Аскетические взгляды, которые через деятельность многих старцев в первую половину XIX столетия распространялись в монашестве, часто проникали в духовные школы. Благодаря влиянию некоторых епископов студенты считали монашество выше священства. Очень важными также были отношения, которые устанавливались между духовной молодежью и некоторыми монастырями, в особенности теми, которые находились ближе к школам и имели старцев и выдающихся монахов.

Будущий затворник Вышенский Георгий Говоров (родился в 1815 г.) учился и закончил Киевскую Духовную Академию (1837–1841), находился под большим влиянием пещер Киево-Печерской Лавры. Они определили его аскетическое становление. В то время там пребывал очень уважаемый старец Парфений (1790–1855), очень строгий аскет, который день и ночь пребывал в непрерывной молитве. Молодой Говоров часто его посещал. Старец оказывал на Говорова очень большое влияние, и при окончании Академии Говоров объявил ректору, что хочет стать монахом. После пострига, в котором Говоров получил новое имя Феофан, старец Парфений сказал ему: "Вы, ученые монахи, много сидели за книгами, но не забывайте, что самое главное — это молитва, молитва умом в сердце к Богу. Держитесь этого крепко". Эти слова сильно повлияли на Феофана.

Вначале его деятельность протекала больше в ученой среде. Пять лет (1842–1847) отец Феофан был преподавателем и ректором сперва в Киеве, потом в Новгороде, где его лекции по логике и психологии показали его как хорошего философа; наконец он стал профессором нравственного богословия в Петербургской Духовной Академии. Жизнь привела его в Святую Землю, где он работал в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Он посещал в Палестине многие древние монастыри и провел некоторое время в Лавре преподобного Саввы, где в то время проживал скромный затворник и исихаст Иоасаф. Беседы с ним имели большое значение для отца Феофана. Пять лет продолжалось это житие, в течение которого отец Феофан имел возможность изучить восточное христианство, его аскетические взгляды и их практическое применение. После краткого пребывания в России отец Феофан, уже как архимандрит, снова вернулся на Восток и занял место настоятеля церкви Русского посольства в Константинополе. Два года оставался он там, а в 1857 г. был отозван в Петербург, где занял место ректора и профессора Духовной Академии. Однако эта деятельность ему не нравилась. Он отказался от своей должности и занимался религиозным обучением в светских школах столицы.

1 июня 1859 г. архимандрит Феофан был посвящен во епископа Тамбовского. Тогда он в первый раз посетил Вышенскую обитель и сразу полюбил ее. Потом он был переведен во Владимир. В этом городе, знаменитом своими церковными зданиями и древними иконами, епископа Феофана очень полюбили за его строгую жизнь, сердечность, простоту и содержательные проповеди.

Большое значение для его духовного развития имело его участие в 1861 г. в прославлении святителя Тихона Задонского († 1783). Епископ Феофан очень почитал этого великого аскета и епископа Православной Церкви, которому народ еще задолго до его прославления оказывал глубокое почитание. Святитель Тихон оставил свою епископскую кафедру для того, чтобы стать затворником в маленьком монастыре. Епископ Феофан принял его себе за образец. Уже для своих современников этот пастырь Церкви был примером христианина, исполненного смирения и кротости. Святитель Тихон оставил много аскетических писаний, которые своею доступностью и простотою оказывали большое влияние на простой народ и монахов. Писания святителя Тихона были для народа лучшим введением к пониманию и исполнению на деле величайших идей русского мировоззрения — идей Правды и Справедливости. Эти идеи сопровождали духовное развитие русского народа и его религиозно-философское мировоззрение, начиная с введения христианства до сего дня. Сочинения Достоевского определялись именно этим "исканием Правды", и на этом пути творения святителя Тихона были хорошим указателем.

Мы можем сказать, что нравственно-христианские взгляды епископа Феофана в значительной степени произрастают из нравственного учения святителя Тихона. Только стиль его речи другой; мы не должны забывать, что между ними лежит целое столетие, и епископ Феофан получил философское образование в Духовной Академии.

Если для святителя Тихона духовным источником было Священное Писание, то епископ Феофан был больше под влияним патристической аскетики, пережившей свое возрождение в России в первой половине XIX столетия. Важнейшую роль в этом отношении сыграло русское старчество, и особенно школа Паисия.

