5

Особые виды интимных отношений

Изучение поведения младенцев и любовников позволяет сделать вполне определенный вывод: степень физической близости между двумя людьми зависит от степени их взаимного доверия. Сегодня нас окружает множество незнакомцев, которым мы не доверяем или по крайней мере не доверяем полностью и от которых по этой причине стараемся держаться на расстоянии, прибегая к всевозможным ухищрениям. Но безумие современной городской жизни способствует возникновению стрессов, а стрессы порождают тревогу и чувство неуверенности в себе. Интимная близость приносит умиротворение, и чем дольше мы находимся в разлуке с дорогими нам людьми, тем больше нуждаемся в телесном контакте.

Если наши любимые любят нас достаточно сильно, нам будет хватать обеспечиваемой ими близости, чтобы противостоять вызовам современного динамичного и агрессивного мира. Но предположим, нам не удалось сформировать прочную связь с друзьями или любовниками и у нас нет детей. Что делать в этом случае? Или представим, когда-то мы сформировали прочные связи, но со временем они разрушились или стали откровенно формальными, и любовное объятие и поцелуй превратились в такие же условности, каковым является рукопожатие. Что тогда? Многие ответили бы, что нужно просто смириться, но у этой проблемы есть решения, и одно из них – услуги профессионалов, обеспечивающих столь нужные нам телесные контакты.

Кто же эти профессионалы? Это любые незнакомые или не очень хорошо знакомые люди, которые при оказании каких-либо специальных услуг прикасаются к нам. Условность при этом необходима, поскольку мы не любим признаваться в том, что испытываем тревогу и неуверенность и нуждаемся в умиротворяющем прикосновении себе подобных. Это снижает нашу самооценку и вредит нашему имиджу сильного, независимого человека. Следовательно, нужно получить свою дозу интимной близости в некой скрытой форме.

Один из наиболее популярных и широко распространенных методов заключается в том, чтобы заболеть. Разумеется, ничего серьезного, легкое недомогание, которое побудит других поддержать и утешить вас, используя телесные контакты. В большинстве своем люди воображают, что заболели вследствие несчастливого стечения обстоятельств, случайно став жертвами инфекции. К примеру, заболев гриппом, они считают, что такое могло бы произойти с каждым, кто, подобно им, ходил по переполненному магазину, ехал в битком набитом автобусе или общался с приятелями и знакомыми на вечеринке, где люди чихали и кашляли, распространяя вокруг болезнетворные микроорганизмы. Однако факты говорят не в пользу этого мнения. Даже в разгар эпидемии гриппа многие люди, в равной мере подвергающиеся воздействию инфекции, остаются здоровыми. Как же им удается избежать болезни? Почему не заболевают, в частности, многие врачи, которые больше чем кто-либо рискуют?

Значит, многие заболевания, судя по всему, не являются следствием невезения. В современном городе люди, страдающие различными инфекциями, встречаются повсюду, и никто не застрахован от контакта с ними. Если мы не поддаемся воздействию патогенов, это вовсе не означает, что нам удается избегать их. Дело в том, что наш организм наделен высокоэффективной защитной системой, которая уничтожает болезнетворные микроорганизмы миллионами. Если мы заболеваем, это не значит, что на сей раз нам просто не удалось избежать их воздействия – скорее защита организма почему-то дала сбой. Одна из причин как раз и заключается в постоянных стрессах, вызываемых напряженным ритмом городской жизни. Сниженный иммунитет рано или поздно становится причиной того, что те или иные болезнетворные микробы, кишащие вокруг нас, поражают организм. Впрочем, болезнь иногда может сослужить добрую службу, ибо мы ложимся в постель и наконец обретаем комфорт, которого нам так не хватало прежде. Этот феномен можно было бы назвать синдромом временного младенца.

Плохо чувствующий себя мужчина – слабый и беспомощный – начинает посылать жене мощные псевдомладенческие сигналы. Та реагирует автоматически, как «временная мать», и проявляет заботу – укладывает его в постель (колыбель), приносит бульон, чай с лимоном и лекарства (детское питание). Тональность ее голоса становится мягче (материнское воркование), она прикладывает ладонь к его лбу и осуществляет другие контакты, которых супругу так недоставало, когда он был здоров. Эффект такого поведения поразителен, и в скором времени мужчина вновь на ногах, готовый, как и прежде, противостоять вызовам окружающего его мира.

Сие отнюдь не симуляция. Для того чтобы стимулировать необходимую псевдородительскую заботу, человек действительно должен быть болен и выглядеть соответствующим образом. Этим объясняется большое число недомоганий, нетяжелых, но вызывающих сильную слабость организма. Итак, важно не просто болеть, но производить впечатление больного человека.

Некоторым эти комментарии могут показаться циничными, но здесь нет никакого цинизма. Если стресс вызывает у нас потребность в теплом отношении со стороны самых близких людей, значит, это ценный социальный механизм, которым не следует пренебрегать.

Несмотря на впечатляющий прогресс в сфере здравоохранения, болеем мы все еще очень часто. Конечно, госпитализация – это крайняя мера, в основном люди лечатся амбулаторно или вообще обходятся народными средствами. Наиболее распространенные недомогания – простуда, грипп, головная боль, аллергия, боль в спине, тонзиллит, ларингит, гастрит, язва, диарея, кожная сыпь и т. п. Сегодня на них приходится подавляющее большинство случаев заболеваний.

В Великобритании, к примеру, ежегодно осуществляется свыше 500 миллионов покупок лекарств для лечения легких недомоганий, и на душу населения приходится примерно по 10 случаев заболеваний за 12 месяцев. Каждый год на лекарства тратится около 100 миллионов фунтов. При этом свыше 70 % заболеваний не требует вмешательства врача.

