Глава 19
Записки

Утром следующего дня я застал Илью Ильича в столовой. Одетый для выхода, он пил кофий и листал записную книжку.

— А, Константин Платонович, дорогой мой! Будете со мной кофейничать? Присаживайтесь, сейчас прикажу подать вам. Захар! Заха-а-ар!

Старый слуга, шаркая ногами, принёс ещё одну чашечку и налил мне из кофейника.

— Представляете, Константин Платонович, проснулся сегодня в самую рань. Сна ни в одном глазу, лежал, ворочался, ну никак уснуть не выходит. Так я встал, побрился как положено да и взялся бумаги разбирать. И что вы думаете? Управляющий-то меня обворовывает, шельмец! И даже не пытался в отчётах спрятать — думал я самолично не стану глядеть. Нет, ну каков, а?

Илья Ильич покачал головой, отпил ещё глоток кофия и продолжил:

— Я, по совести сказать, и не читал тех бумаг, что он мне слал. А сегодня взял да и посмотрел. Что я, цифр сложить не смогу? Считай, за руку этого пройдоху поймал.

— Что будете делать?

Он пожал плечами.

— Разберусь с делами здесь да поеду в имение. Сдам вора властям, наведу порядок, найму нового управляющего. — Он улыбнулся и вздохнул: — После в Париж поеду. Давно хотел совершить вояж, да всё как-то не собрался. А теперь думаю: сколько можно ждать? Эдак жизнь пройдёт, а я только на диване валялся да в потолок глядел. Нет, нет, нет, обязательно надо путешествовать! Может быть, отправлюсь в плавание на фрегате «Афина», посмотрю мир, наберусь вдохновения и напишу эдакий роман о несчастном человеке. Назову, ну, скажем, «Гончаров». Что вы улыбаетесь, Константин Платонович?

— Радуюсь за вас, Илья Ильич. Неужели это прогулки на вас так повлияли?

— Кто знает, Константин Платонович, кто знает.

— Скажите, а вы эту квартиру за собой оставите?

— Ммм… Пожалуй, что и нет. А вы её снять хотите? Так я могу поговорить с владельцем.

— Нет-нет, я о другом. Не уступите ли вы мне ваш диван?

— Диван?! — Илья Ильич удивлённо заморгал.

— Мне нравятся вещи с историей. А ваш диван видел немало известных личностей. Можно сказать, на нём сиживала целая эпоха.

— Даже не знаю, — Илья Ильич обернулся, будто хотел увидеть диван через стенку. — Вы действительно хотите его забрать? Он такой старый, спинка уже отваливается.

— Я оплачу его стоимость, сколько назначите.

— Глупости какие! Даже не говорите о деньгах. Я же дворянин, а не лавочник. — Он пожевал губами. — Честно говоря, я привык спать на нём и думал отправить в имение.

— Илья Ильич, не настаиваю, — я поднял руки, — но если диван надоест вам, с радостью заберу для коллекции. Представьте, сажаю гостя, рассказываю историю про этот диван, а потом невзначай говорю, что он сидит именно на нём. Каков эффект, а!

— Буду иметь в виду, — он улыбнулся. — Если всё же соберусь в путешествие, то отправлю его вам. Как вы говорили, Злобино под Муромом? Я запомню.

Больше я его не уговаривал. Согласится — отлично, а нет — так нет. Самое интересное я оттуда перерисовал, и диван был бы неплох в качестве исторической безделушки. Главное, в текущем состоянии он не причинит никому вреда.

Илья Ильич допил кофий, попрощался и уехал куда-то по делам. Кижа я отправил купить всякую мелочёвку, а сам ушёл к себе в комнату и заперся там. Грядущая схватка с Голицыным беспокоила меня всё больше, и я планировал серьёзно подготовиться к ней.

С таким противником, как князь, не стоит пренебрегать любыми средствами. Первым делом я проверил и зарядил по максимуму два дуэльных пистоля «громобоя». Талант Талантом, а пара мощных стволов может пригодиться. Следом я заколдовал одежду — наложил на камзол пассивные защитные Знаки. Пусть мелочь, да к тому же одноразовая, а лишней не будет Проверил зачарованный перстень с голосовой активацией и нацепил на левую руку.