Оба — епископ Феофан и святитель Тихон — показывают существенную склонность к старчеству, но святитель Тихон мало связан со школой Паисия. Святитель Тихон жил и действовал самостоятельно и раньше какой-либо старческой школы. В нем мы находим многие черты старинных русских святых, которые были больше образцами, чем учителями, христианской жизни: их кельи еще не привлекали многих посетителей и их писания распространялись только после их смерти. В жизни епископа Феофана русское старчество нашло особое выражение. Маленький деревянный дом в Вышенской пустыни не видел в последние годы никаких посетителей. Его влияние осуществлялось не через непосредственное впечатление и не через разговор. Со своими духовными сынами и дочерьми епископ Феофан общался только посредством писаного слова: через проповеди и письма. Его книги дополняли эту переписку.

Семь лет Феофан был правящим епископом. В июне 1866 г. он подал прошение в Синод об уходе на покой; 24 июля простился со своей паствой и поселился в Вышенской обители. Владимирский собор еще не видел такого плача молящихся. Прощаясь с паствой, епископ Феофан сказал: "Думайте прежде всего о своем спасении и спасайтесь о Христе. Я не могу вам пожелать ничего лучшего. Вы все получите, если спасетесь. Вам известен путь спасения, известны также и действия Божии, и не забывайте меня в своих молитвах". Так закончил епископ Феофан свою прощальную речь и преподал каждому свое благословение.

Теперь он начал вторую половину своей жизни, продолжавшуюся 28 лет, в которой он, по свидетельству очевидцев, как "свеча" или как "вечный огонь", горел перед Лицом Бога.

Первые шесть лет епископ Феофан посещал все богослужения в обители. По воскресным и праздничным дням с собором священников совершал литургии с таким благоговением, что присутствовавшие получали от этого глубокое впечатление. В 1872 г. епископ Феофан устроил в своем домике алтарь со всем необходимым. С этого времени он затворился в своем домике и общался только со своим духовным отцом — игуменом монастыря и с монахом, который был его келейником. С остальными он общался только посредством писем.

22 года продолжался его затвор. Первые десять лет каждый воскресный и праздничный день он совершал богослужение один в своем алтаре; в последующие годы — каждый день. Келейник приготовлял все, что для этого нужно, и затем покидал его. Затворник читал и пел литургию без присутствующих. Очень часто совершал он только вечерню, полунощницу и утреню или только духовную молитву.

В промежутках затворник занимался письменной работой, в которой старался представить нравственное учение христианской Церкви. Мы назовем здесь только главные труды: "Письма о христианской жизни" в четырех частях, "Письма о духовной жизни", "Нравственное богословие" и "Путь ко спасению" (краткое обозрение аскетики).

Главной идеей всех его трудов было показать, что единение с Богом через веру — высшая цель христианина, что необходимы полная отдача жизни Иисусу Христу и надежда на будущую жизнь в Царстве Небесном. Его учение в его теоретической части основывается на древнехристианских взглядах на теосис (обожествление), тогда как в своей практической части оно вытекает из аскетического учения восточно-христианской патристики. Епископ Феофан старался обратить внимание на эту практическую часть. На этом основании он посвящал большую часть времени и усилий переводу аскетических и мистических писаний. На первом месте стояли монашеские правила святого Пахомия, святого Василия Великого, святого Иоанна Кассиана, святого Венедикта, пятитомное "Добротолюбие". Очень важны также его толкования Посланий святого апостола Павла, имеющие форму проповедей. Эти и еще некоторые писания и переводы были сделаны во время его затворничества.

Двадцать восемь лет провел епископ Феофан в строжайшем затворе в Вышенской обители. Обитель расположена на большой поляне, окруженной еловым лесом на берегу речки Выша в Тамбовской губернии. Затворник занимал две комнаты в маленьком домике. Это были совсем простые помещения с темными деревянными стенами. Мебель была только самая необходимая: железная кровать, стол, шкаф. Но бесчисленные книги стояли кругом: "История России" С. Соловьева, "Мировая история" Шлоссера, сочинения Гегеля, Фихте, Якоби на немецком языке и множество патристической и аскетической литературы на греческом языке, научно-богословские книги на французском, английском, немецком языках, труды из области медицины и анатомии, географические труды, анатомические и географические атласы, а также телескоп, микроскоп и фотоаппарат, краски, кисти и все, что нужно для живописи. На стенах висели иконы и картины, которые затворник писал сам, например Казанская икона Божией Матери, иконы святого Тихона Задонского и преподобного Серафима Саровского, картины из жизни Христа: Распятие, Воскресение, Крещение и другие.

