Мне еще лично приходилось слышать от посетителей Оптиной пустыни, которые видели старца Амвросия или говорили с ним, что они были совершенно поражены его сердечностью и его простотой. В его наружности было нечто притягательное. Его лицо было настоящим лицом великорусского крестьянина, с несколько выдающимися вперед скулами, с белой бородой и умными глазами, взгляд которых проникал глубоко в человеческое сердце; он был скромен и благодушен, и из его речей посетители обнаруживали изумительно богатый опыт знания жизни и людей; каждый вопрос и каждую просьбу рассматривал он с одинаковой серьезностью и вниманием. Некоторые были разочарованы, когда люди, чаще всего старые крестьянки, отягощали старца мелочами их повседневной жизни и занимали его время разговорами. "Мой дорогой, — сказал старец Амвросий однажды такому посетителю, — как ты не можешь понять, что вся их жизнь заключена в этих мелочах, а их душевное спокойствие имеет такую же ценность, как у людей, задающих сложные вопросы". И действительно, старец всегда находил время для таких простых поучений. Рассказы посетителей о мудром старце распространялись по всей России.

Позже в его келлию приходили по дорожке, протоптанной простыми людьми, также и "духовные" и научались здесь, может быть, впервые, что без детской простоты нельзя жить как христианину.

То, что старец вносил в свои поучения глубокое понимание разнообразных явлений обычной жизни, было плодом Оптинской школы. Старец Амвросий начал свое духовное воспитание как келейник старца Леонида, но неожиданно он внес новые черты в манеру старца Леонида его жизненный путь прошел другим образом, чем путь его духовного отца.

Старец Амвросий (родился в 1812 г.) был сыном псаломщика маленькой и бедной деревенской церкви. В противоположность старцам Леониду и Макарию он получил духовное образование. Сначала под руководством отца читал он учебные книги и Псалтирь, затем окончил духовное училище и, наконец, Духовную Семинарию в Тамбове. Везде он проявил себя как одаренный и прилежный ученик. По завершении образования он несколько лет жил в Липецке как учитель духовной школы. Именно в это время в нем произошло решительное изменение. Александр Гренков (таким было его мирское имя) чувствовал с каждым днем все глубже, что прежняя деятельность его не удовлетворит. Его наклонность к одиночеству и к углублению в молитву становилась все сильнее и сильнее. Часто тишина монашеской кельи возникала перед его духовным взором и притягивала его. Однажды он заболел и дал обещание по выздоровлении уйти в монастырь. Старец и отшельник, именем Иларион, живший в селе Троекурове, когда Александр Гренков пришел к нему, желая испросить у него совета и благословения на дальнейшее свое жительство, сказал ему: "Иди в Оптину, ты там нужен".

Осенью 1839 г. он пришел в Оптину, в скит старца Леонида. Незадолго до своей смерти Леонид сказал Макарию: "Я передаю его тебе, потому что он очень близок к нам". Так Амвросий оказался под руководством старца Макария. Имея соответствующую подготовку, Амвросий помогал ему при переводе патристических книг — сперва в приготовлении и обработке Жития и писаний Паисия Величковского, после и при других работах. Уже во время своей келейной работы он очень тяжело заболел; как следствие этого — он остался на всю жизнь слабым и болезненным. Болезнь оказала большое влияние на его жизнь и его взгляды. Через нее он получил особенное познание. "Хорошо для монаха быть больным, — не раз говорил он позже. — При выздоровлениях он не должен по-настоящему выздоравливать, но только немного лучше себя чувствовать".

По причине своей слабости он не мог совершать литургию и оставался вдали от монастырского богослужения; большую часть времени он проводил полулежа в своей келии, причем вставание и совершение поклонов были ему также очень трудны.

После смерти старца Макария отец Амвросий наследовал от него руководство работой по переводу патристической литературы. Но в этой деятельности он не находил большого удовлетворения. Души людей казались ему важнее книг. Перед его глазами всегда стояла его жизнь со старцем Леонидом, так что его старчество во многом походило на старчество Леонида, но его келья видела большую и более пеструю толпу посетителей.

