Глава 20
Крах ростовщика

— Восстановили! — я застал Родиона на пороге квартиры, когда тот достал из кармана ключи и собирался запирать дверь.

— Поздравляю! Собственно, я и не особо сомневался. Академии нужны такие студенты как ты, Сень.

— Какие «такие»?

— Ты — моторчик, двигатель прогресса. Везде светишься, участвуешь, продвигаешь академию. Знаешь выражение о том, что чёрный пиар — тоже пиар? Даже здесь ты ходишь по лезвию, но достигаешь цели. Ещё бы тебя не восстановили.

— Что-то раньше ты не был так уверен.

— Не хотел спугнуть удачу. Знаешь, иногда нужно промолчать, чтобы всё сложилось.

— Родь, как для дворянина, ты слишком суеверный.

Я долго размышлял на счёт своего участия в финале турнира. С одной стороны, слишком опасно так рисковать — могут и отчислить. С другой стороны, остался всего один бой. Да и Гронский здорово задел меня своими словами на счёт «тёмной лошадки» и готовности терпеть мои выходки ради популярности академии. Хотел моих выходок — получай! Правда, я всё равно надеюсь, что о подпольном турнире никто не узнает, иначе вылетим как миленькие, даже ручкой не успеем помахать на прощание. О деньгах даже не думал. Турнир уже давно вышел на ту стадию, когда престиж перевесил материальную выгоду, поэтому финансовая сторона вопроса меня особо не волновала, хоть с деньгами и были небольшие проблемы.

На ближайшем выходном собрались в кафешке «Пять углов», чтобы обсудить детали. В этот раз нас было всего человек пятнадцать — ближе к финалу многие утратили интерес к организации поединков и приходили уже по факту в условленное место, чтобы поглазеть на представление или сделать ставки.

Пусть в Мурманске было ещё прохладно, за столиком царила весенняя атмосфера. Алиса подбирала цвет волос, разрываясь между рыжим и чёрным. Аверин создавал иллюзии Колмыкина в костюме клоуна, который выпускал волны пламени, а потом падал на пятую точку в лужу растопленного снега. Все присутствующие покатывались от смеха каждый раз, как на лице самовлюблённого бывшего декана стихийников формировалась недовольная мина. А Кеша снова спорил с собратьями по таланту о полезности каких-то изобретений. Один Родя усиленно делал вид, что ничего не происходит, но периодически косился на девушек за соседним столиком. Да, Серафимов никогда не меняется, независимо от времени года.

— Тебе с рыжими очень идёт, но если честно признаться, ты симпатичная с любым цветом волос, — произнёс я, проходя мимо Алисы и слегка её приобнял. Девушка тут же покраснела, но выбрала чёрный. Готов поспорить, сделала это специально, чтобы не идти у меня на поводу.

— Итак, друзья, готовы? — Гаранин ворвался в кафешку, словно метеор, и плюхнулся на свободный стул. На мгновение мне даже показалось, что он тоже обучился таланту замедлять время. Его вечный спутник Елагин явно не успевал за другом, а потому оказался за столиком секунд через пять и сидел весь красный от натуги. Казалось, ему приходилось бежать за Колей, чтобы не отстать.

— Ждём только тебя, — произнёс Родион, оторвавшись от созерцания местных красавиц.

— Отлично! Я подготовил на финал нечто особенное! Будем проводить его в Териберке.

— Где? — опешил Серафимов. — Ты или нормально говори, или не выражайся.

— Териберка! Самый северный населённый пункт нашей империи, последний покой сотен кораблей. Места там просто потрясающие — вокруг дикая природа, минимальное количество людей, останки огромных кораблей, которые словно призраки стоят на берегу, а у моря не видно конца, потому как за горизонтом только ледники и северный полюс. Правда, добираться туда далековато, но за два часа управимся. На счёт автобусов я уже договорился. Провернём всё так, будто это экскурсия.

