Глава двадцать шестая

У меня заморгал телефон, на экране высветился домашний номер, я взяла трубку и услышала шепот Сюзи.

– Лампочка, Роза из окна выпала.

Я вскочила.

– Что?

– Из окошка вывалилась, – всхлипнула Сюзанна, – вниз головой плюхнулась.

– Немедленно вызывай «Скорую», – приказала я. – Мчусь домой.

– Что случилось? – занервничал Костин.

– Беда стряслась? – насторожилась Горти.

– Роза Леопольдовна вывалилась из окошка, больше ничего не знаю, – скороговоркой произнесла я и ринулась к двери.

– Еду с тобой, – хором сообщили Володя, Юра и Горти.

Когда кавалькада машин припарковалась у забора, из калитки выбежала Сюзи и затараторила:

– Роза… Роза…

– Постарайся говорить спокойно, – велел Володя.

– Упала… Брык! – и нету. Отвела ее в дом, – сказала повариха.

Я выдохнула. Глагол «отвела» означает, что Краузе способна ходить.

– Что она сломала? – осведомилась Гортензия.

– Ничего, – прошептала Сюзи, – вся целая, только поцарапалась. Но ум потеряла.

– Во дает! – восхитилась Горти. – Рухнула со второго этажа, а потом пошагала как ни в чем не бывало!

– Розочка бухнулась из окошечка столовой, – поправила ее Сюзанна. – Это первый уровень. Угодила в куст… ох, забыла от переживаний, как он называется… такой большой! Лампочка, что за посадка у нас вокруг дома?

– Не знаю, – отмахнулась я, понимая, что тревога ложная, Краузе жива и, скорее всего, здорова.

Вдали раздался вой сирены. Он приближался, и вскоре я увидела реанимобиль. Он замер около нас, из машины быстро вышла женщина лет сорока.

– Здесь выпавшая из окна? – осведомилась она. – Обязана предупредить: при летальном исходе или…

Костин вынул удостоверение и показал его суровой тете.

– «Детективное агентство», – громко прочитала та. – Не пойдет! На факт падения с высоты вызывается только полиция!

– Верблюды! – донесся из-за забора голос Краузе. – Караван! Арабский! Шел мимо! Бедуины руками махали, песни пели: «Хари Кришна-а-а…»

– Это индуистская мантра! – неожиданно оживилась врач.

– Хари Кришна, – повторила Роза, подходя к нам, – и гав, гав!

– Лаять во время произнесения мантры не следует, – сказала доктор.

– Там собачки еще бежали, – закатила глаза Краузе. – И кони ржали, на них принцы мчались. И рысь рядом, и тюлень пришел!

– Тюлень? – растерянно переспросила медсестра. – А он откуда?

– С дромадерами шагал, – всхлипнула Краузе.

– Вероника Михайловна, – засуетилась девушка в белом халате, – наверное, надо…

– Женщину советую отвезти к психиатру на консультацию, – отрезала врач. – Мы приехали на факт выпадения из окна, ведите к пострадавшему!

– Розочка случайно свалилась, – начала объяснять Сюзи. – Перегнулась через подоконник, крикнула: «Уходите, не топчите цветы!» – и брык!

– Долго нам тут стоять? – начала сердиться медсестра. – Сказали не один раз: доктору надо посмотреть на труп! Может, он еще жив, тогда увезем в больницу!

– Труп? – изумилась Архипова. – Чей?

– М-м-м, – протянула девушка, – они над нами издеваются!

– Люда, спокойно! Понимаю, уже не первый вызов, и везде неадекват, но это наша работа, – укорила помощницу врач.

– Вероника Михайловна, у вас терпение, как у буддистского монаха, а я не такая, – отбила подачу Людмила.

– Больная перед вами, – сказала я, – ее зовут Роза Леопольдовна. Вроде у нее никаких повреждений не видно. Но разговаривает странно.

Вероника сдвинула брови.

– Где можно провести осмотр?

– В доме, – быстро отозвалась я.

– Пошли! – скомандовала доктор.

Я взяла Краузе под руку.

– Спокойствие, только спокойствие. Сейчас все лечат.

Вероника Михайловна не стала тратить много времени на врачебные манипуляции, она быстро подвела итог осмотра:

– Хотела бы я иметь такое давление! Сто двадцать на восемьдесят! И пульс в норме! Все отлично! Что беспокоит?

– Видела верблюдов, – всхлипнула Краузе. – Они по саду шли! Очень испугалась!

– С галлюцинациями – к психиатру, – распорядилась врач. – Мы оказываем скорую помощь. Поэтому так и называемся! Со всеми остальными проблемами – в свой медцентр. Если больная впадет в агрессию, зовите спецбригаду.

– Собаки лаяли, – жалобно продолжила Краузе. – Откуда они все взялись?!

– Мама! – вдруг взвизгнула медсестра. – Кто это?

– Где? – встрепенулся Костин.

– Там, – дрожащим голоском сообщила Людмила и невоспитанно показала пальцем в холл. – Кто-то черненький, толстенький, шел медленно, а у него на спине сидело зеленое, жуткое…

– Ага, – рассмеялась я, – вы увидели жабу!

