О значении храма на Руси

7. Слово, произнесенное в воскресенье, 21 июля/3 августа 1903 года, при освящении храма во имя преподобного Серафима Саровского над его келлией в Саровской пустыни.

«У нас вера православная, Церковь, не имущая никакого порока. Сих ради добродетелей Россия всегда будет славна и врагам страшна, и необорима, имущая веру и благочестие – в щит и в броню – правду: сих врата адовы не одолеют».

Эти слова преподобного и богоносного отца нашего Серафима Саровского Чудотворца невольно приходят на память при настоящем церковном торжестве. Ряд славных торжеств по случаю открытия святых мощей преподобного заканчивается ныне истинно-церковным делом – освящением первой церкви во имя его. Но этот конец торжеств в Сарове есть начало их по всей Руси. Уже завтра освящается другая церковь его имени в Дивееве, давно в ожидании прославления святого старца, сооруженная «сиротами» Дивеевскими. Но мы веруем, что эти храмы на местах дивной славы преподобного суть только предтечи многого множества храмов в честь его на всем пространстве Святой Руси, славной лучшим украшением ее – святыми храмами. Создадутся они на трудовую копейку, усердием самого народа, и будет повсюду призываться святое имя его, душа народная будет питаться его наставлениями, образ его равноангельской жизни будет примером для верующих! Вместе с храмом придет сам преподобный, поселится среди народа, будет его покровителем, молитвенником и ходатаем пред Богом. Создается на местах его почитания новая прочная связь народа с Церковью Православною, которая оживит, обновит и укрепит народ для жизни христианской – спасительной.

Велико, братия, значение святого храма на Руси! С него начинается поселение; в нем сходятся все – малые и старые, простые и знатные и находят удовлетворение своих запросов: душа верующая стремится в горние обители, и храм служит для нее Небом на земле, она хочет учиться и храм служит для нее училищем благочестия, она ищет сил к совершению добра, к устроению своего спасения, храм служит для нее сокровищницей благодати. Храм есть лучшее украшение родного села, деревни или города. В него влечет и нужда, и горе, и радость; от колыбели до могилы, и даже за гробом он нужен каждому; он то же, что маяк для пловцов в бурном море; крепость – для осажденных сильным и искусным врагом, вооруженным раскаленными стрелами. Он и указатель истинного пути, и охрана для путника.

К сожалению, братия, ныне не все так думают. Все более и более умножается число людей, по происхождению русских, часто по рождению даже православных, которые не посещают храмов, считая их вместе с Церковью Православною безблагодатными, или рассадниками суеверий, или не удовлетворяющими новых запросов, которые народились в обществе. Я разумею не только наших раскольников, которые давно выбросились с корабля церковного на малых ботиках среди бурного моря и думают спастись на них; не только новейших сектантов, которые всецело представили себя действию стихий мира по преданию человеческому, а не по Христу, и не имеют даже и тени церковного устройства.

И старым и новым отщепенцам от Святой Церкви одинаково можно напомнить ответ святого Серафима одному старообрядцу, который спрашивал его: «Скажи, старец Божий, какая вера лучше: нынешняя церковная или старая?» (прибавь и самоновейшая).

«Оставь свои бредни, – отвечал святой Серафим, – жизнь наша есть море, Святая Православная Церковь наша – корабль, а кормчий – Сам Спаситель. Если с таким Кормчим люди, по своей греховной слабости, с трудом переплывают море житейское и не все спасаются от потопления, то куда же ты стремишься со своим ботиком и на чем утверждаешь свою надежду – спастись без Кормчего?»

Но не этих старых и новых отщепенцев от Церкви разумею я, а главным образом тех братий наших, объявляющих себя не чуждыми веры и Церкви Православной, которые однако находят, что Церковь утратила душу живую, окаменела в своих формах, и в своих храмах не удовлетворяет живых запросов современного общества. Они хотели бы оживить Церковь, вдохнуть в нее больше любви к человечеству, его немощам и слабостям, к его жизненным потребностям. Недовольные путем веры, покаяния и воздержания в жизни и непостыдного упования в чаянии грядущих благ за гробом, которым Святая Церковь ведет верующих к спасению, они начертывают новый путь жизни.

Здесь не место и не время знакомить вас, братия, с этим новым путем. Освобождая от всех прикрас, которыми обставляется начертание этого пути, нельзя не видеть, что это – старый путь, осужденный Господом в словах: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). Это также тот путь, о котором сказал Спаситель: «широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими» (Мф. 7, 13).

Путь, указуемый Церковью, прост и ясен. Он не чернилом и тростью начертан, но дан в живом примере Господа, Который сказал о Себе: «Азъ есмь путь». Это – путь смирения и воздержания, труда и молитвы, служения ближним и самоограничения – словом, путь подвига или путь креста, без всякой поблажки чувственности, в идеале, с искренним раскаянием во грехе, в случае падения. Этим путем шел в земной жизни Христос Спаситель, его заповедал Он людям. Указуя этот путь чадам своим, Святая Церковь дает им и силы для прохождения его, от рождения и до смерти, в благодати Святых Таинств, в молитве, в помощи святых и примере их жизни. Храмы наши, расписанные ликами святых и картинами, изображающими события из жизни их, учат нас без слов тому же пути. В самом деле, представьте себе храм, весь расписанный картинами из жизни преподобного Серафима – сколько уроков уму и сердцу давало бы его с детства послушание Святой Церкви, его покорность матери, затем иноческие подвиги в столярничестве, в лесу, его затвор, молчальничество, тысяченощное моление на камне, земные поклоны всем, кормление медведя, раздаяние сухариков и воды из источника, исцеление больных, утешение скорбящих и все это с ласкою, с нежностью, с радостью; затем, его келейное правило с молитвою за живых и усопших, его способ томить томящего его; явления ему Пресвятой Богородицы, видение в храме Самого Господа Иисуса Христа и, наконец, блаженная кончина его на молитве пред образом Богоматери. Какой разнообразно-полный путь самоотверженного подвига, добровольного мученичества для спасения души!

В настоящем случае я хотел бы, братия, чтобы вы напечатлели в сердцах своих образ старца Серафима в пути и унесли его с собою в дома свои. Вот он с раннего утра, в четыре, иногда и в два часа пополуночи отправляется из этой вот келлии, над которою построен ныне освященный храм, в ближайшую пустыньку. Он идет в своем белом холщовом балахоне, в старой камилавке, с топором в руке. На спине у него котомка, набитая камнями и песком. Поверх песка лежит Евангелие. У него спрашивали, зачем он удручает себя этой тяжестью. «Томлю томящего меня!» – отвечал старец.

Не забудем никогда этого образа и краткого ответа старца в пояснение его. В нем начертан весь путь жизни: сначала победить врага в себе самом, а потом уже помогать другим побеждать врага. «Радость моя! – говорил преподобный, – молю тебя, стяжи мирный дух, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».

В заключение же снова прошу вас, братия, будем молиться Господу Богу, да распространит Он славу преподобного и богоносного отца нашего Серафима по лицу всей земли Российской, да умножаются храмы во имя его, да усвояет в них и чрез них все блага святой веры и Церкви Русский народ, ибо повторим слова преподобного: «У нас вера православная, Церковь, не имущая никакого порока. Сих ради добродетелей Россия всегда будет славна и врагам страшна, и необорима, имущая веру и благочестие – в щит и в броню – правду: сих врата адовы не одолеют».

Это вещее слово крепкой веры и пламенной любви святого Серафима к Матери Церкви да будет заключением всех торжеств Саровских. Аминь.