Вопрос о том, что лежит в основе всего сущего, был ключевым для древних греков. Еще на заре натурфилософии мудрецы вели долгие споры об «архэ» – «первовеществе», из которого состоит мир. Чаще всего основой всего материального, в том числе и живого, объявляли какую-либо из стихий: воду, землю, огонь или воздух. Обычно имелись в виду скорее аллегории качеств, чем реальные вещества в составе воды или земли. Но из чего бы греческие философы ни выводили сущее, они придерживались древней идеи о том, что глобальная структура огромного мира отражается, отзывается эхом в совсем небольшом объекте – человеческом теле. Греки называли эту взаимосвязь отношениями макрокосма и микрокосма, то есть большого и малого миров. Предполагалось, что Вселенная и человек живут и развиваются по одним и тем же законам, и даже их устройство похоже. Например, многие утверждали, что у мира, как и у отдельного человека, есть «душа» или «ум» либо и то и другое. «Познавая мир, – говорили греки, – мы познаем сами себя».

К эпохе классической Греции, то есть пику высшего расцвета древнегреческих полисов в V–IV веках до нашей эры, успело сложиться более-менее единое представление о том, из чего состоит Вселенная. Философы перестали искать одну конкретную «основу» мира. Теперь они говорили, что все сущее держится на гармонии все тех же четырех элементов – воды, огня, воздуха и земли. Каждый элемент обладал двумя «качествами»: был «теплым» либо «холодным», «сухим» либо «влажным». Например, согласно Аристотелю, воздух – теплый и влажный, а земля – холодная и сухая. Элементы и их качества постоянно взаимодействовали, менялись, перетекали один в другой. В трактате «О возникновении и уничтожении» Аристотель пишет:

Не менее сложные процессы, с точки зрения греков, происходили и внутри человеческого тела, микрокосма. Поначалу в нем тоже старались отыскать единую основу. Одни утверждали, что жизнь – это кровь, другие отдавали главную роль желчи или некой «слизи». Но уже в гиппократовских сочинениях врачи возражают этому. Составитель книги «О природе человека» задавался вопросом: если человек состоит из чего-то «единого», почему нет столь же единого лекарства от всех возможных болезней? Почему существует множество видов лечения и для каждого пациента надо подбирать терапию отдельно? Так, уже в гиппократовские времена закрепилось представление о том, что человеческим телом тоже управляет сложное равновесие стихий. Аналогами четырех элементов были четыре «телесных жидкости», называемые гуморами. К ним относили кровь, флегму (слизь) и два вида желчи – черную и светлую (желтую). Гуморы обладали теми же парами «качеств», что и элементы. Скажем, кровь считали теплой и влажной, а черную желчь – холодной и сухой. Иногда врачи спорили о том, как именно распределять качества между гуморами, но саму теорию со временем приняли, кажется, все древние лекари. Вот как об этом рассказывает книга «О природе человека»:

То, что число элементов, гуморов и их качеств в итоге стало равным четырем, разумеется, не случайность. Греки наделяли числа символическим значением. Основы этой сложной системы заложил еще Пифагор. Четверка означала, среди всего прочего, устойчивость и порядок мироздания. Множество важнейших составляющих этого порядка «измеряли» именно четверками – например стороны света, фазы Луны, возрастные периоды жизни человека (детство, юность, зрелость и старость). Некоторые ученые считают, что на древних греков повлиял климат их земли, где довольно четко выражены четыре времени года. Так или иначе, символизм чисел подчеркивал, как тесно все сущее связано между собой. Человек был частью мира, и четыре важнейших «сока» управляли его телом в соответствии с законами, которым повиновалась вся Вселенная.