Финал турнира проходил в начале апреля, когда солнце садилось за горизонт часам к восьми вечера, но рассеянного света хватало, чтобы можно было разобрать что-то в сумерках. До дня проведения финала два дня подряд шли дожди, но в субботу небо прояснилось, и даже светило солнце. Пусть мы проводили поединок вечером, но хотя бы воздух стал немного теплее. Гаранин постарался на славу и обеспечил нас хорошим освещением. Ещё бы озаботился шумоизоляцией, но в таком глухом месте это особо и не требовалось.

Пока люди Гаранина готовили арену к проведению финала, мы могли прогуляться по кладбищу кораблей и полюбоваться природной красотой, но мне сейчас было не до этого.

— Сень, такое пропускаешь! — восклицал Серафимов, вернувшись с прогулки. — Там красивейший водопад, останки кита, старые корабли, кра-со-та!

— Родь, а у меня финал, понимаешь? Я обязательно приеду сюда как-нибудь в другой раз и полюбуюсь местными красотами, но сейчас мне нужно собраться с мыслями.

— Ничего не понимаю! — пробормотал Кеша, глядя на листочек со ставками. — Погодин либо идиот, либо делает это намеренно.

— Ты о чём?

Взял из рук Кеши листок с коэффициентами и увидел, что коэффициент на мою победу — два с половиной, а на победу Дубового — три.

— Слушай, действительно странно. Выходит, я могу поставить на оба исхода по десятке, и если выиграю я — заберу свои деньги обратно плюс пять тысяч, а если выиграет Ефим — заработаю десятку сверху?

— Именно! Либо здесь ошибка, либо Погодин собирается всех кинуть. Помнишь момент, когда ты победил на дуэли с Колмыкиным? Тогда Погодин отказался брать ставки на твой следующий бой, а тут отчего-то такая щедрость.

— Может, закинуть на тебя червонец, Сень? — Родион задумчиво теребил бороду, но тут же получил лёгкий подзатыльник.

— Неужели ты не понимаешь? Во-первых, нужно делать ставки на обоих бойцов, чтобы остаться хотя бы при своих, а во-вторых, здесь пахнет кидаловом, а ты с большой вероятностью не увидишь свои деньги.

— У Погодина? Сомневаюсь. Стал бы он подставлять под удар свою репутацию?

— Ладно, друзья, посмотрим. Никаких ставок не делайте, а мне пора.

Гаранин махал мне, показывая, что у них всё готово, и можно начинать. Я вышел к краю импровизированной арены и набрал в лёгкие прохладный вечерний воздух. Ефим стоял на противоположном краю арены и ждал, когда Коля позволит нам подойти ближе на условленные пять метров от центра.

Вот он момент истины, всё решится в ближайшие минуты. Я прекрасно понимал в чём заключалась ошибка предыдущих соперников Дубового. Все они пытались сокрушить его прочную защиту, чтобы победить. Кто-то пытался превзойти его в рукопашке, другие использовали стихии, третьи рассчитывали на острые когти и клыки, но все они ошибались. Каменная кожа этого силача предоставляла ему невероятно мощную защиту. Какой смысл биться об неё, если можно победить по сумме очков? Достаточно наносить лёгкие точные удары и уклоняться от его увесистых кулаков.

Звучит легко, а вот реализовать такое на практике достаточно сложно, иначе Дубовой не оказался бы в финале, выбив крепких бойцов. В этом бою я полагался на скорость и ловкость. И, конечно же, на удачу.

— Дамы и господа, сегодня произойдёт то, чего мы ждали так долго — мы узнаем имя победителя нашего турнира! — начал Гаранин. — В финале сойдутся сильнейшие противники этого сезона — Ефим Дубовой и Арсений Чижов! Нерушимая скала и неуловимый волчок. Кто окажется сильнейшим?

Коля спустился к нам на арену и внимательно посмотрел в глаза каждому из соперников.

— Готовы?

— Угу! — проревел Дубовой, наклонившись вперёд, словно игрок в регби.

— Готов!