Причина такого положения дел проста. Численность населения неуклонно возрастает, и жителей в городах становится все больше, что неизбежно влечет за собой повышение уровня испытываемых ими стрессов. Затраты на медицинские исследования, в результате которых разрабатываются все более эффективные лекарства, весьма велики, тем временем и восприимчивость к болезням становится больше. Следовательно, необходимы дальнейшие разработки, и мы шаг за шагом двигаемся все дальше и дальше в воображаемое будущее без болезней, которое не наступит никогда.

Но представим, что свершилось чудо и причины всех болезней искоренены. Шансы на то, что такой медицинский феномен произойдет, ничтожны, но даже если бы это случилось, у «временного младенца» остается альтернатива. При отсутствии инфекции всегда можно получить нервный срыв. Небольшие психические расстройства имеют то преимущество, что для их возникновения не нужны микробы, а во всем остальном они не менее действенны в плане обретения душевного комфорта, чем инфекционные заболевания. В самом деле они настолько эффективны, что даже адвокат убийцы может апеллировать к «временному помешательству», оправдывая своего подзащитного, и тот получит меньший срок заключения в силу ограниченной ответственности. То есть с преступником поступают точно так же, как если бы он был «временным младенцем». А вот ссылка на то, что во время убийства у него был насморк, вряд ли бы ему помогла…

Главным недостатком психических расстройств является то, что при их легких формах отсутствуют внешние симптомы, необходимые для стимуляции стремления утешить и обеспечить душевный комфорт. Эмоционально подавленный человек вынужден прилагать немало усилий, чтобы вызвать требуемую реакцию. Внутренних страданий недостаточно, но, устроив истерику, он получит возможность добиться того, что ему нужно. Если нервный срыв принимает форму буйства, человек рискует оказаться в отделении милиции, но и в этом случае не все потеряно, ибо у него все равно есть возможности вступить в телесный контакт с другими людьми, пусть и не с теми, с кем ему хотелось бы. И только если он полностью потеряет контроль над собой, то окажется в полном одиночестве, одетый в смирительную рубашку.

Вторая возможность слечь в постель и оказаться в зоне внимания при отсутствии внешних источников инфекции заключается в использовании собственной патогенной микрофлоры – микробов, которых человек всю жизнь носит в своем организме. Чтобы понять, как это происходит, необходимо выяснить, что он собой, собственно, представляет как источник микрофлоры.

Многие люди, судя по всему, полагают, что все микробы являются болезнетворными, но это не так. Любой инфекционист подтвердит, что это не более чем миф современной гигиенической религии, чьи адепты очищают себя от всех известных микроорганизмов с помощью дезинфектантов. Их святой водой является антисептический раствор, а божеством – абсолютная стерильность. Разумеется, существуют болезнетворные микроорганизмы, которые следует уничтожать. Этого никто не отрицает. А как насчет полезных микробов, чье главное занятие в жизни заключается в уничтожении других микробов – вредных?

Дело в том, что каждого из нас защищает целая армия дружественных микроорганизмов, которые помогают нам сохранять здоровье. Один квадратный сантиметр здоровой, чистой кожи содержит в среднем около 5 миллионов таких микробов, а один кубический сантиметр слюны – от 10 миллионов до миллиарда. При каждой дефекации мы теряем 100 миллионов микроорганизмов, но их число быстро восстанавливается. Это нормальное состояние взрослого человека. Если бы нам удалось избавиться от своей микрофлоры, организм оказался бы в меньшей степени защищен от чужеродных, действительно вредных микробов, вирусов и бактерий, с которыми мы время от времени сталкиваемся. Об этом свидетельствуют результаты экспериментов с лабораторными животными, стерильными в этом отношении. Следовательно, микробы, содержащиеся в нашем организме, – большая ценность. Однако нам приходится расплачиваться за их услуги, так как они тоже могут становиться агрессивными, когда мы подвергаемся чрезмерному стрессу. Некоторые болезни возникают не из-за проникновения в организм инфекции, а вследствие внезапного и резкого роста численности наших «нормальных» микробов. Традиционные меры общественной гигиены, препятствующие распространению инфекций, в данном случае бесполезны, поскольку источник болезни находится внутри организма. В первую очередь это относится к расстройствам пищеварительной системы, столь распространенным в нашем изобилующем стрессами мире. Когда у нас возникают проблемы с желудком, мы виним в этом некачественную пищу, а в действительности почти все легкие кишечные расстройства связаны с эмоциональными нарушениями, возникающими в результате неспособности адаптироваться к трудностям современной жизни. Словом, кто хочет заболеть – заболеет!

Третья возможность восполнения дефицита внимания предусматривает более радикальную меру. Человек, не страдающий нервными расстройствами и внутренними болезнями, но отличающийся чрезмерной рассеянностью и беспечностью, может оказаться подверженным всякого рода несчастным случаям. Упав и сломав лодыжку, он получает прекрасный шанс посетовать на свою беспомощность, чтобы тут же получить требуемую помощь и моральную поддержку. Но так ли случайны подобные беды? Разумеется, многие травмы непреднамеренны, но тем не менее вызывает удивление, насколько сильно варьирует подверженность им у разных людей. Не так давно было проведено исследование, в ходе которого изучалось эмоциональное состояние пациентов стационаров, и тех, кто попал на больничную койку в результате несчастного случая, объединили в контрольную группу. В ходе работы выяснилось, что у этих людей гораздо больше эмоциональных нарушений, чем у остальных.