Последним штрихом стала золотая монета. Где-то я читал об одной штуке, но до сих пор не представлялся случай проверить. Внутрь тяжёлой деньги я закатал Знак воды и связку для активации. Завернул монету в бумажку, затем в кусок ткани, а сверху замотал бечёвкой. Свёрток сунул в карман, похлопал по нему, чтобы не слишком выпирал, и усмехнулся. Никто не ожидает, что я начну швыряться деньгами в прямом смысле этого слова, и эффект будет неожиданным. Нет, Голицына такой штукой не сразишь, но прикрыться туманной взвесью от заклятий может оказаться полезным.

Закончив приготовления, я вытащил из багажа пару книг, завалился на кровать и принялся читать. Сети расставлены, остаётся только ждать и надеяться, что рыбка заглянет в невод. А если нет, поищем другие способы выманить князя.

Следующие пару дней я прорабатывал альтернативы. Несколько раз гонял Кижа к подворью Голицыных, чтобы проверить кое-какие идеи. Один из вариантов с провокацией и пожаром казался вполне осуществимым. Я был готов переключиться на него, но Вахвахова успела первой.

Не зря я сделал ставку на молодую княжну. Слишком велика была её ненависть к Голицыну, чтобы она пренебрегла случаем отомстить. Вечером третьего дня ко мне постучался Захар:

— Барин, там пришли к вам. Деревенщина какой-то. Говорит, надо видеть Константина Платоновича. Гнать его или будете говорить?

— Буду, Захар, буду. Благодарю за службу.

Я вышел в прихожую. Там меня и правда ждал мужичонка с седоватой бородой, начинающейся лысиной и хитрыми глазками. Он поклонился мне и уточнил:

— Вы, барин, Урусовым будете?

— Я это. А ты кто таков?

— Истопник я у князя Вахвахова, — он шмыгнул носом и многозначительно посмотрел на меня. — Молодая барышня велели вам записочку передать, ответа от вас дождаться и ей обратно снести.

— Давай записку.

— За труды, барин, мне рублик полагается, значится, раз секретно принёс. Барышня сказали, мол, никто знать не должен, что к вам ходил.

— Если вести хорошие, будет тебе рубль, — я усмехнулся эдакому хитровану. — Бумагу.

Наверняка ведь подумал, что княжна прислала любовное письмо. Но разубеждать наглого истопника я не собирался.

Письмо, запечатанное сургучом, пахло духами. Сломав печать, я развернул бумагу и принялся читать.

Константин Платонович!

Я выполнила вашу просьбу, но не так, как вы хотели. Проще всего оказалось предложить князю кой-какие бумаги из родового архива. Цените, дорогой мой, ради вас мне пришлось пойти чуть ли не на кражу.

Наш князь поначалу не поверил мне, подозревая ловушку. Но удалось его убедить, что мне требуются деньги на поездку в Европу. Я дала несколько намёков, что собираюсь сбежать из родительского дома с любовником. Знатный будет скандал, если это всплывёт в свете.

Завтра утром князь пришлёт своего возницу, который отвезёт меня на место встречи. Старый лис осторожничает и боится, что я наведу на него врагов. Кстати, за моим домом уже следят его люди. Вам не следует даже приближаться к нему, чтобы не спугнуть добычу. Найдите способ проследить, куда меня повезут.

Передайте ответ с человеком, что принесёт вам это письмо. Если вы откажетесь, ищите подход к князю сами.

P. S. Не смейте высказывать мне, что я рискую. Это моя жизнь, и мне решать, как поступать. И без вас хватает советчиков.

— Жди здесь, пока ответ напишу.

— И рублик, барин, — истопник переступил с ноги на ногу, — за труды, не забудьте.

Хмыкнув, я пошёл к себе в комнату. Отыскал в вещах простенький медный медальон, выложил на стол и достал small wand. Я рассчитывал из этой безделушки сделать защитный амулет Кижу, но княжне он сейчас явно нужнее. И ведь сама лезет в самую драку, дурища! Если мы схватимся с князем, случайное заклинание может оставить от неё мокрое место.

Связку, вроде той, что у меня на груди в виде татуировки, я набросал минут за десять. А затем напряг Анубиса и заставил влить в Знаки эфир под завязку. Медальон разогрелся и сменил цвет — зелёная медная патина превратилась в яркий перламутр. А что, так даже красивее вышло! Надо запомнить этот забавный фокус. Ответную записку я написал в одну строку: «Наденьте на встречу и не снимайте ни при каких условиях». Надеюсь ей хватит ума последовать этому совету.

