Новомученица Екатерина Андреевна Арская

(1875–1937)

Вместе с княжной Кирой Оболенской по делу архиепископа Гавриила (Воеводина) проходила еще одна новомученица Петербургской епархии – Екатерина Андреевна Арская. Так же, как и Кира Ивановна Оболенская, она отказалась ставить свою подпись под сфальсифицированными протоколами и была расстреляна в один день с Оболенской— 17 декабря 1937 года.

Новомученица Екатерина Андреевна Арская родилась 1 апреля 1875 года в семье Петербургского купца 2-й гильдии Андрея Павловича Уртьева и его супруги Антонины Никитичны. Отец Екатерины являлся потомственным почетным гражданином города. Он был владельцем двух суконных магазинов, располагавшихся в Гостином Дворе и называвшихся «Преемники Макарова». Андрей Павлович несколько раз выбирался в гласные Городской Думы, а также занимал пост церковного старосты храма иконы Богородицы «Всех скорбящих радосте», находившейся на углу Воскресенского проспекта и Шпалерной улицы.

Из анкетных данных следственного дела Екатерины Андреевны явствует, что до революции она была «иждивенкой мужа». Ее супруг, капитан 4-го Мартирного артиллерийского полка Петр Николаевич Арский, после русско-японской войны 1905 года, в которой он принимал участие, уволился в запас и поступил на службу в Петербургский Императорский Вдовий Дом на должность бухгалтера. Это было одно из первых благотворительных заведений императрицы Марии Феодоровны, находившееся под наблюдением главноуправляющего канцелярией Его Императорского Величества. Семья Арских, в которой к тому времени воспитывалось две дочери, Галина и Ираида, и сын Иван, перебирается на постоянное место жительства в дом № 8 на Потемкинской улице, принадлежавший трем родным сестрам Екатерины Андреевной. В этом доме у Екатерины Андреевны в 1907 и в 1908 году родились еще две дочери – Павла и Наталья. Петр Николаевич Арский, муж Екатерины Андреевной, был заметной личностью в церковных и светских кругах столицы и пользовался доверием епархиального начальства. Он занимал один из высоких и престижных постов в Петербургской епархии. 14 марта 1912 года Петр Николаевич указом митрополита Антония (Вадковского) был утвержден в должности старосты Воскресенского Смольного собора, являвшегося храмом всех учебных заведений города.

В начале первой мировой войны, 26 августа 1914 года, капитан царской армии Петр Николаевич Арский был призван по мобилизации на службу в ополчение. А к началу революции Екатерина Андреевна, как это видно из анкетного листа, была уже вдовой, из чего можно заключить, что ее супруг, Петр Николаевич, погиб на фронте. Вслед за этим, после крушения монархии, Екатерина Андреевна лишилась также и всего своего состояния и вынуждена была приискать себе работу для содержания своей семьи. До первого ареста, последовавшего в 1932 году, она сменила три должности: сначала работала переплетчицей в Технической артиллерийской школе, потом перешла на вакансию санитарки в той же школе, а затем устроилась швеей в артель «Интехсантруд».

18 февраля в 1932 году бывшая дворянка Е. Арская была арестована как активная участница «контрреволюционной организации» «Александро-Невское братство». Всего 92 человека было «привлечено к ответственности» по этому делу. Это были люди, старавшиеся по мере возможности сохранить, в условиях государственного атеизма, не только преданность идеалам Христовой Церкви, но и уклад религиозной жизни дореволюционной России. Для этого духовные руководители и организаторы братства, лаврские архимандриты Гурий (Егоров) и Варлаам (Сацердотский), а также настоятель Феодоровского собора архимандрит Лев (Егоров) и иеромонах Варсонофий (Веревкин), образовывали в Ленинграде и его пригородах полулегальные православные общины со своим уставом, распорядком и строго регламентированным образом жизни. Утопизм этих религиозно-романтических начинаний в тоталитарном обществе, поставившем каждую личность под жесткий контроль спецслужб, был очевиден. Никаких задач политического свойства эти общины перед собой, конечно, не ставили. Они были вызваны к жизни стремлением членов братства сохранить культ иночества вопреки попыткам советского правительства полностью уничтожить в стране традицию монашеского делания. Разумеется, партийное руководство, установившее с помощью широкой агентурной сети негласное наблюдение за ними, расценивало эти общины как скрытую форму сопротивления государственной политике и только выжидало, что придет благоприятное время для их окончательной ликвидации. Поскольку прямой разгром этих общин противоречил свободе совести, официально провозглашенной ленинским декретом, их уничтожали как гнезда антисоветчины, как оплоты внутренней контрреволюции. В обвинительном заключении по делу «Александро-Невского братства» так определяется цель этой «церковно-монархической организации»: «объединение верующих и создание общественного движения против Советской власти путем систематической антисоветской пропаганды и создания сети нелегальных ячеек как в Ленинграде, так и в провинции». В этих строках нет ни одного правдивого слова.