Таким образом, наш испытывающий стресс искатель душевного комфорта имеет в своем распоряжении несколько способов, с помощью которых может оказаться или показаться беспомощным и получить то, что ему нужно. Тот, кто слегка недужит время от времени, имеет значительное преимущество, и если это преимущество нельзя получить одним способом, всегда можно прибегнуть к другому. Тем не менее данный метод повышения степени интимной близости имеет недостатки. Во всех случаях человек предстает в роли больного и вынужден играть пассивную роль. Чтобы вызвать сочувствие, он должен принизить себя либо в физическом, либо в духовном плане перед теми, от кого надеется получить свою долю внимания. Совсем не так обстоит дело у молодых любовников, которые «смягчаются» на взаимной основе, что не способствует снижению их социального статуса. Кроме того, когда пациент выздоравливает и восстанавливается, заботы и нежное отношение к нему резко прекращаются. Единственный способ продлить удовольствие заключается в том, чтобы стать хроническим больным, который, как гласит народная мудрость, «наслаждается плохим самочувствием». Помимо сохранения более низкого статуса, это чревато другой опасностью – развитием болезни. Огонь вожделенной близости может выйти из-под контроля и спалить дом. Даже когда метод, о котором мы сейчас говорили, используется в качестве краткосрочной меры, всегда существует риск причинения организму долгосрочного вреда, о чем прекрасно известно людям, страдающим язвой. Но для многих, кто справляется с трудностями современной жизни ценой чрезмерного стресса, такой риск вполне оправдан. Временная передышка лучше, чем отсутствие всякой передышки. Если им посчастливится, они получат время, чтобы подзарядить свои эмоциональные батареи, и благодаря этому смогут и дальше противостоять сегодняшнему чрезвычайно многолюдному человеческому сообществу.

Хотя в большинстве случаев получаемый таким способом душевный комфорт исходит от близких заболевшего, которые начинают относиться к нему с повышенным вниманием, он может получать его и от незнакомцев, а именно от медицинского персонала. Врачи в силу особенностей своей профессии имеют право на интимные телесные прикосновения, запретные для большинства взрослых людей. Интуитивно осознающие эту важную особенность своей работы, они прекрасно знают о целительном эффекте душевной беседы, уверенного прикосновения руки, считающей пульс, простукивания по грудной клетке, манипуляций с головой при осмотре глаз и рта. Для некоторых людей эти телесные контакты лучше таблеток.

Иногда врач отправляет пациента на больничную койку лишь на основании нарушений в эмоциональной сфере. При внешних источниках стрессов в данной мере нет необходимости. Оставаясь дома, такой пациент не подвергается разрушительным воздействиям окружающего мира. Если же причина кроется в нем самом, изоляция от внешней среды ему не поможет. Эмоциональное напряжение исходит изнутри семьи? Тогда даже собственная спальня человека не станет для него подходящим убежищем, где он мог бы свернуться калачиком и обрести душевный комфорт, в котором так нуждается. В этом случае единственным вариантом остаются больница и короткие часы посещений.

Медицинское решение, как мы уже выяснили, наряду с достоинствами обладает серьезными недостатками, поэтому искателю душевного комфорта следует продумать другие пути. Если он религиозен, все намного проще. Человек сможет найти утешение в беседе со священником или своими единоверцами.

Что остается неверующим? Существует целый мир ухода за телом, в котором профессионалы трут, массируют и делают гладким его любой участок, какой им только укажут. По ходу дела они в процессе телесных контактов решают многие проблемы эмоционального характера. Когда молодая женщина делает массаж клиенту, для него это в чем-то такая же интимная процедура, как если бы он занимался с ней любовью. В некотором смысле это даже нечто большее, поскольку она активно контактирует с его телом, применяя всевозможные тактильные приемы – поглаживания, надавливания, постукивания, пощипывания. В результате мужчина обретает вожделенный душевный комфорт даже без непосредственного сексуального контакта.

Однако на Западе отношение к массажу не совсем такое, каким бы оно могло быть. В нашей культуре возобладала тенденция устранения из этой чрезвычайно полезной во всех отношениях процедуры воображаемого эротического элемента путем дискриминации по половому признаку: мужчинам делают массаж мужчины, женщинам – женщины. Но даже столь радикальный шаг не способствовал широкому распространению в обществе этой абсолютно безобидной формы умиротворяющего телесного контакта. Он способствовал лишь появлению инсинуаций относительно гомосексуального характера массажа. Только боксеры-тяжеловесы и борцы могут ложиться на массажный стол без опасений быть заподозренными в чем-то предосудительном, точно так же, как этого могут не опасаться футболисты, обнимающиеся на публике после забитого гола, в силу своей очевидной мужественной агрессивности. Теоретически процедура массажа независимо от половой принадлежности сторон не содержит ни малейшей сексуальной подоплеки, но на практике дело обстоит иначе, и поэтому большинство людей, которые не могут позволить себе посещать массажный салон вследствие общественного предубеждения, вынуждены искать другие источники близкого телесного контакта.

Один из путей решения проблемы – участие в том или ином виде физической деятельности, предусматривающей разнообразные тактильные контакты, группы людей, что исключает возможность уединения потенциальной пары. К примеру, это могут быть занятия с инструкторами в тренажерном зале.

Традиционный вариант – ограничение телесных контактов наименее интимными частями тела. Здесь мы вступаем в абсолютно приемлемую с общественной точки зрения сферу работы парикмахеров и косметологов, сделав перед этим небольшую паузу только для того, чтобы бросить последний сочувственный взгляд на массажистов. Некоторые из них предпринимали попытки ввести подобные ограничения, объявляя в рекламе, что они массируют только руки и ноги.

Мы ежедневно выставляем свою голову на всеобщее обозрение, а значит, она требует ухода. Парикмахеру дозволено осуществлять телесный контакт с клиентом в силу характера его профессиональной деятельности, однако прикосновение к голове, как мы выяснили ранее, обычно допускается только между людьми, находящимися в очень близких, любовных отношениях. Между взрослыми незнакомцами такое прикосновение почти табу. Из этого следует, что для человека, жаждущего телесных контактов, данную брешь способен заполнить парикмахер. Сие вовсе не означает, что косметическая сторона парикмахерского дела не имеет значения, просто она дополняется телесной близостью, которой многим из нас так недостает.