Бумажку и амулет я вручил истопнику, сунул ему рубль и отправил восвояси. Затем послал Кижа к Михаилу — предупредить, чтобы завтра утром был готов. А после этого взял да и лёг спать, не терзаясь переживаниями и сомнениями. Я сделал всё, что должно, и будь что будет.

— Долго ещё ждать?

Михаил Голицын с хмурым лицом сидел рядом со мной в двуколке, то и дело зыркая исподлобья. Несмотря на предупреждение, утром я застал его в постели и вытаскивал оттуда едва ли не силком. Это одна из черт русского дворянства, которую я терпеть не могу, — спят до полудня, полагая ранний подъём уделом крестьян и черни. Зато гулять на светских раутах и балах могут чуть ли не до утра.

— Михаил Алексеевич, я вас совершенно не держу. Не желаете участвовать в предприятии, возвращайтесь домой и продолжайте спать. Только прошу, не отвлекайте меня, а то я ни черта не увижу.

Я демонстративно отвернулся и закрыл глаза. Младший Голицын раздражённо засопел, но остался сидеть на месте и больше меня не дёргал. А я потянулся по эфирной нити к Кижу. Ну-с, что у нас там?

Мертвец, укрывшийся своей невидимостью, дежурил у дома Вахваховых. Когда я смог подключиться к его зрению, княжна уже садилась в карету. Рядом с кучером на козлах сидел посланник Голицына. На запятках экипажа устроились опричники Вахваховых — два мрачных горца в папахах, с кинжалами на поясе. Не уверен, что они владеют магией, но выглядят достаточно грозно, чтобы уберечь княжну от случайных разбойников.

Когда карета тронулась, Киж догнал её и запрыгнул на запятки, встав рядом с опричниками. Опричники, почувствовав присутствие мертвеца, начали оглядываться. Но никого не увидели, пошептались между собой и успокоились.

Карета Вахваховой минут сорок крутилась по городу, словно проводник пытался сбросить «хвост». Но в конце концов двинулся по прямой.

— Едем, — я скомандовал не открывая глаз, — на восток.

Мы не спешили, чтобы не нагнать случайно княжну. До самого конца нам нельзя себя проявлять, чтобы не сорвать встречу.

Проехав через всю Москву, мы выехали на Владимирскую дорогу, ставшую мне почти родной. Цель уже прибыла на место, и я открыл глаза, чтобы не пропустить нужный поворот.

— Здесь налево.

— Вы не ошибаетесь, Константин Платонович? Это дорога к Измайловскому зверинцу.

— Всё верно. Останавливаемся. Нам нужно пройти через лес. Вон туда, — я указал направление, где чувствовал в паре сотне шагов Кижа.

— Чёрный ручей, — Михаил скривился, — я здесь однажды дрался на дуэли.

— Удачно?

— Нет.

Пара минут — и мы тихонько выглянули из-за кустов на круглую поляну. На берегу ручья стоял походный столик под белой скатертью, возле которого разговаривали Голицын и Вахвахова. Причём на дружеской ноте — девушка смеялась, а старый князь наклонился и поцеловал ей руку. Слуга налил что-то в бокалы и подал им. Княжна пригубила и улыбнулась собеседнику.

— Наконец-то, — выдохнул Михаил.

Я не успел его остановить. Он оскалился и попёр вперёд напролом через кусты. Смысла прятаться не осталось, и я последовал за ним.

— Отец, — закричал он, выбравшись на поляну, — как я рад тебя видеть!

Князь обернулся. Он увидел сына, и его лицо исказила гримаса злости. Он перевёл взгляд на меня и презрительно скривил губы.

— Добрый день, Алексей Дмитриевич, — я поклонился, — надеюсь, моё появление не слишком вас отвлечёт? Я пытался попасть на аудиенцию привычным образом, но так и не смог застать вас. Мы с вами не закончили одно небольшое дельце, и я хотел бы получить с вас причитающееся.

— Некромантское отродье. — Я скорее прочитал по его губам, чем услышал. — Когда ты уже сдохнешь.

Лицо Голицына будто протёрли губкой — мышцы расслабились и всякое выражение исчезло, оставив только безразличие. Я почувствовал, как он призвал Талант.