Екатерина Андреевна Арская проходила по делу как «активный член Александро-Невского братства, как член двадцатки Феодоровского храма и как ближайшая сотрудница Льва Егорова». Она была обвинена в том, что «в течение ряда лет вела контрреволюционную пропаганду, направленную к организации антисоветских элементов для борьбы с Советской властью». Никаких расследований органы не проводили. Все было намечено заранее: и численный состав «преступников», и обвинительные заключения, и лица, долженствующие дать нужные показания, и меры наказания. Цинизм следственной процедуры был доведен до предела. Всего один раз Екатерина Андреевна была вызвана на допрос, который оказался пустой формальностью. Ее показания, которые следствие мало интересовали, заняли менее четверти страницы рукописного текста. Однако, сами арестованные о заготовленном сценарии знать не могли и все происходившее воспринимали с предельной серьезностью. В отличие от других участников дела, Екатерина Андреевна не назвала ни одной фамилии и категорически отказалась давать какие-либо показания. «Живу я, – заявила она следователю, – совместно с членом нашей церковной двадцатки Осадчей Анной Ивановной и ее племянницей Инной Евгеньевной Шияновой. Об Александро-Невском братстве я ничего не знаю и также никого не могу назвать из своих знакомых по церкви, так как, хотя я и была членом двадцатки в течение полутора лет, но ни одного не знаю по фамилии и именам. Льва Егорова я посещала как его духовная дочь или по чисто церковным делам. Больше показать ничего не могу. Записано с моих слов правильно и мне прочитано».

Три года концлагеря получила Екатерина Андреевна по приговору тройки ОГПУ. После досрочного освобождения она поселилась в Боровичах, так как проживание в Ленинграде ей запретили. Приехав в город, Екатерина Андреевна сняла комнату в доме № 66 по улице Порожская и устроилась на работу одеяльщицей в артель «Красный Октябрь». Родственников в Боровичах у нее не было, но жили здесь близкие по духу люди, составлявшие круг единомышленников, с которыми Екатерина Андреевна была знакома еще по Ленинграду. С владыкой Гавриилом (Воеводиным) Екатерина Андреевна проходила по делу «Александро-Невского братства», хорошо ей были также знакомы Алексей Иванович Правдин, бывший келейник архимандрита Льва (Егорова), священник Воскресенский Николай Иванович и другие. Вероятно, их пребывание в Боровичах и определило выбор Екатериной Андреевной именно этого города как места для поселения после возвращения из лагеря. Здесь она могла рассчитывать на материальную и духовную поддержку людей, с которыми ее связывала самая глубокая общность – единство веры и жизненных скорбей. Рядом друг с другом было легче переносить все то, что произошло за последние десятилетия с Родиной, с ними самими, со всеми, кто оставался в этой стране верен высшей Правде.

Однако именно это обстоятельство послужило поводом к их последнему земному испытанию. Как уже было сказано выше, все эти люди, которым надлежало быть уничтоженными за свою принадлежность иной России, в 1937 году были объявлены единой контрреволюционной организацией. В октябре все они оказались узниками Боровичской тюрьмы. Екатерину Андреевну Арскую, арестованную 20 октября, допрашивали по той же схеме, что и Киру Ивановну Оболенскую: первый допрос – почти сразу же после ареста, далее – трехнедельный перерыв с применением «активных методов следствия», затем очная ставка, на другой день – повторная очная ставка, и завершающий следствие допрос, произведенный в тот же день, что и вторая очная ставка. И тот же, что у Киры Ивановны, мученический характер ответов – отказ от признания своей вины в контрреволюционной деятельности, отрицание изобличающих показаний свидетелей на очных ставках. Ложь Екатерина Андреевна даже под пытками отказалась подписывать.

Карательный аппарат оказался бессильным сломить волю этой женщины. «Арскую Е. А. – расстрелять», – постановила 10 декабря особая тройка УНКВД ЛО. Этот приговор был капитуляцией перед мученицей. Ее кончина, как уже говорилось, последовала в один день с Кирой Ивановной Оболенской, 17 декабря 1937 года.

Сщмч. Платон, епископ Ревельский

Сщмч. Петр Скипетров

Сщмч. Николай Симо

Сщмч. Василий Медведский

Сщмч. Карп Эльб

Сщмч. Алексий Ставровский

Нмц. Кира Оболенская

Нмц. Екатерина Арская