4

Социальные интимные отношения

Изучение человеческих сексуальных интимных отношений суть наблюдение за возрождением интенсивных телесных контактов между взрослыми людьми, которые заменяют утраченные интимные отношения младенческой поры. В отличие от этого изучение человеческих социальных интимных отношений суть наблюдение за ограничением осторожных, сдержанных контактов, которое осуществляется по мере того, как в мозгу происходит борьба между противоречащими друг другу стремлениями к близости и уединению, зависимости и независимости.

Все мы время от времени устаем от большого числа окружающих нас людей и от их назойливых глаз. Обезьянья идея спрятаться от всего этого представляется нам весьма привлекательной. Впрочем, большинству из нас вполне достаточно нескольких часов одиночества, тогда как идея пожизненного монашеского отшельничества вызывает ужас. Человек является общественным животным, и обычный здоровый представитель Homo sapiens посчитает продолжительную изоляцию суровым наказанием. Если не считать физические страдания и смерть, одиночное заключение представляет собой тяжелейшее испытание, какое только может выпасть на долю узника. Со временем он доходит до грани помешательства и начинает разговаривать с унитазом, лишь бы услышать эхо собственного голоса и хотя бы таким образом нарушить свое одиночество.

Робкий, некоммуникабельный человек, живущий в большом городе, подчас оказывается почти в такой же ситуации. Для таких людей, некогда знавших любовь родных и близких, одиночество может в скором времени стать невыносимым. Неспособные в силу своей стеснительности завести друзей, они могут в конце концов предпочесть смерть длительному отсутствию близких контактов. Эта базовая потребность в интимной близости заложена практически в каждом из нас. Такая близость порождает понимание, и все мы, за исключением монахов-отшельников, хотим, чтобы нас понимали по крайней мере несколько человек.

Речь идет о понимании не в рациональном или интеллектуальном, а в эмоциональном плане, и здесь один-единственный интимный телесный контакт сделает больше, чем лавина красивых слов. Способность физических ощущений передавать эмоциональные чувства поистине поразительна. Возможно, в этом заключена как их сила, так и их слабость. Изучая последовательность интимных отношений, возникающих на протяжении всей жизни, от рождения до смерти, мы видели, что две фазы частых телесных контактов являются также двумя фазами прочных социальных связей – первая между матерью и ребенком, вторая между любовниками. Все указывает на то, что невозможно осуществлять многочисленные телесные контакты и не сформировать прочную связь с объектом этих контактов. Вероятно, именно интуитивное понимание этого и заставляет нас зачастую отказывать себе в удовольствии более свободной телесной близости. Мало сказать, что не принято, к примеру, обнимать коллег по работе. Сие не объясняет, каким образом возникла манера держаться особняком или соблюдать дистанцию. Нам придется заглянуть глубже, дабы понять, какие невероятные старания мы прилагаем для того, чтобы избежать прикосновения друг к другу в обычных повседневных ситуациях за пределами семейного круга.

Во-первых, это связано с большой перенаселенностью современных городов. Ежедневно мы сталкиваемся на улицах и в зданиях с таким числом людей, что просто не в состоянии вступать с ними в близкие отношения, иначе работа во всех общественных организациях неизбежно прекратилась бы. Эта ситуация оказывает два противоречащих друг другу эффекта. С одной стороны, она вызывает стресс и неуверенность, а с другой – не позволяет обмениваться прикосновениями, которые снимали бы этот стресс и вызывали у людей уверенность в том, что у них все хорошо.

Во-вторых, это связано с сексом. Мы не можем позволить себе устанавливать бесчисленные социальные связи в результате интенсивных телесных контактов отнюдь не только из-за недостатка времени и энергии. Дело в том, что физическая близость между взрослыми людьми подразумевает сексуальные отношения, и почему, понять совсем нетрудно. Поскольку половой акт невозможен без физической близости, он стал в определенном смысле его синонимом. При коитусе даже самые большие «недотроги» должны вступать в телесный контакт с партнерами. При любых других обстоятельствах они могут уклоняться от такого контакта, но только не в этом случае. В Викторианскую эпоху некоторые ортодоксальные жены стремились максимально ограничить телесный контакт, надевая ночные рубашки с маленькой прорезью спереди, через которую муж вводил пенис во влагалище. Дело дошло до того, что в конце XIX столетия слово «близость» стало эвфемизмом для понятия «половой акт». Именно поэтому в XX веке взрослым людям, соприкасающимся физически как с представителями противоположного, так и своего пола, подчас было трудно избавиться от ощущения, что любой телесный контакт несет в себе сексуальный элемент.

Было бы неверно утверждать, что это абсолютно новая тенденция. Данная проблема существовала всегда, и близкие контакты между взрослыми людьми во все времена во избежание возникновения сексуального подтекста до определенного уровня ограничивались. Однако, судя по всему, в последние годы ситуация еще более усугубилась. Мы все реже бросаемся друг другу на шею от радости и все реже плачем в объятиях друг друга. Тем не менее наше базовое стремление к близким контактам сохранилось, и очень интересно наблюдать за тем, как мы решаем эту проблему в повседневной жизни за пределами лона семьи.

Собственно, решение заключается в формализации телесных контактов. Мы разделяем спонтанные близкие телесные контакты младенчества на фрагменты. Каждый фрагмент стилизуется и относится к определенной категории. Мы устанавливаем правила этикета (это слово позаимствовано из французского языка и буквально означает «установленный порядок поведения») и придерживаемся их. Технике объятия никого учить не надо. Как мы видели, это врожденное инстинктивное действие, свойственное всем приматам. Но объятие включает в себя множество элементов, и какой именно фрагмент, в какой строго стилизованной форме, в какой конкретной ситуации следует использовать, наш инстинкт не подсказывает. Животное может вести себя каким-то образом либо не вести себя никак, но человек может вести себя либо правильно, либо неправильно, и правила социального поведения довольно сложны. Однако это не означает, что нам запрещено изучать их в биологическом плане. Независимо от того, как они культурно обусловлены или каковы присущие им культурные расхождения, мы сможем лучше понять эти правила, если будем рассматривать их как элементы поведения приматов. Дело в том, что мы почти всегда имеем возможность отследить их биологическое происхождение.

Прежде чем мы приступим к изучению общей картины, позвольте привести один детальный пример, наглядно иллюстрирующий то, что я имею в виду. Речь пойдет о действии, которое не привлекало особого внимания в прошлом, а именно о похлопывании по спине. Вы можете подумать, что этот элемент поведения слишком тривиален и вообще не стоит внимания. Однако не следует пренебрегать ни одним, самым на первый взгляд незначительным жестом. Любое подергивание, почесывание, поглаживание и похлопывание способно изменить судьбу человека и даже нации. Если кто-то отчаянно нуждается в нежной ласке, а близкий человек отказывает ему в ней, это может разрушить их отношения. Если лидер одной страны не отвечает на улыбку лидера другой страны, это может стать причиной войны. Значит, было бы неразумно пренебрежительно относиться к простому похлопыванию по спине, ведь из этих мелких действий складывается эмоциональная жизнь всех представителей рода Homo sapiens, и не только.

У вас когда-нибудь были тесные личные отношения с шимпанзе? Тогда вам хорошо известно, что похлопывание по спине свойственно отнюдь не только человеку. Если обезьяна рада встрече с вами, она подходит, обнимает, прижимается теплыми влажными губами к вашей шее и затем начинает ритмично похлопывать вас ладонями по спине. Это странное ощущение, поскольку, с одной стороны, данное действие является очень человеческим, а с другой – оно слегка отличается от такового. Поцелуй не совсем похож на человеческий, я бы описал его как «прижатие открытого мягкого рта», а похлопывание легче и быстрее, причем выполняется обеими ладонями, ударяющими попеременно. Тем не менее объятие, поцелуй и похлопывание у обоих видов в принципе одинаковы, и передаваемые с их помощью социальные сигналы у человека и обезьяны, похоже, идентичны друг другу. Это дает нам основание сделать вывод, что похлопывание по спине является для человека инстинктивным действием.

В первой главе я уже говорил о вероятном происхождении цепляния руками как движения намерения, которое означает: «Я прицеплюсь к тебе в случае необходимости, но в данный момент нужды в этом нет. Расслабься, все хорошо». В младенчестве нас похлопывают по спине лишь в качестве дополнения к объятию, но впоследствии это дружеское действие может производиться само по себе, без всякого объятия. Алгоритм таков: рука вытягивается в сторону собеседника, друга, просто знакомого, и с его спиной вступает в контакт только ладонь. С этой перемены начинается процесс формализации. Если видеть лишь похлопывание по спине без объятия, догадаться о его истинном происхождении невозможно. В то же самое время происходит другая перемена: зона тела, по которой производится похлопывание, расширяется. Младенца похлопывают, как правило, исключительно по спине, но более взрослого ребенка – почти по всем частям тела: по плечам, рукам, щекам, макушке, затылку, животу, ягодицам, бедрам, коленям и ногам. Расширяется и смысловое содержание этого действия. Успокоительный сигнал «все хорошо» становится поздравительным сигналом «все очень хорошо» или «ты хорошо постарался». Поскольку мозг, который хорошо постарался, находится внутри черепной коробки, вполне естественно, что похлопывание по голове является типичным поощрительным действием. Оно настолько прочно ассоциируется с похвалой ребенка, что впоследствии от этого жеста приходится отказываться, поскольку среди взрослых людей он приобретает оттенок снисходительности.