— Начали! — проревел Гаранин, отступая в сторону.

Дубовой рванул в мою сторону с явным намерением обхватить руками и повалить на землю. В борьбе у меня против такой махины не было ни малейших шансов, поэтому я помчался навстречу, но за пару мгновений до столкновения отскочил в сторону. Рука Ефима потянулась за мной, тщетно рассчитывая схватить за футболку, но я оказался быстрее.

— Нестандартное начало поединка! — прокомментировал наши фокусы Гаранин. — Видимо, у обоих соперников есть план.

Конечно, есть! Мы совершенно в разных весовых категориях. Если во мне едва набиралось восемьдесят килограмм веса, то у Дубового были все сто, но назвать его толстяком язык не поворачивался — он был высоким и крепко сбитым парнем с горой мышц.

После первоначального провала Ефим действовал осторожнее, но продолжал атаковать. Мне стоило невероятных усилий, чтобы избегать попыток перевести борьбу в партер. За весь первый раунд я едва успел нанести пару точных ударов, потому как постоянно перемещался. Если бы не замедление времени, мне бы пришлось туго.

Во втором раунде я провёл удачную атаку и слишком увлёкся. Оба удара достигли цели и оставили на лице Ефима заметные следы, но каменный великан всем весом обрушился на меня и придавил к земле. В спине что-то хрустнуло, дыхание перехватило, и я не мог даже вздохнуть. В таком положении мне точно не победить. Время назад!

В этот раз я был более осторожным. Провёл быстрый джеб в лицо и сразу ушёл в сторону от прыжка гиганта. В памяти почему-то всплывали финалы чемпионата мира по футболу, когда в предыдущих матчах соперники играли в открытый футбол и громили соперников, а в финале осторожничали. Из-за этого финал выглядел скучным и блеклым, без ярких моментов, а всё потому, что каждый боялся ошибиться и осторожничал. Та же самая ситуация складывалась и в нашем поединке. Ефим уже трижды достал меня огромными каменными кулачищами, рассёк губу и бровь, едва не сломал челюсть и оставил огромный синяк на рёбрах, но я продолжал бой. И более того, ответил двумя десятками точных ударов, которые были Ефиму как слону дробина, но приносили мне победные очки.

Пусть я разбил кулаки в кровь, но по очкам был далеко впереди. К третьему раунду Дубовой отказался от попыток повалить меня на землю и сконцентрировался на бое. Приходилось постоянно двигаться, чтобы уходить от его огромных кулачищ. Нырок, уход в сторону, удар! Ефим даже не попытался заблокировать удар, полагаясь на каменную кожу, и мгновенно ответил встречным выпадом. Я понимал его расчёт — победить техническим нокаутом, когда я не смогу продолжать бой. От победы меня отделяло всего две минуты, но судьба решила подкинуть ещё один неприятный фокус.

— Всем оставаться на своих местах! Работает полиция Мурманска!

От неожиданности я повернулся на шум и пропустил мощный удар, который отбросил меня на метр в сторону и повалил на землю. В груди перехватило дыхание, я замотал головой, чтобы прийти в себя и поднялся. Правда, Гаранин не собирался считать до десяти, а Дубовой не спешил атаковать, потому как на арену пробились стражи порядка, скрутили Ефима, а затем направились ко мне.

Попытаться отмотать время назад? Ничего не изменится. Допустим, я выиграю пару минут, на большее меня уже не хватит, но какой в этом смысл? Если полиция успела оцепить всю территорию побережья, значит, они были здесь ещё до начала поединка, а сил у меня не хватит на более дальний скачок. Да и ехать отсюда с Мурманска не ближний свет, а значит, нас всё равно накроют.

Среди стражей порядка я заметил осунувшееся лицо Гронского. Судя по всему, ректора попросили присутствовать на задержании. Сейчас стражи крутили зрителей и выводили по одному в большие машины, а Гронский посмотрел на меня и бросил лишь одну фразу:

— Уведите!

