Ложкарный промысел

Сегодня деревянная русская расписная ложка в основном служит оригинальным украшением кухни в квартирах интеллигенции. По прямому назначению ее не употребляют, пользуясь штампованными ложками из нержавеющей стали, в крайнем случае – алюминиевыми. А когда-то вся Россия, от крестьян до богатого дворянства, ела деревянными ложками. Даже в очень богатых домах серебряные ложки подавались только к парадному столу. Пользовались и оловянными литыми ложками, но также далеко не все, хотя бы потому, что деревянная легкая ложка была и привычней, и удобнее: при горячей пище она не обжигала рот.

Для нашего современника деревянная ложка – она и есть ложка. Между тем когда-то современники, особенно торговавшие этим товаром, знали множество типов ложек. Во-первых, различалось три сорта: лицевой (высший), очень хороший и хороший. Наиболее распространенными были семеновские ложки, производившиеся в районе нижегородского уездного города Семенова. По форме и роду материала различалось 10 видов семеновских ложек: складная, наиболее дорогая; староверческая, с двуперстием, вырезанным на конце черенка; детская, межеумок, носковая, дюжинная, или чайная, жидовка, тонкая, или хлыстовка, сибирка и баская. На Костромском рынке различались бутырка, самая крупная, ложка с гранечком – резным черенком, угловатая, или кривая – с ручкой, изогнутой под углом, для удобства использования (придумана Красильниковым в Макарьевском уезде), и др. В Новгородской губернии продавались носатая, поваренок (некрашеная), разливушка (крашеная). Ложка грубой крестьянской работы в Лодейнопольском уезде Олонецкой губернии называлась лузиком. Знали также ложку-загибку (черенок плоский, с боков постепенно сужается к черпалу, или хлебалу), серебрушку (на плоском черенке заплечики, как на серебряной ложке); обе эти ложки были носатые, т. е. черпало сужалось в конце; межеумок (прочная ложка с широким круглым хлебалом и плоским черенком); бутырка, или бурлацкая (подобна межеумку, но толще и грубее; такая ложка, заткнутая за ленту шляпы, означала, что бурлак еще не нанялся к хозяину); баская (черпало продолговатое, тупоносое, черенок круглый с коковкой, шишечкой на конце); полубаская – немного покруглее баской; носатая – с остроконечным хлебалом; тонкая – тонкой чистой работы; сибирка – низшего сорта, грубая. Так что деревянная ложка – это не просто ложка.

Среди деревообделочных кустарных работ ложкарный промысел был едва ли не наиболее развитым: ложек требовалось огромное количество, а срок их службы был сравнительно ограничен. Считалось, что в конце XIX века в стране изготовлялось не менее 150 миллионов штук свыше чем на 1 миллион руб. Ложкарное производство было сосредоточено в Нижегородской губернии, а наиболее развито в Семеновском уезде, где промысел был едва ли не единственным источником пропитания населения, и выделкой ложек занималась вся Богоявленская волость (около 40 селений), большая часть Хвостиновской волости (до 60 селений), по 12–15 деревень в Шалбежской и Чистопольской волостях, четыре селения в Хохолмской и два – в Хахальской волостях, а всего 135 сел и деревень, в которых этим промыслом в начале ХХ века было занято до 1000 человек. Резали ложки и в Балахнинском уезде, главным образом в селах Катунки и Пурех, были ложкари в Вятской губернии. Резали ложки и на Русском Севере, по р. Печоре и ее притоку Усть-Цильме. Эти ложки по форме напоминали серебрушки и расписывались по светлому фону ярким мелким геометрическим орнаментом.

В Кирилловском уезде Новгородской губернии ложкарили около 400 кустарей из 12 деревень Волокословинской волости. Ложкарный промысел был развит также в Бортновской и Ильинско-Заборской волостях Макарьевского уезда Костромской губернии. Здесь из 20 селений первой волости ложкарством занимались в 14 селениях 903 семейства и вырабатывали 1440 тысяч штук ложек в год, а во второй из 24 селений ложкарили 355 семейств в 11 селениях, вырабатывая 558 тысяч ложек в год. В действительности производилось значительно больше, т. к. ложкарь летом в свободное от полевых работ время мог приготовить до 500 штук, а зимой – 25–16 тысяч. Работа эта была очень недоходна, но удобна тем, что давала занятие всей семье в любую свободную минуту. Детей засаживали ложкарить с восьми-девяти лет и к 15 годам они осваивали все тонкости мастерства. В семьях широко пользовались разделением труда. Две трети ложкарей, не порывая с земледелием, занимались промыслом в течение 150 рабочих дней, от Покрова до Пасхи.