История ухода за головой, имеющего двойное – косметическое и интимное – назначение, насчитывает тысячелетия. Если же принимать в расчет наших предков-приматов, счет пойдет на миллионы лет. Наблюдение в зоопарке за обезьянами, перебирающими пальцами волосы на голове друг друга, не оставляет никаких сомнений в наличии в этой процедуре интимной компоненты. Если бы ее целью была только чистка, она не приводила бы обезьян, которые ей подвергаются, в состояние столь очевидного блаженства. То же относится и к виду Homo sapiens с тем лишь исключением, что мы не можем распространить эту процедуру на все свое тело, в отличие от покрытых шерстью обезьян. Заказывая шить одежду, мы чувствуем ловкие, деликатные прикосновения пальцев закройщика, снимающего мерку, и у нас возникает смутное, давно ушедшее в подсознание ощущение, которое испытывали наши предки.

У обезьян «уход» за волосами является средством формирования социальных связей, поэтому неудивительно, что на ранних этапах нашей истории профессиональный парикмахер был редкостью. За волосами обычно помогали ухаживать близкие люди. Это было естественно, поскольку наши предки в то время жили племенами и каждый член социальной группы лично знал всех остальных ее членов. Позже на смену племенным поселениям пришли многолюдные города, и люди стали жить в окружении незнакомцев, при этом уже в Древнем Риме в обиход начали входить сложные прически. Но на общественную сцену профессиональные парикмахеры, чьи позиции со временем неизменно укреплялись, вышли на исходе Средних веков. Сначала они сами посещали дома своих клиенток, но постепенно наиболее предприимчивые стали открывать салоны, работавшие гораздо более эффективно. От модниц там не было отбоя! Однако оказание профессиональных парикмахерских услуг стало широко практиковаться лишь во второй половине XIX века. В 1851 году в Лондоне было уже 2338 парикмахеров, а спустя 50 лет эта цифра выросла до 7771, намного обогнав в пропорциональном отношении прирост населения города. Одна из причин такой разительной перемены, вне всякого сомнения, носила экономический характер, но существовала и другая, состоявшая в том, что женщины Викторианской эпохи были чрезвычайно ограничены в телесных контактах, и визит к парикмахеру являлся чуть ли не единственной возможностью осуществить такое взаимодействие. Ограничения в том, что мы сегодня называем сексом, были в ту пору настолько строги, что легкое поглаживание руки парикмахера по голове, должно быть, доставляло женщине огромное наслаждение. Все больше представительниц слабого пола все чаще посещали парикмахерские салоны. В XX веке эта практика распространилась из городов на сельскую местность и охватила практически все женское население Великобритании.

Сознавая, что их клиентки в большей степени жаждут интимных прикосновений, нежели простого видоизменения внешности, парикмахеры расширили пространственную сферу своей деятельности. Ни один открытый участок лица и тела не остался без внимания специалистов. Очень популярным стал маникюр. Возникло такое явление, как косметология. Женщины начали делать маски и массаж лица, пытаясь разглаживать морщины. Востребованным оказался макияж. «Красота, – писал журнал Vogue в 1923 году, – это занятость с полным рабочим днем». Нет смысла отрицать, что главным мотивом всех этих процедур было достижение визуального эффекта, но телесные контакты, осуществлявшиеся в процессе его достижения, несомненно, имели огромное значение. Визит в современный салон красоты – это далеко не в последнюю очередь жажда тактильных ощущений.

По сравнению с женщинами у мужчин меньше возможностей такого рода. Некоторые делают в салоне маникюр и массаж кожи головы, а кое-кто время от времени бреется, но большинство лишь стригутся, и это все. Интересно, что парикмахеры стараются максимально усилить ощущение телесной близости, превращая процедуру стрижки в настоящий ритуал. Если вы мужчина, обратите внимание, когда в следующий раз посетите парикмахерскую, что очень часто щелчку ножниц, после которого очередная прядь волос падает на пол, предшествует другой щелчок, в воздухе. Этот «холостой» щелчок не имеет никакой практической функции и используется исключительно для создания впечатления активной деятельности вблизи головы, или, другими словами, сложности контакта.

Несмотря на это, телесные контакты в ходе этой процедуры носят весьма ограниченный характер. У обладателя длинных волос они еще более ограничиваются, поскольку работы для ножниц остается меньше, а голову большинство мужчин моют дома. Впрочем, в крупных городах появление новых стилей способствует расширению диапазона парикмахерских услуг, и будущее покажет, станет ли это долгосрочной тенденцией. Неизвестно, сколько просуществует новая мода, и, если она укоренится, все равно потребуется время для ее всеобщего признания. Мужчины старшего поколения несправедливо называют длинные волосы женственными, забывая о том, что когда-то короткая стрижка стала средством борьбы с распространением вшей. Сегодня, когда эта борьба уже не актуальна, неразумно настаивать на том, что все мужчины должны коротко стричься.