По дороге к машине меня атаковали репортёры.

— Издание «Арктика сегодня». Как вы прокомментируете своё участие в подпольном турнире? Как вы думаете, какое наказание ждёт вас?

— Наказание? — я остановился, чтобы посмотреть прямо в камеру, а стражи порядка решили не подгонять меня. — Я считаю, что мы не заслуживаем наказания. Мы — студенты Арктической академии, будущие защитники Заполярья, должны быть готовы к суровой реальности. В академии нас слишком опекают, а занятий у Георгия Максимовича Платонова явно недостаточно, чтобы подготовиться к суровым испытаниям и столкновениям с контрабандистами и врагами страны. Нас лишили турнира в этом году, поэтому мы провели его самостоятельно.

— Вы не находите, что подвергали себя опасности? Такие подпольные турниры часто заканчиваются летальным исходом для участников…

— Нисколько! Хочу отметить высокий уровень организации мероприятия — поединки проходили честно, по правилам студенческих турниров: три раунда по три минуты. За здоровьем каждого спортсмена следили целители.

— А что скажете на счёт ставок на исход поединков?

Надо же, и о ставках им известно. Кажется, кто-то проговорился заранее, или намеренно слил нас по полной, чтобы снова насолить академии. Пришлось отпираться до последнего — если подпольные бои нам ещё могут простить, то букмекерство — это совсем другой уровень.

— Ставки? Поверьте, мы проводили этот турнир не ради денег. Не думаю, что кто-то догадался бы делать ставки на результаты поединков.

— Что вы там мнётесь? Уведите его! — распорядился какой-то офицер, и меня повели дальше. На этом моё интервью завершилось. И что-то мне подсказывает, что на этом завершится и моё обучение в академии…

Дорога до Мурманска казалась мне вечностью. Даже два часа в пути в Териберку перед финальным поединком показались одним мгновением в сравнении с дорогой обратно. Сюда ехал в компании друзей и невольно отвлекался от волнительных мыслей, а сейчас я ехал в отдельной камере автомобиля, словно какой-то особо опасный преступник.

Уже в центральном отделении полиции Мурманска меня пригласили в комнату для разговора. Внутри находился сам начальник стражей порядка города и Гронский.

— Да, натворил ты делов, Арсений! — вздохнул ректор, постучав пальцами по столешнице.

— И что теперь, Борис Ефимович? Отчисление?

— С чего бы это? — удивился Гронский. — Конечно, давно стоило отчислить тебя, чтобы ты не создавал проблем, но после каждой твоей выходки у императора откуда-то берётся необъяснимая благосклонность к нашей академии, а от желающих поступить нет отбоя. Хоть бери и заставляй тебя творить какой-нибудь абсурд, чтобы улучшить нашу приёмную кампанию. Правда, ты и сам прекрасно с этим справляешься. Что на счёт нарушения, я просил вас не проводить дуэлей, но в этот раз вы их и не проводили. К счастью, на это у вас ума хватило.

— Выходит, мы не виноваты?

— Не скажи! Общественный порядок вы всё-таки нарушили — провели массовое мероприятие в непредназначенном для этого месте, затруднили работу порта: образовали препятствия в работе персонала и создали опасность аварийной ситуации.

— Да какой там порт? Это же свалка списанных кораблей!

— Не кипятитесь, юноша! — перебил меня главный полицейский Мурманска. — Вы уже и так наломали дров.

Гронский ухмыльнулся и покачал головой, а затем продолжил:

— К тому же, нарушили покой местных жителей, так что придётся искупить вину общественными работами сроком на пятнадцать суток. Хоть пару недель отдохну от тебя, Чижов! А заодно подумаю что бы подобное провести в академии. Что ты так на меня смотришь? Ты ведь на камеру заявил, что у вас был турнир, организованный собственными силами. Что же мне с вами делать, инициативными такими? Выходит, студенты молодцы, а ректор плохой, не заметил, не поддержал. Опять от императора нагоняй получать. К счастью, хотя бы не придётся для этого ехать в Москву.