При переходе от ситуации «взрослый похлопывает ребенка» к ситуации «взрослый похлопывает взрослого» происходят и другие перемены. Наряду с головой табу становятся иные зоны тела. Отношение к похлопыванию по спине, плечу и руке остается тем же, но похлопывание по тыльной стороне ладони, щеке, колену или бедру приобретает легкий сексуальный оттенок, а по ягодицам – сильный. Однако ситуация ситуации рознь, и из этого правила существуют исключения. Если женщина похлопывает по тыльной стороне ладони или по бедру другую женщину, никакого сексуального намека может не быть. Возможно также, в форме комического преувеличения, похлопывание почти по любой части тела, не считающееся оскорблением. Человек, выполняющий такое действие, произносит по этому поводу шутливое замечание и одновременно треплет своего визави по голове или по щеке, как бы говоря: «Ну, ну, приятель!» Тем самым он демонстрирует, что этот контакт носит не сексуальный, а иронично-покровительственный характер и его не следует принимать всерьез. Конечно, элемент фамильярности здесь присутствует, но он не имеет ничего общего с нарушением сексуального табу на прикосновение к определенным зонам тела определенным образом.

Дело усложняется тем, что из этого исключения существует одно интересное субисключение. Заключается оно в следующем. Взрослый человек (пусть это будет мужчина) хочет осуществить сексуальный телесный контакт с другим взрослым человеком (пусть это будет женщина). Он знает, что она отвергнет откровенный, неприкрытый контакт, поскольку это ей неприятно. Он знает, что она находит его сексуально непривлекательным, но желание прикоснуться к ней достаточно сильно, чтобы игнорировать ее негативные сигналы. Выход один – обратить все в шутку. Мужчина похлопывает женщину по колену и называет, например, смешной маленькой девчонкой. К несчастью для него, ему не удается скрыть свое вожделение, особенно те призывы, что посылает выражение его лица. Как правило, женщина разгадывает хитрость и реагирует соответствующим образом.

Наименьший сексуальный заряд среди подобных действий несет в себе похлопывание по спине. Оно сохранило свой изначальный смысл, и им обмениваются даже незнакомые люди в знак сочувствия или в качестве поздравления. Подобное происходит, к примеру, после автокатастрофы и в момент триумфа спортсмена. Когда участник дорожно-транспортного происшествия сидит в состоянии шока на обочине дороги, к нему подходит один из тех, кто помог ему выбраться из разбитого автомобиля, и задает бессмысленные вопросы вроде «Вы в порядке?», хотя совершенно очевидно, что он далеко не в порядке. Почти сразу человек осознает глупость того, о чем спросил, и прибегает к более эффективному средству утешения – телесному контакту. Наиболее вероятной формой такого контакта будет легкое похлопывание по спине. То же самое действие, только гораздо более энергичное, можно наблюдать при чествовании добившегося успеха спортсмена. Когда он, счастливый, возвращается со стадиона или со спортивной арены, болельщики, соревнуясь друг с другом, стараются как можно ближе подобраться к нему, чтобы похлопать по спине.

Мы уже прошли долгий путь от ситуации, когда мать нежно похлопывает свое крошечное дитя, но эта дорога еще не окончена, так как среди взрослых людей данное действие расширило диапазон своего применения даже за пределы тактильного контакта. Базовый тактильный сигнал в одном случае превратился в звуковой, а в другом – в визуальный. Аплодисменты, которыми благодарная публика награждает исполнителя, и махание рукой при встрече и расставании происходят от первичного жеста – похлопывания. Рассмотрим оба этих действия, вначале аплодисменты.

Меня давно удивляет широкое использование аплодисментов в качестве морального поощрения актера, музыканта и т. д. Резкие удары одной ладонью о другую представляются чуть ли не агрессивным действием, и такое же впечатление производят порождаемые ими звуки. Тем не менее для счастливого исполнителя эффект является противоположным. На протяжении столетий актеры жаждали видеть перед собой море аплодирующих рук.

Для того чтобы понять, в чем состоит притягательность аплодисментов, необходимо отыскать происхождение этого жеста в детстве. Исследования, проводимые с детьми в возрасте от шести до двенадцати месяцев, показывают, что хлопки в ладоши зачастую являются частью приветствия, адресуемого матери, когда та возвращается к ребенку после короткого отсутствия. Это действие может выполняться либо перед протягиванием рук в сторону матери, либо вместо него. Складывается впечатление, что малыш, увидев приближающуюся мать, хочет обнять ее и делает руками соответствующие движения. Но ее тело еще находится вне пределов досягаемости, и ладони младенца смыкаются в пустоте, хлопая друг о друга. На этой стадии хлопки производятся ладонями, а не запястьями, как у взрослых, когда они аплодируют.

Данное действие выполняли дети, матери которых их этому не учили. Другими словами, детские хлопки – это результат объятия пустоты вместо материнского тела. В таком случае ритмичные аплодисменты, производимые запястьями, могут рассматриваться как своего рода похлопывания, дополняющие объятие пустоты. Аплодируя исполнителю, мы как бы похлопываем его по спине на расстоянии, поскольку не можем все разом ринуться на сцену, чтобы действительно сделать это в знак одобрения. Попробуйте аплодировать, и вы заметите, что ударяете ладонями друг о друга с разной силой. Одна из них словно играет роль спины исполнителя, а другая энергично похлопывает по ней. На самом деле двигаются обе ладони, но одна значительно энергичнее, чем другая. У девяти человек из десяти правая ладонь, которая обращена вниз, похлопывает левую, раскрытую вверх, и виртуально являющуюся спиной.

Время от времени даже в мире взрослых можно наблюдать проявления связи между первичным объятием и аплодисментами. Когда первый советский космонавт, триумфально вернувшийся в Москву, стоял на трибуне мавзолея на Красной площади среди руководителей СССР, его приветствовали толпы людей, которые, проходя мимо, протягивали к нему руки и аплодировали. На кинопленке, где запечатлено это событие, отчетливо видно, как один человек, которого переполняют эмоции, периодически прерывает аплодисменты, чтобы обнять пустоту. Когда сила эмоций преодолевает подобным образом формализацию того или иного действия, мы имеем красноречивое доказательство его происхождения.

Россия демонстрирует нам еще одну интересную вариацию аплодисментов. В этой стране исполнители обычно аплодируют публике, а публика аплодирует им. Это вовсе не означает, как цинично полагают некоторые, будто русские артисты до такой степени страдают нарциссизмом, что аплодируют собственному мастерству. Они просто возвращают публике формализованное объятие. На Западе подобное не практикуется, хотя и здесь иногда можно увидеть широко распростертые руки исполнителя, ожидающего аплодисментов в конце выступления. Особенно часто к этому жесту прибегают цирковые артисты. В конце сложного номера они поворачиваются лицом к зрителям, принимают горделивую позу и широко разводят руки в стороны. Публика немедленно начинает аплодировать. Этот жест являет собой пример движения намерения. Распростертые руки готовы заключить зрителей в объятия, но не смыкаются в пустоте. Некоторые артисты кабаре, специализирующиеся на эмоциональных песнях, делают это во время выступления, стараясь пробудить у публики чувство сопереживания.

Хлопки ладонями иногда используются для вызова слуги, а в гареме они служили сигналом того, что пора привести танцовщиц. В таких случаях хлопки представляют собой не обычное быстрое, ритмичное, повторяющееся действие, а один или два сильных удара ладоней друг о друга. Это больше похоже на хлопки младенца, радующегося появлению матери. Послание тоже сходно. Ребенок призывает мать подойти ближе, и то же самое требуется от слуги.

Я уже говорил о том, что базовый тактильный сигнал расширился до звукового, который мы рассматриваем, и визуального в форме махания руками. Подобно хлопкам, махание обычно воспринимается как само собой разумеющееся, но и это действие тоже имеет некоторые неожиданные элементы и вполне достойно анализа.

Люди машут руками в знак приветствия или прощания, поскольку на расстоянии они так более заметны. Но дело не только в этом. Если вы понаблюдаете за теми, кому действительно очень нужно, чтобы их заметили, например, когда кто-то ловит такси или пытается привлечь внимание человека в толпе, который пока не видит его, то заметите, что они машут руками не в обычной, традиционной манере. Они поднимают одну руку вертикально вверх и покачивают ею из стороны в сторону движением от плеча. В еще более острой ситуации они поднимают обе руки и покачивают ими одновременно. Это действие максимально заметно на расстоянии. Люди не машут друг другу руками подобным образом, когда между ними есть зрительный контакт. Прощаясь с кем-то или приветствуя кого-то, кто уже находится в пределах видимости, мы обычно машем не всей поднятой рукой, а кистью и делаем это одним из трех способов. Первый предусматривает движение кисти вверх и вниз. Когда кисть поднята, ладонь направлена вперед, а когда опущена, вниз. И здесь опять прослеживается вездесущее похлопывание. Приветствующая рука вытягивается вперед, чтобы обнять и похлопать, но, как и в случае с аплодисментами, расстояние вынуждает нас выполнять действие в пустоте. Различие заключается в том, что как и при аплодировании, дистанционное действие объятия и похлопывания дополняется звуковым сигналом, а в данном случае – визуальным. Рука поднимается вверх вместо того, чтобы вытягиваться вперед, как это происходит при реальном объятии, поскольку так действие заметнее. Что касается всего остального, разница между данными жестами невелика.

Вторая форма махания рукой обнаруживает дальнейшее видоизменение в сторону визуальности. Кисть вместо того, чтобы подниматься и опускаться, покачивается из стороны в сторону, при этом ладонь обращена вперед. Скорость движения примерно такая же, но это действие отстоит на шаг дальше от первичного похлопывания. Знаменательно то, что данная форма махания чаще используется взрослыми, нежели детьми, которые предпочитают изначальную версию движения кисти вверх и вниз.