– Кого? – оторопела Людмила.

– Бесхвостое земноводное, – уточнила я.

– Жа-ба? – по слогам произнесла медсестра. – Зеленая?

– Да, да, – кивнула я, – с бурым оттенком. А «черненький, толстенький» – мопсиха Фира, она собака!

Людмила попятилась.

– Псих Фира? Сумасшедшая псина? Бешеная?

– Нет, адекватная. Очень милый мопс.

– Вы сказали, психа, – возразила девушка.

– Мопсиха. Фируша живет в доме постоянно…

Послышалось звяканье. Краузе села за стол, отрезала себе кусок домашней коврижки и попросила:

– Сюзи, налей кофейку!

Архипова метнулась в кухню.

– Фира всегда с нами, – затараторила я. – А жаба недавно появилась не пойми откуда. Но, похоже, они подружились – мопсиха стала лошадью!

– Собака превратилась в коня? – поняла на свой лад мое высказывание Вероника.

– Верно, – подтвердила я. – На ней жаба катается!

– Мама! Мыши! – впала в истерику Людмила, тыча пальцем в стол.

– Зачем вопить так, словно дом рушится? – хмыкнула Горти. – Знакомьтесь: Геракл и его подданные. Они обожают коврижку.

Потом подруга отрезала небольшой кусок от кондитерского шедевра Сюзи и положила его на скатерть. Грызуны ринулись к лакомству, и в ту же секунду на стол вспрыгнул Македонский. Он сел, зевнул, потом лег на живот. Мыши живо расправились с угощением, залезли на кота и зарылись в его шерсть.

– В самом деле все это вижу? – пролепетала Людмила. – Почему кошка никого не сожрала?

Из кухни вышла Сюзи с чашкой в руке и немедленно включилась в разговор:

– Хотите пообедать котлетами, которые сделаны из ваших лучших приятелей?

Людмила передернулась.

– Нет!

– Вот и Македонский не ест грызунов. Он им как брат! – объяснила Архипова. – Ну и в его шерсти спать уютно. Тепло.

За моей спиной раздалось сопение, я оглянулась. В столовую медленно и торжественно входила Фира, на ее спине висела очень довольная жаба.

– Вероника Михайловна, – зашептала медсестра, – давайте уедем отсюда поскорее. Здесь очень странно, прямо как в кино «Дом инопланетян»!

– Полнейшая антисанитария, – нахмурилась врач. – Кот на столе! Собака в комнате! Мыши вокруг!

– А вы вошли, начали меня осматривать, а руки не помыли, – не осталась в долгу Краузе. – Давно заметила: придешь к терапевту, а он к раковине не подойдет. Сначала давление померяет, стетоскопом воспользуется, в горло деревянной палкой залезет, а уж потом пойдет свои лапы намыливать. Странно, однако! Меня он грязными руками трогал, а потом к раковине бросился. Значит, докторишка мне заразу на своих пальцах принести не боится. А вот меня считает грязной, вмиг потом начинает ладони полоскать!

– Коты чище некоторых людей, – присоединилась к ней Сюзи. – А мыши не врут, не воруют, не подличают, не сплетничают!

Вероника встала и молча двинулась к выходу. Людмила побежала за ней.

– Розочка, ты как? – осторожно спросил до сих пор молчавший по своему обыкновению Чернов.

– Сейчас отлично, – отрапортовала Краузе. – Я открыла окно – проветрить решила – и увидела караван. Глазам не поверила. Вывесилась из рамы и… упс! Грохнулась!

– А-а-а! – завизжал женский голос. – А-а-а!

Мы все бросились в прихожую, увидели Людмилу, которая стояла в холле, и Веронику – та находилась на пороге перед открытой дверью.

– Во дворе только кузнечики живут, – быстро сообщила я, – они безобидные.

– Там, там, там, – заговорила врач, – тюлень! Он ехал верхом на верблюде!

– Вот, а вы мне не верили! – обрадовалась Краузе. – Теперь сами дромадера встретили!

– Очень-очень хочется поскорее от вас уехать, – заныла медсестра.

– Выход открыт, действуйте, – кивнула я.

Людмила выскочила на крыльцо, ее правая нога встала на ступеньку… «Во поле фиговина стояла! – заорал бас. – В поле кудрявая фигня стояла…» Вероника подпрыгнула, Людмила взвизгнула. Я попыталась перекричать бас:

– Не бойтесь, у нас музыкальная лестница!

Медсестра и врач опрометью кинулись в сад и исчезли за калиткой.

– Скажу честно, – прогудел Костин, – не пришел в восторг от воющих ступеней. Но следует признать, что они тоже могут принести пользу – отпугнут кого следует.

– Странно, но лестница молчала, когда мы недавно в дом входили, – заметила я.

– Заглючило ее, – предположил Чернов, – а сейчас разглючило… А где Горти? Ее с нами нет!

– Не знаю! – удивилась я. – Может, домой к себе пошла?