Единственный «косметический» контакт, который доступен мужчинам в большей степени, чем женщинам, – пользование услугами уличного чистильщика обуви, но в наше время данная профессия исчезает. В большинстве крупных городов это теперь чуть ли не аттракцион. Если не считать орально-генитальные контакты, о которых мы уже говорили, сие, по всей вероятности, единственная ситуация в жизни современного мужчины, когда он имеет возможность видеть, как кто-то, сидя на низкой скамеечке, осуществляет с ним тактильный контакт, и наверняка это единственная ситуация, когда такой контакт публичен. Поза чистильщика обуви создает настолько сильное впечатление подобострастия, что, возможно, она и явилась причиной исчезновения этой профессии. В прошлом чистильщики с большей готовностью демонстрировали подобное раболепие, за что получали щедрые чаевые, но с ростом уважения к человеческой личности такое откровенное самоуничижение стало почти неприличным. Символическое целование ног – это для нас уже слишком, поэтому чистильщики обуви быстро становятся вымирающим видом. Не то что бы мы стали невосприимчивыми к услугам, унижающим человеческое достоинство, – такой вывод был бы слишком лестным для нас, а просто не хотим, чтобы кто-то видел нашу восприимчивость к ним.

До сих пор речь шла о таких профессионалах телесных контактов, как врачи, массажисты, спортивные инструкторы, косметологи, парикмахеры, закройщики, мастера маникюра и чистильщики обуви. К этому списку можно добавить представителей родственных профессий – изготовителей париков и шляп, а также мастеров педикюра. В особых комментариях нуждается деятельность дантистов, хирургов, гинекологов и многих других медицинских специалистов. Контакты стоматолога с полостью рта вызывают скорее неприятные, нежели блаженные ощущения. Хирург, чьи контакты с телом гораздо более глубоки, чем телесные контакты самых страстных любовников, тоже не оказывает особого влияния на нашу эмоциональную сферу в силу использования анестезии. Действия гинеколога во время осмотра напоминают контакты рук с гениталиями, осуществляемые любовником, но и они не приносят душевного комфорта. Сегодня благодаря строго профессиональной атмосфере обе стороны испытывают меньшее смущение и стараются не допускать недоразумений в столь деликатной области. Если прикосновение к руке при прослушивании пульса способно оказывать на женщину благотворное влияние в эмоциональном плане, то прикосновения к половым органам столь интимно, что она попросту «закрывается» и никакого удовольствия не испытывает.

Когда-то осмотр пациентки представлял для добропорядочного гинеколога настоящую проблему. В целях сохранения приличий использовались самые разные ухищрения. 300 лет назад доктор пробирался в будуар беременной женщины на четвереньках, дабы она не увидела обладателя пальцев, которым предстояло ощупывать самые интимные части ее тела. В более позднюю историческую эпоху ему приходилось работать в полутьме и принимать роды под одеялом на ощупь. На одной гравюре XVII века гинеколог изображен сидящим у постели роженицы с простыней, заправленной ему за воротник наподобие салфетки, чтобы он не видел действия своих рук. Неудивительно, что перерезание пуповины было весьма опасной операцией.

Несмотря на все эти странные меры предосторожности, мужчина-акушер постоянно находился под огнем критики, и всего лишь 200 с небольшим лет назад учебник по теории и практике акушерства был провозглашен «самый непристойной и постыдной книгой, когда-либо видевшей свет». Обычно подобная критика исходила от мужчин, а в результате страдали женщины. На протяжении столетий сексуальный характер контактов при принятии родов был барьером на пути эффективного медицинского обслуживания. Очень часто квалифицированные мужчины-акушеры вовсе не допускались к постели роженицы, и роды принимали, как в Средние века, повитухи. Может быть, поэтому показатели смертности родильниц и новорожденных были так велики!

Это сексуальное табу на телесные контакты стало причиной настоящей демографической катастрофы и оказало большое влияние на ход истории. Потребовались долгие годы и множество разбитых человеческих судеб, прежде чем возобладал здравый смысл и удалось отринуть старинные предрассудки. Это стало возможным только благодаря строжайшему соблюдению мужчинами-акушерами кодекса профессионального поведения. И все-таки даже сегодня порой слышны отголоски прежних страхов, и современный гинекологический осмотр остается для женщин довольно неприятной процедурой.

Существует лишь одна сфера деятельности, где сексуальные контакты не вызывают подобного негативного отношения. Это актерское искусство. Актеры и актрисы, включая балерин и балетных танцовщиков, оперных певцов и певиц, а также фотомодели во время представления или фотосессии обнимают, целуют и ласкают друг друга, как того требует от них режиссер. Если такие контакты предусмотрены сценарием, они не выходят за рамки социального «закона», и представители актерского племени имеют возможность находить в них душевный комфорт на работе. Для столь рискованной и ненадежной профессии такая возможность, несомненно, является большим плюсом, хотя иногда это порождает определенные трудности. Сложно изображать страстную любовь к кому-то, даже к коллеге-актеру, и не начать испытывать к нему определенные чувства, и такое случается часто – в ущерб другим интимным отношениям в «реальном» мире. Если сексуальные контакты имитируются достаточно достоверно, подавить естественные биологические реакции, которые обычно их сопровождают, нелегко.

Еще один опасный вид телесного контакта свойствен шоу-бизнесу. Звезды, появляющиеся в общественных местах, нередко оказываются в окружении пылких поклонников, которые стараются во что бы то ни стало прикоснуться к своему кумиру. При удачном исходе звезда получит моральное удовлетворение, но дело может кончиться синяками и даже серьезными физическими повреждениями. Это стремление любой ценой вступить в телесный контакт с тем или иным музыкантом, певцом и даже политиком в последнее время приобрело повальный характер. Девушки, сопровождающие поп-звезд во время гастрольных туров, поистине мало перед чем останавливаются…

Начав разговор об отношениях между поп-звездами и их поклонниками, мы ушли в сторону от ситуации, когда прикосновения являются неотъемлемой частью самой профессиональной деятельности. Массажист или парикмахер должен прикасаться к клиенту, иначе он не сможет выполнять свою работу, но певцу не нужно ни к кому прикасаться, как никому не нужно дотрагиваться до него, для того чтобы он мог петь песни. Тот факт, что в результате его деятельности к нему стремятся прикоснуться люди, имеет второстепенное значение. Это относится и к представителям других профессиональных сфер, например к полицейским.