Третий тип махания рукой большинству западных читателей неизвестен. Сам я видел его только в Италии, но он также практикуется в Испании, Китае, Индии, Пакистане, Бирме, Малайзии, Нигерии, странах Восточной Африки и среди цыган. (Весьма любопытное географическое распределение, которому я пока не могу найти объяснение.) Это действие напоминает жест подзывания, но стоит лишь увидеть, как его выполняют при прощании, и все сразу становится ясно. Как и первая форма, это действие поднимания и опускания, но в данном случае направленная вверх ладонь располагается горизонтально (как у человека, просящего что-либо) и производит движения вверх, в сторону тела своего обладателя. И опять по происхождению это движение похлопывания: при реальном похлопывании по спине часто можно наблюдать, как кисть принимает это положение – пальцы направлены вверх вдоль спины, в то время как локоть обнимающей руки опущен.

О данном типе махания есть две специализированные версии. Это приветственные жесты папы римского и английской королевы. В обоих случаях по неизвестной причине движения выполняются не от плеча, как при максимально заметном махании, и не от запястья, как при обычном поглаживании-махании, а от локтя. Папа обычно использует обе руки одновременно. Он медленно и ритмично подносит направленные вверх ладони к себе, выполняя серию движений намерения объятия. Но не все так просто, как может показаться, ибо руки понтифика не сгибаются непосредственно к груди. Их движения направлены частично к его телу, частично вверх, словно он намеревается прижать толпу людей и к себе, и к небесам, где, как предполагается, все они в свое время окажутся.

Королева Британии тоже машет от локтя, но только одной рукой, и пальцы ее направлены вертикально вверх. Ладонь обращена к телу монаршей особы, что подчеркивает обнимающий характер действия, предплечье медленно и ритмично вращается, а акцент делается на внутренней части вращательного движения. Подобным образом королева в стилизованной манере обнимает своих подданных и утешает их в печалях, виртуально похлопывая по спине.

Как и в случае с аплодисментами, иногда можно наблюдать, как под напором эмоций обнажается истинная природа формального действия махания. Приведу весьма наглядный пример. В маленьком аэропорту, где я проводил наблюдения за поведением людей, есть балкон, с которого встречающие могут видеть, как только что прилетевшие пассажиры спускаются по трапу самолета и идут к посту таможенного контроля. Он находится прямо под балконом, и хотя вновь прибывшие не могут прикоснуться к встречающим, которые машут им сверху, они проходят вблизи от них, прежде чем скрыться в здании аэропорта. Таковы декорации, а действие разворачивается следующим образом. Когда двери самолета открываются и прилетевшие начинают спускаться по трапу, и они, и встречающие отыскивают друг друга глазами. Если вновь прибывший заметит встречающих прежде, чем те увидят его, или наоборот, он или они начинают энергично махать рукой от плеча в максимально заметной манере. Вот установился обоюдный зрительный контакт, и руками машут уже обе стороны. Какое-то время это продолжается, но путь до здания аэропорта неблизок, и в конце концов они обычно опускают руки. Радостные порывы ненадолго угасают (человеку, которого фотографируют, тоже трудно долго сохранять на лице улыбку), но людям не хочется казаться неприветливыми, поэтому у них неожиданно пробуждается интерес к другим объектам. Вновь прибывший изучает ландшафт летного поля или наклоняется, чтобы поднять сумку, непонятно как выскользнувшую из его руки. Встречающие обмениваются комментариями по поводу внешнего вида того, кого они ждут. Когда он подходит ближе и черты его лица легко различимы, обе стороны вновь начинают энергично махать руками и улыбаться, пока прилетевший не скроется в здании аэропорта. Спустя полчаса, когда пройден таможенный контроль и получен багаж, наступает пора первых телесных контактов – рукопожатий, объятий, похлопываний по спине, поцелуев.

Таков базовый сценарий. Разумеется, от него существует множество мелких отклонений, а в одном случае отклонение было впечатляющим и весьма красноречивым. Мужчина возвращался домой после длительного пребывания за границей. Стоило ему ступить на трап, как он и встречающие – члены его семьи – начали неистово махать друг другу руками. Подойдя к зданию аэропорта и увидев родных поближе, он счел, что в эмоциональном плане махания рукой недостаточно. Человек говорил слова любви, неслышимые близким, на глаза у него навернулись слезы, а руками он пытался выразить всю полноту обуревавших его чувств. В этот момент я увидел, что характер движений его рук претерпел определенные изменения. Обычное махание прекратилось, и на смену ему пришли движения, имитирующие похлопывание по спине. Теперь его рука была вытянута в сторону домочадцев, а не поднята вверх, что уменьшало ее визуально и делало менее заметной. Кисть повернулась в сторону и совершала энергичные быстрые поглаживающие движения в пустоте. Охватившие мужчину эмоции были столь сильны, что все вторичные условные видоизменения первичного действия объятия и поглаживания, которые помогают улучшить восприятие сигнала на расстоянии, делая его более отчетливо видимым, были отброшены под наплывом чувств, и на первый план вышло первичное поведение.

Эмоциональная глубина этой встречи подтверждалась тактильными приветственными контактами, последовавшими после того, как семья воссоединилась. Едва мужчина появился в зале, все 14 родственников принялись обнимать, тискать, целовать его и похлопывать по спине с таким энтузиазмом, что, когда страсти улеглись, он был в буквальном смысле слова эмоционально опустошен. Его лицо заливали слезы, а тело сотрясала крупная дрожь. В какой-то момент одна женщина, судя по всему его мать, не удовлетворившись объятиями, стала мять его щеки, словно это было тесто. Мужчина держал ее в объятиях и энергично похлопывал по спине. Однако после десятого страстного приветствия эмоциональный накал ситуации, похоже, начал сказываться на нем. Характер его движений при похлопывании существенно изменился. Условность снова была под наплывом чувств утрачена, и обнажилось происхождение формализованного действия. Если до этого махание рукой уступило место более ранней форме похлопывания пустоты, то на сей раз оно вернулось еще на один шаг ближе к своему первоначальному источнику. Похлопывание сменилось быстрыми повторяющимися действиями цепляния – последовательным сжиманием и разжиманием кисти. Это, вне всякого сомнения, было первоначальное движение намерения цепляния – то самое наследственное, от которого в результате специализации произошли остальные сигналы: тактильный – похлопывания, звуковой – аплодисментов и визуальный – махания. Это и есть пути преобразования так называемых тривиальных действий человеческих интимных отношений.

Рассматривая все направления развития этого контакта, я пытался показать, каким образом можно увидеть хорошо знакомые действия в новом свете. Потребность взрослых людей в телесных контактах друг с другом очень велика и носит базовый характер, но она, как правило, проявляется во фрагментированных, видоизмененных или закамуфлированных формах в знаках, жестах и сигналах, которыми мы обмениваемся в повседневной жизни. Очень часто истинный смысл действий скрыт от нас, и мы вынуждены отслеживать их происхождение, дабы понять, что они означают. В приведенных выше примерах действие первичного контакта зачастую осуществлялось на расстоянии, но существует множество способов, с помощью которых мы все же имеем возможность вступать в реальный телесный контакт друг с другом, и очень интересно наблюдать за тем, какие формы он принимает. При этом будет полезно ненадолго вернуться к первичному объятию. Сегодня нечасто можно увидеть, как взрослые люди обнимаются на публике, но время от времени такое случается, и имеет смысл изучить эти ситуации.

Полное объятие. Если мы понаблюдаем за различными ситуациями с полным объятием взрослых людей, очень скоро нам станет ясно, что они делятся на три разные категории. Самая распространенная, как и можно было ожидать, – тесный контакт между влюбленными. Сегодня на ее долю приходится около двух третей всех публичных объятий. Оставшаяся треть делится на две категории, которые можно назвать «воссоединение родственников» и «триумф спортсмена».

Молодые любовники обнимаются на публике не только при встрече и расставании, а вот у более зрелых супругов подобное наблюдается редко, за исключением случаев, когда один из них на время уезжает или возвращается после разлуки. В другие моменты публичные телесные контакты, если они вообще случаются, ограничиваются символическими прикосновениями.

Между взрослыми родственниками, такими как братья и сестры или родители и выросшие дети, полное объятие происходит еще реже. Оно характерно для драматических ситуаций, когда, например, кто-то избежал гибели во время природной катастрофы либо попал в заложники и был освобожден. В этом случае наверняка последует «воссоединение родственников», а может быть, человека будут обнимать даже близкие друзья обоего пола, которые обычно обмениваются с ним рукопожатиями или символическими поцелуями в щеку. Эмоциональный накал подобной ситуации таков, что страстное объятие между двумя мужчинами, двумя женщинами или состоящими в дружеских отношениях мужчиной и женщиной не считается нарушением сексуальных норм. При менее высоком эмоциональном фоне такие объятия могли бы выглядеть несколько странными, но при накале страстей о табу забывают. В моменты триумфа или супердраматических событий наши культурные нормы позволяют обниматься и целоваться даже двум взрослым мужчинам. Но если бы они при менее напряженных обстоятельствах осуществили всего лишь фрагмент полного объятия – взялись за руки или прижались щеками друг к другу, то неизбежно произвели бы впечатление гомосексуальной пары.