Заслугой старца Макария является то, что Оптина привлекла внимание русских ученых. Именно в 60-х годах мы замечаем некоторое колебание в развитии духовной культуры страны. Большинство представителей интеллигенции уклонились к материалистическим взглядам, стараясь одновременно мышление и душу образованных православных слоев отвратить от церковности. Значение вновь возникшего старчества заключалось в том, что оно стало оплотом против этих попыток и, как противоположное течение, до сих пор еще по-настоящему не признано. Старец Амвросий продолжил работу старца Макария, укрепил церковные взгляды и придал религиозным умозрениям новое направление. Основные представители русской философии уяснили, что "главной задачей русского религиозно-философского творчества является построение православного христианского мировоззрения, вытекающего из богатого содержания христианских догматов, из их применения к жизни". При этом мы не должны забывать, что эти основания ведут нас ко времени русских славянофилов и к их представителю в религиозной философии — Ивану Киреевскому. Оттуда путь идет к Владимиру Соловьеву, который объединил отдельные высказывания славянофилов в одну систему, к Достоевскому и другим, еще ныне живущим, религиозным мыслителям.

В старчестве ученые познакомились не только с некоторыми значительными представителями христианской веры, но даже больше — с единством веры и знания и с путем к ним.

Поэтому не надо удивляться тому, что Достоевский, когда он вместе с Владимиром Соловьевым посетил старца Амвросия (1878 г.), нашел вместе с ответом на свои личные вопросы также ответ на то, какими должны быть общие задачи христиан в миру. После этой беседы он написал "Братьев Карамазовых" и смог искусно описать незабываемый образ старца Зосимы. "Как, однако, вы удивитесь, — пишет Достоевский своим читателям о старце, — если я скажу, что по молитвам этих смиренных, в одиночество и тишину погруженных старцев произойдет спасение России".

Также и другой великий представитель русской литературы, Лев Толстой, идет в Оптину для того, чтобы там свои критические замечания по отношению к русскому благочестию увидеть потрясенными и в них чистосердечно раскаяться: "Да, отец Амвросий — совершенно святой человек. Я с ним беседовал, и тогда стало так легко и радостно на моей душе. Когда ты с таким человеком общаешься, ты чувствуешь близость Бога". Три раза посещал Толстой келью Амвросия, в последний раз — вместе с семьей. Когда в 1910 г. он в четвертый раз прибыл в Оптину, то старец Иосиф, ученик Амвросия, хотел, как говорит предание, постричь его в монахи, чтобы его мятущуюся душу привести к покою. Но Толстой умер недалеко от Оптиной.

Также и многие другие представители русской интеллигенции находили у смиренного старца совет и благословение, а также освобождение от того, что отягощало их совесть.

Жизнь старца Амвросия — это целая цепь дел любви и сердечности. Обращаясь с людьми, он часто обнаруживал удивительное знание души, их обстоятельств и их будущего. Уже после нескольких минут душа посетителя лежала перед ним, как открытая книга. Однажды пришел к нему священник, который имел очень небольшой и бедный приход и был в сомнении относительно своего одинокого и бедного жития. Как только он переступил порог кельи старца, тот закричал ему: "Иди, иди назад, отец! Он один, а вас двое". Священник не понял и спросил старца, что это значит. Старец Амвросий ответил: "Бес, который тебя искушает, один, но ты имеешь еще одного Помощника — Бога. Иди домой и не бойся, и не сомневайся, и заметь, что это очень большой грех — оставить свой приход. Совершай каждый день Божественную литургию, и все будет хорошо". Успокоенным и обрадованным вернулся священник в свою деревню и делал так, как сказал ему старец. Прошло несколько лет, и община стала гораздо больше и активнее. Позже, после смерти Амвросия, священник стал сам подобен старцу и был хорошо известен.