Ложкари находились в полной зависимости от скупщиков. В основном они сдавали только «белье», т. е. неокрашенные ложки, а красили их в других селениях. Современники отмечали постоянное падение промысла: лучшие сорта ложек почти не дешевели, а спрос сокращался, поэтому кустари все более переходили к выработке плохого и дешевого товара. Лучшие ложки делались из привозной пальмы (самшита) и клена, и их дороговизна, а также стоимость олифы делала ложкаря окончательно зависимым от хозяина, а некрашеную и неотделанную ложку можно было сбыть только скупщику. Но основным материалом служили липа, осина, береза, отчасти ольха и рябина. Купленные у поставщиков возами, по 50 штук, трехаршинные плахи не тоньше двух вершков перепиливались на чурбаки, раскалываемые на 2–10 частей. Далее шло приготовление баклуши, заготовки для ложки, чем занимались дети семи-десяти лет, обтесывая их снаружи по 70–100 штук в день. Более сложной операцией было тесление: подобием долота с полукруглым острием, надетого на ручку, как топор, выдалбливали начерно черпало; баклушу при этом вкладывали «затылком» широкого округлого конца в углубление обрубка бревна, натертое мылом и обклеенное сукном, чтобы баклуша не скользила. Теслили 10–15-летние подростки по 100–150 штук баклуш в день. Пальмовые баклуши предварительно варили в котле, чтоб они разопрели, сделались мягче, и теслить было легче; теслили их взрослые по 80–100 штук в день. Затем сам домохозяин обделывал ложку снаружи ножом, потом резцом начисто вырезал углубление. Домохозяйка перебирала ложки, до 1000 штук в день, и соскребала ножом шероховатости и неровности на «затылках». Девушки разрисовывали ложки, а на «хлыстовках» куриным пером наводили мумией на квасе струйки в подражание рябиновому дереву. Из кубической сажени плах выделывалось до 9000 ложек, а из пуда самшита (пальмы) – 35–40 штук. Ложки по 500 и 1000 штук укладывали в корзины, плетенные из лучины, и в таком виде отправляли на рынок. От скупщиков ложкарное «белье» поступало к «завивальщикам» для обтачивания коковок, кругления черенков и т. д. В Семеновском уезде только этим занимались 300 человек. Опытный мастер «затачивал» в день 600–800 пальмовых и кленовых ложек, 1500 штук ольховых и осиновых и около 3000 березовых. Оконченная работой «белая» ложка поступала к красильщицам, которые сперва белили ее, натирая сухими квасцами с отрубями, затем покрывали олифой с примесью сурика либо же левкасили ложки сначала толченым мелом, смешанным с пшеничной мукой, а потом «баландой» – сырым клейстером из пшеничной муки, смешанной с льняным маслом, белилами, суриком и умброй. Пальмовые и кленовые ложки обмакивали в отвар из коры крушины. Затем ложки сушились над печью, причем натирание повторялось трижды, по мере просушки, через три-четыре часа; во второй раз их левкасили, в третий и четвертый – олифили. После четвертого натирания ложки ставили на 10–12 часов в жарко натопленную печь. Весь этот сложный процесс нужен был как для придания ложке привлекательного товарного вида, так и для того, чтобы при эксплуатации она не намокала и не впитывала грязь. Скупщики в начале ХХ века платили за окраску 1000 ложек, за всю эту канитель, 3 рублей, а ранее красильщики получали не менее 15 рублей: падение спроса, ничего не поделаешь.

В принципе, в небольших масштабах ложкарный промысел существовал повсюду, иногда возникая в связи с местными обстоятельствами. Так, издавна резали ложки в Сергиевом Посаде: для паломников, с резными сюжетами из жития преподобного Сергия. Это производство имелось и в монастырских селах и слободах, особенно в Клементьеве, и в самом монастыре. А возникновение ложкарного промысла в соседнем с Сергиевом Посадом селе Хотьково в конце XIX века связано с Абрамцевским художественным кружком, с именами Е. Г. Мамонтовой и Е. Д. Поленовой, на основе своих собраний крестьянских изделий пытавшихся поднять крестьянские резные промыслы. Эти усилия увенчались в близлежащих селах Кудрино и Ахтырка, где укоренился растительный «кудринский» орнамент и рельефная «пальчатая» резьба на лакированных ложках.