Работа полицейского заключается не в том, чтобы прикасаться к людям, но у него диапазон таких «касательств» гораздо больше, чем у остальных. Он может дотрагиваться до нас так, как мы не позволили бы делать это никому другому. Он может взять ребенка за руку на улице, не вызвав никаких комментариев по этому поводу. Он может отталкивать людей, сдерживая толпу, и это тоже воспринимается как само собой разумеющееся. Он не стеснят себя в средствах, когда нужно кого-то «успокоить», и это сходит ему с рук, поскольку служитель выполняет свои профессиональные обязанности. Только в крайнем случае, когда он явно превышает служебные полномочия и выходит за определенные рамки, мы можем обрушить на него свой гнев. Иногда это переходит все границы, о чем свидетельствуют сцены массовых беспорядков, слишком часто наблюдаемые в последнее время на улицах крупных городов. Предоставив полицейским ограниченное право прикасаться к нам, мы находим злоупотребление этим правом неприемлемым, как если бы хормейстер вел себя неподобающим образом по отношению к хористам или учитель по отношению к ученикам. Таким образом, если полицейские будут злоупотреблять своей властью, люди начнут их ненавидеть, что чревато непредсказуемыми последствиями. Лишь в таких странах, как Великобритания, где полицейские выходят на дежурство безоружными, во время уличных беспорядков заметны признаки ограничений, налагаемых на обе стороны. Такое впечатление, будто сам факт, что и те и другие вынуждены вступать в более тесный телесный контакт, хватая друг друга руками, вместо того чтобы использовать камни, палки или огнестрельное оружие, оказывает на них сдерживающее воздействие. Конечно, даже при отсутствии оружия кто-то может лишиться глаза или получить иную травму, но такие случаи довольно редки. По сравнению с результатами беспорядков в других странах – раскроенными черепами и залитыми кровью лицами – побоища в Лондоне и других британских городах выглядят почти цивилизованно. По иронии судьбы британцы вернулись к более интимной форме безоружного боя.

Существует широко распространенное кинематографическое клише: двое «крутых» пытаются решить с помощью кулаков старые разногласия. Зрители прекрасно знают, что, если во время драки они сделают друг из друга отбивную, это станет началом новой великой дружбы. Если двое громил с покрытыми синяками лицами чуть живые лежат на земле, можно не сомневаться в том, что сейчас один из них выплюнет выбитый зуб и скривит окровавленные губы в добродушной ухмылке, глядя на своего оппонента, имеющего столь же плачевный вид. Наши герои помогут друг другу встать на ноги и отправятся в бар (обычно поблизости оказывается питейное заведение). Теперь мы можем быть уверены в том, что отныне их ничто не разлучит и они будут вместе бороться со злом. В конце фильма один из них погибнет, спасая жизнь другому. Он испустит дух на руках своего товарища, по лицу которого еще не так давно ожесточенно молотил кулаками.

Мораль таких «шедевров» в том, что пылкий враг лучше, чем уравновешенный друг. Иными словами, любой близкий телесный контакт, даже такой, как драка (при условии, что она носит личный характер), способен формировать взаимную привязанность между двумя, казалось бы, непримиримыми противниками. Разумеется, это не может служить оправданием насилия, и такой способ выяснения отношений не рекомендуется в качестве универсального средства, но игнорировать данный феномен тоже было бы неразумно.

В последнее время безличное насилие достигло таких масштабов, что эта тема практически стала табу. Для общества, отличающегося либерализмом в сексуальной сфере, насилие независимо от его масштабов и контекста недопустимо с философской точки зрения. В широком смысле, в каком он и должен восприниматься, лозунг «Занимайтесь любовью, а не войной» не вызывает возражений, но послание, лежащее в основе ритуальной кинематографической драки, возможно, подведет нас к мысли о том, что из этого общего правила имеет смысл сделать исключение. Я отнюдь не призываю решать все проблемы с помощью кулаков, а просто пытаюсь представить ситуацию, когда два человека подавляют свою агрессивность до такой степени, что даже откровенная провокация не заставит их дотронуться друг до друга пальцем. Такая крайняя позиция отказа от какого бы то ни было насилия может породить новую форму социальной отчужденности. Приведем пример.

Если два человека по той или иной причине охладевают друг к другу, их отношения могут просто умереть в атмосфере лицемерной сдержанности. Тонкая, жесткая усмешка сдерживаемой ярости ранит не хуже ножа. Иногда эмоциональный взрыв, сопровождающийся не слишком насильственным, но тем не менее агрессивным физическим взаимодействием, способен разрядить атмосферу подобно долгожданной грозе и ослабить разрушительное напряжение. Постоянно ссорящиеся партнеры, возможно, впервые за несколько месяцев вступят в телесный контакт, пусть даже они будут при этом яростно трясти друг друга за плечи, вместо того чтобы обняться. Хотя подобные прикосновения носят явно враждебный характер, порой они способствуют примирению, и игнорировать этот факт только потому, что он идет вразрез с настроениями в обществе, значит, не принимать во внимание мощное эмоциональное воздействие, которое оказывает телесная близость на привязанность между двумя человеческими существами.

Сходный образец поведения представляет собой шумная возня детей, подобную которой иногда затевают между собой находящиеся в дружеских отношениях взрослые. Эти контакты тоже оказывают мощное эмоциональное воздействие, поскольку сопровождаются безмолвным посланием: «Хотя мое поведение кому-то покажется агрессивным, ты же знаешь, что на самом деле это не так». Однако ситуация может оказаться двусмысленной. Послание человека, который в шутку с силой шлепает друга по спине, иногда имеет противоположный смысл: «Хотя можно подумать, что я только притворяюсь агрессивным, по моим действиям ты можешь понять, что это не притворство». Он использует шлепок по спине, поскольку тот стал формализованным общепринятым шутливым жестом, но сопровождающими действиями и силой шлепка дает товарищу понять, что вовсе не шутит.