Это различие существенно и требует объяснения. Оно демонстрирует, каким образом базовые телесные контакты фрагментируются и формализуются. Начнем с того, что полное объятие естественно между кем-то из родителей и ребенком и, следовательно, между родителем и повзрослевшим ребенком, хотя последнее происходит реже. Среди взрослых оно обычно для любовников и партнеров. В других случаях взрослые, испытывающие по той или иной причине потребность обнять друг друга, должны каким-то образом продемонстрировать отсутствие в своем контакте сексуального элемента. Для этого они используют какой-нибудь формализованный фрагмент полного объятия, который, по общему признанию, не имеет эротической подоплеки. Например, один мужчина может обнять другого за плечо, не подвергаясь риску быть заподозренным в гомосексуальных наклонностях как партнером по контакту, так и окружающими. Однако, если бы он осуществил другой фрагмент, скажем, поцеловал мужчину в ухо, это немедленно вызвало бы ассоциации такого рода.

Ситуация меняется коренным образом, когда двое мужчин сжимают друг друга в объятиях и целуются в момент триумфа, трагедии или воссоединения, которого могло уже не быть. Здесь не может быть места сексуальной интерпретации, поскольку совершенно очевидно, что это действие носит не формализованный, а базовый характер. Окружающие понимают, что сильный эмоциональный накал ситуации побуждает пренебречь условностями. Они интуитивно осознают, что это возврат к первичному, досексуальному объятию младенчества, освобожденному от слоев последующей, взрослой стилизации, и воспринимают этот контакт как совершенно естественный. В самом деле, если два гомосексуалиста захотят осуществить телесный контакт на публике, не вызывая обычной в таких случаях враждебной реакции со стороны гетеросексуального окружения, они скорее заключат друг друга в объятия, нежели обменяются страстными поцелуями.

Изучая различные формальные фрагменты базового объятия, мы сможем понять, как в силу условностей они оказались в разных категориях, вследствие чего каждый из них посылает вполне определенный сигнал о характере отношений между «контактерами».

Но прежде чем приступить к этому изучению, рассмотрим последнюю, третью, категорию полного объятия, а именно триумф спортсмена. Объятие двух мужчин после страшной техногенной или природной катастрофы нам известно уже давно, а вот крепкое объятие футболистов после забитого гола – сравнительно новое явление. Как случилось, что эта ситуация вдруг возвысилась до уровня сильного эмоционального переживания? Чтобы понять сие, нужно вернуться на несколько веков назад.

Двумя тысячами лет ранее, когда наша планета была заселена еще не так плотно и отношения между членами общества определялись более четко, полное объятие являло собой обычную форму приветствия между равными. Объятие с поцелуем повсеместно практиковалось между мужчиной и мужчиной, женщиной и женщиной и мужчиной и женщиной, не состоящими в любовных отношениях. В древней Персии у мужчин, имеющих одинаковый статус, было принято целоваться в губы, тогда как поцелуями в щеку они обменивались с занимающими чуть более низкое положение. Однако в других регионах между равными был принят поцелуй в щеку. Эта традиция сохранялась в течение многих столетий, и ее можно было наблюдать еще в средневековой Англии, где мужественные рыцари обнимали и целовали друг друга при встрече, тогда когда их потомки обмениваются кивками и рукопожатиями.

В конце XVII века ситуация в Англии начала меняться, и несексуальное приветственное объятие быстро вышло из обихода. Эта тенденция возникла в городах и медленно распространилась по стране: численность населения там возрастала, и личные отношения людей становились все более сложными. В XIX веке появились новые ограничения. Отныне даже церемонные поклоны и реверансы, пережившие XVIII столетие, утратили свою роль в повседневной жизни и использовались только во время официальных мероприятий. В 30-е годы XIX века в обиход вошло рукопожатие – минимальный телесный контакт, – которое практикуется до сих пор.

Подобные тенденции имели место и в других регионах, но не всегда в тех же масштабах. В латиноамериканских государствах телесные контакты ограничивались в гораздо меньшей степени, чем на туманном Альбионе, и даже в XX веке дружеские объятия между взрослыми мужчинами оставались там вполне приемлемыми. А теперь вспомним «футбольное объятие». Футбол, зародившийся в Англии, в прошлом столетии быстро распространился почти по всему миру, особую популярность приобрел в Южной Америке. Когда команды с этого континента посещали Англию, страстные объятия их игроков после забитых голов поначалу вызывали недоумение и насмешки, но их великолепная игра в скором времени изменила ситуацию. С годами похвала британских футболистов («Хорошо сделано, старик!») стала казаться чуть ли не скупой. Похлопывание по спине уступило место легким объятиям, а легкие объятия – страстным, и современные зрители уже привыкли наблюдать, как забившего мяч игрока энергично тискают ликующие товарищи по команде.

Здесь, совершив полный круг, мы возвращаемся к средневековым рыцарям и обычаям еще дальше отстоящего от нас античного мира. Остается выяснить, не распространится ли эта тенденция на другие сферы жизни. Такое вполне возможно, но нам не следует забывать об одном ограничении. Обнимающиеся на футбольном поле игроки находятся в откровенно несексуальной ситуации. Их роли четко определены, и их физическая мужественность демонстрируется жесткостью игры, в которую они играют. В социальной сфере, где роли определены не столь четко, ситуация иная, и традиционные ограничения нашего сложного общества будут, по всей вероятности, действовать еще долго. Исключения возможны только там, где выражение сильных эмоций является неотъемлемым компонентом, например, в актерской среде. Если кому-то объятия актеров и актрис за пределами сцены и киноэкрана представляются чем-то излишним и неуместным, следует помнить не только о том, что этих людей учили демонстрировать страсти без всяких усилий, но и о том, что в силу специфики своей профессии они очень часто испытывают эмоциональный стресс и поэтому нуждаются во взаимном утешении.

Оставим полное объятие и приступим к рассмотрению его менее экспансивных форм. До сих пор мы имели дело с максимальным фронтальным объятием, когда два партнера соприкасаются щеками и висками, а их руки крепко обнимают тела друг друга. Когда данное действие выполняется менее эмоционально, оно отличается от полного объятия по трем основным пунктам. Партнеры могут соприкасаться боками, а не стоять друг перед другом; тело партнера может обнимать только одна рука; головы обнимающихся обычно не соприкасаются. По моим данным, на публике среди взрослых людей частичное объятие такого типа встречается в шесть раз чаще, чем полное. Эта и другие подобные количественные оценки основаны на личных наблюдениях, подкрепленных детальным анализом 10 тысяч фотографий, выбранных наугад из множества современных журналов и газет.

Объятие за плечо. Наиболее распространенная форма частичного объятия – объятие за плечо, когда один партнер обнимает другого таким образом, что ладонь покоится на его дальнем плече. Оно встречается в два раза чаще, чем любая другая форма частичного объятия.

Первое различие, бросающееся в глаза при его сравнении с полным фронтальным объятием, состоит в том, что это преимущественно мужское действие. Если в полном объятии мужчина и женщина принимают более или менее равное участие, объятие за плечо мужчина выполняет в пять раз чаще, чем женщина. Причина проста: представители сильного пола выше ростом. Вследствие этого анатомического различия некоторые телесные контакты мужчинам осуществлять легче, чем женщинам, и объятие за плечо относится к такой категории.

Данный факт придает объятию за плечо особое качество. Поскольку в отношениях между мужчиной и женщиной его почти всегда выполняет мужчина, это означает, что в нем нет ничего женственного. Сие, в свою очередь, значит, что мужчины могут прибегать к нему в общении между собой, в качестве знака дружеского расположения, который не имеет никакого сексуального оттенка. Действительно примерно одно из четырех объятий за плечо происходит между мужчинами, и это единственная форма объятия, которая нередко встречается в чисто мужской компании. В плане использования его отличие от полного объятия разительно. К полному объятию мужчины могут прибегать только в особо драматичные моменты, связанные с высоким эмоциональным напряжением, а к объятию за плечо – в совершенно обыденных ситуациях.

Это правило не действует в отношении других типов частичного объятия, таких как объятие за талию. Поскольку представителям обоего пола выполнять его одинаково легко и рука при этом контакте располагается ближе к зоне гениталий, оно редко наблюдается между мужчинами.

Если мы перейдем от частичных объятий к фрагментам полного действия, то обнаружим примерно такие же различия. Одни составляющие объятия носят несексуальный характер и могут свободно использоваться мужчинами в общении друг с другом, в то время как другие имеют эротический оттенок и практикуются главным образом между любовниками.

Возложение руки на плечо. Когда один партнер кладет руку на плечо другого, это обычное действие, не являющееся объятием. Речь идет о простом сокращении объятия за плечо, которое используется в тех же ситуациях. Будучи чуть менее интимным, это действие еще больше распространено среди мужчин: они прибегают к нему в три раза чаще, чем женщины.

Сцепление рук. Это действие в 12 раз популярнее у женщин, чем у мужчин, которые предпочитают брать под руку представительниц противоположного пола, а не представителя своего. Дело в том, что в основе жест является женским. Когда это действие выполняется между мужчиной и женщиной, дама берет под руку кавалера в пять раз чаще. Такая ситуация полностью противоположна по отношению к ситуации с объятием за плечо, и, следовательно, если данное действие выполняется между представителями одного пола, оно имеет женственный оттенок. Ввиду этого неудивительно, что женщины практикуют его между собой чаще, чем мужчины.

Представители сильного пола берут друг друга под руку в двух случаях: если они являются латиноамериканцами, у которых культурные нормы предусматривают сравнительно большую свободу в отношении телесных контактов или если один из них старик, нуждающийся в физической поддержке.

