Новомученик Иоанн Сарв, пресвитер Тихвинский (1867–1937)

Протоиерей Иоанн Романович Сарв, благочинный церквей города Тихвина и его окрестностей, родился в Лифляндской губернии 22 февраля 1867 года в мызе Каролей Верроского уезда. Отец его был безземельным крестьянином, арендовавшим землю у помещика. Окончив в 1888 году Рижскую духовную семинарию по первому разряду, он поступает псаломщиком сначала в Феннернский приход, а затем, в 1890 году переводится в родную Кароленскую Покровскую церковь, причтом которой был крещен по рождении. Но уже через полгода, 18 октября 1890 года, резолюцией Петербургского митрополита Исидора псаломщик Кароленской церкви был определен на вакансию священника к церкви села Ольгин Крест, располагавшейся в Гдовском уезде. Произошло это назначение ввиду того, что Иван Сарв женился на дочери настоятеля этой церкви, Екатерине Иоасафовне Черняевой. В результате этого шага он получал право наследования места своего тестя. 19 ноября того же года он был рукоположен в сан священника епископом Ладожским Николаем, викарием Петербургского митрополита. Пять с небольшим лет трудился отец Иоанн в этом приходе, а затем, в январе 1896 года, перевелся в Петербург с «дозволением исправлять богослужения в Греческой Посольской церкви и с показанием его в клировых ведомостях Входоиерусалимской Знаменской церкви», поскольку посольские церкви находились в епархии на особом положении. Епархиальными они не числились, но духовенству города дозволялось в них служить с разрешения местных церковных властей и по договоренности с руководством той Поместной Церкви, страну которой представляло посольство. «Посольский» священник оставался при этом клириком Петербургской епархии. Стремление продолжать духовное образование в высшей богословской школе столицы побудило отца Иоанна искать места в Санкт-Петербурге. 11 января 1896 года он обратился к правящему архиерею митрополиту Палладию (Раеву) с прошением о переводе, т. к. имел «давнее и задушевное желание – получить небольшое место в Санкт-Петербурге, чтобы иметь возможность получить высшее богословское образование в Санкт-Петербургской Духовной академии. Ввиду открывшейся при Греческом посольской церкви вакансии прошу разрешить мне священнослужение при означенной церкви».

Как все столичные пастыри, он много времени уделяет школьной деятельности, преподавая Закон Божий в ряде учебных заведений Петербурга: в образцовом приюте барона Штиглица, в Никольском двухклассном женском училище, в городских начальных училищах, в школе при императорском женском Патриотическом обществе. Наряду с этим, он находит время для учебы в Петербургской Духовной академии, в которую поступает в 1898 году и которую заканчивает в 1902-м со званием кандидата богословия за сочинение «Аскетика ей. Петра». Высшее духовное образование открыло, наконец, перед отцом Иоанном возможность полноправного служения в столице. 6 марта 1904 года он становится штатным священником Преображенской церкви, находившейся на Забалканском (Московском) проспекте, с последующим назначением на должность руководителя местного Вонифатьевского общества трезвости, а также руководителя церковно-приходской при ней школы. После восьмилетнего успешного служения, не оставшегося не замеченным духовной властью, в 1912 году протоиерей Иоанн Сарв определяется правящим архиереем на должность настоятеля Преображенской церкви. Пять нелегких лет предреволюционной поры, наполненных тревожным ожиданием трагических перемен в судьбе России, и десять последующих лет небывалых большевистских гонений, с особой силой проводившихся в Петрограде, – таков был настоятельский крест отца Иоанна. Как многие священники нашего города, он нес его с христианским терпением и самоотречением.