Подобная двусмысленность возможна и в ситуации со ссорящимися партнерами, которая упоминалась выше. Если повод серьезен, один из них может схватить другого за плечи и начать трясти: Это означает: «Хотя мне очень хочется дать тебе в зубы, я ограничиваюсь только этим». Однако, если ссора началась, что называется, на пустом месте, даже самый умеренный из агрессивных контактов будет выглядеть именно как проявление агрессии.

Скрытые опасности шутливой потасовки иногда становятся очевидными, когда двое мальчишек устраивают во дворе ленивую возню. Поначалу они соблюдают условия шутливой агрессии. Каждый толчок по корпусу или захват руки выполняется с определенной силой – достаточно внушительно, но не настолько, чтобы это выглядело слишком грубо. Если этот тонкий баланс нарушается и одному из ребят становится больно, настроение меняется. Тот, кто почувствовал боль, наносит ответный удар уже с большей силой, и возникает опасность перерастания шутливой возни в настоящую драку. Момент этой перемены уловить сложно, поскольку борьба «понарошку» зачастую неотличима от реальной. Обычно первые признаки проявляются на лицах, когда добродушная улыбка сменяется выражением ожесточенности и на щеках появляется румянец или же они, напротив, бледнеют.

Подобные изменения в мимике можно наблюдать на лицах профессиональных борцов. «Злодей» умышленно нарушает правила, чем выводит из себя «героя», который апеллирует к судье и вызывает сочувствие у зрителей. Набрасываясь на противника, он тоже переходит от обычных борцовских приемов к более агрессивным под одобрительный рев публики. Но в данном случае даже «неконтролируемая» агрессия является формализованной, и зрители прекрасно осведомлены об этом. Если один борец действительно причиняет боль другому, схватка немедленно прекращается.

Оставим эти опасные для здоровья телесные контакты и перейдем к более безобидным, например к тем, которые происходят на танцплощадке. В качестве сферы деятельности, где имеются профессионалы, которым позволено осуществлять прикосновения, танцы предоставляют весьма ограниченные возможности. Действительно, взрослый человек, стремящийся к той или иной форме телесного контакта, может удовлетворить свое желание, прибегнув к услугам учителя танцев. Существуют танцевальные залы, где имеются профессиональные партнерши, танцующие за деньги в соответствии с установленным тарифом, но есть множество мест, где можно танцевать совершенно бесплатно. На вечеринках, дискотеках и в танцевальных залах незнакомые люди могут приглашать друг друга и кружиться в интимном фронтальном объятии, а те, кто уже находится в дружеских отношениях, имеют возможность воспользоваться ситуацией, чтобы впервые установить телесный контакт друг с другом. Танцы являются единственным способом одномоментного радикального увеличения степени телесной близости. Если то же самое полное фронтальное объятие осуществится между чужими или недостаточно хорошо знакомыми людьми за пределами танцевальной площадки, это будет иметь совершенно иной эффект. Танец, если так можно выразиться, обесценивает значение объятия, сильно снижая порог, при котором один человек может обнять другого без риска получить отпор. Объятие способно совершить чудо, но если этого не происходит, формальность ситуации позволяет выйти из нее, сохранив лицо.

Как и многие другие формы телесной близости, танцы имеют долгую историю, уходящую корнями в наше животное прошлое. В поведенческом плане их базовый элемент представляет собой повторяющееся движение намерения. Если понаблюдать за брачными танцами разных птиц, станет ясно, что они обычно начинают выполнять одно движение, затем прерывают его, начинают делать другое, прерывают и его, повторяют первое и так далее. Танцуя перед самкой, самец энергично поворачивается из стороны в сторону, наклоняется вперед и назад или подскакивает и приседает. Складывается впечатление, что он находится в состоянии душевного разлада с самим собой, поскольку у него попеременно возникают противоречивые побуждения. В ходе эволюции ритм этих движений намерения стал фиксированным, и брачный танец превратился в ритуал, являющийся прелюдией к спариванию. Каждому виду свойственна своя форма этого ритуала.

Большинство наших танцевальных движений имеет то же происхождение, но у нас они не приняли фиксированную форму, а формировались в соответствии с культурными предпочтениями разных народов и поэтому отличаются таким разнообразием. Многие из них представляют собой движения намерения пойти в ту или иную сторону, но, вместо того чтобы выполнить это действие, мы прерываем его, двигаемся назад или делаем круг и начинаем все снова. В прошлые времена многие танцы напоминали представления: пары, держась за руки, кружились по залу, периодически останавливались, менялись партнерами и продолжали кружиться. Затем, встречаясь снова, они шутливо раскланивались и делали реверансы. И народные, и бальные танцы, как правило, включали сложные фигуры с поворотами. Телесные контакты были настолько строго ограничены, что какие-либо проблемы сексуального характера просто не могли возникнуть. Все движения являлись формализованными, и это заранее снимало щекотливые вопросы.