Сцепление ладоней. Продолжая анатомически отдаляться от полного объятия через объятие за плечо, возложение руки на плечо и сцепление рук, мы наконец приходим к сцеплению ладоней (не путать с рукопожатием, о котором речь пойдет отдельно!). Хотя это более отдаленная форма контакта по сравнению с тремя предыдущими, при которой тела партнеров обычно не соприкасаются, она имеет с полным объятием кое-что общее, чего нет у других форм. Это взаимное действие. Я могу, к примеру, положить руку на ваше плечо, и вам при этом ничего не нужно будет делать, но если я возьму вашу ладонь в свою, то вы тоже будете держать мою ладонь в своей. Поскольку это часто случается между мужчиной и женщиной и поскольку они делают это оба, данное действие носит ни мужской, ни женский, а скорее гетеросексуальный характер. В самом деле сцепление ладоней представляет собой полное объятие в миниатюре, и неудивительно, что сегодня на публике двое мужчин делают это крайне редко.

Однако так было не всегда. Во времена, когда у мужчин полное объятие практиковалось свободно, они могли держаться за руки в знак дружбы, не носящей сексуальный характер. Например, при встрече двух средневековых монархов, согласно летописи, «король Франции вел за руку короля Англии в свой шатер; следовавшие за ними четыре герцога тоже держались за руки». Со временем этот обычай вышел из обихода, и за руки стали «водить» друг друга только представители разного пола. В наши дни это действие видоизменилось в двух направлениях. В формальных случаях, когда, к примеру, мужчина сопровождает женщину на банкет или ведет по проходу между скамьями в церкви, он держит ее под руку. В более непринужденной обстановке они обычно просто держатся за руки.

Несмотря на эту общую тенденцию, в современном мире существуют особые ситуации, когда мужчины все же держатся за руки, например, актеры так выходят на аплодисменты, а группа людей исполняет гимн сообщества, к которому они принадлежат. Впрочем, даже при этом они стараются встать так, чтобы каждый держался за руки с лицом противоположного пола, и только в крайних случаях, когда такой порядок физически невозможно соблюсти, он нарушается. Правда, уже сам факт наличия группы устраняет потенциальный сексуальный оттенок этого действия.

Еще одна стилизованная версия сцепления мужских ладоней возможна, когда один представитель сильного пола берет руку другого и поднимает ее вверх в знак победы. Хотя это действие происходит из мира бокса, сегодня его можно часто наблюдать среди политиков, поздравляющих коллег с одержанной победой. Оно приемлемо в этой ситуации в силу первичного агрессивного характера жеста поднятия руки. В своей более ранней форме, до того как оно стало сопровождаться сцеплением ладоней, это движение, вне всякого сомнения, было символом одержанной победы, свидетельствовавшим о том, что воин все еще способен нанести удар, тогда как его соперник сделать это уже не может. Это движение намерения нанесения удара сверху и тот же самый жест приняли в качестве своего знака приветствия коммунисты. Результаты исследования конфликтного поведения детей показали, что удар рукой сверху вниз является базовым боевым приемом, присущим человеку, и не требует обучения. Ввиду этого кажется любопытным факт, что современный боксер все еще использует движение намерения данного действия в качестве победного жеста, хотя в реальной схватке он применяет не его, а стилизованные «неестественные» фронтальные удары. Небезынтересно также отметить, что в неформальной драке, какие случаются во время уличных беспорядков, и полицейские, и хулиганы прибегают главным образом к более примитивной форме удара сверху.

Вернемся к мужчинам, держащимся за руки на публике. Существует еще одна определенная ситуация, когда это возможно. Речь идет о поведении священников, особенно высших иерархов католической церкви. Папу, к примеру, часто можно видеть рука об руку со своими последователями, как мужчинами, так и женщинами, и это служит наглядной иллюстрацией того, как хорошо известная публичная фигура может выйти за рамки условностей. Образ папы изначально лишен сексуальности, поэтому понтифик может выполнять в отношении совершенно незнакомых ему людей различные фрагментарные интимные действия – те, которые не могли бы себе позволить обыватели. Кто еще, к примеру, мог бы потрепать красивую девушку по щеке и не навлечь на себя при этом подозрения в сексуальных намерениях? Фактически папа ведет себя как «святой отец» – именно так обращаются к католическим священникам, – и может вступать в близкие телесные контакты со взрослыми незнакомцами, что реальный отец делал бы со своими реальными детьми. Принимая на себя роль суперотца, понтифик может пренебречь ограничениями на телесные контакты, которые должны соблюдать остальные, и вернуться к более естественным и изначальным близким отношениям, существующим между родителями и детьми. Если он все же кажется более сдержанным со своими последователями, нежели реальный отец с детьми, это связано не с ограничениями сексуального характера, а с необходимостью сохранять силы для управления семьей, состоящей из 500 миллионов чад.

До сих пор мы отдалялись от полного объятия, так сказать продвигаясь через плечи вниз, к предплечьям и далее к кистям, и в этом направлении уже не можем следовать дальше. Выясним, какие еще части тела входят в контакт друг с другом при полном объятии, и посмотрим, существуют ли и там источники полезных фрагментов, которые могли бы использоваться в повседневном общении.

Плотное соприкосновение туловищ и ног при полном объятии, судя по всему, таковым не станет, и причина этого очевидна. В результате такого контакта слишком сильно сближаются запретные зоны гениталий. Однако существует еще одна важная контактная зона, принимающая участие в полном объятии, а именно голова. Обуреваемые сильными эмоциями, партнеры соприкасаются щеками и висками, целуют головы друг друга, гладят их, и из этих действий развились три важных фрагмента, широко используемых в повседневной жизни, – контакт головы с головой, контакт руки с головой и поцелуй.

Контакты с головой. Такие действия, как прикосновение к голове партнера рукой и соприкосновение головами, свойственны главным образом молодым любовникам. Между ними первое действие случается в четыре раза, а второе в два раза чаще, чем между более зрелыми партнерами, состоящими в браке, тогда как последние чаще обнимают друг друга за плечи.

Мужчины редко прибегают к взаимным контактам с головой. Если один представитель сильного пола прикасается рукой к голове другого, обычно это происходит в одном из трех случаев: оказание первой помощи, благословление или нанесение удара. Когда мужчина (или женщина) видит жертву несчастного случая, он получает сильные детские сигналы, посылаемые беспомощным человеком. Они никого не могут оставить равнодушным. В теленовостях и на газетных снимках часто можно увидеть, как кто-то поддерживает голову пострадавшего. С точки зрения медицины эффективность такой меры весьма сомнительна, но логика эскулапов в данном случае не действует. В большинстве случаев это не попытка оказания квалифицированной помощи, а инстинкт, связанный с родительской заботой о беспомощном ребенке. Человеку, не имеющему специальной подготовки, трудно оценить степень серьезности телесных повреждений жертвы аварии или несчастного случая и определить, в какой именно помощи пострадавший нуждается. Он инстинктивно приподнимает голову бедолаги и удерживает ее в этом положении, не думая о том, что тем самым может причинить еще больший вред. Мало кто будет в состоянии стоять рядом и хладнокровно размышлять, какие меры следует предпринять. Побуждение осуществить успокаивающий телесный контакт слишком сильно, но необходимо учитывать то, что это чревато непоправимыми последствиями. Маленьким мальчиком я видел, не понимая сути происходящего, как человек умер в результате подобной «помощи». Заботливые люди на руках перенесли попавшего в аварию в автомобиль, чтобы отвезти в больницу. Этот акт милосердия стоил ему жизни: во время такой транспортировки сломанные ребра проткнули легкие. Если бы его «бессердечно» оставили лежать на обочине шоссе до прибытия машины «Скорой помощи», в которой есть носилки, он мог бы выжить. Таково стремление осуществить телесный контакт с человеком, попавшим в беду, и оно не знает половых различий.

Возложение на голову руки епископа во время рукоположения в чин или конфирмации тоже лишено какого бы то ни было сексуального значения. Здесь опять прослеживается имитация отношений между кем-то из родителей и ребенком.

Агрессивный контакт руки одного мужчины с головой другого не требует особых комментариев, но представляет собой возможный источник близких отношений между представителями сильного пола. Если один мужчина испытывает побуждение прикоснуться из дружеских чувств к голове другого, но не решается сделать это из опасения быть заподозренным в чем-то предосудительном, он может прибегнуть к шутливому нападению. Вместо того чтобы погладить своего друга по голове, что имело бы явный эротический оттенок, он замахивается на него или хватает за шею, делая вид, что душит. Как шутливая борьба помогает родителю продлить период близких телесных контактов со своими подрастающими детьми, так и подобные нападения «понарошку» дают друзьям возможность сохранять близкие отношения, не утрачивая при этом мужественности.

Поцелуй. Мы подошли к последней из важных производных изначального объятия – поцелую, который имеет увлекательную и сложную историю. Если вы полагаете, что поцелуй представляет собой довольно простое действие, задумайтесь на минуту, насколько он в действительности многообразен. Вы целуете любимого человека в губы, старого друга противоположного пола в щеку, младенца в макушку; если ребенок поранит палец, вы целуете рану, чтобы она «быстрее заживала»; готовясь встретиться с опасностью, вы целуете талисман; если вы игрок, то целуете игральные кости, прежде чем бросить их; если вы жених на свадьбе, то целуете невесту; если вы религиозны, то целуете перстень на руке епископа в знак почтения или Библию, принося присягу; если вы прощаетесь с кем-то и он уже находится вне пределов досягаемости, вы целуете свою руку и машете ею. Нет, поцелуй отнюдь не такое простое действие, как кажется на первый взгляд, и, чтобы понять его сущность, необходимо вновь повернуть стрелки часов истории назад.