Епископ Калужский Макарий посетил старца Амвросия, когда еще был молодым священником и не принимал монашества. Старец долго беседовал с ним. На прощанье старец подарил ему книгу о монашеской жизни. Впоследствии епископ рассказывал: "Я подумал: зачем мне дали книгу о монашестве, когда я не монах? Старец тоже сказал: "Ах, зачем я даю вам эту книгу? Вам нужно нечто другое". Но потом он посмотрел на меня внимательно и сказал: "Нет, все так должно быть". Через несколько лет умерла моя жена, и я поступил в монастырь. Теперь я уже епископ, но храню эту книгу как благословение старца, предсказавшего мне мою жизнь".

В Оптиной произошло еще следующее. Там жил молодой иеромонах Палладий. Он совершил воскресную литургию и пошел, совершенно здоровый, в свою келью. Внезапно приходит к нему келейник старца и говорит, что отец Амвросий велел ему постричься в схиму и начать читать канон на исход души. Удивленный иеромонах ответил, что он еще совершенно здоров. Через несколько дней старец опять послал келейника с тем же повелением. И так три раза. На четвертый раз иеромонах испытал удар, сделался парализованным и умер после прочтения отходной.

Известный русский писатель и философ Константин Леонтьев, оставив свою дипломатическую карьеру, поселился в домике, который он построил в Оптиной пустыни. Пятнадцать лет жил он там, постоянно общаясь со старцем Амвросием. Осенью 1891 г. Леонтьев захотел поехать в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы там постричься. Он пришел к старцу Амвросию, чтобы с ним проститься и испросить благословения на свою будущую монашескую жизнь. Старец, благословляя его, сказал: "Ну, мы скоро увидимся". Леонтьев не придал этим словам особенного значения. Но когда он три месяца спустя получил сообщение, что старец Амвросий умер, то почувствовал, что и его смерть приблизилась. Действительно, через месяц он заболел воспалением легких и вскоре умер.

У одной монахини заболело горло; врач определил туберкулез горла и головы и объяснил, что нет надежды на спасение. Монахиня приуныла и пришла к старцу. Но старец послал ее к близлежащему колодцу и велел принести ему воды. Монахиня исполнила это. Старец извлек из-под своей подушки три яйца, смешал белок с водою и дал монахине попить, после чего приказал ей вернуться в монастырь и вымыться этой водой. Она все точно исполнила. После омовения она глубоко заснула и проспала день и ночь. Наутро она почувствовала себя гораздо лучше и вскоре стала совсем здоровой. Врач не мог поверить, что больная выздоровела.

Современники много рассказывали о подобных исцелениях и предсказаниях. Много душ, считавших себя уже на краю могилы, старец Амвросий спас через свою любовь и возвратил на правильный путь. Он учил людей отличать истинное от ложного. Целый год бесконечные толпы паломников приходили в Оптину, часами ожидая старца Амвросия.

У старца Амвросия мы находим черты, родственные преподобному Серафиму Саровскому. Оба старца посвящали себя с особой любовью заботе о женских душах. Оба основали недалеко от себя женский монастырь, и оба духовно покровительствовали их насельницам. Это совершенно особая глава в истории русского старчества.

В деревне Шамордино, отстоящей в пятнадцати километрах от Оптиной, старец Амвросий с помощью своих почитателей основал женский монастырь, и так появилась в конце 70-х годов XIX столетия обитель Шамордино, посвященная Казанской иконе Божией Матери. Старец сам руководил строительством монастырской церкви, а также приспособлением уже существующих строений. Неутомимо проводил он многие часы в обозрении работ и в соответствующих беседах. Казалось, что все слабости старости, все телесные недуги от него ушли. 1 октября 1881 г. церковь наконец была освящена. Выбор монахинь делал сам старец с большой заботой. Год от года все укреплялась религиозная община нового монастыря, ставшего любимым детищем старца. Каждое лето старец Амвросий приезжал в Шамордино на много недель и брал на себя воспитание и руководство своих духовных дочерей. Из-за этого в оптинских монахах и посетителях возникло неудовольствие, так как они часто оставались без общения со старцем. Епархиальный архиерей распорядился, чтобы старец вернулся в Оптину. Он делал так, как было приказано, но на следующее лето повторял то же самое. Летом 1891 г. старец Амвросий опять отправился в Шамордино. Целую зиму перед этим он чувствовал себя очень слабо, но в летние месяцы ему стало несколько лучше, а затем слабость возобновилась. Игумения и монахини Шамордино видели, что старец со дня на день слабеет, и были очень этим обеспокоены. Снова пришло распоряжение епископа, чтобы старец вернулся в Оптину. Но затем пришло письмо, что епархиальный архиерей в ближайшие недели сам приедет в Шамордино. Старец совсем лишился сил. Это были первые дни осени; он простудился и должен был оставаться в кровати. Когда монахини спросили его, как надо принять епископа, старец ответил: "Мы споем ему: "Со святыми упокой души раб Твоих".