Сторонники гуморализма считали: тело само по себе стремится к равновесию и гармонии телесных жидкостей. Это идеальное состояние называли эукразией. Достичь ее, как и любого идеала, на практике было невозможно, но постараться стоило. Сильные сбои равновесия именовали дискразией. Считалось, что она сама по себе может стать причиной болезни. Греческие врачи полагали, что дискразия – противоестественное состояние, и тело, утратив равновесие жизненных соков, само старается восстановить гармонию и достичь благодатной эукразии. Для этого оно использует свое внутреннее тепло (которое зарождается в сердце), а также выделения: излишки гуморов выходят с потом, чиханием или рвотой. Главная задача лекаря, считали античные авторитеты, – помочь естественному выздоровлению. Для этого нужно было верно «прочитать» внешние проявления недуга, например неровный пульс или необычный цвет мочи. Затем врач разрабатывал индивидуальный рецепт с учетом всех важных особенностей – темперамента пациента, его возраста, пола и образа жизни, времени года и климата местности. Врачи прекрасно понимали, что их методы далеко не совершенны, поэтому старались по максимуму задействовать возможности человеческого организма, помогающие восстанавливаться за счет собственных ресурсов.

«Гуморалисты» предполагали, что от дискразии страдает не только конкретный орган, а все тело сразу. Сегодня этот подход назвали бы холистическим. Облегчить страдания пациента, сняв симптомы, – только первый шаг в работе античного врача. Далее следовало постепенно возвращать здоровье всему организму. Говоря об этом, лекари имели в виду и физическое состояние человека, и его душевный настрой. Недуги сознания и тела обычно не выделяли в отдельные категории: у большинства расстройств описывали и душевные, и телесные проявления.

От чего же зависело равновесие четырех гуморов? Последователи Гиппократа считали, что главную роль здесь играет образ жизни человека. Многое из того, что окружает человека в быту, античные лекари тоже наделяли названными выше качествами. Например, каждый продукт питания обладал собственным набором характеристик по степени «тепла» и «влажности». Значит, в какой-то мере пища влияла на баланс жизненных «соков»: могла его испортить или, наоборот, немного выровнять. Врачи пользовались этим, назначая пациенту диету в соответствии с предполагаемым у него избытком или недостатком гуморов. Представим, что древнегреческий доктор заметил у своего подопечного признаки меланхолии: склонность к унынию, заторможенность и проблемы с пищеварением. Все эти симптомы одинаково важны для врача – он знает, что эта болезнь поражает не только разум, но и тело, и решение проблемы тоже будет комплексным. В такой ситуации лекарь объяснит пациенту, что в теле у того господствует «холодная» и «сухая» черная желчь. Откуда она взялась в таком количестве, еще предстоит выяснить: может, пошаливает селезенка (считалось, что она способна выделять излишек этого вещества). Тем не менее от обилия черной желчи нужно избавляться как можно быстрее. А раз она прежде всего «холодная», первым лекарством станет пища, которая обладает свойствами «горячего», – например вино и пряности. Можно совместить оба лекарства и получить пряный напиток, который позже назовут «ипокрасом» в честь великого Гиппократа. Увы, следующие шаги будут уже не такими приятными. Пациенту придется пересмотреть весь свой образ жизни: следить за качеством сна, делать упражнения и даже корректировать свое настроение, – например, петь строго определенные песни, и неважно, насколько они нравятся самому больному и его близким. Баланс телесных соков могли сместить и другие факторы. Считалось, что внутреннее тепло организма слабеет с возрастом, поэтому существовали специальные «диеты» и «режимы» для пожилых людей. Им тоже назначали согревающие средства, чтобы удержать распространение холодных гуморов. А вот юношам врачи советовали соблюдать умеренность во всем, что может вскипятить их и без того «горячий» организм, – скажем, пить поменьше вина и посильнее разбавлять его водой. Подробнее о том, как врачи организовывали образ жизни пациента, читайте в главе о защите от недугов. Средневековье лишь уточнило античные рецепты, но принципы остались прежними.

Отголоски гуморальной теории сохранились до наших дней. До сих пор используются названия четырех темпераментов, которые происходят от греческих и латинских терминов, обозначающих каждый из гуморов. Мы уже не считаем, что в организме холериков преобладает желчь (греч. χολή), а сангвиники «состоят» в основном из крови (лат. sanguis). Но сама идея о темпераментах живет, и современные психологи продолжают спорить о подходах к ней.