Путешествие двенадцатое: что самое трудное в церкви

Церковь – это собрание людей, которые расслышали, что их зовут. Хотя Господь обращается ко всем людям, но не все слышат.

Протодиакон Андрей Кураев

Зачем мы приходим в церковь

Помнится, этим вопросом мы предваряли наши путешествия. Теперь, когда они подошли к концу, есть смысл спросить уже себя самих – на новом уровне.

Беседа соредактора журнала «Фома» Владимира Легойды с ректором Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиереем Владимиром Воробьёвым:

«Думаю, что современному человеку вот так сразу понять смысл христианской жизни, ее главные задачи очень трудно. Даже, может быть, почти невозможно. Сразу понятнее то, что легче, очевиднее, то есть внешнее: скажем, длинную юбку надеть, платочек повязать, перестать губы красить, приобрести, так сказать, церковное обличье.

Но это сделать гораздо легче, чем изменить свое сердце. Легко надеть длинную юбку, а перестать дома грубить матери, научиться чувству христианской ответственности, научиться молиться Богу, научиться любить Истину, не просто словесно исповедовать свою веру, а всю свою жизнь по-христиански перестроить… Вот это очень трудно. Конечно, такое понимание приходит не сразу.

Когда начинаешь это объяснять современному молодому человеку, он долго не может понять: как это так, как же жить тогда, что же, он должен остаться один?!

Вот недавно я разговаривал с одним юношей. Он верующий, ходит в церковь. Но он мне сказал, что всякий раз, когда он встречается с другими своими товарищами, то они скидываются, покупают бутылку и распивают. При этом все ребята верующие, часто ведут разговоры на церковные темы, ходят в храм… Честно говоря, я пришел в ужас и сказал ему, что со мной такого не было никогда в жизни. Нет, конечно, я понимаю, что если люди собираются по какому-то случаю, на праздник, то можно угостить гостей за столом. Но скидываться, распивать… Мне это просто непонятно. И я это своему собеседнику пытался объяснить. А он мне в ответ сказал, что если не пить, то он останется совершенно один – ведь так поступают все его сотоварищи! И они все ходят в церковь, все причащаются, все исповедуются…

Почему они так поступают? Потому что просто посещать храм в конце концов не так уж сложно. А вот почувствовать, что такое христианская жизнь и какие духовные нормы нужно сделать своими нормами, – это намного труднее. И ежедневная борьба со своими слабостями, пороками – это, конечно, подвиг. Потому что весь мир, все наше окружение сейчас быстро уходит от Евангелия. И тут действительно нужно не идти на поводу. Нужно сказать: “Да. Пусть я буду один. Но я не пойду”.

Во времена моей молодости, когда Церковь была гонима, это было в каком-то смысле даже легче. Правда, тогда было совсем мало верующей молодежи и попасть в Церковь было очень трудно. Но если человек уже был в Церкви, то самим этим фактом оказывался как бы защищен: Церковь воспитывала его так, что он должен был идти против течения. Поэтому я и в школе, и в университете был один. И, хотя со всеми был в приятельских отношениях, а со многими отношения установились очень хорошие, уважительные, у меня не было близких друзей. Я никогда не ходил ни на какие вечеринки, танцы и т. д.

Мне было там неинтересно, и им со мной было неинтересно.

Потом, со временем у меня оказалось столько друзей, сколько ни у кого из моих университетских товарищей никогда не было. То, что в юности я выдержал, не пошел по течению, оказалось только к лучшему…

Вы упомянули слово “подвиг”. Вообще, для современного человека, особенно для нашего поколения, это слово ассоциируется, скорее, с героями Отечественной войны и т. д. Для многих наших современников слово “подвиг” в христианском контексте звучит довольно неожиданно. А из Вашего ответа видно, что Церковь ждет от человека прежде всего какого-то подвига. Какой смысл вкладывает Церковь в это слово? Да, духовная жизнь – это прежде всего подвиг, без подвига ее просто быть не может.

Но подвиги могут быть разными. Бывает героизм, когда человек идет на смерть. Это случается не только на войне. Вот как раз наша Церковь в нынешнем [ХХ] столетии явила таких подвижников очень много. По исследованиям, проведенным в нашем институте, таких пострадавших было много сотен тысяч. И они должны быть канонизированы в Русской Церкви.

Но подвигом является не только это. Любой человек, который строит жизнь по заповедям Христовым, совершает личный подвиг: это требует больших усилий, большого мужества, большой стойкости.

Подвиг может иметь совершенно разные формы. Но все то, что человеку очень трудно, даже превосходит его силы, его естественные возможности, – это и есть подвиг. Так происходит в духовной жизни, когда человек борется с самим собой, со своими собственными страстями. Победить, очистить свое сердце для жизни с Богом – это тоже подвиг. Самый настоящий».

Самое трудное – не обрядовая сторона

Новопришедшим в храм обычно бывает непонятно, что здесь происходит. Это преодолимо?

Отвечает протоиерей Максим Козлов (Москва):

«Я бы не сказал, что пришедшему с целью действительно вникнуть в то, что в церкви происходит, решительно ничего не понятно. Я думаю, что, когда хор поет “Господи, помилуй” или “Подай, Господи”, это понимает даже самый внешний по отношению к церковной жизни человек. Когда священник, благословляя, скажет: “Мир всем”, любой человек поймет, что речь идет о мире и о взаимной любви, а не о вещах противоположных. Так что определенная понятность существует даже для людей, оказавшихся в церкви случайно. Самым сложным для усвоения в церковной жизни оказывается не обрядовая сторона, которая может вызывать какое-то недоумение или смущение только в первые дни, недели, месяцы знакомства с ней, а само содержание евангельского благовестия и церковного вероучения. Вот его действительно трудно понимать разумом. Скажем, догмат о единосущности лиц Пресвятой Троицы вряд ли кто-нибудь в простоте и без внутреннего усилия может принять. Но еще более трудно принять тот нравственный закон, который провозглашается в Церкви и о котором Спаситель говорит такими словами: иго Мое благо, и бремя Мое легко (Мф. 11, 30). Трудно принять необходимость стеснять себя ради другого человека и исполнять те или иные уставы Церкви, польза которых для нашего духовного и телесного здоровья только со временем становится понятной. И здесь от человека требуется серьезное усилие. В Евангелии говорится о том, что Царство Небесное силою берется (Мф. 11, 12), то есть достигается усилием. А церковные правила – это не просто нечто, людьми придуманное, – мол, захотелось кому-то с кадилом ходить в золотом облачении, – в них отразился опыт двух тысячелетий молитвенной, духовной жизни народа».