10 октября 1891 г. был последний день его жизни. Окруженный своими духовными дочерьми, он почил. Епископ по дороге услышал известие о смерти старца и решил сам его отпеть. Был вечер; гроб стоял посредине церкви, построенной старцем Амвросием, монахини пели панихиду, и в ту минуту, когда они начали петь "Со святыми упокой", епископ вошел в церковь. Так исполнилось последнее предсказание старца.

Оптина должна была стать местом успокоения старца Амвросия. Это была очень впечатляющая картина, когда его гроб через луга и леса был на руках переносим, сопровождаемый тысячами народа с горящими свечами и пением монахов и монахинь. Поздно вечером прибыл покойный обратно в свою обитель. Его старчество, продолжавшееся 31 год, пришло к концу, но дух его жил в Оптиной и в Шамордино и далее.

Его ученики продолжали его благословенную работу. Еще 30 лет продолжалось духовное руководство, до тех пор пока ворота Оптиной пустыни закрылись для аскетической жизни и колокола этого последнего и важнейшего центра русского старчества замолкли.

Со смертью старца Амвросия закончился большой по времени период русского старчества. Кроме старца Амвросия, действовали также и другие современные ему старцы в различных обителях. Однако Амвросий занимает первое место между ними. Он оставил многих учеников, которые продолжали его работу. Прежде всего надо назвать старца Иосифа, который воспринял духовное руководство сынов и дочерей старца Амвросия. Двадцать лет он действовал в Оптиной как старец, стяжал любовь и внимание всех паломников и умер в мае 1911 г. Он был похоронен рядом с могилой своего учителя.

Вторым был монах Нектарий. В молодые годы он пришел в Оптину и находился несколько десятилетий под духовным руководством старца Амвросия. Он имел большую наклонность к одиночеству и молчанию и проводил большую часть времени в делании духовной молитвы. Но после смерти старца Иосифа начал и он заниматься старчеством. В своем отношении к посетителям он во многом напоминал старца Леонида. Он умер в 1928 г. Еще и теперь можно встретить людей, которые лично с ним встречались и его помнят.

Последним учеником старца Амвросия был монах Анатолий. Много лет видел он келейную жизнь старца Амвросия, затем продолжительное время как старец находился в центре духовной жизни Оптиной. Его любили и уважали. Он жил в келье своего учителя, но последние годы провел не в скиту, а в монастыре. Своим внешним видом и обращением с людьми с сердечностью и вниманием, своей продолжительной добродушной улыбкой он имел много общего с преподобным Серафимом. Тридцать лет он руководил во времена войн и беспорядков и умер в 1921 или 1922 г., когда неистовствующий мир сей разрушил тишину и одиночество оптинского скита. Ученики рассеялись повсюду — далеко от стен их духовной родины. Они пошли в леса севера и Сибири и начали по-новому аскетическую жизнь своих пращуров.

Снова стена, подобная стене девственных лесов, отделяет беспокойный внешний мир от людей, которые развивают в себе образцы христианских добродетелей, следуя духу их скромных вождей — русских старцев. Скрытым остается их христианское делание, и дары любви созревают незримыми, пока не наступит время, в которое вновь пробудившиеся души осмелятся оставить ужасные, ошибочные пути своей жизни…