Крещение, то есть день Богоявления, имело особое значение для жизни затворника: так толковалось его имя (Феофан — богоявление), этому дню была посвящена его маленькая церковь, и в этот же день он умер.

Совершая литургию, он неутомимо поминал имена тех, которые находились с ним в переписке. Его пища была очень проста: утром он выпивал стакан чая с куском хлеба; за обедом — яйца и стакан молока, кроме постных дней; после обеда — опять стакан чая и хлеб. Целый день он непрерывно работал, делая маленькие перерывы для ручной работы. Уста его были полны словами молитвы. Затем приходили часы полного погружения в молитву, часы полного покоя и тишины и собеседования с Горним миром. Ночью допоздна он молился перед слабо освещенными иконами, и часто келейник заставал его в молитве перед самым рассветом. Ежедневно приходили письма со всех сторон России, которые требовали тоже многих часов для ответа.

Последние недели его земной жизни мало чем отличались от предыдущих. Старый епископ только чувствовал себя очень слабым, ел еще меньше и неравномерно, но все же сидел за столом и писал письма. В последний день, 6 января 1894 года, он еще немного поел, после этого в его комнате стало совсем тихо, и когда келейник постучал, чтобы принести вечерний чай, ответа не последовало. Затворник лежал простертый на своей кровати, сложив руки на груди, как для архиерейского благословения. Тогда келейник понял, что его господин не принадлежит больше земной жизни.

Я хочу вам объяснить, с какими чувствами мы должны готовиться к посещению храма Божия. Мы знаем, что Всемилостивый Господь особым образом являет Свою благодать в церкви, освященной через молитвенное призывание благодати Божией. Поэтому храм можно назвать жилищем Божиим, местом особенной встречи Бога и людей, как он Сам сказал: "Оставлю жилище Мое посреди вас, и душа Моя не возгнушается вами; и буду ходить среди вас, и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом" (Лев. 26, 11). В древнем Израиле это было показано видимым образом. Облако осеняло скинию, и слова исходили из облака. Позже, во время прохождения Израиля через пустыни, вел их к обетованному Ханаану облачный столп, который шел впереди или останавливался. Над христианскими храмами не замечается никаких материальных знаков, но в неменьшей степени им присуща полнота Божия благословения. Эти храмы не идут куда-либо и не останавливаются, подобно скинии, но они суть не менее верные указатели пути, ведущего к Небесному Ханаану. Это последнее свойство наших церквей напоминает нам порядок путешествия Израиля и заставляет нас думать о том, что мы с полным правом можем окружать наши церкви соответствующими чувствами и настроениями, чтобы они на нашем жизненном пути могли нас привести туда, где Бог определил нам остаться навечно.

Когда скиния была построена и освящена, Бог приказал Моисею расположить народ в определенном порядке вокруг нее так, чтобы три колена израильских были впереди, три сзади, три с правой стороны и три с левой стороны. А скиния сама находилась в середине, ее несли люди из колена Левитова. Мы верим, что наши церкви суть путевые указатели, и мы рядом с ними шествуем в Небесное Царство. Поэтому, вспоминая это разделение на колена, мы должны наше душевное состояние обретать в церкви исходя из того обстоятельства, что три колена находились впереди, три сзади, три справа и три слева. Я представляю это так.

Сначала три спереди — на Восток. Здесь надо поставить высочайшие переживания духа. Какие именно? Я думаю: веру, которая является действительной госпожой церкви и через свое, полное благодати присутствие делает то, что церковь действительно является храмом, на который всегда направлено Око Божие и в котором пребывает Его сердце; надежду на то, что всегда присутствующий в церкви Господь, как Отец, любящий детей, слышит все к Нему направленные молитвы и готов исполнить все, что необходимо для нашего вечного спасения; любовь к церкви, в которой мы пребываем, как в доме Отчем, где наш дух находит мир и спокойствие, как дитя в объятиях матери. Это и есть главные, основные и тайные отношения в Божией церкви. Они созревают в духе и обращены к Самому Лицу Божию.

