Гнутье древесины

Дерево – материал пластичный, податливый, его можно не только тесать, пилить, колоть, щепать, резать, точить, но и гнуть. Гнутое дерево почти исключительно шло на транспортные нужды. Гнутыми были дуги в оригинальной русской упряжи (на Западе дуги не употреблялись), колесные ободья, санные полозья. Гнули и щепную мелочь – коромысла, на которых бабы воду носили, а когда стали производить гнутую «венскую» мебель, воспользовались старинным ремеслом гнутья дерева.

Естественно, что для гнутья подходило не всякое дерево, а только вязкое: вяз, ильм, осокорь, ива. Кряжи, на которые резалось дерево, только кололись на «колы» – пластины: пиленые пластины могли оказаться косослойными и лопнуть при изгибании. Начерно обтесанную и высушенную в тени пластину требовалось распарить. Там, где мужик занимался этим делом постоянно, в виде промысла, он устраивал себе специальную мастерскую. В обрывистом берегу речки или озера копалась небольшая пещерка и устраивалась землянка; в ней ставился котел, над ним – жердяные колосники, на которые укладывался распариваемый материал, разводился огонь, и землянка закрывалась, чтобы не выходил пар. Более солидные, специально построенные «парницы» с печами представляли собой небольшие избушки. А кому не на что или незачем было строить парницу, обходились банями. Но парить дерево все равно было необходимо: это только медведь в лесу гнет дуги – не парит, а сломает – не тужит. Знамо дело, медведь дерево не покупал.

Незамысловатым было и устройство для гнутья дерева. В землю на большую глубину вкапывался мощный стул, толстый обрубок дерева, в который сверху вдалбливалось несколько прочных толстых дубовых пальцев. Поблизости, также на вкопанном глубоко в землю столбе, устраивался горизонтальный ворот. Распаренный брус закладывался между пальцами стула, за конец его привязывалась крепкая веревка, и ее наматывали на ворот, медленно изгибая брус.

Согнутые пластины окончательно обтесывались топорами, сглаживались скобелем, после чего ивовые и осокоревые дуги поступали резчикам для изготовления мелкого узора полукруглыми стамесками, или, при забраковке (сучок попался и т. п.) – в окраску; вязовые и ильмовые дуги полировались и покрывались лаком. Артель из трех рабочих могла в день согнуть 15–20 дуг, а резчики приготовляли узор на одной-семи дугах в день, расписные же дуги приготовлялись семь штук в неделю. В торговле были известны дуги курские и белгородские, прочные и изящной отделки, особенно изготовлявшиеся в слободе Крутой Лог и деревне Кривцовой; козьмодемьянские, муромские, лукьяновские, медынские (ступинские и незамаевские – более простые и дешевые), костромские и ярославские; различались дуги и по величине и весу: более легкие городские, или экипажные, ямские, крестьянские и ломовые.

Сколько дуг требовалось России с ее многомиллионным крестьянством, обозами и разного рода экипажами – одному Богу известно.

Еще больше требовалось России тележных колес: на каждую дугу по четыре, да еще добавим экипажи в дышловой запряжке без дуги, да еще учтем, что век деревянного колеса на русских дорогах был гораздо короче, чем у дуги. В конце XIX века считалось, что в Калужской губернии работают 530 колесников, выпускающих продукции ежегодно на 279 тысяч рублей, в пяти уездах Курской губернии 435 рабочих выделывали на 127 тысяч, в Екатеринбургском уезде Пермской губернии выпускали колес на 146 тысяч, в Казанской губернии работали 315 колесников и т. д. В отличие от Европы с ее составными ободьями, русские колеса имели обод целиковый, гнутый – дубовый, ясеневый, берестовый, а кое-где даже осиновый. Косяковые, т. е. составные колеса у нас были только под артиллерийские орудия. Для большей прочности ободья ошиновывались железом – шинами, но это уже было дело кузнеца. Колесники приобретали ободья от самих ободников либо от скупщиков. В с. Державино Казанской губернии, где все население было ободниками, существовало даже разделение труда: вырез для ободьев приготовляли «тесари», распаривали его в парницах «выпарщики», гнули выреза на гибалах «закрепщики», а связывали готовые ободья толстыми лыками «вязальщики». Хороший рабочий приготовлял в день на парнице до 12 плах, а два человека с лошадью сгибали в три дня до 20 ободьев.

Ступица для колеса приготовлялась из дуба, березы, предпочтительно свилеватой, береста, изредка из ольхи, а для дорогих экипажей – из ясеня. Мастера покупали колоду на четыре ступицы (колеса так и продавались «станами» по четыре колеса), резали на части, оболванивали топором и обтачивали на довольно примитивном станке с ножным приводом. Спицы в хороших колесах тоже делались дубовые или ясеневые и обделывались на особом станке – скамейке. Нередко спицы покупались готовыми у рабочих, выделывавших в день до 300 штук прямо в лесу. Спицы набивались в ступицу, а затем на особом станке, «лаве», вроде широкой скамьи, на них «накатывался» обод с прорезанными для шипов отверстиями. Концы ободьев накладывались друг на друга в ус и скреплялись крепкими деревянными шпильками. Затем уже сверлилось отверстие в ступице для оси, для экипажей с железными осями в ступицу вставлялась железная втулка, а ступица обтягивалась железными обручами. Учет и продажа готовых колес, как и ободьев, производились «скатами», или «станами» в четыре колеса: два больших задних, два меньшего диаметра передних, либо же «полустанами», по два колеса одного размера. Один кустарь в течение рабочего времени, составлявшего в году около 120 дней, выделывал 45–50 станов колес, или одну-две штуки в день, но при хорошо организованное специализированной работе можно было изготовить и четыре-пять колес. Чистый заработок колесника составлял 25–50 % от валового дохода.

Колесники встречались повсюду. Например, они были во всех уездах лесной Вятской губернии. Промысел здесь разделялся на заготовку материала для ободьев, спиц, ступиц, которой занимались жители лесных местностей, на гнутье ободьев и сборку самих колес. Работать колеса начинали в марте и заканчивали в сентябре, т. е. работа шла в сезон колесной езды. Но были колесники, работавшие с Нового года и заканчивавшие в мае или июне, к сельскохозяйственным работам. Наконец, были и круглогодичники: только там, где был мал душевой земельный надел. Но большей частью кустари обрабатывали свою землю сами, бросая ремесло на время полевых работ. Производство это требует большой физической силы, отчего занимались им только мужчины. Наиболее обеспеченное положение было у ободников, среди которых конкуренция была незначительна: производство ободьев само по себе дорогостоящее, требующее мастерской с парницей, стоимость которых доходила до 120 рублей. Средний заработок колесника за шестимесячный период не превышал 20–25 рублей на человека. Наименее обеспечены были колесники, покупавшие сырье и ободья, а промысел их находился в руках скупщиков. Заработок ободника, не попадавшего в кабалу к скупщику, равнялся 1 рубль в день, но если материал приобретался в кредит, то он снижался.