Бондарное дело

Бондарную, или бочарную, посуду «ладили». Этот кустарный промысел, именно как промысел, был развит к концу XIX века в 130 уездах 30 губерний, или более чем в 350 селах и деревнях. В целом по России в 1910 году бондарей-кустарей официально считалось примерно 66 285 душ, тогда как на фабриках этим промыслом был занят 2861 человек. Однако статистические сведения о бондарях-кустарях далеко не полны. Центром производства считалась Казанская губерния, преимущественно Козьмодемьянский уезд, где почти половина деревень занималась бочарным промыслом. Затем следовали губернии Владимирская, Нижегородская, Ярославская, Симбирская, Рязанская, где в Спасском уезде славились ижевские бондари, и Оренбургская.

Если пользоваться литературным языком, то были следующие названия бондарной посуды: бочка, полубочка, пересек, кадка, чан, ушат, лохань, шайка, ведро, жбан, барило, лагун, баклага, маслобойка. Местных же названий, в т. ч. в зависимости от размера, назначения под то или иное содержимое и материала, было огромное количество.

Бочки всем более или менее известны. Полубочка – та же бочка меньшего размера: ведь классическая бочка была 40-ведерной. Пересек – просто бочка, разрезанная пополам. Кадки разных размеров равномерно сужались кверху, и их высота была большей, чем диаметр дна, либо равна ему. Чан слегка расширялся кверху и был, сравнительно с диаметром дна, невысок. Ушат, таких же пропорций, как и чан, сужался кверху и имел два уха: более длинные клепки с вырезами для рук. Лохань также была невысокой, кверху расширялась и имела четыре ножки из выступавших вниз клепок. Ведра были современных пропорций, но сужались кверху и имели два небольших ушка из более длинных клепок, с продетой в них дужкой. Шайка по форме напоминала ведро, но имела одно длинное ухо с вырезом для руки. Жбан представлял собой большую (от одного до четырех-пяти литров) кружку с врезанной в клепку фигурной ручкой и с крышкой на шарнире, врезанной в ту же, выступающую вверх клепку. Барило – это небольшой бочонок с четырьмя маленькими ножками сбоку, на которые оно ставилось на стол, с краником-затычкой в одном днище и отверстием для наливания содержимого в боку против ножек. Форму лагуна описать сложно. Вообще-то это был тот же жбан, но с узким деревянным носиком, как у чайника, отходящим под углом из нижней части, почти от днища; как у жбана, была крышка на шарнире, накрывавшая и носик и прочно запиравшаяся: в клепке напротив носика был вырезной выступ, в который ложился узенький язычок крышки, в выступах было просверлено отверстие, и после того, как крышка ложилась в прорезь, в отверстие вставлялась палочка, не дававшая крышке откинуться. А баклага была просто деревянной плоской фляжкой круглой формы, с коротким носиком и маленькими ушками для ее ношения через плечо.

Бондарное дело довольно сложное, требовавшее не только знаний и навыков, но и специального оборудования и инструмента. Для обработки клепок топором использовался стул, или чурбан, толстый обрубок дерева, иногда на низеньких ножках, с вдолбленными в него пальцами-упорами или выдолбленной неглубокой щелью для упора клепки. Употреблялись и стулья более сложной конструкции. Стругами клепку обрабатывали на особом бочарном верстаке с выгнутой доской, на подпорке, с рычагом с головкой и педалью; бондарь садился верхом на узкий невысокий верстак, один конец клепки упирал в грудь, а другой, нажимая на педаль, зажимал между доской и головкой штыря. Окончательная отделка производилась в особых креслах, или седлах. Бондарю требовался бочарный топор с выпуклым широким лезвием, с односторонней фаской, тесла разных размеров, и напоминающие тесло шляхты, двуручные струги с прямолинейным и изогнутым лезвиями, скобели с кольцевыми лезвиями, рубанки с плоскими и выпуклыми подошвами и железками и особый бондарный рубанок, фуговальный станок и фуговочный струг, уторный струг и уторник для прорезания утора, щели в клепке, куда вставляются донники, криволинейные струги для чистовой отделки поверхностей бочек, бочарные буравы и центуры (перовые сверла), специальные бочарные ножи, или тесаки, набор рабочих обручей из толстого железа для предварительной сборки изделия, струбцины, зажимные вилки и щемила, особый бочарный молоток и мушкель для натягивания обручей, набойки, затяжка с воротком, накидные клещи и т. д. Так что на обзаведение бочару приходилось затратить изрядную сумму.

Наколотые, обтесанные и выстроганные клепки бондарь прилаживал одну к другой, затем выстругивал их бондарным стругом, и, сделав зауторником на одной или на обеих оконечностях уторы, или фальцы, вкладывал в последние края заранее пригнанных друг к другу донников, дощечек для дна, после чего крепко стягивал клепки обручами, наколачивая их небольшим молотком – натягой. На первый взгляд – ничего сложного, на самом же деле это была высококвалифицированная работа.

Бондарный промысел, естественно, был наиболее развит в лесных губерниях. Так, в Оренбургской и Уфимской губерниях он был незначителен, зато Пермская и Вятская давали огромное количество изделий. Вятский бондарный промысел был одним из самых крупных в этой губернии, славившейся своим деревообделочным производством: здесь им занимались около 15 % деревообделочников. В 1892 году здесь насчитывалось 4000 бондарей, а к 1912 году их было уже около 9000. В соседнем Поволжье бондарный промысел встречался повсеместно, но более всего был развит в Казанской губернии, где им занимались 625 дворов во всех уездах, преимущественно же в Мамадышском и Чебоксарском. В последнем уезде также заготавливали клепку для бондарей. Специальных мастерских, за исключением нескольких холодных амбарушек, не существовало: работали по домам, в сараях или под навесом. На лучшие сорта бочек, кадок, ведер шел хороший прямослойный, не сучковатый лес, на плохую, за отсутствием или дороговизной хорошего леса, употребляли даже елку и пихту. Только на выделку бочонков шел дуб, вплоть до того, что в северных уездах скупали бочки из-под керосина и переделывали их. На обручи в северных уездах шли преимущественно ива и тальник, затем береза и черемуха.

Положение бондарей было устойчивым ввиду незначительности фабричной конкуренции. Но зато надвигалось истощение лесов и, как следствие, удорожание материалов. Бондарные изделия сильно понизились в качестве из-за употребления плохого материала. Наибольший заработок получали мастера, работавшие с дубом. Как и большинство кустарей, бондари не порывали связи с землей, и работы велись преимущественно в течение четырех зимних месяцев. В Нижегородской губернии бондари зарабатывали в среднем 2 рубля 50 копеек в неделю, в Казанской 3 рубля, в Симбирской даже 3 рубля 50 копеек в неделю. В Вятской губернии в 1882 году 1920 кустарей получили в общей сложности 20 тысяч рублей, а в Подольской губернии 172 бондаря заработали в 1886 году даже 11 620 рублей; однако здесь работали преимущественно дорогие дубовые бочки под вино. В Астрахани в начале ХХ века более 1000 рабочих заготовляли разных бочарных изделий для рыбных промыслов на сумму свыше 1 миллион рублей.