Самыми чувствительными зонами человеческого тела являются кончики пальцев, клитор, головка пениса, язык и губы. Неудивительно, что губы часто используются в интимных телесных контактах. Вначале они сосут материнскую грудь, в результате чего не только получают молоко, но и испытывают приятные ощущения. Это доказано в ходе изучения поведения детей с аномалиями в развитии пищевода, которых приходится выкармливать парентерально. Когда им давали пустышку, они успокаивались и переставали плакать. Поскольку эти младенцы никогда не получали пищу естественным путем, удовольствие от ощущения во рту соски не могло быть связано с удовольствием сытости. Следовательно, дело, собственно, в соске. Таким образом, соприкосновение губ с чем-либо мягким является изначальным контактом, играющим важную роль.

По мере того как ребенок растет, между ним и матерью возникает контакт головы с головой. Младенец ощущает прикосновение ее губ к своей коже и своих губ к ее. Нетрудно понять, как этот ранний контакт трансформировался в акт дружеского приветствия. Обычно мать держит малыша таким образом, что если он к ней тянется, то касается губами ее щеки или виска. Как я уже говорил, в прежние времена, когда между однополыми взрослыми людьми полное объятие практиковалось более свободно, поцелуй в щеку служил обычной формой контакта между равными. Это был в определенном смысле первобытный приветственный поцелуй, позаимствованный из детства и не претерпевший больших изменений. Он существовал на протяжении столетий и дожил до сегодняшнего дня. В нашей культуре разнополые друзья и родственники целуются при встрече и расставании, и эти поцелуи не имеют никакого сексуального значения. То же самое относится к поцелуям между взрослыми женщинами. Что касается взрослых мужчин, ситуация в разных странах разная. Например, во Франции они целуются значительно чаще, чем в Англии.

Эволюция поцелуя в губы происходила в ином направлении. В разные исторические периоды и в разных местах он практиковался в определенной степени в качестве несексуального приветствия между приятелями, но такой контакт считался слишком интимным даже для близких друзей и со временем все больше и больше ограничивался сферой отношений любовников и партнеров.

Поскольку женские молочные железы являются признаком половой принадлежности и одновременно органом выкармливания потомства, лобзания их мужчиной носит откровенно сексуальный характер, несмотря на сходство с процедурой сосания молока младенцем. Разумеется, то же самое относится и к поцелую в зоне гениталий, а также к стимуляции эрогенных зон, в первую очередь бедер и ушей. Тем не менее некоторые части тела формально предназначаются для несексуального поцелуя особого рода, который можно назвать подчиненным или почтительным. Он в корне отличается как от дружеского, так и от сексуального поцелуя, и, чтобы понять его сущность, нужно выяснить, каким образом подчиненное лицо предстает перед доминантным.

Из результатов исследований поведения животных хорошо известно, что для того, чтобы умиротворить разъяренное доминантное животное, нужно казаться меньшим по размерам, чем вы есть на самом деле, и, соответственно, менее опасным для него. Если вы менее опасны для него, значит, вероятность того, что оно будет рассматривать вас в качестве угрозы своему превосходству, минимальна. Доминантное животное просто проигнорирует вас, поскольку вы ниже, чем оно, как в метафорическом, так и в буквальном смысле слова. И если вы являетесь более слабой особью, это как раз то, что вам нужно (по крайней мере, в данный момент). Именно в связи с этим мы наблюдаем в поведении многих видов животных припадание к земле, съеживание, втягивание головы, опущенный взгляд и прочие типы пресмыкательства.

То же самое относится и к человеку. При отсутствии формальностей пресмыкательство имеет у нас тот же вид, что и у животных, но во многих ситуациях подчиненное лицо использует его стилизованные формы, которые варьируют в широких пределах от региона к региону и от эпохи к эпохе. Сие вовсе не препятствует тому, чтобы эти формы можно было проанализировать с биологической точки зрения, ибо все они без исключения проявляют врожденные черты, явно роднящие их с подчиненным поведением других видов животных.

Крайняя форма пресмыкательства у людей – простирание ниц, когда человек лежит на земле лицом вниз. Ниже этого положения просто некуда опуститься, если только зарыться в землю. Доминантное лицо может усилить эффект (что часто и происходило), взойдя на возвышение или сев на высокий трон. Этот акт изъявления абсолютной покорности был широко распространен в древних царствах, и его совершали пленные по отношению к тому, кто их пленил, рабы по отношению к хозяину и слуги по отношению к господину. Между распростертым и строго вертикальным положениями тела заключен целый ряд формализованных действий и поз, и мы проведем их краткий обзор в порядке возвышения.

За простиранием ниц следует поклон, бытовавший на Востоке, при котором человек становился на колени и кланялся, касаясь лбом земли. Далее идет коленопреклонение без поклона. Это действие тоже широко практиковалось в древнем мире, но к эпохе Средних веков его сменило преклонение одного колена. В те времена считалось, что полное коленопреклонение мужчина должен приберечь исключительно для Бога, который тогда почитался все-таки больше земных правителей. Сегодня коленопреклонение перед мужчиной можно наблюдать очень редко (исключением является ситуация, когда отдают почести королевским особам), но верующие не изменили древней традиции, и Господь сохраняет свой доминантный статус намного успешнее, нежели современные земные владыки.

Поднимаясь еще выше, мы доходим до реверанса. Это не что иное, как движение намерения преклонения колена. При реверансе одна нога слегка отставляется назад, как будто ее колено собирается опуститься и коснуться земли, а затем сгибаются оба колена, но отнюдь не до земли. Корпус при этом остается прямым. Вплоть до эпохи Шекспира реверанс делали как мужчины, так и женщины. По крайней мере в этом отношении существовало равенство полов. С появлением реверанса акт изъявления покорности еще больше сократился в объеме, и преклонение одного колена постепенно сошло на нет, сохранившись только в виде знака почитания монарших особ.

В XVII веке мужчины начали кланяться в пояс, тогда как женщины продолжали делать реверанс. В результате и того и другого действия человек склонялся перед доминантным лицом, но по-разному. С тех пор ситуация мало изменялась, разве что сократился объем и этих действий. Витиеватый мужской поклон времен Реставрации уступил место более простому и сдержанному поклону Викторианской эпохи, а реверанс сократился до короткого приседания. Сегодня женщины делают реверанс только перед могущественными правителями и королевскими особами, а мужской поклон, если он вообще выполняется, сводится к простому склонению головы.

Исключением из этого правила является завершение театрального представления, когда актеры и актрисы по неизвестной причине словно перемещаются на несколько столетий в прошлое, отвешивая глубокие поклоны и делая изысканные реверансы. Весьма любопытно, что здесь мы иногда наблюдаем совершенно парадоксальные действия: актрисы кланяются так, как если бы они были мужчинами. Складывается впечатление, что этот возврат к равенству полов в совершении акта изъявления покорности отражает новую тенденцию к равенству женщин во всех остальных сферах, но если сие так, мужчины по крайней мере имеют все основания утверждать, что это женщины стали выполнять мужские действия, а не наоборот. Вполне вероятно, причина данного феномена совершенно иная и никак не связана с маскулинизацией женщины в нашем обществе. Когда-то актерами могли быть только мужчины, и половине из них приходилось играть женские роли. Возможно, когда современные актрисы кланяются, они, следуя традиции, имитируют своих предшественников-мужчин на женских ролях. Однако даже с учетом древних традиций такое объяснение представляется маловероятным. Скорее всего, они просто не хотят выделяться из труппы.

Сегодня приветственные поклоны прошлых эпох почти повсеместно уступили место намного более открытому и прямолинейному рукопожатию. Это действие уже не предусматривает даже малейшего наклона тела вперед. Таким образом, мы проделали путь от абсолютно горизонтального до совершенно вертикального положения тела. Сегодня все мужчины считаются равными по рождению, что находит отражение в манере приветствия.

Хотя все перечисленные формальные действия, кроме рукопожатия, не включают никаких телесных контактов, это отклонение от главной темы было необходимо в силу того, насколько они важны в связи с почтительным поцелуем. Я уже упоминал, что в древности двое равных целовали друг друга в губы, то есть на одном и том же уровне высоты тела. Для нижестоящего поцеловать в губы или даже в щеку вышестоящего было немыслимым делом. Если этот человек хотел выразить свои чувства посредством прикосновения губ, такое прикосновение должно было осуществляться на более низком уровне, соответствующем его положению. Для занимавших самое низкое положение это означало, что они должны были целовать туфлю доминантного лица. Для жалкого пленника даже это было слишком большой честью, и он целовал землю около туфли. Сегодня подобные зрелища – большая редкость, поскольку нынешние правители уже не те, что были прежде. Впрочем, еще в XX веке, к примеру, правитель Эфиопии публично удостоивался подобной чести со стороны своих подданных. Сленговые выражения «целовать грязь» и «лизать ботинки» до сих пор напоминают нам о том, каким унижениям подвергались люди в прошлом.

Тем, чье положение было не столь низким, разрешалось целовать полу одежды или колено доминантного лица. Так, епископ мог лобызать колено папы, но простой смертный мог рассчитывать только на то, что поцелует крест, вышитый на его правой туфле.

Поднявшись еще на одну ступень вдоль человеческого тела, мы доходим до поцелуя руки. Он раньше тоже выполнялся в отношении доминантных мужчин, но сегодня, если не считать высших иерархов церкви, руку целуют исключительно женщинам в знак уважения, да и то не во всех странах и в определенных этикетом ситуациях.