1927-й год, разделивший духовенство Русской Православной Церкви на два непримиримых в то время лагеря, сыграл свою роль и в жизни протоиерея Иоанна Сарва. Толи по причине критичного отношения к Декларации митрополита Сергия, с которым, впрочем, отец Иоанн не порывал канонической связи, то ли в силу каких-либо других причин, но в этом году он оказался в Тихвине в качестве настоятеля кладбищенской церкви св. Иова. Прибытие его в Тихвин не ранее 1927 года подтверждается справкой Тихвинского народного суда, направленной в районный отдел ОГПУ. В ней говорилось, что «гражданин Сарв с 1927 по 1933 год включительно в нарсуде Тихвинского района не судился». Как лицо, чем-то не угодное властям, он был лишен права проживания в Ленинграде и нашел себе пристанище в одном из оставшихся действующих храмов древнего города, некогда славившегося на всю Русь своими святынями.

К 70-му году своей жизни протоиерей Иоанн Сарв был известен среди верующих горожан Тихвина как истинный служитель Церкви Христовой, как пастырь авторитетный, отзывчивый и по-христиански снисходительный. Это подтверждается характерным эпизодом, нашедшим отражение в материалах следственного дела. В мае 1937 года, когда в Тихвине начали разворачиваться репрессии, один из священников неожиданно отказался от сана. Строгим, ригористичным прихожанам это могло показаться предательством и вызвать их непримиримость по отношению к таким служителям Церкви. Тогда отец Иоанн произнес с амвона Иовлевской церкви проповедь, в которой призвал верующих не осуждать этого священника, пояснив, что его вынудили к этому, «так создали условия, что он вынужден был отказаться, это сделала советская власть».

Снисходительность и сострадательность к другим не были в отце Иоанне, однако, следствием боязливости или внутренней надломленности. Эти качества сочетались в Тихвинском благочинном с твердостью характера, с тем христианским мужеством, которое выработалось в нем на протяжении долгих лет пастырской жизни. Ярким подтверждением этого являются материалы двух следственных дел протоиерея Иоанна Романовича Сарва. Дважды представал он перед карательными органами и каждый раз с непреклонностью мученика отказывался признавать возводимые на него обвинения, сфальсифицированные представителями богоборческой власти, а также оговаривать своих собратьев-пастырей, к чему его усиленно склоняли.

Первый раз он был арестован в 1934 году, 6 января, в канун праздника Рождества Христова. Тогда же было арестовано еще 11 человек: Тихвинский благочинный протоиерей Александр Саульский, два других священника, два диакона, монахини бывшего Тихвинского Введенского монастыря, а также члены церковного актива. «В январе на территории Тихвинского района вскрыта контрреволюционная группа, состоящая из духовенства, бывшего монашества и актива верующих, руководителем и идеологом которой являлся епископ Валериан Рудич», – говорилось в обвинительном заключении. Отца Иоанна Сарва по ходу дела подвергли двум допросам. Давать какие-либо показания о себе и о других он наотрез отказался. «Никакой контрреволюционной пропаганды я не вел, и занимается ли этой деятельностью наше тихвинское духовенство, я не знал и не знаю», – категорично заявил он следователю на повторном, последнем, допросе. Из арестованных священников он оказался единственным, кто вел себя подобным образом, другие давали показания, и весьма пространные. Сроки все участники дела получили разные: от трех до пяти лет исправительно-трудовых лагерей или высылки. Пятеро из них, в том числе и отец Иоанн, осуждены были на три года лагерей условно. В конце февраля он был выпущен из Тихвинской тюрьмы и вернулся к служению в храме св. Иова. Тогда же, надо думать, он был назначен и благочинным в связи с тем, что предыдущий благочинный, протоиерей Александр Саульский, отправлен был этапом в концлагерь отбывать полученный пятилетний срок. Однако недолго пришлось служить отцу Иоанну. По истечении условного трехгодичного срока, в сентябре 1937 года, последовал очередной арест, оказавшийся последним и увенчавший его венцом мученика за веру Христову.

На этот раз его пытались склонить к признанию того, что он являлся не просто участником, а руководителем особой контрреволюционной группы священников, называвшейся «староцерковники» и действовавшей в Тихвине и его окрестностях. Для удобства «работы» районные отделы НКВД стремились объединить в одно дело духовенство, намеченное к ликвидации, и объявить их единой контрреволюционной организацией. Это упрощало и облегчало задачу сбора компрометирующего материала: не надо было возиться с каждым по отдельности. Роль руководителя при этом отводилась самой авторитетной личности среди местного духовенства, на нее же направлялся один из главных ударов следствия. Ведь если выжать признания из «маститого», то склонить к признанию вины остальных будет гораздо проще.