На противоположной стороне, на Западе, нужно поставить нечто телесное, что, однако, склонно к духу. Это тоже можно разделить на три рода делания: усердное посещение церкви, терпеливое пребывание в ней от начала до конца, всегда на своем определенном месте, молитвенное положение: спокойно, несколько согбенно, со взором, устремленным к земле или наверх, к иконам, с ушами, отверстыми для восприятия слов и песнопений, с молчащими устами, не вертясь и не позволяя себе смотреть по сторонам. Все это делание составляет участие в молитве тела, укрепляемого внутренним духом молитвы и в свою очередь укрепляющего этот дух.

Что понимается под стоящими справа и слева? Я думаю, это о том, чему душа должна следовать в молитвенном делании.

С правой стороны стоят три утверждающих действия. Это суть: стояние — с пониманием в сердце — перед Лицом Бога, что сопровождается трезвенным благоговением, которое держит нас в бодрственном состоянии и наш внутренний храм овевает его внутренним ветерком, чтобы мы могли глубоко вникать в смысл всего того, что читается и поется…

На левой стороне должны стоять три отрицательных свойства, отвлекающих от богослужений, т. е. там находится то, что мы не должны делать…

Я хотел тебя увидеть своими телесными очами и устами к устам с тобою говорить, если бы это было возможно. Это, однако, невозможно. Итак, увидим мы тебя другим способом — увидим тебя душевными очами и будем разговаривать письменно, в надежде, что посредством такого обмена мыслями мы тоже получим маленькую пользу, потому что мы верим, что и ты из тех, кто, по слову евангельскому, все оставил, пришел ко Христу и говорит Ему: "Через Тебя для меня мир распят, и я для мира" (Гал. 6, 14). Через вас можем мы с правом сказать: "Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: Авва, Отче!" (Гал. 4, 6).

Такие научаются Духом, и нет надобности в том, чтобы кто-нибудь другой их учил. И не для наставления хочу я тебе сказать, а только братски поделиться с тобою тем, чему меня научили святые отцы.

Самое главное, о чем надо стараться, чтобы Иисус Христос к нам снизошел и с нами жил. Причина, корень, источник и основа такого дара есть Благодать и мирная молитва сердца в то время, когда мы от всего злого отказались и обратились к добрым делам. Это ведет к жизни по заповедям Христовым, к молитве молчащего, который с терпением остается в своей маленькой келье. Вначале молчащий усердно созидает защиту через внимание и молитву Божию. Часто все же приходит он в рассеяние, потому что он пребывает только в начале упражнения и его духу непривычно останавливаться на чем-нибудь одном. Середина совершенства, достигаемая позже, заключается в том, чтобы начинающий молился непрестанною молитвой. Когда же он возвысится до совершенства, то молится духом в правде и через свет благодати приемлется Богом. Таким образом, кто хочет быть трезвенным, тот по примеру богоносных отцов в глубине своего сердца должен всегда собранно молиться, всегда обращаться к словам молитвы в полной отрешенности, с молчанием и вниманием, ибо из этого проистекают оживление сердца и теплота, которая уничтожает страсти диавола и очищает сердце, как в плавильной печи.

От такой молитвы будет расти наше стремление к нашему Господу Иисусу Христу и постоянная любовь к Нему, из которой происходит сладчайший дар слез, охватывающий душу и тело и очищающий их через покаяние и исповедание веры, через любовь и благодарение. И приходят к нам непостижимые никаким понятием тишина и мир, далекие от всяких искушений.

Благодаря этому подается нам сверкающая, подобно снегу, одежда бесстрастия, воскресение души от телесности к образу Божию; благодаря этому приходит к нам совершенный Божий мир, с деланием созерцания, любви, надежды и веры, непосредственное соединение с Богом, наслаждение Им в созерцании Его великолепия. Все это мы имеем сейчас как в предвидении, как в зеркале, как в обещании; потом же — как лицом к лицу — совершенное общение с Богом и вечная пища через Него, которой мы сподобляемся от Всеблагого Бога по молитвам святых! Аминь.