Итак, существуют четыре зоны тела, которые можно целовать в несексуальном контексте: щека в знак дружеского приветствия; тыльная сторона ладони в знак глубокого почтения; колено в знак изъявления покорности и ступня в знак выражения подобострастия. Чем ниже находится зона, к которой прикасаются губы, тем ниже статус целующего. Несмотря на всю помпезность и ритуальный характер этих действий, они очень напоминают типичные умиротворяющие жесты животных. Если освободить их от вычурных деталей культурных вариаций и рассмотреть в целом, даже наиболее изысканные образцы человеческого поведения на удивление близки к образцам поведения животных.

Ранее я привел перечень форм современного поцелуя, и некоторые из них не получили должного объяснения. Это, в частности, целование игральных костей, перед тем как их бросить, целование талисмана и целование ранки у ребенка. Эти и другие похожие действия, призванные давать облегчение или приносить удачу, связаны с поцелуем выражения почтения, о котором уже шла речь выше. Целовать Бога, самое доминантное лицо, невозможно, поэтому верующим приходится прикладываться к его символам – кресту, Библии и другим предметам культа. Так как целование их символизирует целование Господа, считается, что это действие приносит удачу, поскольку умиротворяет его. Таким образом, любой талисман рассматривается в качестве священной реликвии. Игрок в казино Лас-Вегаса дует на рулетку, стараясь защитить себя от праведного гнева Всевышнего. Посылая воздушный поцелуй при прощании с друзьями, мы выполняем древнее действие, ибо когда-то целование собственной руки выражало большее раболепие, нежели целование руки доминантного лица. Являющийся единственным пережитком этого обычая современный воздушный поцелуй обусловлен лишь расстоянием между прощающимися, но ни в коей мере не стремлением изъявить покорность.

Рукопожатие. Вместе с прощальным поцелуем мы оставляем сложный мир фрагментарного объятия и переходим к последнему из телесных контактов взрослых людей, имеющему большое значение и достойному того, чтобы рассмотреть его во всех подробностях, а именно к рукопожатию. Я уже говорил, что оно получило широкое распространение около 150 лет назад, но предшествовавшее ему пожатие руки практиковалось задолго до этого. В Древнем Риме оно использовалось в качестве знака принесения присяги и сохраняло эту изначальную функцию на протяжении почти двух тысячелетий. В Средние века рыцарь преклонял колени перед своим сюзереном и сжимал его руку, клянясь ему в верности. Встряхивание сжатых рук появилось еще в XVI веке. В пьесе Шекспира «Как вам это понравится» есть фраза «Они пожали руки и поклялись быть братьями», хотя в ту эпоху данное действие служило и знаком заключения соглашения.

В начале XIX столетия ситуация изменилась. Рукопожатие все еще практиковалось после произнесения торжественного обещания или заключения договора как удостоверяющее действие, но оно впервые стало использоваться в качестве простого приветствия. Причиной этой перемены стала промышленная революция, вызвавшая появление особого класса предпринимателей. Новоявленные дельцы постоянно заключали сделки, которые обязательно скреплялись рукопожатием. Эти сделки, договоры и соглашения стали новым образом жизни, и постепенно рукопожатие проникло во все слои общества. Со временем оно вытеснило все другие формы приветствия и сегодня повсеместно практикуется не только среди равных, но и между людьми, занимающими разное общественное положение. Если раньше существовал целый ряд альтернативных форм приветствия на каждый случай жизни, то сейчас мы обходимся одной-единственной. Сегодня президент приветствует фермера точно так же, как фермер приветствует президента, – они, улыбаясь, протягивают друг другу руки, пожимают их и встряхивают. Когда президент встречается с другим президентом, а фермер с другим фермером, они делают то же самое. С точки зрения телесной интимной близости времена, несомненно, изменились. И все-таки вездесущее рукопожатие в одном отношении упростило положение дел, а в другом сильно осложнило. Мы знаем, что при встрече следует обмениваться рукопожатиями. Но в какой момент нужно протягивать руку? И кто должен делать это первым?

Современные книги по этикету изобилуют противоречивыми рекомендациями, что ясно свидетельствует о запутанности вопроса. Одна утверждает, что мужчина ни при каких обстоятельствах не должен протягивать руку женщине, в то время как в другой говорится, что во многих регионах мира именно мужчине следует брать на себя инициативу. Одна предостерегает, что младший не должен первым подавать руку старшему, другая разъясняет, что каковы бы ни были сомнения, лучше рискнуть и протянуть руку, чем уязвить чье-либо самолюбие. Один авторитет настаивает на том, что женщина должна встать, прежде чем протянуть руку, другой утверждает, что она вставать не должна. Неясно также, кто должен первым протягивать руку – мужчина-хозяин женщине-гостье или та ему, женщина-хозяйка мужчине-гостю или он ей. Кроме того, существуют разные правила для деловых и социальных ситуаций. Автор одной из книг договорился до абсурда: «Нет никаких правил относительно того, в какой момент нужно обмениваться рукопожатиями». Это похоже на крик отчаяния, поскольку на самом деле этих правил более чем достаточно.

Совершенно очевидно, что столь тривиальное на первый взгляд действие, как рукопожатие, заключает в себе скрытые сложности, которые мы должны раскрыть, если хотим разобраться в этой непростой ситуации. Для этого необходимо выяснить происхождение данного действия. Занимающий подчиненное положение шимпанзе, стараясь умиротворить своего доминантного собрата, протягивает в его сторону обращенную ладонью вверх вялую руку, словно умоляя о чем-то. Если тот делает то же самое, обезьяны соприкасаются руками, и этот жест удивительно напоминает короткое рукопожатие. Первоначальное послание гласит: «Смотри, я совершенно безобиден и не осмелюсь напасть на тебя», а ответ означает: «Я тоже не буду нападать на тебя». Дружеский жест, похожий на рукопожатие, можно интерпретировать следующим образом: «Я не причиню тебе зла, я твой друг». Другими словами, когда подчиненный шимпанзе протягивает руку доминантному, это можно рассматривать как акт выражения смирения, когда же подчиненному шимпанзе протягивает руку доминантный, это явно акт утешения, а тактильный контакт, вне всякого сомнения, является выражением дружеского расположения. Тем не менее в своей основе это жест умиротворения, поэтому авторам книг по этикету следует давать недвусмысленные рекомендации – подчиненное лицо должно первым подавать руку доминантному.

Теперь обратимся к древнему человеческому пожиманию руки и рассмотрим его с той же точки зрения. Протягивая пустую ладонь, человек тем самым демонстрировал, что в ней нет оружия, и это объясняет, почему мы всегда используем для рукопожатия именно правую руку. Руку подобным образом может демонстрировать либо слабый сильному в знак смирения, либо сильный слабому в знак утешения, как в случае с шимпанзе. Трансформировавшийся во взаимное крепкое пожатие рук, этот жест стал знаком заключения соглашения между двумя мужчинами, которые, по крайней мере в данный момент, воспринимают друг друга как равные. Другими словами, ни один из них независимо от своего статуса не претендует на превосходство и демонстрирует отсутствие агрессивных намерений.

Это вполне правдоподобная версия происхождения современного рукопожатия, но существует еще одна, не менее правдоподобная, которая опять все запутывает. Одним из важных приветственных действий, осуществляемых мужчиной по отношению к женщине, было целование руки. Человек брал протянутую ему руку в свою, прежде чем приложить к ней губы. Со временем это действие стало стилизованным, и элемент поцелуя утратил былое значение. Когда губы мужчины только еще приближались к тыльной стороне женской ладони, они выполняли поцелуй в воздухе. В дальнейшем эта форма приветствия подверглась еще большей стилизации. Зачастую мужчина брал женскую руку, приподнимал и слегка наклонялся к ней. В таком виде это действие напоминает слабое рукопожатие, но без энергичного встряхивания. Один автор видел в этом единственный источник современного рукопожатия: «Как контактное приветствие, рукопожатие представляет собой позднюю производную “целования лица”, а “целование руки” выступает в роли связующего звена». В этом плане протягивание руки в значительной мере служит проявлением превосходства по отношению к подчиненному и, следовательно, в корне отличается от рукопожатия как символа заключения соглашения между двумя мужчинами.

Судя по всему, истина в том, что обе гипотезы верны, и это двойное происхождение является причиной путаницы в современных книгах по этикету. Дело в том, что сегодня рукопожатие выполняет далеко не единственную функцию. При помощи него мы здороваемся, прощаемся, заключаем договор или сделку, поздравляем, принимаем вызов, благодарим, соболезнуем, миримся и желаем удачи. Оно содержит в себе два элемента. В одних случаях рукопожатие символизирует дружескую связь, в других – только то, что люди дружелюбно настроены по отношению друг к другу в тот момент, когда пожимают руки. Если я пожимаю руку человеку, которому меня только что представили, это всего лишь дань вежливости, притом что неизвестно, как будут складываться наши отношения в дальнейшем.

Можно сказать, что современное рукопожатие – это двойное действие, маскирующееся под одинарное. «Рукопожатие соглашения» и «приветственное рукопожатие» разнятся по происхождению и выполняют разные функции, но, поскольку они имеют одинаковую форму, мы рассматриваем их исключительно в качестве дружеского рукопожатия. Отсюда и путаница. До начала Викторианской эпохи не было никаких проблем. Тогда существовало рукопожатие соглашения между мужчинами, означавшее: «Договорились!», и целование женской руки мужчиной, означавшее: «Познакомиться с вами – честь для меня». Но когда деловая жизнь тесно переплелась с общественной, эти две формы контакта перемешались. Энергичное рукопожатие соглашения сделалось мягче и слабее, а в целовании руки исчез сам элемент поцелуя, и сжатие ладони стало крепче.