Я не говорил ни слова, а в душе ликовал. Общественные работы — ничто по сравнению с отчислением. Тем более что меня отправили в порт Мурманска, где за время работы я узнал массу всего полезного о распорядке дня на корабле, жизни моряков и работе порта. Пятнадцать суток исправительных работ показались мне небольшим отпуском. По крайней мере, сменил обстановку и отдохнул от тренировок у Платонова.

Олимпиаду я пропустил, пока находился на исправительных работах, зато в академию возвращался героем.

— Сень, ты представляешь, это Елагин нас сдал! — выпалил Родион, увидев меня. — И в порту на посвящении это он слил информацию стражам порядка, а сам закрылся с Лизкой. Пусть радуется, что сбежал подобру-поздорову, иначе я бы с ним поговорил!

— И тебе привет. Рад видеть тебя после двух недель отсутствия. Это всё, что ты хотел сказать?

— Да ладно тебе дуться! — стушевался парень. — Думал, тебе будет интересно.

— Ладно, и что там с Елагиным?

— Говорю же, это он сдал нас на посвящении и на турнире!

— А зачем? Какой ему от этого толк?

— Гаранин! Семён надеялся, что Колю отчислят, а дом Гараниных попадёт в опалу. Таким образом, ему удалось бы подвинуть дом Гараниных с важных постов в городе и дать своему дому шанс захватить влияние. Не вышло, поэтому Елагиным пришлось спешно покидать Мурманск, спасаясь от мести.

— Подумать только! А ведь Елагин, как хвост, повсюду таскался за Колей. Да уж, с такими друзьями и врагов не надо. И кстати, твоя теория на счёт Кислова не сработала. Сам посуди: общагу сжёг Колмыкин, на посвящении стражам наводку дал Елагин, он же и сдал турнир. Выходит, Платошка наш чист, как мужик после бани.

— Плохо ты натуру кисловскую знаешь, — ответил Родион. — Вот увидишь, засветится ещё этот негодяй. Кстати, Погодин ведь тоже смотался с академии! На следующий же день после финала турнира умчался со всем банком. Ребята говорят, что где-то двести тысяч забрал.

— Мелковато, как для московских банкиров, не находишь? Было бы там двести миллионов, я бы ещё понял.

— Думаю, причина другая. Рус рассчитывал, что академию закроют, поэтому и дал дёру. Выходит, он заранее знал, что нас сдадут, понимаешь?

— Да, вот это действительно интересная мысль. И связи между Елагиным и Погодиным не прослеживается.

— Я знаю, почему Погодин сбежал! — вмешался Кеша. — На него завели дело из-за ставок, он даже давал расписку о невыезде из города.

— И всё равно сбежал? Это же безумие. В любой части страны его за это по голове не погладят.

— Думаю, Руслана уже давно нет в стране, — настаивал на своей версии Уваров. — Эти деньги как раз пригодились ему, чтобы подкупить рыбаков и добраться до Финляндии, а там он уже ничем не скован. Тем более что его семья покинула страну парой дней ранее, спасаясь от службы императорской безопасности. Вы разве не читали, что у банка Погодина отозвали лицензию, а в его имении провели обыски?

— Выходит, Руслан обо всём знал и спланировал бегство заранее. Ладно, давайте решать проблемы по мере их поступления. Как там было, мы уже не узнаем.

На занятиях по геологии не происходило ничего необычного. Разве что вместо Кеши Уварова справа от меня села Алиса Малиновская. Профессор Калитвинцев читал лекцию о полуострове Таймыр, и я уже приблизительно понимал, куда мы отправимся на предстоящей весенней практике.

А вот на занятиях у Платонова моё возвращение не прошло бесследно:

— Та-а-ак, Чижов! Значит, слишком вас опекают на занятиях, да? Не дают почувствовать реальную подготовку? Что же, будет вам подготовка! Будете меня просить вернуться к прежней программе! — пригрозил Платонов.