Ситуация резко изменилась в начале XIX века, когда Европу захлестнула новая танцевальная мода. Началась эпоха вальса. Впервые партнеры держали друг друга в объятиях, и эта публичная телесная близость сразу стала причиной скандала. Требовалось срочно что-то придумать, чтобы успокоить общественность. Когда речь шла о способе, с помощью которого может осуществляться простой контакт руки с рукой, я упоминал об одной уловке, получившей широкое распространение. Рука в этом случае протягивается демонстративно, чтобы поддержать человека, направить его или не дать ему упасть. Это позволяет преодолеть важный барьер и вступить в телесный контакт, не создавая двусмысленности. То же самое произошло и с вальсом. В самом начале своей истории это был невероятно быстрый танец, и партнерам приходилось крепко держаться друг за друга, чтобы не потерять равновесие. Сие и стало уловкой «поддержки», благодаря которой вальс смог проникнуть в танцевальные залы, а затем его темп сразу замедлился, что позволило партнерам прилюдно обняться.

Представители старшего поколения, которым подобные радости были незнакомы, негодовали. Вальс, сегодня представляющийся несколько старомодным, в те времена назывался самым отвратительным танцем, какой когда-либо видели прошлый и нынешний века. Автор «Записной книжки для дам», опубликованной в начале Викторианской эпохи, посвятила 10 страниц нападкам на эту ужасную манеру публично прижиматься друг к другу. Вот небольшая выдержка из ее комментариев по этому поводу: «Спросите мать, согласится ли она доверить свою дочь человеку, танцующему вальс? Спросите влюбленного молодого человека, сможет ли он спокойно смотреть на то, как его возлюбленная кружится в руках другого мужчины? Спросите мужа, допустит ли он, чтобы его жену обнимал незнакомец?» Волна возмущения не спадала, и еще меньше чем 100 лет назад один учитель танцев из Филадельфии объявил вальс аморальным на том основании, что во время него даму обнимает кавалер, которого она могла до этого ни разу не видеть. Но противники вальса все-таки проиграли эту битву, и «порочный» вальс восторжествовал в танцевальном зале, став первым в череде разнообразных танцев, предусматривающих фронтальное объятие. Эти танцы тоже вызывали в разное время недовольство общественности.

Завезенное в Европу из Южной Америки в 1912 году танго, конечно, встретили в штыки. Поскольку этот танец включал в себя «весьма красноречивое боковое движение бедрами», которое вызывало у бдительных ревнителей морали ассоциацию с половым актом, он тут же был отнесен к категории безнравственных.

Едва танго утвердилось на сцене, как началась эра джаза, и отчаявшиеся учителя танцев созвали срочную конференцию, чтобы обсудить новую угрозу их респектабельной профессии. Они выступили с официальным протестом по поводу этого нового безумия, заявив, что корни джазовых танцев следует искать в негритянских борделях. Но самый необычный критический выпад, напечатанный в газете, звучал следующим образом: «Эти танцы и музыка с чудовищным ритмом привезла из Центральной Африки в Америку банда большевиков, и цель их заключалась в том, чтобы сокрушить христианскую цивилизацию во всем мире». Сие проливает свет на недавние заявления, будто нынешняя волна студенческих беспорядков и наркомании тоже является частью красного заговора.

В самом начале своей истории джаз породил несколько стилей, и танцы под их музыку предусматривали еще более интенсивные телесные контакты. В 40-е годы XX века это был джиттербаг, в 50-е годы – рок-н-ролл, но затем произошло нечто странное. По какой-то причине, время для понимания которой, вероятно, еще не наступило, танцевальные пары разъединились. В 1960-е годы танцевальное объятие стало быстро выходить из обихода. В настоящее время только партнеры старшего возраста продолжают прижиматься друг к другу, кружась по залу. Молодые держатся друг от друга на расстоянии и в основном остаются на месте. Началось все с твиста, а в скором времени появилось множество альтернативных стилей – хич-хайкер, шейк, манки и фраг. К концу 60-х годов ситуация с этими новыми танцами настолько запуталась, что со временем они слились в безымянный гибрид, который танцевали под поп-музыку. Все они имели одну и ту же важную особенность – отсутствие прикосновений. Возможно, причина этой знаменательной перемены кроется в усилении либерализма в сексуальной сфере. В Викторианскую эпоху молодые пары были лишены возможности вступать в телесные контакты в приватной обстановке, и объятие вальса имело для них большое значение, но, если сегодня нравы гораздо свободнее, кому какое дело до разрешенного при определенных условиях объятия? Это все равно как если бы нынешние молодые люди заявили: «Нам это не нужно, у нас есть возможность заниматься кое-чем поинтереснее».

На этом мы завершаем обзор способов, с помощью которых взрослые люди достигают телесной близости. Во всех случаях – от врачей до любителей танцев – эта близость заключает в себе нечто большее, чем просто физический контакт. Ни в одном из них прикосновение не осуществляется ради прикосновения, и всегда существует предлог для того, чтобы мы прикоснулись к кому-то или кто-то прикоснулся к нам. Тем не менее очень часто складывается впечатление, что контакту придается бо́льшее значение, нежели тем действиям, которые являются для него предлогом. Возможно, однажды, когда уровень стресса, порождаемого современной жизнью, станет еще выше, появится профессиональный специалист по прикосновениям, который начнет продавать объятия, как пирожки, не прикрываясь какой-либо иной деятельностью. И может быть, спрос на его услуги будет равносилен признанию факта неспособности достигнуть близости с родными и близкими людьми.

Как бы то ни было, мы всегда имеем возможность прибегнуть к извечному заменителю телесной близости, а именно к беседе. Вместо утешительных объятий мы обмениваемся утешительными словами. Мы улыбаемся и разговариваем о погоде. Это плохая замена с точки зрения эмоционального обмена, но все же она лучше полной изоляции чувств. И если мы все еще жаждем более тесного контакта, существуют другие альтернативные варианты: прикосновение к животному или к неодушевленному предмету, олицетворяющему человека, с которым мы хотели бы быть близки, а если ничего другого не остается, всегда можно прикасаться к самому себе. Способы использования в качестве такой замены животных, вещей и собственного тела мы обсудим в следующих трех главах.