Хотя сегодня мы ничего не имеем против рукопожатия, в XIX веке во Франции его называли «американским фокусом», и оно нередко встречало там неодобрение, особенно когда мужчины-гости обменивались им с девушками. Причина заключалась не в том, что оно предусматривало интимный телесный контакт, просто французы продолжали воспринимать рукопожатие в его старой мужской роли. На их глазах мужчины-гости в момент знакомства «заключали соглашение» с молодыми девушками, устанавливая тем самым дружескую связь с ними, что считалось абсолютно неприемлемым. Разумеется, иностранные гости полагали, что они всего лишь проявляют вежливость.

Это возвращает нас к недоразумениям и путанице в книгах по этикету. Основная проблема – кто кому должен подавать руку первым. Не будет ли оскорблением не подать ее и тем самым проявить недружелюбие или подать и тем самым проявить намерение поцеловать руку в видоизмененной форме? Результаты анализа социальных ситуаций свидетельствуют о том, что приходящие в смятение люди решают эту проблему, отслеживая малейшие сигналы языка тела. Они улавливают едва заметное движение намерения протягивания руки и стараются сделать так, чтобы их жест выглядел одновременным с жестом лица, с которым обмениваются рукопожатиями. Их смятение усугубляет тот факт, что при использовании большинства других видов приветствий подчиненное лицо действует первым, дабы продемонстрировать уважение. Рядовой первым отдает честь офицеру. В прежние времена младший всегда первым кланялся старшему. Но в отношении целования руки положение дел было иным. Дама должна была подавать руку первой. Ни один воспитанный мужчина не хватал женщину за руку, не дождавшись от нее сигнала. Поскольку целование руки имеет отношение к происхождению рукопожатия, это правило в большинстве случаев все еще действует. Мужчина ждет, пока женщина подаст ему руку для рукопожатия, словно она подает ее для поцелуя. Тем не менее не подать женщине руку первым сегодня, когда исчез элемент поцелуя, равносильно заявлению со стороны мужчины, что он офицер, а она рядовой и что она должна первой отдавать ему честь. Отсюда все предостережения и невразумительные рекомендации специалистов по этикету.

Другое происхождение рукопожатия, связанное с заключением соглашения, еще больше запутывает ситуацию. Более слабый мужчина обычно подает руку первым, дабы продемонстрировать более сильному свои дружеские намерения. Во время соревнований проигравший обычно первым подает руку победителю, поздравляя его, чтобы показать, что, несмотря на поражение, он сохраняет дружеское расположение к нему. Таким образом, если молодой менеджер протягивает в знак приветствия руку старшему коллеге, это может быть расценено либо как дерзость («вы можете поцеловать мне руку»), либо как смирение («вы – победитель»). И опять же эта проблема обычно решается при отслеживании малейших движений намерения и попытке осуществить одновременное действие.

С учетом сложного прошлого и запутанного настоящего можно было бы ожидать, что рукопожатие в современном мире, который становится все более неформальным, постепенно исчезнет. В определенных ситуациях так и происходит. Социальные приветствия приобретают в основном вербальный характер. Примерно в середине XX века специалисты по этикету объявили, что в настоящее время в Великобритании рукопожатия между мужчинами при знакомстве уходят в прошлое. Несмотря на это, рукопожатия между представителями сильного пола более распространены, чем между мужчиной и женщиной и между женщинами. По моим наблюдениям, две трети рукопожатий происходит между мужчинами, а в остальной трети рукопожатия между мужчиной и женщиной случаются в три раза чаще, чем между женщинами. Эти цифры хорошо вписываются в историю рукопожатия, ибо мужчины унаследовали его в качестве знака заключения соглашения, а затем еще и наделили функцией приветствия. Женщины, обменивающиеся рукопожатиями с мужчинами, унаследовали его в качестве поцелуя руки, но пока еще не сумели занять равные с мужчинами позиции в бизнесе, и, стало быть, для них это отнюдь не знак заключения соглашения. И конечно, женщины никогда не целовали ручки женщинам, поэтому они очень редко пожимают руки друг другу.

Последняя особенность этого телесного контакта, которая может показаться очевидной, но на самом деле является весьма примечательной, заключается в том, что в него не вступают любовники. В большинстве стран этого не делают даже супруги. Спросите англичанина, который состоит в браке, скажем, 12 лет, когда он в последний раз приветствовал свою жену при помощи рукопожатия, и в ответ скорее услышите, что это было 12 лет назад, а не 12 дней. Это, вне всякого сомнения, наименее чувственный из всех телесных контактов. Остальные рассматриваемые в настоящей главе – от полного объятия до поцелуя – несут в себе мощный сексуальный заряд. Все они происходят из одного изначального источника и осуществляются в большей степени между любовниками и партнерами, нежели между взрослыми людьми, выступающими в другой роли. Между мужчинами в большинстве случаев телесные контакты возможны только в особых ситуациях. В отличие от них рукопожатие происходит не из нежного объятия, а из действия, символизирующего заключение соглашения между мужчинами, и поэтому оно не породило подобных проблем. Даже причастность к его истории поцелуя женской руки не вызвала никаких сложностей, поскольку это было формализованное действие выражения почтения, лишенное какой бы то не было сексуальности. Следовательно, мужчины могли трясти друг другу руки хоть до появления синяков на ладонях, не подвергаясь ни малейшему риску быть заподозренными в нетрадиционной сексуальной ориентации. Сама процедура рукопожатия производит впечатление жесткого, энергичного действия, даже на расстоянии непохожего на то, как держатся за руки влюбленные.

В настоящей главе мы исследовали поведение взрослых людей на публике и видели, как ничем не сдерживаемые интимные телесные контакты младенчества подверглись ограничению, формализации и классифицированию. Возможно, это произошло потому, что взрослым людям нужны бо́льшая независимость и бо́льшая мобильность, а интенсивные телесные контакты препятствуют им в достижении этого. Это объясняет сокращение времени, затрачиваемого на телесные контакты, но не уменьшение их интенсивности. Возможно, сие произошло потому, что взрослые люди не особенно нуждаются в телесных контактах. Но если так, почему они тратят столько времени на чтение книг, просмотр телевизионных передач и прослушивание песен, не в последнюю очередь согретых интимной близостью? Возможно, наша «неприкасаемость» связана с соображениями статуса, с тем, что мы не желаем, чтобы к нам притрагивались нижестоящие, и не осмеливаемся прикасаться к вышестоящим. Тогда почему мы избегаем телесных контактов с равными? Возможно, мы не хотим, чтобы наши телесные контакты путали с контактами, происходящими между любовниками. Но как это объясняет тот факт, что и влюбленные ограничивают свои интимные контакты на публике?

Чтобы найти ответ на эти вопросы, нужно осознать, что в данной картине явно чего-то недостает. Судя по всему, этим скрытым фактором является прочная связь, формирующаяся между теми, кто вступает в близкие телесные контакты. Нельзя быть близкими физически, не будучи близкими эмоционально. Сегодня мы избегаем близости, даже когда нуждаемся в ней. Наши отношения с людьми слишком неизбирательны, слишком поверхностны, слишком неопределенны и порой слишком неискренни, чтобы мы отважились рискнуть вступить с кем-либо в телесный контакт. В безжалостном мире бизнеса мы можем отвергнуть девушку, с которой только что обменялись рукопожатиями, или предать коллегу, физическая близость с которым ограничивалась возложением руки на плечо. А что, если бы наши телесные контакты с ними были более разнообразными и интенсивными, без какой-либо сексуальной подоплеки? Тогда, вне всякого сомнения, мы проявляли бы значительно большую осмотрительность при принятии жестких решений. И если мы не осмеливаемся подвергать себя такой опасности, устанавливая подобные взаимоотношения, которые не подчиняются никакой логике, то наверняка не желаем, чтобы нам напоминали об их существовании, демонстрируя на публике. Поэтому молодым любовникам лучше обниматься наедине, а если они будут игнорировать наше требование, мы возведем его в ранг закона. Мы объявим публичную демонстрацию близких отношений преступлением. И это не преувеличение. В некоторых вполне цивилизованных странах запрещено целоваться в общественных местах. Ласковое прикосновение оказывается аморальным и противозаконным. Нежность приравнивается к воровству. Скрывайте свои интимные отношения, чтобы другие не увидели, чего они лишают себя!

Мне не раз приходилось слышать, что если бы все поборники общественной морали обнялись, погладили друг друга по лицу и поцеловались, они бы поняли, что пришло время предоставить людям возможность проявлять искренность в своих отношениях, не вызывая ни у кого зависть. Однако дело совсем не в них. В том, что сложилась такая ситуация, виновато общество. Переполненный зверинец, в котором мы живем, не самое подходящее место для публичного проявления близости. Мы наталкиваемся друг на друга на улице и извиняемся вместо того, чтобы обняться и рассмеяться. Нас всюду окружают незнакомцы, поэтому мы ведем себя сдержанно. Нам кажется, что у нас нет иной альтернативы. Единственная компенсация – близкие отношения в частной жизни, но зачастую нам не даны и они. Похоже, наша публичная сдержанность распространилась и на поведение в кругу семьи. Многие находят выход в том, что наблюдают за любовными страстями на экране телевизора, читают о них в книгах или журналах либо слушают душещипательные песни. Некоторые прибегают к иным, более изощренным методам, о чем речь пойдет дальше.