Мне совершенно не нравилось выражение лица отставного генерала, которое не предвещало ничего хорошего. Георгий Максимович полностью оправдал мои опасения — пришлось мотаться на новой полосе препятствий, поражать подвижные цели из «Тура», стреляющего шариками с краской, а в конце занятия Платонов разбил нас на команды и заставил одних штурмовать укрепления, а других обороняться. К концу занятия были все в грязи и краске, измотанные и замёршие до костей.

— На следующем занятии поменяетесь местами, а сейчас свободны. И да, не забудьте наведаться в лазарет и провериться у целителей. Не хватало, чтобы половина академии слегла с болезнями перед экспедицией.

Экспедиция! Я боялся даже представить, что ждёт нас впереди, если нас так упорно готовят. С другой стороны, это наша первая практика, в которой мы будем не простыми зрителями, а участниками событий.

Перед отправлением Платонов построил нас на тренировочной площадке и приказал разбиться на отряды по желанию.

— В составе каждого отряда из пяти человек обязательно должны быть целитель и стихийник, остальные роли вы можете выбирать самостоятельно. Даю вам возможность самим определиться с составом, но проверю каждый отряд и оставлю за собой право внести корректировки. Помните, что Арктика — это не место для прогулки с друзьями, а серьёзная работа и проверка сил всего отряда, поэтому участников нужно подбирать с умом.

Я прекрасно понимал, что не стоит к этому процессу подходить халатно, но у нас была практически сформирована пятёрка: я — уник, Родион — стихийник, Валик Зимин — целитель, а Кеша Уваров — артефактор. Все обязательные члены команды были в составе, оставалось подобрать ещё одного участника. Вот тут-то я и задумался над последней кандидатурой. Нужно оценить возможности отряда и залатать слабые места, пригласив действительно нужного человека.

— Вот это я понимаю отряд! — заржал Кислов, рассматривая нашу группу. — Бегун, криворукий Родя, лекарь и вагон в лице артефактора. Что вы собрались делать в тундре? От волков убегать?

— Если ты забыл, Платошка, Арс тебе дважды репу начистил. Может и в третий организовать, так что лучше переживай за свой отряд.

— А ты за себя говори! — оскалился Кислов. — Вижу, ты привык за чужими спинами прятаться. У нас всё в порядке с составом — я, Никитский, Кучеров, Ершова и Алмазов. Состав явно сильнее вашего будет.

— Вот на практике и посмотрим кто как справится с поставленными задачами! — послышался за спиной Кислова голос Платонова. — У вас будут реальные задания, за выполнение которых будет ставиться такая же реальная оценка.

Опять проблемы с оценкой за практику? Надеюсь, хотя бы в этом мире всё пройдёт гладко.

— Вот и посмотрим. Слышал, Серафимов? — произнёс Кислов и хищно ухмыльнулся.

Платон поспешил удалиться, но посеять зёрна сомнения ему всё-таки удалось.

— Ребят, если хотите, возьмите себе другого человека в отряд. Например, ещё один целитель пригодится больше. Не хочу быть вагоном, — произнёс Кеша.

— Спокойно! У нас в отряде все нужны, — поспешил я успокоить Уварова и остальных. — И целитель у нас есть. Я уверен, что Валик справится один, а вот ратник или оборотник в отряде не помешают, чтобы подлатать слабые места и сделать отряд полностью самодостаточным.

— А для меня местечко найдётся? — поинтересовалась Алиса.

— Ты хочешь быть пятой? — я с удивлением смотрел на девушку. Даже не надеялся заманить к нам в отряд Малиновскую. Почему-то думал, что она пойдёт в пятёрку к Аверину или Гаранину. Её бы с удовольствием приняли в любом отряде, но она выбрала нас.

— Честно говоря, мне без разницы какой по счёту быть — первой, третьей или пятой. Мы ведь все — команда?

— Верно! Если у остальных возражений нет, с удовольствием приветствую тебя в нашем отряде!