Арестован отец Иоанн был, как уже говорилось, 18 сентября 1937 года, тогда же последовал и первый предварительный допрос, заключавшийся в установлении родственных и дружественных связей. А вот на второй допрос Тихвинского благочинного вызвали по прошествии весьма длительного срока. Только 14 ноября, после почти двухмесячного заключения органы официально, на допросе, предъявили арестованному отцу Иоанну обвинение в возглавлении им контрреволюционной группы. Отрезок времени, проведенный им в тюрьме, говорит сам за себя: районный отдел НКВД долго и упорно «нажимал» на благочинного, требуя от него признания в руководстве Тихвинской подпольной организацией. Попутно, на случай провала, подыскивались и нужные свидетели, которые подписали бы протоколы с изобличающими показаниями. За день до второго допроса, 13 ноября, в дело отца Иоанна были подшиты такие документы со стандартными и казенными фразами и аккуратной подписью внизу страницы. Подстраховка на случай «запирательства» была обеспечена, поэтому истязания подследственного, и без того весьма затянувшиеся, можно было не продолжать.

14 ноября арестованный протоиерей Иоанн Сарв, после двух месяцев тюремного заключения, а также различных истязаний, применявшихся карательными органами, был спрошен следователем на допросе: «Вы обвиняетесь как участник контрреволюционной организации, а также в проведении контрреволюционной агитации среди населения. Дайте показания». После отрицания отцом Иоанном своего участия в контрреволюционной организации с той же настойчивостью, но без приведения конкретных фактов, следователь вновь потребовал «правдивых показаний». Вновь отрицательный ответ: «Еще раз должен сказать, что участником контрреволюционной организации я не являлся и что мои связи со священниками Тихвинского района не носили контрреволюционный характер, а были основаны лишь на вопросах церковной службы, так как я был благочинным».

Как важно было сотрудникам карательных органов добиться признаний именно от отца Иоанна! Ведь тогда каждому священнику, арестованному по этому делу, в случае «упрямства» можно будет сказать: «А благочинный ваш ведь осознал бесполезность запирательства, признался и дал показания против вас». Важно и то, что с каждым из них, а всего по делу Сарва проходило 7 священников, игумения и 6 мирян, он, как благочинный, встречался неоднократно. Если склонить Сарва, то ведь тогда каждой такой встрече можно навязать антисоветский, заговорщический характер. Тогда признанием одного можно будет всех подвести под печально знаменитую 58-ю статью.

Но отец Иоанн не предоставил в руки следствия этого необходимого орудия мощного психологического воздействия и не подписал показаний, имевших решительное влияние на исход всего дела. На третье требование дать «правдивые показания» он отвечал с неизменной твердостью: «Отрицаю свое участие в контрреволюционной работе и в даче контрреволюционных установок кому-либо. Упомянутые встречи не преследовали контрреволюционных целей. Записано с моих слов верно, мною прочитано».

«Расстрелять», – это решение особой тройки управления НКВД Ленинградской области по делу арестованного Сарва Ивана Романовича было принято 25 ноября 1937 года. Через неделю, 3 декабря, оно было приведено в исполнение.

В обвинительном заключении дела № П-61995, озаглавленного «Сарв Иван Романович и другие», есть характерная запись. Там сказано: «Поступленные материалы указывали, что в церковных проповедях те же (т. е. все привлеченные к делу – прим. авт.) священники делали попытки доказать при помощи церковного учения бессилие Советской власти перед могуществом Божиим». Почти все священники, проходившие по делу «Сарв И. Р. и другие», за исключением двоих, не выдержавших истязаний и жестокого давления органов, уже не при помощи церковной проповеди, а самим фактом своей мученической, доблестной кончины во главе со своим благочинным протоиереем Иоанном Сарвом действительно подтвердили бессилие советской власти перед Божиим всемогуществом.