей спросил его: "Как с молитвой, Досифей?" На это Досифей ответил: "Прости, отче! Я больше не могу молиться!" Дорофей ответил: "Тогда оставь молитву! Только держи память о Боге и не забывай, что Он с тобою". Больной очень страдал и сказал своему отцу: "Прости меня, я больше не могу!" На это Дорофей ответил: "Потерпи еще немножко, сынок, милость Божия близка!" С появлением рассвета Досифей сказал Дорофею: "Отче, я больше не могу!" И тогда Дорофей ответил: "Тогда отойди с миром! Предстань Пресвятой Троице и ходатайствуй за нас!"

Старые аскеты по собственному опыту утверждают, что послушание и смирение есть основа аскетической борьбы и никакая другая добродетель не может быть без них исполнена. Следует, однако, подчеркнуть, что в аскетической литературе послушание и смирение есть главное для начинающего. Они — прекрасное средство в борьбе с восемью главными грехами: неумеренностью, развратом, корыстолюбием, гневом, унынием, леностью, тщеславием, гордостью. Аскетическая литература обладает психологической схемой проникновения страстей в нашу душу, которая изображена в творениях Езекии Иерусалимского († вскоре после 450 г.). В аскетической традиции Восточной Церкви, а в особенности в учении старцев эта схема удерживается до сих пор.

Рядом с послушанием называется молитва как помощь в борьбе против страстей. Уже отцы Египетской пустыни подчеркивали значение и необходимостъ молитвы для нашего спасения. В связи с этим следует особо указать на святого Макария Египетского. Его "Духовные беседы" остаются всегда важным источником, из которого аскеты позднейших времен черпают поучение. Особенно высокую оценку получили труды святого Макария со стороны старцев XVIII и XIX столетий, которые читали их с особенным вниманием. Взгляды преподобного Серафима Саровского тесно связаны с учением великих отцов Египетской пустыни.

Преподобный Макарий пишет про молитву: "Человек должен прежде всего приближаться к Господу. Он должен себя понуждать к добру, понуждать свое сердце постоянно с верой ожидать своего спасения… Он должен понуждать себя к молитве, поскольку ему недостает духовной молитвы. И видит Бог, как он борется, несмотря на свое сопротивляющееся сердце, и посылает ему истинную молитву в духе, в истинной любви, кротости, духовном умилении — короче, Он наполняет его плодами Духа".

"Венцом всех благородных стремлений и вершиной добрых дел является постоянная молитва. Через нее мы можем и остальные добродетели у Бога испросить и ежедневно получать. Через молитву мы получаем достойное участие в святости Божией и духовную силу, за этим следует также соединение с Господом в неизреченной любви. Ибо, кто ежедневно понуждает себя к непрестанной молитве, тот зажгется пламенем Божественной любви в духе и получит благодать освящающего духовного совершенства".

У Макария мы находим мистический смысл молитвы, мистическое делание. История древнего аскетизма показывает нам, что именно молитва, как благодатный мост, ведет от внешнего делания (праксис) к мистическому созерцанию (феория). Сочинение "О молитве" святого Нила Синайского является, по-видимому, первой попыткой представить мистику молитвы. Там написано: "Молитва есть беседа человеческого духа с Богом. Молитва есть ветвь древа кротости и незлобия. Молитва есть проявление радости и благодарности. Молитва есть исцеление от уныния и лености. Молитва есть восхождение ума к Богу. Сосредоточенная молитва есть высшая добродетель духа. Состояние молитвы есть освобождение от всех печалей, пламенною любовью восхищающее на мысленную высоту любомудрствующий ум. Когда наш дух воспламеняется в стремлении к Богу, тогда постепенно освобождается от тяжести плоти и от всех искушений и исполняется благоговением и глубокой радостью; тогда разумей, что твой дух приближается к границе молитвы.

Молитва совершенных — совершенное освобождение духа от всего греховного, когда он в неизреченных молениях приближается к Богу. Бог видит готовность сердец, открытых, как написанная книга, и без слов сообщает Свою волю. Так святой апостол Павел был вознесен до третьего неба и не знал, находится ли он в теле или вне тела" (2 Кор. 12, 2).

У святого Иоанна Лествичника мы находим следующие слова о молитве: "Молитва по своей природе есть соединение души с Богом. Ее действия и плоды суть следующие: очищение души, собрание внутренних сил, усыновление Богу, слезы, прощение грехов; мост, уводящий нас от искушений; защитная стена против горести, успокоение брани. Молитва есть ангельское делание, трапеза духовных существ, радость вечности, духовное делание, сокровище благодати, духовное преуспеяние, душевное питание, облегчение, исключение малодушия, основание нашей уверенности, утешение в печали, богатство монахов, сокровище отшельников, откровение будущего, доказательство Божественного милосердия. Если говорить много слов в молитве, то Дух рассеивается различными образами, но сама молитва теряется. Если говорить немного или даже одно слово в молитве, то дух остается собранным".

Святой Нил дает нам более внешнее описание нашего отношения к молитве. В "Лествице" святого Иоанна Лествичника находим мы уже первые обобщения. Кто же знает гимны святого Симеона Нового Богослова († ок. 1036), тому открывается вся полнота и красота Небесного Царства и горение сердец, преданных Богу. В святом Симеоне мистическая молитва Древней Восточной Церкви достигает своей высочайшей вершины. Одновременно с ним заканчивается великая патристическая эпоха, в которой праксис и феория были выработаны и твердо установлены.